Цирки бывают разными

— Вам снятся эротические сны? — Курапика сглатывает и нервно ёрзает на стуле, будто допрос ведет не он. — К чему такие вопросы? — А я вам еще не снюсь? — говорит Куроро, не перебивает, но оставляет чужой вопрос без внимания. Курапике не нравится эта неявная наглость. — Человека легко заставить думать, о чем он не желает. Я вам еще приснюсь, вот увидите. Курапика не сдерживается и фыркает. Невольно касается наручников на поясе, что не ускользает от Куроро. Он улыбается, радостно, словно и не подозреваемый. — Прикуете? — Вы же не планируете убежать. Побег будет доказательством вашей вины. — Курапика уже понял, что перед ним далеко не опрометчивый человек, такой глупой ошибки Куроро не совершит. — Не планирую, — он улыбается еще шире и располагается на пластиковом стульчике допросной, как на троне с мягкими подлокотниками. — Курута Курапика, — Куроро щурится, вглядываясь в имя на документах, хотя и так его знает, — у вас на меня ничего нет. — Вас видели в квартале от места преступления. — Так не на месте же преступления. Не пойман — не вор, — пожимает он плечами. — Нет, это не признание, — ехидство в ответ на встрепенувшегося копа. — Я знаю, это вы. — Ваше слово против моего, офицер. Вы скажете в суде: «виноват он», я скажу: «я ни при чем» и уйду через 5 минут. Что же будем делать? *** Представление начинает ведущий в длинном плаще с меховым воротником. Черные волосы зачесаны назад, чтобы открыть крест на лбу. Он вероятно должен создавать загадочный образ: фокусники и шоу-мены часто используют в нарядах броские элементы, хорошо откладывающиеся в памяти. Тебя должны запомнить — это главное. Ведущий взмахивает руками, и плащ с меховой оторочкой и таким же, как на лбу, крестом сзади развивается в ответ. Курапика ловит себя на том, что затаил дыхание. Ведущий стоит в центре. Нет, не так, он сам центр этой маленькой вселенной. Он размахивает руками, дирижируя оркестром. Зрители преданными собачонками следят за каждым движением. Черные вороны разлетаются трепыхающимся облаком. И из них, как из эпицентра бури, появляются выступающие артисты. В цирке всегда много детей, но этот цирк совсем не детский. Клоун, отрывающий себе руки и жонглирующий ими, не для каждого взрослого приятное зрелище. Брызги крови превращаются в алые сердечки-конфетти. Он парит под потолком на невидимой леске, и как Курапика не щурится, все равно не может ее разглядеть. Девушка с неприлично глубоким декольте стреляет из пистолета, всегда точно в цель, хоть и кажется, что вот сейчас не попадет. Самурай, быстрее молнии поражающий свои цели клинком. Девочка с волшебным пылесосом, способным втянуть все, что угодно. Этот цирк точно не обычный — с клоунами, шутками и весельем — он полон чудес, но не веселых, заставляющих смеяться во все горло, а вызывающих мурашки по коже и дрожь во вцепившихся в подлокотники пальцах. Мальчик рядом с Курапикой передергивается, когда фокуснику пришивает руку девушка в коротком халатике, но тут же переключается и увлеченно следит, как один из артистов собирает у посетителей драгоценности и делает их копии. Дети верят в фокусы без вопросов, но не задумываются, хорошо ли если это все взаправду. Нормально ли, что человеку оторвало руку? Конечно, он ведь сам и оторвал, не звал на помощь, не плакал и даже не поморщился. Что будет, если девушка в декольте промахнется. А ведь именно Курапике пришлось бы разбираться с последствиями, как единственному следователю, присутствующему на месте преступления. Именно Курапике Курута выпала честь разбираться с похищением «Алых глаз» — чрезвычайно редких парных драгоценных камней. Сопоставив пропажу камней с приездом в город странного цирка, за которым тянулась цепочка нераскрытых преступлений, Курапика сразу почуял неладное. Пусть и прямых доказательств их причастности никогда не находилось, он решил присмотреться к приезжим. Курапика берет с собой племянника Сенрицу — коллеги из прослушки, чтобы не выделяться из толпы: в его возрасте не ходят в одиночестве по циркам. Сенрицу ждет у входа после окончания шоу. Она смотрит заинтересованно, но не скажет вслух: «Нашел что-нибудь?» Курапика только благодарно кивает и оставляет возбужденного ребенка на ее попечение. Сенрицу все понимает без слов, наверное поэтому ему так удобно с ней работать. Дверь с надписью «Куроро Люцифер» найти не трудно. Надпись старая, затертая, но менять ее никто не спешит, все и так знают, кто скрывается за этой дверью. Мужчина с катаной неодобрительно поглядывает на Курапику, замершего у входа. Чужаков здесь явно не приветствуют. «Это не первое твое дело», — проговаривает про себя мантру Курапика и поворачивает ручку. Лампы накаливания явно не дают столько света, сколько нужно. В полумраке комнаты он видит человека, склонившегося над умывальником. Курапика хочет прокашляться, но останавливает себя. — Мистер Люцифер, можно с вами поговорить? Мужчина поднимает голову от умывальника и протяжно, словно смакуя слова, говорит: — Можно, только я не мистер Люцифер. — Он подходит ближе, под свет ламп, Курапика видит размазанное сердечко на щеке, мокрые рыжие волосы, с которых капает вода, стекает вниз по абсолютно голому телу и оставляет лужи на полу, но клоуну плевать и полотенце его не интересует. — Может вы оденетесь, — выдавливает Курапика, пытаясь не смотреть никуда кроме размазанной краски на щеке. — Мне и так хорошо. Курапика не знает, как дальше продолжать разговор. Ему кажется, что света вокруг становится меньше, он весь концентрируется в лампочке. Клоун скалится, и это уже не он абсолютно голый, а Курапика. Стоит в ослепляющем свете внезапно вспыхнувших рамп под взглядами неизвестных. Автоматически тянется туда, где под пиджаком обычно прячется кобура, но кто берет на детское представление пистолет. Он ведь не знал, что сказки здесь не такие уж и заманчивые. За спиной, а кажется совсем вдалеке, расчетливо громко хлопает дверь и тихий, но удивительно хорошо слышимый, голос вырывает его из липкого оцепенения. Курапика оборачивается и взгляд его хватается за взгляд Куроро Люцифера как за спасательный круг. Если бы раньше ему сказали, что он испытает благодарность к подозреваемому, он рассмеялся бы тому человеку в лицо, а сейчас бы только придушено раскашлялся. — Кто наш гость? — спрашивает Куроро. Здесь нет сцены, но он все еще в плаще с меховой оторочкой и он все еще центр вселенной. Курапика только через минуту понимает, что на вопрос должен отвечать именно он. Клоун хихикает и все еще не вспоминает о полотенце. — Курапика Курута, следователь, — он протягивает руку. Нужно соблюдать нормы приличия, пока подозреваемый всего лишь подозреваемый. Презумпция невиновности, знаете ли. Куроро сжимает его ладонь на долю секунды дольше, чем следовало бы, и Курапика готов кричать, что он виноват. Виноват во всем на свете. Глаза почти вспыхивают огнем. Он ведет себя как трусливая школьница, а не хороший полицейский, каким всегда себя считал. Чутье твердит ему, что он прав. Почему же робеет перед взглядом человека, которого сам же выбрал в гипотетические преступники. — Ваш цирк имеет плохую тенденцию посещать города, где в этот момент непременно происходят преступления. — Преступления происходят в каждом городе, разве нет? — безразлично разводит руками Люцифер, и Курапика понимает, что ему нечего возразить. Все его теории, казалось бы достаточно обоснованные, под серыми глазами Куроро становятся дикими выдумками. — Вам понравилось выступление? «С чего он взял, что я был там? Мог ведь и зайти только сюда, не посещая представление». — Ваш взгляд слишком заметный. На меня смотрит весь зал, но никто не вглядывается с таким остервенением. «Тоже мне сталкера нашел». — Неужели? — вместо этого спрашивает Курапика, пытаясь сделать голос ровнее. Преступники, как дикие звери: покажешь свой страх — сразу сожрут. — Хисока тоже заметил, — кивает он в сторону клоуна. — Я принимаю ваши обвинения. Мы примем все, но ничего не позволим у себя забрать. В том числе свободу. Так что возвращайтесь с доказательствами. Так мог бы сказать и наглый вор, и честный человек. Курапика в бессилии сжимает зубы почти до скрипа. Жаль у него нет детектора лжи, который можно было бы испробовать на Куроро. Прицепить прямо сейчас к оголенной груди и выведать правду. Хисока хихикает, будто провоцировать обычно в его характере, но сейчас его роль играет другой. Курапика не так долго на службе, но видел много разных преступников: какие-то сознавались сами, у кого-то вина читалась на лице, будто напечатанное на типографской бумаге объявление, кто-то отчаянно пытался скрыть свой проступок. Куроро же бесил своей двусмысленностью. Ему явно скучно между выступлениями и он открыто издевается, понимая, что, как человек закона, Курапика не может пропустить мимо ушей подобные намеки. — Доказательства всегда находятся, — угрожающе заявляет Курапика, разворачиваясь на каблуках. Все еще неодетый клоун обгоняет его и открывает дверь, словно метрдотель. — Не стесняйтесь приходить без приглашения, — шепчет на прощание Хисока. Его провожают десятки недовольных глаз. Возможно они не преступники, а простые, честные трудяги, но они привыкли находиться на отшибе мира, где-то на тонкой грани, отделяющей человеческое общество от вольной стаи. В бродячий цирк не идут просто так. Все они недоверчивые, потому что повидали гораздо больше, чем обычный человек, часто витающий в облаках своих фантазий. Этих же тянет к земле груз жизненного опыта. Как только Курапика выходит за пределы цирка, он ощущает, как с плеч спадает незаметно навалившийся груз. Собирается дождь, и он благодарно задирает голову к небу, разрываемому электрическими полосами, подставляет лицо каплям, мелкими ледяными пулями атакующими его. Дождь очень кстати. После странной беседы нестерпимо хочется помыться. К тому же он отрезвляет спутанные мысли, и Курапика возвращает хладнокровие. Черт, здесь явно что-то не так, стоит только найти доказательства. В управлении почти никого. Копы часто задерживаются по вечерам внеурочно, но сейчас поздно даже для редких трудоголиков. Курапика устало плюхается на скрипучее кресло, которое давно пора отправить на свалку. Оно повидало наверное с четверых предшественников Курапики и кажется чужие ягодицы продавили обивку до самого каркаса. Настольная лампа ярким пятном вырывает из тьмы часть столешницы. Курапика пялится вроде на нее, но на самом деле вникуда, раздумывая каким путем выйти на преступника. Тишину нарушает цокот когтей по мраморному полу, а потом незнакомый голос. — Вас трудно застать на рабочем месте, следователь. Мужчина с двумя собаками внимательно разглядывает его, решая достоин ли он такой должности. Хочется сказать, что внешность бывает обманчивой: Курапика так устал от недоверчивых взглядов из-за своей молодости. Но он поклялся оставить юношеский максимализм в прошлом и лишь спокойно спрашивает: — Вы что-то хотели? — Вам поручено дело о краже камней у Лайта Ностраде, ведь так? — Собаки смотрят с таким же вниманием как и их хозяин, словно тоже ждут ответа. — Верно. — Я пришел дать показания о случившемся. Видите ли, мы с моими крошками гуляем поздно вечером, почти ночью. Им иногда очень хочется пометить старый гидрант на соседней улице. Иначе спать не лягут, чувство невыполненного долга видимо. — Курапика понимающе кивает. Не то чтобы ему хотелось пометить гидрант, но сон с незаконченным делом тоже имел привычку игнорировать его. — Так вот, в ту ночь мы видели подозрительного человека, он шел, озираясь, пряча что-то под шубой. Или это был плащ, но точно с мехом. Было довольно тепло, а он в плаще. — Плащ с мехом? Какие-то еще приметы запомнили? — О да, у него был крест на лбу. Курапика встрепенулся. Ниточка, за которую следует потянуть, кажется ведет к Куроро Люциферу. Его теория начинает подтверждаться. — Вы правильно сделали, что сообщили нам! — Конечно. Я ведь законопослушный гражданин и переживаю, когда в нашем районе происходят преступления. — Он развел руки, показывая — «а как иначе». Собаки, стоящие по обе стороны от него, синхронно встали и ткнулись лбами в ладони. Курапика будто и не покидал цирк.