From another side

***

Проснулся Микки как обычно — подскочив, словно ему кто-то всёк, и не сразу соображая, где он вообще находится. Поверхность, на которой он лежал, была слишком мягкой для тюремного матраса и, ошалело оглянувшись по сторонам, Микки узнал комнату в своем старом доме. И сразу же вспомнил все события вчерашнего дня и призрака Йена, которого, кстати, нигде не было видно. Бля, ну ему ж все это явно не привиделось, да? А вдруг Мик всё-таки поехал кукухой или вчера после откидки так нажрался, что все себе выдумал? В груди зашевелился противный липкий комок из страха и боли. Нет, он не готов был ещё попрощаться с Йеном навсегда, и плевать, даже если тот сейчас был просто веселым привидением. На этой мысли обозначенное привидение прошло в комнату прямо сквозь стену, и Микки выдохнул с позорным облегчением. — Где шлялся? — произнес он вроде и легко, но в башку ударило мерзотным дежавю. Однажды он уже спрашивал Йена об этом, когда тот пришел домой утром после записи ебучей порнухи. Черт, а по сравнению с их нынешним пиздецом — это было разве что не счастливым времечком. — Пытался дойти до нашего дома, но меня почему-то притягивает назад сюда. — пожав плечами, произнес Йен. — А раньше так же было? — спросил Микки, спустив ноги с кровати и хрустув шеей. — Не, раньше я никогда так надолго не оставался, ну здесь… В этом мире, понял Милкович. Н-да уж, милые в их дурдоме разговорчики с утра пораньше. — Обычно за это время Лип только и успевал что пару сигарет выкурить и все, а я с тобой уже со вчерашнего дня. Каким-то странным звоночком отозвались в голове слова Йена, но Микки так и не понял, в чем же дело. Впрочем, плевать. Страннее того, что он говорил, вашу мать, с призраком не было ничего. — Просто передо мной никто не может устоять, — бросил Мик, пожав плечами и остро осознавая две вещи: он дико хотел пить и его дыханием можно было мух на подлёте сшибать. Неожиданные плюсы того, что твой парень — призрак, хотя Галлагеру, по большому счету, всегда было на такое насрать. Надев первые попавшиеся боксеры из комода, Микки открыл дверь комнаты, чтобы тут же чуть ли не столкнуться с Мэнди. — Бля, — воскликнул он, едва ли не подпрыгнув, — нервы ни к черту. — Схуяли ты тут околачиваешься? — Просто хотела сказать, что ухожу до вечера, козлина! — пробормотала Мэнди привычно язвительно, но в голосе ее слышалось явное беспокойство. — Ну так и уходи, — бросил Микки, прошествовав к холодильнику, чтобы достать оттуда бутылку пива — хорошо хоть сестра додумалась восполнить их запасы. — Ты с кем-то говорил, — обвинительно выплюнула Мэнди, и Мик, как настоящий придурок, зачем-то глянул в угол комнаты, где стоял Йен. Мэнди проследила за его взглядом и нахмурилась, никого не увидев. — Ни с кем я не говорил, — запоздало ответил Мик, набрасываясь на оставленную им вчера на столе лапшу. — Так, сам с собой, знаешь, когда месяцами все время какой-нибудь долбоеб рядом, сложно привыкнуть, что ты один… Блядь, что это за убожество он сейчас спизданул. — Серьезно? — фыркнул Йен. — Ты бы ещё сказал, что завел воображаемую морскую свинку и с ней проблемы изменения климата обсуждаешь. Чтобы не смотреть на потерянную сестру, Мик просто уткнулся носом в коробку с едой. — И вчера… Я слышала…— тихо сказала Мэнди, и у Микки кусок в горле застрял. Да он доест когда-нибудь эту чёртову лапшу или нет? — Слушай, Мэндс… — Нет, это ты слушай, — сжав губы в полоску, проговорила она. — В этом нет ничего такого. — В чем? — не догнал Микки. — Горе у всех проявляется по-разному. — А? — Есть хорошие специалисты, которые работают с подобным, Мик. — Чё? — Микки чувствовал, что явно где-то не вкуривает. — Она пытается сказать, что тебе надо пойти к психиатру, который вытащит меня у тебя из башки. — вставил Йен. — Ты охуела? — опешил Милкович, в шоке глядя на сеструху. — Я выцарапала тебя из тюряги не для того, чтобы ты здесь с катушек съехал, — сорвалась Мэнди, и в глазах ее блеснули слезы. — Второй раз я этого не допущу. — закончила она чуть слышно. Микки сглотнул, а призрак Йена пристыженно опустил глаза. Блядство какое, а. Может, рассказать ей? Йен вспомнит парочку их девчоночьих секретиков, и Мэнди хочешь не хочешь придется поверить. Другое дело, что Микки неожиданно захлестнуло каким-то тупым собственническим чувством: как будто раз он один видел Йена, значит, ему одному он и должен принадлежать. Бля, с такими мыслями реально до психушки недалеко. Мик ещё раз посмотрел на замершую напротив Мэнди и уже было открыл рот, как ее телефон разразился какой-то дерьмово-попсовой мелодией. — Это с работы, — выдохнула сестра. — Надо ехать. С работы, сука. — Мик, я в порядке, правда, — тут же отреагировала Мэнди в ответ на его перекосившуюся рожу. — То есть, прямо сейчас, конечно, нет, но в целом, у меня все отлично. Микки недоверчиво покачал головой, но промолчал. В конце концов, Мэнди — девочка взрослая. — Мы потом ещё поговорим, ну, об этом, да? — крикнула сестра, надевая туфли, а затем посмотрела Микки в глаза, так что ему пришлось кивнуть. — Нихуя мне не нравится, что она этим занимается, — озвучил его мысли сидящий на бачке унитаза Йен, когда Мик чистил зубы чуть погодя. — Мгм, — согласно промычал Милкович, отплевываясь от зубной пасты. — Погодь, а ты откуда знаешь, чем она занимается? — спохватился он. Мэнди вроде при Галлагере не говорила, что проститутствует. — Они с Липом это обсуждали, — отозвался Йен. — Он тоже был не в особом восторге. — Они что, снова трахаются? — спросил Микки без особого интереса. — Если и да, то, Слава Богу, мне этого видеть не довелось, — хмыкнул призрак. — При мне они просто покурили, обсудили нас… Так я узнал, что тебя выпускают. У Микки в мозгу после слов Йена опять что-то прозвенело. Так, стоп. — Ты все время говоришь, что Лип курил, ты его в другое время вообще не видел что ли? Галлагер нахмурился. — Эм, получается так… Я всегда появлялся, когда Лип поджигал сигарету, и оставался, пока он не докурит, если он не начинал заново. Поджигал сигарету?.. Подождите-ка. Отбросив щётку, Мик ломанулся в комнату и схватил с кровати так и забытые со вчерашнего дня пачку сигарет и зажигалку, которые ему вручил Лип. Присмотревшись, он заметил, что у зажигалки отсутствовал один пластмассовый краешек и весь ее корпус рассекала одна глубокая царапипа и несколько поменьше. От неожиданной догадки Микки ледяной иглой аж до нутрянки прошило. — Это твоя? — хрипло спросил он у материлизовавшегося сквозь стену Йена. — Да, вроде бы. Ну, по крайней мере, у меня такая же с собой была, когда я… Микки сглотнул. Зажигалка почти не пострадала — похоже, лежала в том же кармане, что и телефон. Интересно, а как она вообще работает, если так долго была в воде?.. — Думаешь, это она меня притягивает? — спросил призрак совсем рядом — если бы он был настоящим, то Микки бы почувствовал дуновение его дыхания. Милкович пожал плечами. — Почему именно зажигалка? — сипло проговорил он, оглаживая пальцем сколотый край. — Наверное, потому что последнее, что я помню — это то, как курил, — предположил Йен. Прозвучало логично, и Микки кивнул. — Все у тебя не как у людей, Галлагер, — проворчал он, чтобы вернуть себе какое-то подобие самообладания. — Притягиваешься к пластмассовой херне, пока остальная твоя братия смирно сидит у своих могил или в местах, где умерли. — О, да, а ты у нас все знаешь о призраках, Вупи, — фыркнул Йен. — Вообще скажи спасибо, что меня можно переместить вместе с ней, прикинь, если бы тебе все время приходилось сидеть на моей могиле или… Галлагер вдруг споткнулся посреди предложения и непонятно нахмурился. — Чё такое, Каспер? — Я вдруг понял…мне ещё вчера это каким-то странным показалось, — забормотал Йен. — Моя могила… Я думаю, что она не моя.

***

Кладбище за ночь слегка присыпало снегом, который самым отвратительным образом набивался Микки под прохудившуюся подошву. — Нахер мы вообще припёрлись сюда, только ради твоих призрачных заебов… — пробормотал он. Всю дорогу до кладбища Йен смешил его своими тупорылыми шуточками, и Микки от попыток не угорать, ржал ещё сильнее. Хорошо хоть пассажиры надземки просто отсаживались от него подальше, а не звонили в дурку. — Тебе не интересно, кто лежит в моем гробу? — ответил Йен, пристально рассматривая могильные плиты. — Я просто не уверен, что можно в этом доверять чуваку без тела, — буркнул Микки, сделав движение, как будто хотел ударить Йена в плечо, но, конечно, его рука ничего не задела. Галлагер не ответил: они как раз подошли к могильной плите с его именем, рядом с которой громоздились слово покрытые перхотью цветы. Призрак встал прямо над местом, где должен был лежать гроб, и замер — выглядело это, конечно, жутко до охуения. Пару минут Йен стоял молча, но когда Микки уже почти потерял терпение, развернулся и произнес, твердо глядя прямо на него: — Я на 100% уверен, что там — не я. Милкович прочистил горло. — С чего ты взял? — Это сложно объяснить, — задумчиво протянул Йен. — Но я как будто чувствую энергетическое поле, и это — явно чужое. С чего все вообще решили, что это — я? — Там был твой телефон, ID, да даже зажигалка, — машинально ответил Микки, повторяя слова Мэнди. — И если это — не ты, то где тогда ты? — Не знаю, — растерянно произнес призрак. — В меня поисковый механизм не встроен. — Слушай, а ты вообще уверен, что ну, умер? — спросил Микки, пытаясь не обращать внимания на то, как дебильно это прозвучало. — Я уверен, что по призрачному этикету духам такой вопрос задавать нельзя, — уязвленно ответил Йен. — Как я могу это зна… — Слушай, — очередная неожиданная догадка пронеслась в мозгу как горящий самолёт. — А вдруг ты — не Патрик Суэйзи, а Риз Уизерспун? — Чего, бля? — вылупился на него Галлагер. — Ну, из того сопливого фильма для девчонок, типа… — Микки щелкнул пальцами, вспоминая. — Между жизнью и смертью? Там тёлочка была в коме и могла являться к мужику, этому, который Халк… — Марку Руффало? — Ну да, и в итоге он нашел ее тело, разбудил и все чики-пуки. Йен высоко поднял брови. — Это Мэнди смотрела, мне просто было скучно, — оправдался Мик. — Ну, конечно, — пропел Йен с мерзотной улыбочкой. — Так, бля, речь не о том! А о том, что ты можешь тоже быть… Теперь уже Йен смотрел на него с жалостью. — Мик… — Ой, завали, — бросил Милкович, отвернувшись от него. — Ну, просто… Это же может быть, да? — сказал он тихо, зная, как сломано звучит его голос. — Да, но просто я не хочу, чтобы ты начал надеяться, а потом бы мое разложившееся тело нашли в какой-нибудь канализации. Мик поежился: в своей несчастливой жизни ему приходилось видеть мертвых людей в разных состояниях, но представить себе Йена таким он все ещё не мог. — Думаешь, мне может быть больнее, чем было? — выдохнул он, смотря на выцарапанные на камне годы жизни Йена. Поднялся промозглый ветер, и Микки поежился: ну, по крайней мере, можно сделать вид, что слезы от него… Хотя, бля, перед кем ему выебываться. Он оглянулся на Йена, и пальцы аж заломило от желания дотронуться до него, прижать к себе, почувствовать его тепло… Только вот никакого тепла не было. — Ладно, — отозвался призрак со вздохом. — С чего ты хочешь начать? Обзванивать больницы и спрашивать не поступал ли к ним пару месяцев назад рыжий парень? Думаешь, моя семья этого не делала? Микки прикусил губу: н-да, задачка не из лёгких, и одному ему явно с этим не сдюжить. У него не было денег, даже тупо на то, чтобы положить их на телефон, не говоря уже про машину, и привычным способом он сейчас ни то, ни другое доставать не хотел — слишком большие риски. Мэнди припахивать было запарно — да и уж если снова разбивать сердце Милковичу, то хотя бы одному. К тому же, если что, ни он, ни она никаких прав на Йена не имели. А значит выход был один. Чертов Лип.

***

Старший Галлагер сказал приезжать к нему в кампус, и Микки с призрачным довеском снова затряслись в надземке. Когда они уже, наконец, докатились до общежития, Милкович раз двадцать проиграл в голове их возможный разговор, но нормальных способов сообщить парню, что видишь его погибшего — а погибшего ли? — брата, кажется, вовсе не существовало. В итоге Микки только разозлился, и в кампус приехал уже заведенный до предела. — Ебать, у тебя хоромы тут, — воскликнул он, входя в хипстерскую комнатку Липа. Особо, конечно, впечатляла сисястая баба во всю стену. — Казённая хата, в которой жил я, не имела окна и кровати были прикручены к полу. Лип хмыкнул. — Вернулся из дома вчера, пора как-то возвращаться к привычной жизни, знаешь. — Мгм, — буркнул Микки, кидая взгляд на усевшегося на пол Йена. — Я мог бы предложить тебе пива, но… — сказал Лип после того, как в комнате плотной завесой повисло неловкое молчание. — Я тебе сейчас начну безумную хуйню в уши вливать, но ты дослушай перед тем, как вызывать мозгоправов, лады? — перебил Микки, не смотря на него. — Лады, — напряжённо откликнулся кудрявый. — Короче, это… Я… — неуверенно начал Микки. - Ну... — Да рожай ты уже, — вставил Йен. — Без твоих комментариев обойдусь, — буркнул Милкович, и осекся. Лип напротив него вопросительно приподнял брови. — Бля, в общем, я его вижу, — выплюнул Микки: терять ему было уже нечего. — Видишь кого? — осторожно поинтересовался Лип. — Рузвельта, блядь, кого! — выкрикнул Микки, но добавил уже тише, — Йена, я вижу Йена. —А. О. Ясно, — ответил Лип, для достоверности ещё и кивая, как идиот. — И он, ну говорит с тобой, да? — Да, придурок, он говорит со мной! — ядовито прошипел Мик, и Лип ещё раз кивнул, как китайский болванчик. — Ну, ты же знаешь, что это нормально, да? Тебе просто стоит обратиться к… Они с Мэнди, бля, всегда будут теперь одно и то же говорить? Ну просто Мардж и Гомер. — Это не мои глюки, — сказал Милкович, закатив глаза. — Я тоже сначала так думал, но это реально он. — Хорошо, Мик, как скажешь, — серьезно произнес Лип, но бегающие глаза его выдавали. — Господь, просто спроси меня что-нибудь, что знает только Йен. Что угодно. — Эм, — Лип замялся, потерев глаза рукой, и выдавил без энтузиазма. — Ну, как звали девчонку, с которой я впервые зализался? — Эмилия Стивенсон, в 14 лет, — незамедлительно повторил Микки за Йеном, а потом уже не удержался, добавив от себя, — бля, серьезно? Она ж страшная как тролль. — Как будто бы твой первый поцелуй был с Аполлоном, — огрызнулся Лип на автомате, но от глаз Микки не укрылось то, как он непонимающе нахмурился. Милкович не стал говорить, что первым парнем, которого он поцеловал, был Йен и, произошло это больше чем через год после того, как они вообще начали трахаться. Незачем самому бесячему из Галлагеров об этом знать. — Ладно, — бросил Лип, почесывая бровь. — Почему меня отстранили от занятий на неделю в девятом классе? — На спор за 30 баксов расстегнул лифчик мисс Кларк через ее кофту, — ответил Микки вслед за подсказавшим ему призраком, гадненько усмехнувшись. Лип выпучил глаза и сглотнул. За следующие пять минут он сгенерировал еще тысячу и один вопрос, начиная с того, сколько весил Лиам при рождении, и заканчивая блюдом, которое готовила им Фиона, когда у них вообще ничего не оставалось. — Может, хватит уже? — устало протянул Микки, ответив на вопрос, сколько рук было у фигурки Человека паука, которую Лип сделал для маленького Йена. Ответ, если что, был нихуя не очевидным.— Нет ни единого шанса, что я сам мог бы все это знать. — Д-да, да, ты прав, — ошарашенно отозвался Лип. — Но как это?.. — Мы думаем, что он притягивается к зажигалке, которую ты мне вчера дал, потому что до этого он всегда видел тебя курящим, — вставил Микки до того, как Галлагер успел договорить. — Как она работает, кстати? — Я заменил ей все содержимое, оставил только корпус, — ответил Лип отстраненно. — Подожди, он…Он видел меня? — добавил он сдавленно. — Но почему тогда он не показывался мне? Не хотел? — под конец его голос дал отчетливого петуха. — Мик, скажи ему, что я не собирался прятаться от него или что-то в этом роде, что я не злюсь на него… — пролепетал Йен, расстроенно заламывая брови. Бля, последнее, чего Микки хотелось — это разруливать семейную драму, но жизнь вообще та ещё сука. — Мужик, он на тебя не сердится, — неловко выдавил Микки. — Он пытался с тобой говорить, но ты его не слышал. Хер знает, как эта мистическая поебень работает вообще. — А, где…— выдохнул Лип, подняв, наконец, на Микки покрасневшие глаза. Тот мотнул головой в сторону сидящего на полу Йена. — Я так виноват перед тобой, Йен, мне так чертовски жаль… — чуть не плача, проговорил старший Галлагер, и Милкович подумал, как, должно быть, кринжово говорить с тем, кого не видишь. — Скажи ему, что он не виноват, что это я должен извиняться за то, что причинил всем столько боли своим идиотским поступком, — горько возразил Йен дрожащим голосом. А призраки вообще умеют плакать? В любом случае, Микки не хотел проверять. — Он говорит, что не винит тебя и ему стыдно, что он заставил всех страдать. И что прыгать с моста было пиздецово тупым решением, — пробубнил Мик. Лип тяжело выдохнул. — И все равно, если бы я только мог все изменить… — Может, ты и можешь, — прервал его Микки, не в силах больше выносить эти сопли. — Йен считает, что тело в его могиле — не его. — Чё? — бросил Лип, округлив глаза. —То, — вздохнул Микки. — Пиздит про какое-то хуйнергетическое поле. Я не стал бы верить Плаксе Миртл… — Эй! — возмущенно воскликнул призрак. — …но у вас же не было никаких других, подтверждений тому, что это Йен кроме того, что на том измельчённом чуваке была его куртка? — закончил Мик, игнорируя прозрачного рыжего. — Ну да, экспертизу не делали, — нахмурился Лип. — Мы могли бы проверить, знаешь, просто, чтобы убедиться, — проговорил Милкович, чувствуя себя неловко донельзя. — Земля промерзла, мы не выкопаем гроб, — покачал головой Галлагер. Бля, этого Микки в голову даже не приходило. — Н-да, ну, я имел в виду, — замялся он. — Вдруг Йен вообще не умер? — говоря это, Микки на Липа не смотрел: жалости ещё и от него он просто не вынесет. Как ни странно, кудрявый сразу понял, о чем он толкует. — Типа как в том фильме с Риз Уизерспун? «Между небом и землёй»? — Вы серьезно, блядь, что ли? И это я ещё из вас самый больший гей…— заворчал Йен. — Да, ну, я не утверждаю, что это и правда так, — выдавил Микки. — Все равно надо проверить, — кивнул Лип, и глаза его загорелись надеждой.