With you

      Феликс понял, что что-то не так, когда течка не пришла вовремя. В принципе, такое бывает сплошь и рядом, ведь организм – не часы. Но не у него. За последние два года его цикл был полностью восстановлен и доведён до идеала кучей таблеток, врачей и благоприятной для его жутко расшатанной психики обстановкой вокруг. Чан, его нынешний муж, а четыре года назад ещё только парень, потратил нереальную часть своих нервных клеток, денег, сил и терпения, чтобы вытащить Феликса из того дерьма, в котором он оказался. И вдруг всё снова по новой? Ликси охватила паника.       Чан сидел в студии, пытаясь свести очередной трек. Чанбин посапывал рядом на диване, а Хан ушёл за кофе. У них жутко горели дедлайны, поэтому все трое зависали на работе уже не первый день. Феликс спокойно реагировал на практически отсутствовавшего дома мужа, потому что и сам под конец года был безумно занят в своём кафе. Заказы на Рождество лились рекой, запись пришлось закрыть почти сразу же после анонса, потому что его кафе ещё не имело так много работников, чтобы охватить такое количество заказов. Цех был небольшой, ведь Ликс и не рассчитывал на крупные продажи. Но после того, как его знакомый начал заниматься продвижением кафе, выкладывая красивые видео и фото в инстаграм, проводя разные конкурсы и придумывая всякие другие штуки, дела пошли вверх. Ликс был очень благодарен Хёнджину за то, что тот взял на себя почти всю работу с клиентами. Теперь он мог больше уделять внимания разработке десертов и улучшению вкусов, а не организационной волоките, которая его доставала раньше.       В очередной раз удаляя то, что сделал, и начиная безумно раздражаться, Крис замер. Он ощутил, что его муж волнуется. Они чувствовали только сильные эмоции друг друга, поэтому Чан на сто процентов был уверен, что Феликс близок к панике. Он сразу же бросился к телефону, набирая первый контакт в избранном. В динамике были слышны длинные гудки, трубку никто не брал. Крис заволновался, но вдруг омега взял телефон и спокойно заговорил.       — Да, Чан, почему ты так рано звонишь? — Феликс звучал вполне себе обычно, что очень сильно сбивало с толку.       — Я почувствовал, как ты волнуешься. Что случилось?       — Ох, — омега устало вздохнул и чем-то зашуршал. — Мне позвонили из цеха и сказали, что у нас сломались оба миксера, а мы планировали замешивать тесто на штоллен. И я очень сильно забеспокоился, а потом вспомнил, что мне ничего не мешает пойти и купить новые прямо сейчас, потому что мы получили хорошую прибыль в том месяце. Всё в порядке, прости, что я тебя потревожил и отвлёк от работы.       — Детка, всё хорошо, ты же знаешь, что можешь позвонить мне в любой момент. Ложись спать, если хочешь, мы завтра вместе можем за ними съездить.       — Чан, уже семь утра, я только встал. Ты придёшь сегодня домой?       — Семь? — Чан отодвинул телефон от уха и взглянул на часы. Время действительно было раннее. — Я не заметил даже. Я думаю, что мы сегодня закончим. Вечером обязательно приду.       — Хорошо, люблю тебя и целую. Не волнуйся, я в порядке!       — И я тебя.       Чан скинул звонок, устало облокачиваясь на стул. Вот, почему он был такой раздражительный. Он не спал уже сутки, виски ломило от боли, и он решил немного прикорнуть, ожидая Хана. Всё равно сейчас ничего толкового не сделает.       Феликс в этот же момент раздражённо положил телефон на стол, хватаясь за голову. Он не любил врать альфе, он вообще почти никогда этого не делал, предпочитая всегда говорить правду, нежели потом сгорать от стыда и мучившей совести. И уж тем более он никогда не врал Чану о состоянии своего здоровья, потому что это было своего рода табу. Он не мог так поступать с человеком, который вложил столько сил в его лечение. Но в данный момент Ёнбок не видел другого выхода. Он устал, и у него не было желания волновать альфу и заставлять снова бросать работу, чтобы таскаться вместе по больницам. Лучше он сначала сам выяснит, что не так, а затем уже расскажет всю правду.       В консультации для омег было тихо. Он почти сразу после разговора с альфой написал сообщение своему врачу, который и попросил его прийти пораньше, до того, как начнётся официальный рабочий день. Ликс сидел в кабинете и ждал, пока мужчина переоденется и вернётся. Его врач был довольно взрослым альфой под два метра ростом, и огромным, как медведь. В первый раз, когда омега пришёл на приём, он немного испугался его размеров, и, садясь перед ним за стол, даже съёжился под пристальным внимательным взглядом. Но потом оказалось, что альфа безумно милый, внимательный и добрый, он очень чутко следил за любой заминкой омеги, внимательно выслушивал жалобы, и подмечал мелкие детали. Он был профессионалом своего дела. У Криса, когда они вместе в первый раз пришли на приём, чуть глаза на лоб не вылезли. Он поразился, как Феликс не пугался того, кто даже Чана мог уложить на раз-два.       — Что случилось, Феликс? — спрашивает доктор, открывая его карту в компьютере.       — У меня нет течки. Прошлая пришла вовремя и длилась как обычно, а эта нет. Уже почти месяц.       — Почему ты не пришёл раньше?       — Думал, просто задержка, но как-то странно.       — Проходи тогда на кресло, всё как обычно.       После осмотра врач ничего не сказал, сразу же позвав его в кабинет узи. Там он велел лечь на кушетку, вылил холодный гель на живот и начал внимательно вглядываться в экран, елозя по коже прибором. После пары минут молчания он убрал аппарат на место и дал омеге салфетки, чтобы тот вытерся.       — Ну, поздравляю. Ничего плохого, наверное. Не знаю, как вы с Чаном там решите. Но ты беременный. Срок 11 недель. У вас есть ещё буквально неделя, чтобы подумать, оставлять плод или нет, потом делать аборт будет поздно.       — Я что?       — Ты беременный.       — Как?       Врач скептически смотрит на Феликса, переставая что-то нажимать на экране.       — Тебе рассказать?       — Мы предохранялись.       — Презервативы не защищают от беременности на сто процентов, это даже на упаковках пишут. Всё может быть, — доктор пожимает плечами и разворачивается обратно к экрану.       — Снимок распечатать?       — Я не знаю.       — Значит, распечатаю.       Феликс дошёл до дома как в тумане. Теперь он сидит на диване в гостиной и смотрит на снимок. На нём изображён маленький эмбрион, похожий на креветку. Омега чётко видит голову, туловище и что-то похожее на ручки с ножками. В голове не укладывается, что он беременный, и что у них с Чаном может быть ребёнок. Омега не хочет ничего решать, он чувствует себя безумно измотанным, хотя на часах всего десять утра. Он не знает, как преподнести эту новость, потому что Крис уже сутки не был дома, и наверняка вернётся уставшим и сразу же захочет спать. И ждать тоже нет сил. Но он решает взять себя в руки и дождаться, когда Чан сможет адекватно воспринимать информацию.       На следующий день он встаёт раньше альфы, готовит вкусный завтрак и сидит на кухне, ожидая, когда Чан проснётся. На улице только занимался рассвет, было слишком рано для них обоих, так как сегодня выходной. Крис, почувствовав, что омеги нет рядом, а с кухни тянет чем-то вкусным, решил подняться и пойти к Феликсу, чтобы узнать, что стряслось.       — Доброе утро, детка, — Чан целует омегу в губы, присаживаясь за стол. Он пол ночи чувствовал, как тот беспокойно ворочается. Хотелось узнать причину такой нервозности.       — Есть будешь? — Ликс, заранее зная ответ, уже поднялся, чтобы положить еду на тарелку. Но Крис его останавливает, хватая за руку, и сажает к себе на колени.       — Что случилось? Почему ты так рано поднялся? Что тебя тревожит?       — Вечно ты всё знаешь, — Феликс уткнулся мужу в шею, пряча взгляд. — Мне нужно сказать тебе кое-что важное, но я не знаю, как ты отреагируешь, и не знаю, какую бы вообще хотел от тебя реакцию. Я сам не знаю, что делать, и меня это пугает, — Феликс говорит сумбурно и проглатывает некоторые окончания. От волнения он сбивается на английский, даже не замечая этого.       — Хорошо, что такое?       — Пойдём на диван.       Феликс встаёт и ведёт альфу за руку в гостиную. Там, спрятанные в одном из шкафчиков, лежат тест на беременность и снимок узи. Ёнбок специально сходил в аптеку и сделал тест, чтобы всё было максимально так, как у обычных людей. И чтобы Чан точно понял, что он имеет в виду, потому что как только омега достаёт вещи, его язык прилипает к нёбу и не даёт ничего объяснить. Он отдаёт все вещи альфе, присаживаясь рядом и внимательно следя за реакцией.       — Это тест на беременность? — Чан поднимает на него непонимающий взгляд.       — Да, — тихо шепчет Ёнбок, краснея. В комнате почему-то душно, и дышать становится всё труднее.       — Ликси, у нас что, будет ребёнок? — Чан переводит взгляд со снимка на лицо омеги и обратно. Слёзы начинают катиться по его щекам, и он быстро их вытирает, не желая позорно разреветься.       — Да? Смотря что мы решим.       — Что мы решим? Ты не хочешь?       — Я понятия не имею, Крис, я никогда об этом не задумывался. Я знаю, что ты любишь детей, и что ты хочешь своих. И я тоже. Но я не знаю, сейчас или потом. Я не знаю, — Ликс задушено хрипит, утыкаясь лицом в руки. — Мне страшно.       — Я понимаю. Но, думаю, мы справимся? — Крис притягивает мужа к себе, убирая его руки от лица, целует в обе щеки и крепко обнимает. — У нас есть деньги, есть работа, есть возможность съехать в другую квартиру, если потребуется больше пространства. Нанять няню, и даже не одну. Я думаю, когда мы расскажем родителям, мама сто процентов прилетит, чтобы помогать нам первое время с карапузом. Феликс, я безумно счастлив, я правда сейчас не сдержусь и паскудно разревусь. Но тут решать должен только ты. Ты младше меня и это тебе придётся его вынашивать, рожать, мучиться. Я поддержу любое твоё решение, каким бы оно ни было.       Феликс тихо всхлипывает. Он всю ночь думал о сложившейся ситуации и решил, что хочет этого ребёнка. Он готов стать родителем, готов пережить всё ради того, чтобы малыш родился. И сейчас слова Чана о том, что он примет любое его решение, безумно трогают и заставляют его любить ещё больше. Ёнбок никогда не сомневался в том, кого выбрал себе в спутники жизни, и Крис каждый раз продолжает доказывать, что он лучший мужчина на всём белом свете.       — Тогда я тебя поздравляю? Потому что мы станем родителями. — Феликс смеется и крепко целует своего мужа, растворяясь в чувстве безграничного счастья.       — Мы станем родителями, — всё ещё не веря в реальность происходящего, вторит ему Чан.

***

      Беременность протекала нормально. Феликс не мог сказать, что было тяжело, но и совсем легко тоже не было. Его не мучил токсикоз, но вот чем больше становился плод, тем тяжелее было жить. У него постоянно отекали и болели ноги, ныла спина. Спать было не совсем удобно, но он старался не зацикливаться на плохом. К двадцать четвёртой неделе, что примерно было шестым месяцем беременности, Ликс стал безумно чувствительным. Он постоянно хотел находиться рядом со своим альфой, чувствовать его тепло и запах. Ему было тревожно оставаться одному, поэтому несколько раз, когда Чану приходилось уезжать на пару дней или дольше, с ним оставался Сынмин. Он не отходил от омеги ни на шаг, постоянно его то обнимая, то просто касаясь. Они даже гуляя по парку походили на безумно тактильную женатую парочку, что не могла отлипнуть друг от друга, поэтому все знакомые аджумы были безумно увлечены игрой "угадай, кто же настоящий муж того молоденького красивого омеги". Сынмин спал с ним, лежал на диване, смотря фильмы, готовил, и даже сидел в ванной комнате, пока Ликс пытался расслабиться после тяжелого дня с помощью тёплой ванны и огромного количества пены.       В этот раз Чан уехал всего на полтора дня, поэтому Ёнбок решил, что справится сам. Он отлично провёл первый день, отдохнув от постоянного внимания. Оказывается, оно его немного душило, несмотря на то, что он сам хотел находиться с кем-то рядом. На второй день Ликс встал довольно рано, малыш внутри пол ночи сильно пихался, не давая спать, а рано утром его разбудил звонок с незнакомого номера. Кто-то ошибся, но омега уже проснулся, и провалиться назад в сон всё никак не получалось. Чан должен был приехать к обеду, поэтому Феликс решил, что нужно сначала позавтракать, а затем сходить за продуктами и приготовить альфе что-то вкусное на обед. На улице было уже не холодно, тёплый ветерок дул в лицо, поэтому поход до ближайшего супермаркета превратился в полноценную прогулку через парк. Неожиданно его позвала по имени совсем юная девочка, постоянно кланяясь и прося прощения за беспокойство. Его очень редко кто-то узнавал на улице, поэтому он удивился и обернулся на звук. На самом деле люди редко знали, как его зовут, чаще просто вспоминали как мужа того самого знаменитого рэпера. С ним здоровались и просили автограф. Ликс очень смущался такого поведения, но всегда с удовольствием расписывался на всём, что фанатам попадалось под руку, и желал приятного дня. Девочка была вне себя от радости, что подняло омеге настроение ещё больше. Наконец, дойдя до супермаркета, он купил нужные продукты, и неспешно вернулся домой. Ноги уже болели от долгой ходьбы, а живот тянуло. Пока он искал по карманам карточку, чтобы зайти в квартиру, его телефон зазвонил. На экране высветилась безумно смешная фотография Чана, и лаконичная подпись "муж".       — Да, Чан? — Феликс улыбнулся, слыша голос старшего в трубке.       — Детка, привет. Мы немного задержимся и приедем ближе к вечеру. Часов в шесть я буду дома. Ты справишься?       — Всё в порядке. Я буду ждать. — омега не подал вида, что расстроился, потому что это бы ничем ему не помогло, только лишь заставило бы Чана испытывать сильную вину.       Зайдя домой, он быстро расправился с тем, что купил, и приготовил обед, как и планировал, а затем решил немного потупить в телевизор. Устроившись на диване как можно удобней, он включил первую попавшуюся комедию и начал смотреть. Через пять минут омега перевернулся. Лежать было неудобно, ребёнок снова колотил по внутренним органам. Какая-то непонятная тревога поселилась в груди. Ещё через пять минут Феликс пересел на то место, где обычно сидит альфа, укрываясь пледом и вдыхая его уже почти выветрившийся аромат. Гормоны сходили с ума, не иначе. Не высидев и двадцати минут фильма, Ёнбок поднялся и выключил приставку. Лучше пойти поспать, чем так мучится. Придя в комнату, он скептически оглядел кровать и понял, что она слишком неправильно выглядит. Омега подошёл к их с Чаном небольшому гардеробу и начал вытаскивать оттуда все вещи, которые хоть как-то пахли альфой. Тот иногда оставлял уже ношеные футболки в ящиках, забывая кинуть их в стирку. Толстовки, кофты, даже штаны и грязные вещи пошли в ход. Вскоре кровать была похожа на одно большое гнездо, очень тщательно и скрупулёзно сооружённое омегой. Улёгшись посередине своего творения, Феликс накрылся пледом из гостиной и подложил под живот свою подушку для беременных. Его моментально охватило чувство безграничного комфорта, спокойствия и уюта. Ребёнок тоже успокоился, поэтому Феликс без особых усилий провалился в сон.       Чан вернулся в шесть вечера, как и обещал. Он не стал звонить омеге и предупреждать, что скоро придёт, боясь, что тот спит, поэтому просто открыл дверь своим ключом и вошёл внутрь. Он сразу же увидел закрытую дверь в спальню, подмечая, что Феликс действительно спал, поэтому решил быстро принять душ и присоединиться к своему мужу. Смыв с себя усталость, Бан вышел голый из ванны, и, абсолютно не стесняясь своей наготы, прошёл на кухню. Он перекусил тем, что приготовил Феликс, при этом чуть не проглотив свой язык от того, как было вкусно, и вернулся назад в гостиную, чтобы тихо приоткрыть дверь в спальню и заглянуть внутрь. Перед его взором предстала та картина, которую он мечтал увидеть вот уже почти пять лет. Его муж лежал в собственноручно сделанном из его вещей гнезде, мило посапывая. Обычно омеги любили обкладывать себя любимой одеждой и игрушками, дарящими спокойствие, или тем, что пахло родным человеком. Этот инстинкт чаще проявлялся перед течкой, или когда омега был сильно встревожен. Но Феликс был исключением. Он ни разу не делал гнездо, никогда. Чан глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя себя успокоиться, и подошёл поближе к омеге. Тот моментально открыл глаза, почувствовав такой желанный любимый запах. Ёнбок отодвинулся, освобождая место рядом с собой, и шёпотом попросил:       — Пожалуйста.       Пустить в своё гнездо альфу – значит бесконечно ему доверять, принимать его, быть готовым создать с ним семью, выносить детей. Это высшая степень признания в любви. Ярче, чем это, не могло быть ни одно "Я тебя люблю", сказанное омегой альфе. Чан не раздумывая укладывается к своему мужу, тут же сгребая его в объятия и прижимая к своему горячему телу, на сколько позволял довольно большой живот.       — Привет, детка, — шепчет Крис, смотря своему партнёру в глаза. — Спасибо за ужин, было безумно вкусно.       — Обращайся, — Феликс улыбнулся, сонно потирая глаза. Он на удивление выспался, а ребёнок всё ещё вёл себя тихо, поэтому омега просто продолжил наслаждаться присутствием альфы.       — Почему ты сделал гнездо? Ты чувствовал себя плохо? — Чан на самом деле волновался. Он не хотел вообще отходить от омеги до тех пор, пока этот период желания быть всегда рядом не пройдёт, но работа сама себя не сделает, да и компания и так давала ему безумно много поблажек, поэтому просить сверх того, что есть, было неправильно и чревато последствиями.       — Нет, просто мне было мало твоего запаха на пледе, и я как-то сам не понял, как очутился в гардеробе, а затем и в постели, окружённый твоими вещами.       — Спасибо, что впустил меня.       — Крис, у нас будет ребёнок. Мы женаты и с метками. Ты действительно думал, что я могу тебе не разрешить лечь рядом?       — Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, разве нет? — Феликс в ответ несильно бьёт альфу по лбу ладошкой.       — Дурак. Ну только если бы здесь был дресс-код, ты бы голый не прошёл.       Они лежат так ещё какое-то время, пока Феликс не начинает копошиться.       — Что такое? — спрашивает альфа, помогая ему подложить подушки под спину и опереться на них, полулёжа на спине.       — Давай займёмся сексом?       Чан смеётся, поглаживая руку омеги. Вот так просто, без какого-либо стеснения, без не очень понятных намёков, всё прямо и по делу. Он очень рад, что омега уже давно его не стесняется, но всё равно каждый раз ему радостно слушать откровенные признания.       — Давай. — Чан накрыл его губы мягким и нежным поцелуем. — Только если ты почувствуешь дискомфорт или боль, то сразу скажешь мне, и я остановлюсь, хорошо? Это может быть опасно.       Альфа дождался тихого "да" и снова поцеловал. Он потянул плед вниз и стал расстёгивать пуговицы на пижаме омеги. Пальцы не слушались от волнения. Они давно не занимались сексом, потому что у Феликса не было особого желания, а Крис не смел настаивать. Он раскинул полы рубашки в стороны и судорожно вздохнул от открывшегося вида. Круглый живот притягивал взгляд, его безудержно хотелось погладить и поцеловать, чем старший и занялся. Он аккуратно обвёл выпирающий живот по кругу, стараясь не надавливать, а затем припал губами. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, и Чан начал понимать, почему некоторые альфы бывают такими помешанными на своих беременных омегах. Мужчина потёрся о живот щекой, обнял ладонями, нежно поглаживая по бокам. И вдруг ощутил лёгкий, совсем невесомый толчок, а затем ещё один и ещё. — Ну вот, я только что получил по уху с ноги, — рассмеялся Чан. — Кажется, сын просит меня быть осторожней.       Феликс на это улыбнулся и погладил Чана за ухом, как большого кота. Альфа сместился чуть ниже и стал вылизывать соблазнительный выпуклый пупок, а потом прошёлся по тёмной полоске на животе вниз и снова вверх. Ёнбок задышал чаще, чувствуя, как растёт возбуждение и хочется большего. Крис приподнялся, припадая губами к соскам. Они немного набухли и были чрезвычайно чувствительны. Поласкав горошинки языком, Крис втянул их в рот. Омега застонал. Когда Чан перешёл поцелуями к шее, Феликс уже тяжело дышал, пытаясь хоть немного успокоиться. Альфа снова вернулся к соскам, рукой оглаживая живот и спускаясь к сочащемуся предэякулятом члену. Омега под ним сильнее вцепился в его волосы.       — Я никогда так сильно не хотел твой член в себе, Чан. Пожалуйста.       — Всё, что пожелаешь.       Чан лёг на спину и потянул омегу на себя, заставляя сесть сверху.       — Давай сам, Ликси, как тебе нравится, — произнёс он, поддерживая мужа за бёдра. Сначала Ликс немного растерялся, но затем опёрся на грудь мужчины одной рукой, второй обхватывая скользкий от смазки, чуть ли не лившейся из дырочки, член Чана, и направил в себя. Он медленно насадился до упора, запрокинув голову назад и сипло выдыхая. Альфа успокаивающе гладил ляжки омеги, которые во время беременности стали ещё крупнее. Чан иногда ловил себя на мысли, что хочет полностью покрыть их укусами.       — Как ты?       — Всё хорошо, — хрипло прошептал омега и начал двигаться.       Он тягуче-медленно скользил вверх и вниз, не давая члену полностью выскользнуть из влажного отверстия. Чан умирал от этого мучительно-сладкого темпа, ему хотелось быстрее, но он не смел тревожить омегу, что с таким наслаждением двигался. В какой-то момент Феликс насадился до упора, и, не вставая, начал вращать бёдрами по кругу. Крис придушенно замычал. Липкая смазка, вытекавшая из дырочки омеги, густо размазывалась по его лобку, создавая безумно неприличные чавкающие звуки. Через некоторое время Феликс остановился. Чан почувствовал, что у него дрожат ноги.       — Давай-ка с тобой попробуем по-другому, — он осторожно уложил Ликса на бок, а сам устроился сзади, снова мягко входя в разморенное и податливое тело, начиная двигаться и одновременно нежно поглаживать живот.       Феликс постанывал, обхватив одной рукой край какой-то толстовки Чана, валявшейся прямо перед носом, а другой накрыв руку Криса у себя на животе. Альфа не спешил, растягивая удовольствие. Он целовал выступающие лопатки и вылизывал основание шеи, иногда прикусывая. Ёнбок очень чувственно реагировал на каждое такое действие. Когда Крис почувствовал, что совсем близок к разрядке, то вышел из разгорячённого тела и толкнулся мокрым членом между бёдер юноши.       — Сожми ноги покрепче, детка, — хрипло попросил он, целуя влажное от пота плечо и скользя ладонью по чужому члену.       Омега кончил первым, и Чан жутко жалел, что не может быть сейчас внутри и ощущать дрожь, что прошлась по телу. Он сделал ещё несколько толчков и излился с глухим стоном. Феликс глубоко дышал, пытаясь восстановить сердечный ритм, и теснее прижался к альфе спиной.       — Люблю тебя, — пробормотал Чан в затылок омеге, обхватывая его поперёк туловища, на сколько позволял живот.       — И я тебя, Чан. Больше жизни.