Дело №143

      Голова трещала по швам. Лиз с мучительным вздохом открыла глаза и уставилась невидящим взглядом в потолок. Потрескавшаяся штукатурка и люстра времен хиппи — со свисающими на нитках бумажными журавликами, — никак не хотели останавливаться и кружились в каком-то гипнотическом танце. Желудок от такой карусели протестующе заурчал. Элизабет нахмурилась, часто заморгала, словно бы это помогло зрению обрести ясность, но всё оказалось тщетно.       Внутри черепной коробки обосновалась и уютно устроилась боль — она перекочевала с затылка, змеёй проползала над бровью, и ядовито ужалила в правый висок. Лиз с трудом скопила некоторое количество слюны в совершенно иссохшем рту, чтобы хоть немного подавить подбирающуюся тошноту. Заложенный нос стал еще одной уликой против принятого алкоголя — она ненавидела эту свою особенность организма, которую Тайлер окрестил «обыкновенной аллергией на спиртосодержащие напитки». Умник хренов.       Раскрошившаяся вдребезги стеклянная мозаика воспоминаний о прошедшем вечере никак не хотела складываться до конца, но одно было ясно наверняка — у Лиз тяжелейшее похмелье. Могильным камнем на её самочувствии стал зазвеневший будильник, который кувалдой прошёлся по взбудораженным нервным окончаниям. Со всего маху ударив по обидчику ладонью, Лиз тихо заскулила от пронзительной боли в виске. Снова.       — Так, где там у нас аспирин, — пробубнила она и повернула голову в направлении своей микро-кухни. До заветного шкафчика с аптечкой было шага три-четыре, но перед вновь накатившей болью они показались вечностью.       В конце концов, Лиз всё же пришлось если не встать, то хотя бы сесть на кровати — под пятой точкой бесперебойно начал жужжать телефон. Она поднесла экран к глазам и тут же отшатнулась, поморщившись от того, что яркость оказалась поставленной на максимум.       «Гребаная Хиросима для глаз», — выругалась девушка и поспешила понизить значение на несколько делений. Первым порывом было бросить телефон обратно на кровать, закинуться анальгетиком и впасть в летаргический сон, но уведомления, которые назойливо продолжали выскакивать через каждую секунду, заставили Лиз всё же повременить с реализацией своей начальной задумки.       Из череды сообщений от Тая, тон которых по прошествии времени становился угрожающе-злобным, Лиз поняла, что проспала на работу. Она метнула всё ещё мутный и расфокусированный взгляд на будильник. Конечно, полтора часа прогула не казались такими уж кошмарными, но тупая боль, не отпускающая из своих когтистых лап ни на секунду, делала положение почти что катастрофичным.       Лиз кое-как поднялась на ноги, придерживая ладонью голову, будто содержимое черепной коробки могло вывалиться, если не перестраховаться. Неверными, медленными шагами она продвигалась к заветной аптечке, практически наощупь, как вдруг голени коснулось что-то холодное. Она мгновенно отпрянула в сторону, обращая взгляд на пол. Туда, где, звякнув, закрутилась на месте алюминиевая пустая миска.       — Чёрт, Сол? — от звука собственного голоса виски прошило очередной волной тошнотворного спазма. — Ты здесь, девочка? — уже тише спросила она.       Ответом снова послужила гнетущая тишина, которую разрезал пополам гудящий на кровати телефон. Лиз повернула голову на звук, но затем — прикинув, что выслушивать крик Тайлера приятнее с головой, которая не разламывается пополам, — продолжила угрюмое шествие за аспирином.       Когда со всеми обязательными похмельными ритуалами было покончено, а опоздание уже переходило в категорию угрожающих, Лиз живо собралась, быстро пролистывая гневные смски, ещё раз бросила тоскливый взгляд в сторону кошачьей миски и затем вышла, тихо закрывая за собой дверь.       Тай ожидаемо пребывал в бешенстве: стоило только переступить порог кафе, как убийственной взгляд босса прожёг в ней дыру.       — Спасибо, что почтила нас своим присутствием, — губы Тая растянулись в неестественно доброжелательной улыбке, в то время как сталь во взгляде заставляла нервничать. Несмотря на то, что Лиз плохо соображала сейчас, да и вспоминала события прошедшей ночи с трудом, отчего-то по телу бежал неприятный холодок, а в мыслях поселилось опустошающее чувство вины. Только вот перед кем?       — Извини, Тай, был тяжелый день вчера, — опустив голову, Лиз нырнула в подсобку, за спиной послышался неразборчивый, но точно недовольный бубнёж босса. День тянулся на редкость медленно, словно кто-то намеренно останавливал время, чтобы стрелки часов лениво перемещались по циферблату, раздражающе отсчитывая каждый миг жизни.       Зал опустел, клиенты разбрелись кто куда, а времени до конца рабочего дня основной массы людей оставалось предостаточно, чтобы Лиз могла просто усесться за стойкой и безучастно смотреть музыкальный канал на плазменном телеке. Песни уже начали повторяться, некоторые мелодии стали раздражать, а калейдоскоп из цветастых костюмов вызывал резь в глазах, но тут внимание Лиз привлекло какое-то мельтешение за окном. Взгляд устремился туда, где золотые блики прыгали по асфальту.       Кошка, чья шерсть под лучами солнца походила на жидкое золото, беззаботно охотилась на кружащиеся в воздухе опавшие листья, поддевая те мягкими лапами и подпрыгивая вслед за ними.       — Солар! — Лиз напряглась всем телом, внимательно присматриваясь к игре за окном. Не медля больше ни секунды, она бросила быстрый взгляд на скучающего в углу Тайлера, что пролистывал утреннюю газету с ответствующим видом. — Эй, босс, мне надо выйти на секунду, — больше поставила перед фактом, чем спросила она.       — Пять минут, — откликнулся Тайлер, даже не посмотрев в ее сторону. Ноги сами понесли вперёд на улицу. Выбежав, Лиз поняла, что опоздала — золотистый клубок покатился куда-то в сторону междомовых проездов в сопровождении жёлто-оранжевой листвы. Прохладный ветер хлестнул по лицу, отрезвляя и заставляя соображать чуть быстрее. Посильнее запахнув старенький вязаный форменный кардиган, она кинулась в погоню.       Под аккомпанемент из шелеста листвы под подошвой, сигналов светофоров и звуков шуршания шин по асфальту Лиз бежала, что было сил, лавируя между прохожими и игнорируя вновь объявившуюся тупую боль в висках. Лёгкие обжигало огнём, с каждым шагом дыхание норовило сбиться, в боку покалывало от непривычной физической нагрузки, но она упорно преследовала свою цель, ускользающую при малейшем сближении.       — Чёртова кошка, — глаза почему-то наполнились слезами, которые Лиз зло отёрла колючим рукавом.       Небо заволокло тучами, а сиявшее и греющее солнце спряталось за облаками, словно и не было его вовсе. Где-то вдалеке послышались глухие, но отчётливые раскаты грома. Лиз была плохим синоптиком, но сейчас все факты указывали на приближающуюся грозу, и нужно было бы спешить обратно в кафе, но она только прибавила темпа, заметив блеснувший золотом мохнатый хвост, вильнувший за угол знакомой маленькой пекарни.       — Стой, Сол, — окликнула она в надежде, что упрямая кошка всё же смилостивится и остановит эту изматывающую гонку. Скрип в коленях напоминал, что Лиз не совсем в форме, отчего настроение портилось ещё сильнее. Не хватало только развалиться на части, как терпящий крушение самолёт… От такого сравнения, она нахмурилась, но стала усерднее рассекать локтями воздух, помогая себе хоть как-то не сбавлять темпа.       Оказавшись за углом небольшой одноэтажной пекарни, которая так же, как и кафе Тая, случайно затесалась среди многоэтажек, Лиз взглядом ухватилась за золотистый отсвет в конце проулка и повернула голову.       Солар, эта поганка, сидела смирно и благочестиво вылизывала лапы, восседая на чём-то, что светилось ярко-белым, словно кто-то оставил лампочку включенной, но, оглядевшись вокруг, она не увидела ничего, что бы хоть отдалённо напоминало фонарный столб. Да и кто бы включал свет посреди бела дня? Лиз сделала пару осторожных шагов, стараясь ступать почти что бесшумно, чтобы не спугнуть беглянку, но тут же остановилась, как вкопанная. То, что она ошибочно приняла за огромного светляка, уставилось на неё парой тёмных глаз. Свечение стало едва заметным, и в нём она без труда опознала того самого парня, того, кто вчера убаюкивал, кто стащил с крыши, кто спас от…       — Срань господня! — выругалась она, испуганно прикладывая обе ладони ко рту. Мир вокруг стал терять привычные чёткие штрихи, а колени подкосились. Лиз рухнула на землю, пытаясь отдышаться — воспоминания о прошлой ночи вспыхнули снопом обжигающих искр. Взгляд всё никак не желал фокусироваться — дурацкие слёзы брызнули фонтаном и совершенно не хотели прекращаться. Спазм в горле мешал вдохнуть, она убого хватала ртом воздух, точно пойманная глупая рыба, из которой сначала выдернули острый крючок, а затем бросили на сушу умирать.       Когда Лиз подняла голову, чтобы убедиться — она не сошла с ума и всё это не чудится, — то в тупике, в самом конце проулка обнаружила только Солар, которая, громко урча, продолжала вылизывать шерсть, как ни в чем не бывало.       — Эй, Сол, — позвала Лиз и протянула руку, ладонью вверх, с неудовольствием заметив на ней ссадины и грязь. Кошка, будто только сейчас увидела хозяйку, навострила уши, а затем неторопливо последовала навстречу. Очутившись на руках у Лиз, она лениво зевнула, при этом воткнув острые когти той прямо в плечо, а затем, оглянувшись, туда, где совсем недавно сидела у тёплого парня на коленях, довольно замурчала.       — Ну и заставила же ты меня побегать, — с упрёком в голосе произнесла Лиз, прижимая кошку посильнее и укрывая её за пазухой.

***

      — Ты пахнешь так же, как Минхо, — заметил Хан, сморщившись.       — Будешь и дальше издеваться, я тебя и в Нижней Башне закрою, как Минхо, — с добродушной улыбкой ответил Крис, стряхивая с себя несколько золотистых шерстинок.       — Ой, не начинай! Это был поистине один самых худших дней в моей жизни, я видел то, что сокрыто от глаз даже таких, как вы, — он вытянул перед собой руку, закатил глаза, будто бы сейчас собирался предсказывать будущее, как цирковые гадалки, сидящие в полосатых шатрах, голос его при этом стал низким и мрачным. В общем, Хани неплохо справлялся с ролью безумного пророка. Он частенько забавлялся таким образом: вселялся в самых грязных и невменяемых смертных, которые сидели на тротуарах с какими-нибудь картонками, гласящими о скором прибытии Судного дня, и вещал этим загробным голосом о грядущих катастрофах. Обычно никто ему не верил, прохожие только отпрыгивали в ужасе, но Хани любил это дело всем своим существом.       Кристофер уж собирался насильно заткнуть неуёмного ангела, как тот исчез в яркой вспышке света, тут же появляясь позади. Пальцы коснулись плеча, и силуэт мгновенно растаял в золотистом свечении. На этот раз Хани сидел на плече массивной статуи Первого Архангела. Свесив ноги, склонил голову и издевательски улыбнулся.       — Я все равно расскажу. Знаю ведь, что ты не самый большой любитель этих быстрых перемещений.       — У меня просто фокус сбивается, — пробурчал Кристофер, но, приняв и смирившись с поражением, припал плечом к статуе и слегка улыбнулся. Он не мог отказать Хани — слишком уже тот был обаятельным засранцем.       — Так вот, — Хан закинул ногу на ногу и, понизив голос до заговорщического шёпота, произнес, — ДжиДжей тогда оказался неподалёку от места моего заточения, ну я и стал свидетелем весьма преинтереснейшей картины.       — М? — выказал неподдельный интерес Кристофер, задрав голову так, чтобы можно было увидеть выражение лица забавляющегося Хана.       — Он, наверное, снова шёл по своим супер-важным МистерДжиДжеевским делам, но тут что-то остановило его. Он замер, будто резко вспомнил о чём-то, и полез в карман мантии. Видимо, не обнаружив искомое, босс решил проверить в других карманах, распахнул полы и… — пауза, взятая Ханом, оказалась чересчур наэлектризованной, одной из тех, что побуждала слушателя напрячься и вопросить «а что же дальше?».       — Что «И»?       — У него прозрачные штаны! — невероятно взбудораженный открытием во весь голос заорал Хан.       На несколько мгновений в коридоре воцарилась мёртвая тишина, насколько это возможно было в чертогах ангелов, но Крис слышал, как шевелится воздух вокруг.       — Больше никому это не рассказывай, — едва слышно произнёс он, а затем оба разразились тихим смехом, хватаясь за животы.       Просмеявшись вволю, Хан все же спустился вниз.       — Ну, а теперь рассказывай, почему ты весь в шерсти и воняешь животным, — поморщился ангел, передернув плечами. — Это касается твоего персонального задания?       — В какой-то степени, можно и так выразиться, — Крис развёл руками, так как и сам плохо понимал, зачем вообще помог смертной найти её сбежавшего питомца. Он занимался спасением душ людей, но никак не являлся спасателем животных. Этим промышлял Минхо в свободное от основных обязанностей время.       — Ну, если это как-то может поставить её на путь истинный, то, думаю, ты правильно сделал, что помог.       — Люди странным образом так сильно привязываются к этим шерстяным… штукам, что иногда забывают о том, что проявлять человечность стоит и к своим собратьям, в первую очередь.       — Пф-ф, — щёки Хана смешно раздулись, делая его похожим на одного из тех занимательных грызунов, которых Кристофер разглядывал в прошлом году где-то в Австралии. — Часто некоторые люди ведут себя хуже, чем животные. Я много думал об этом и тоже долго не мог взять в толк, от чего же все обстоит именно так! Но потом Минхо показал мне кое-что и я понял. Животные чувствуют добро и зло, понимаешь? У людей эти грани такие расплывчатые, словно кто-то ведро воды плеснул на черную и белую краску. Их жизнь — серая. Их дома — серые. Мораль и принципы — туда же. У животных все это как-то проще. Та же кошка сразу определит — с добрыми ли ты намерениями к ней полез или нет. Считай, животные — индикатор для людей.       — Тебя надо почаще оставлять с Минхо наедине, глядишь, станешь самым умным, переплюнешь Сынмина, — коротко засмеялся Крис, несильно пихая друга в бок.       — Да перестань! — на секунду тот нахмурился, будто насмешка задела что-то глубоко внутри него, но затем на лице вновь расцвела нагловато-очаровательная улыбка. Полнота души, существа Хана, — Крис не знал до конца, что же они — ангелы — являли собой, поражали и пугали одновременно. Нечто в его словах заставило Криса крепко задуматься. Что если Солар (для чего он вообще запомнил кличку этой золотой молнии с хвостом?) не просто так выбрала Лиз. Выбрала вопреки. И на самом деле никуда не сбегала от неё, а просто искала его. Мириады вопросов взорвались в мыслях, а ответы не так-то просто приходили в нужную минуту.       — Спасибо, — Крис внезапно развернулся на месте, и ему в грудь тут же прилетела чужая макушка.       — Незафто, обрафяйфя, — недовольно ответил Хан, отплёвываясь от попавшей в рот мантии старшего Ангела.       Кристофер почувствовал острую необходимость оказаться совершенно не здесь, и в мгновение испарился в тёплом свечении. В воздухе зависли золотистые шерстинки. Хан добродушно улыбнулся и пошёл дальше по бескрайнему коридору.