Наркотики – зло

Следующий день для Андрея начался как обычно тяжело, но он на удивление обнаружил себя на на съемной хате с компанией, а в своей квартире. Когда парень всё-таки пересилил себя, из комнаты выходя, матери, судя по звукам, дома не было, что странно. На дворе субботнее утро, куда она могла уйти непонятно. Появилось предложение, что она ещё спит. Дверь в её комнату была непривычно закрыта, и Андрей тихо нажал на ручку, заглядывая внутрь. От увиденного голова закружилась, и парню начало казаться, что он всё ещё под чем-то. Всё это просто не могло быть реальным. Всё казалось дурным сном, галлюцинациец, ещё чем, но поверить в реальность происходящего не представлялось возможным. Андрей в панике в свою комнату вернулся, второпях оделся, с тумбы прикроватной схватил телефон и выбежал из дома, стараясь игнорировать плохое самочувствие. Остановился он только когда добежал до ближайшей скамейки, которых у его подъезда не было. Абдрашитов повалился на неустойчивую скамью, стараясь отдышаться, параллельно разблокировав экран своего телефона, набирая номер "103". Слыша в трубке голос женщины оператора, спрашивающей о случившемся, Андрей понял. Если он скажет это вслух – признает, что это случилось. Но он должен, по другому не получится. – Моя мама, она.. Она кажется.. – Это сложно. Он тяжело вздохнул, сжимая свою руку до "полумесяцев" на ладони. – Молодой человек, что случилось с вашей мамой? – Она.. По.. Повесилась?.. – Неуверенно выдал всё таки Андрей, до крови прикусывая нижнюю губу. Оператор быстро уточнила его адрес, сообщая, что служба скоро будет. Когда Андрей положил трубку, он откинулся на спинку скамейки. До конца произошедшее осознать не получалось. А потом Абдрашитов почувствовал вибрацию телефона в руке. Звонил Ваня, зачем – неясно. Андрей помнил, что видел его вчера, но произошедшего тогда вспомнить не мог. Он принял вызов поднося телефон к уху. Ваня тихо поздоровался, спрашивая, всё ли нормально. Ему было немного стыдно после вчерашнего, но полностью виноватым он себя не считал. Андрей помолчал пару секунд, но после всё же ответил, пересилив себя. – Всё, пиздец.. – Тихо и на выдохе. Говорить выходило с трудом, хотелось разреветься в голос. – Что-то случилось? Андрей, что с тобой? – Мамы нет больше.. На другом конце трубки на пару секунд воцаряется тишина. Она пугает, давит, напрягает. Ваня будто зависает, раздумывает над ответом. – Ты дома? Звонил куда-то? – Я.. Возле дома. Да, звонил. Марголдин, судя по звукам, с кровати поднялся, тараторя в телефон. – Блять.. Сиди там, я скоро буду. Когда Ваня трубку положил, Абдрашитов послушно остался сидеть на ободранной скамейке, до следов кусая тыльную сторону кисти. Сидеть долго не пришлось – запыхавшийся, с растрёпанными кудрями и в помятой футболке Ваня прибежал так быстро, как только мог. Выглядел он взволнованно, пытался отдышаться ещё пару секунд, а когда дыхание а норму пришло, ухватился за Андрея, к себе притягивая и в успокаивающем жесте обнимая крепко. Абдрашитов расслабился, но крепко сжал пальцы, хватаясь за футболку друга, будто он убежит сейчас куда. Сдерживать эмоции дальше не получалось, да и нужным не казалось, Андрей уткнулся куда-то в плечо Марголдина, давая волю слезам. Ваня лишь вздохнул тихо, губу закусил и старался вида не подавать, что и самому заплакать хочется – сейчас он не в том положении. Сейчас успокаивает он, а не его. У них двоих почти всегда так получалось. Ваня вроде и младше, а ведёт себя более осознанно, но винить Андрея за это не может – совесть не позволяет. Он морально слабый, поломанный. Чем – не важно. У Андрея вредных привычек много, он себе с раннего возраста жизнь испортил – девять классов образования, огэ на проходной балл и отсутствие какой-либо подработки. А у Вани из вредных привычек только вечное желание Андрею помочь – Курить Марголдин бросил почти сразу, как в учёбу погрузился, огэ сдал на отлично и переводиться в десятый класс решил. Они такие разные, и это часто пугает. Ваню пугает как минимум то, что каждое утро он с мыслями о том, жив ли вообще Андрей просыпается. Задумываться об этом желания нет, но оно часто получается само собой. Марголдин эти мысли из головы гонит, крепче друга обнимая и по спине поглаживая, успокоить больше себя пытаясь, чем его. Они стоят так ещё некоторое время, пока не приезжают вызванные ранее службы. Андрею всё ещё сложно рассказывать о случившемся, и Ваня подбадривающе сжимает его руку в своей, игнорируя подозрительный взгляд со стороны мужчины полицейского. Что странного в дружеской поддержке в такой ситуации? После случившегося возвращаться в квартиру Андрею не хотелось совершенно – теперь родной дом вызывал только отвращение и воспоминания о случившемся недавно. Говорить прямо об этом не пришлось, Ваня, кажись, и сам понимал, что находится там не лучший вариант. Он Абдрашитова сразу к себе в квартиру притащил – слава богам, его родители часто ездили вместе по магазинам в выходные дни. Андрей выглядел ещё хуже, чем обычно. Его хотелось утешить, подпустить к себе ближе, стать чем-то действительно важным, но казалось всё, что нужно самому Абдрашитову – новая доза. Его бы бросить уже давно на произвол судьбы, смирится, что помощь ему не нужна, как минимум по его же мнению, а Ваня всё пытается, словно сам зависимым стал. Он не может понять, в какой момент в его жизни всё свернуло не туда. Андрей его лучший и единственный друг, как минимум раньше таковым являлся. Привязаться к нему было легко – он с самого начала был добр, общих интересов у них было много. Стать зависимым от него тоже оказалось вполне легко. У Андрея проблем куча – все их Ваня считал и своими. Собственные проблемы разгребать не хотелось, это будто уже и не его вовсе. Заметить то, что раньше увлекающие его вещи перестали быть такими значимыми было сложно, смирится и осознать тем более. Большую часть его мыслей и жизни занимало беспокойство обо всём, что связано с Андреем. Хотелось за ним хвостиком ходить, не позволяя дальше вести такой образ жизни, какой он вёл в последнее время. Когда он не отвечал хотелось пару раз об стенку головой приложиться, что бы отключится до того момента, пока не ответит. Это пугало, но понять что это и как с этим бороться Ваня не мог. Когда родители вернулись домой, гостей они видеть не ожидали. Марголдин рассказывал им про своего друга, но подробностей его жизни поведать не решался. Возмущению как отца, так и матери предела не было, когда они увидели того, о ком так долго рассказывал их прилежный сыночек. Андрей выглядел нездорово, худой и бледный как мертвец, с темными растрёпанными волосами и почти настолько же темными кругами под глазами. Признать в нём зависимого труда не составляло. Диалог между ними принял окрас конфликта, когда Ваня настойчиво попросил друга своего "приютить на некоторое время". Родителям такая перспектива красочной не казалась. Ещё одного человека прокормить они смогли бы, но какая из этого выгода? Они видят его впервые. Пускать в дом человека, выглядящего как наркоман – дело гиблое. Ваня тогда с психу послал обоих куда подальше, хватая Андрея за руку и настойчиво выводя в подъезд, игнорируя все оклики родственников. – Блять.. Будем снимать квартиру первое время на мои деньги с карты, потом надо будет на работу устроится. Как на это смотришь? – Вань, зачем ты так паришься из-за меня? Я себе сам всё испортил, не надо заниматься тем же. – Рот закрой. Я уже для себя всё решил, тебе в любом случае домой сейчас возвращаться не стоит. Найти однушку вдали от центра особого труда не составило. На первый месяц арендной платы денег точно хватало, и Ваня не раздумывая решил – отличный вариант. Уже к вечеру они смогли заселится в маленькую и не особо уютную квартиру, но это хоть что-то. "На первое время". Наркотическая зависимость никуда не делась, а достаточно длительный перерыв в связи с переездом в съемную квартиру с Ваней под боком давал о себе знать. В первую же ночь заснуть не получалось совершенно. Марголдин услужливо уступил ему не особо удобную кровать, ворочаясь на ещё менее удобном постеленном на полу матрасе, но проблемы со сном были вызваны явно не сменой обстановки и физическими неудобствами. Симптомы ломки он ощущал на собственной шкуре уже несколько раз, и ему совершенно не хотелось переживать это снова. На третью ночь его терпение кончилось. Он чувствовал постоянную тошноту и слабость, к ночи ему совсем надоело. Компания звала на очередной вписон, и Андрей не мог не согласится – совсем уж невтерпёж. Главная проблема заключалась в одном – Ваня спит буквально в той же комнате, что и он. И у Андрея даже почти получилось, но дверь в подъезд в последний момент предательски громко скрипнула, явно привлекая к себе внимание. Сонный Ваня, вышедший в коридор их временного жилья в одной только пижамной футболке выглядел раздражённо. – И куда ты собрался посреди ночи? – С друзьями встретится хочу. Марголдин замер, окидывая его непонимающим взглядом. – Опять к своим нарикам? Андрей, ты на пойдёшь. Я не хочу найти тебя обдолбанным до полусмерти в каком-нибудь переулке, честно. – Можно мне хоть с друзьями увидеться? Мы уже договорились. Ваня вздохнул, убирая кудрявую чёлку с глаз, и вновь осмотрел друга. – Блять, раз уж приспичило – тогда только со мной. – Что? – С тобой пойду. Или так, или никак. Пришлось пойти на компромисс. Ваня оделся лениво в первую попавшуюся в шкафу одежду, взял с собой телефон и банковскую карту, выходя в коридор к ожидающему его другу. Тот уже обулся, ожидая только Марголдина. Идти пешком, как изначально планировалось, Андрею не пришлось – милосердный Ваня вызвал эконом такси, шутливо открывая ему дверь. Доехали они быстро – на ночных улицах машин было мало, да и сегодняшняя съёмная хата была не так далеко. Андрея встретили как обычно радушно, а вот Ваню с удивлением и подозрением. В прошлый раз он бесцеремонно забрал Абдрашитова, и после этого тот долго не появлялся, но Андрей быстро объяснился, и Марголдина всё же пустили. Сначала всё как обычно начиналось вполне адекватно – ничего запрещённого, лишь алкоголь. Но Ваня не пил и такое, не хотелось. Он же тут сегодня в роли "мамы". Уследить за Андреем не получалось, он то и дело уходил куда-то, а следовать за ним по всей квартире было бы слегка странно. Но стоило бы. Отошёл на кухню в адеквате – вернулся с расширенными зрачками. Зато с обещанным стаканом воды для Вани. Марголдин конечно разочаровался, смотря на друга хмуро, но воду из его рук принял спокойно – от него же нельзя ничего ожидать? Неприятно горький привкус воды заставил задуматься, всё ли действительно так, а накрывший впоследствии экстаз точно давал ответ – нет, всё не так. Андрей глядел на него с предвкушением, будто ожидая чего-то, а из головы Вани ушли абсолютно все мысли. Легко и хорошо. Теперь и голубые глаза почти полностью заполнял чёрный зрачок. Как же так? Довольный Абдрашитов в скором времени подсел рядом, заводя незамысловатый диалог – под эффектом наркотического опьянения было тяжело выстроить что-то действительно осмысленное. – Как дела? – Слишком уж довольно интересуется, бегает взглядом по лицу знакомому. – Отлично, наверное.. блять.. Остальная компания распивает алкоголь на балконе, предпочитая употребления героина по средствам курения. В комнате они одни. – Ваня, ты такой красивый, а?.. - Бесцеремонно укладывая голову на плечо приятеля признаётся Андрей. – Что ты делаешь? – Не знаю. Абдрашитов действует уверенно, будто давно думал о таком. Он сидит уже вплотную, прижимается, зная эффект экстази на отлично. – Блять.. Повышенное тактильное восприятие и неопределённые чувства дают о себе знать особенно в тот момент, когда Андрей бесстыдно пересаживается на его колени, обхватывая за шею и находясь так близко, что тепло дыхания ощущается на коже. Он глядит прямо в расширенные зрачки голубых глаз, облизывает губы и взглядом скользит ниже по лицу. Зайди сюда кто – стыдно будет неимоверно, но это мало волнует. Ваня сидит молча, замерев и чуть приоткрыв рот. Его дыхание тяжёлое, а сердце бьётся так сильно, будто вот-вот из груди выскочит. – Ну что ты творишь.. – Тихо, почти шёпотом произносит Марголдин, сжимая руки в кулаки и стараясь хоть как-то отвлечься от странности происходящего. Но отвлечься от неумелых, но настойчивых поцелуев не особо легко, и он сдаётся, прикрывая глаза и удобнее обхватывая, порывисто отвечает. – Может стоит отойти в другую комнату? – Не решаясь нарушать интимность атмосферы, всё тем же полушёпотом интересуется Андрей, слегка отодвигаясь. Просыпаться с головной болью Марголдину уже приходилось, но настолько плохо всё впервые. Он болезненно мычит, садится в кровати и удивляется, когда видит рядом с собой мирно спящего Андрея. Воспоминания неприятно бьют по моральному состоянию. Этот мило сопящий во сне парень буквально этой же ночью подмешал ему наркотики? Верится с трудом, но он помнит это отчётливо. И происходящее позже тоже помнит. Смотреть на друга неприятно, но не из-за случившегося, или точнее почти случившегося между ними. Он готов принять всё произошедшее и смирится с этим, но не то, что его лучший друг подмешал ему наркотики в воду. Даже звучит как бред. Проходит ещё некоторое время, за которое Ваня успевает найти закинутую куда-то футболку и благополучно надеть её. А потом просыпается Андрей, сонно оглядывая комнату и натыкаясь взглядом на сидящего возле кровати Ваню. – Доброе у.. – Проснулся блять. Понравилось тебе, а? – Ваня, я.. – Сука, ты такой уёбок.. Марголдин поднимается с пола, оглядывая сидящего на кровати Андрея. Тот выглядит напуганно. – Блять, мы можем просто забыть об этом, и.. – Меня не волнует то, что мы потрахались, конч. Это даже сексом не назовёшь, так, взаимная дрочка. Наркоту ты мне нахуй подсыпал, уёбок? Ты головой думать умеешь? – Я.. – Из квартиры вещи заберёшь и можешь уёбывать на все четыре стороны. Это уже слишком. Я пытался помочь тебе, с родителями из-за тебя поссорился, а в ответ получил это. Иди ка ты нахуй, Андрей. Выслушивать оправдания Марголдин не собирался, вышел из комнаты, наткнувшись на одного из уже проснувшихся, и максимально спокойно попросил выпустить его отсюда. Тот послушно открыл дверь, после этого удаляясь в глубину квартиры. Всё то время, пока Андрей пытался сказать что-то, Ваня молча сидел на кровати, задумчиво смотря в одну точку. Вскоре это надоело. – Собери ты уже вещи и иди отсюда, серьёзно. – Не поднимая головы попросил Ваня, и Абдрашитов замолк. Он тихо собрал немногочисленные вещи, выходя из квартиры. Идти оставалось только к старому дому. Ощущение полного опустошения не могло стать хуже, у него больше не было никого. Испортил себе жизнь сам, сам виноват, сам должен был думать, не маленький уже. Андрей догадывался, что когда-то это должно произойти. Ваня был слишком добр с кем-то вроде него. Но доброта всё же кончается где-то, вот он и нашёл предел. В квартире пусто, тихо и одиноко. Так и просится слово "спокойно", но в данной ситуации оно не будет корректным. От этой тишины хотелось сбежать, уйти куда подальше и больше не возвращаться. В таких ситуациях всегда помогали пара таблеток экстази. Сейчас они были как раз кстати. Только две – мало. У него оставалось семь таблеток. Андрей глядел на них пару минут, будто раздумывая над правильностью своего решения. Нет, этого мало. Добавить туда пару таблеток феназепама, и эта доза официально станет для него последней. Мать принимала эти таблетки, и найти их не составляло труда. На его ладони множество таблеток. Он готов, его больше ничего не держит. За несколько раз получается закинуть всё. Пара, по ощущениям, часов мучений от симптомов передозировки, и всё. Он больше не помешает. За него больше не придётся волноваться и пытаться нести ответственность. Забить и забыть.