The Blood of Old Valyria

На второй день пребывания в Квохоре, когда слух о сереброволосой драконьей всаднице разнёсся, наверное, по каждому закоулку, Рэйена осознала всю тяжесть своего нынешнего положения. А тяжесть эта заключалась в неутолимом интересе чародеев к валирийской гостье. Складывалось такое впечатление, будто они за свои, несомненно очень долгие годы жизни, продленные магией, не видали всадницы дракона. Это было подозрительно, но вместе с тем и приятно, потому как относились к ней в городе с уважением, даже трепетом. Никогда она такого не встречала, а повстречавшись – испытала двоякие чувства. И теперь, гуляя по дворцу и встречая почтительно кланящихся слуг ее все больше одолевала тревога. Словно все происходящее совсем ненастоящее, всего лишь игра, а люди – актеры, вынужденные выполнять разные роли. Не может такого быть, чтобы все вокруг относились к тебе с почтением, это не соответствует правилам мира, подобного радушия не существует. Или Дэйрэена просто не сталкивалась с этим, поэтому для нее это странно? Опираясь на порядком надоевшую трость и чувствуя себя из-за этого пожилой дамой, она остановилась и перенеся вес на здоровую ногу, прислонилась к стене, взгляд устремился сквозь арки в скромный дворик, где росли деревья с на вид сладкими плодами. Солнце заливало маленький сад и делала его иллюзорно волшебным: чересчур яркие листья, крупные фрукты, трава необычайно зелёная, неестественно ровная. Тряхнув головой, Рэйена вновь всмотрелась в представший перед ней словно божественный уголок. Обман, всё здесь обман... Недовольно поджав губы, она мысленно обратилась к Мэйрее и Дэймону, чтобы те поторопились и нашли ее. Письмо она отправила, к утру следующего дня они должны наведаться в Квохор, вряд ли станут медлить и тратить ночь на сон, зная сестру, она точно сразу отправится в путь. Это радовало. Чувствуя в самом начале пребывания в городе чародеев воодушевление, теперь сменившееся подозрением, Дэйрэена заметила очередную странность. Горанарио, в чьем дворце она гостила на данный момент, невероятно сильный маг, почему же он не мог сразу исцелить ее ногу? Чего ждет, зачем заставляет ходить с тростью? Чтобы подольше задержать во дворце? Мысли крутились в голове уже несколько часов, но осознание так и не приходило, как бы усердно Рэйена не размышляла о возможных тайных мотивах. Ей будто что-то мешало, туманило разум. Но понимала она это лишь краем сознания, догадывалась до чего-то, а потом та мысль пропадала, сменяясь куда более бесполезными. Нога, где отдавало тянущей болью несколько часов назад, больше не болела, но полностью опираться на нее женщина пока не решалась. Трость четко и громко стучала, неестественным эхом отдаваясь в длинных и, как казалось Дэйрэене, бесконечных коридорах. Их и правда было не счесть. Как бы долго она не бродила, как бы не старалась запомнить дорогу от своей комнаты – бесполезно. Новые залы и повороты вырастали словно из ниоткуда, заставляя недоумевать и злиться. Непонимание и липкая тревога распространялись по телу, Рэена чувствовала себя маленьким зверьком, загнанным в угол. И что еще было странно, так это исчезновение людей. Ни колдунов, ни красных жриц, ни слуг, а ведь совсем недавно они бродили средь коридоров... Стояла мёртвая тишина, в которой раздавалось только постукивание трости о кварцевый пол. Некоторое время в голове крутилась мысль о том, что она спит, и ей вновь снится сон, один из тех, по причине которого Дэйрэена и оказалась посреди какого-то поля, потом убегала от больных серой хворью, а после попала в Квохор. Но она не помнила, как заснула. В прошлый раз она отчетливо знала, что спит, но на этот раз все еще сомневалась. Женщина остановилась напротив дверей, упирающихся в самый потолок, и надавила. Они поддались и беззвучно отворились, являя глазам комнату с убранством Замка Пламенного Дракона. Дэйрэена замерла, водя взглядом по представшему ей виду и окончательно теряясь в догадках. Она точно не находилась в реальности, скорее во сне, но не драконьем, нет, это что-то совсем иное. И как она здесь оказалась оставалось загадкой, которую предстояло разгадать. Дэйраэна точно знала, кому принадлежит эта комната, здесь она бывала редко, но каждый раз запоминался лучше предыдущего. Покои матушки Вейзерры окутали запахом сандала с примесью чего-то стойкого и удушливого, Дэйрэена никогда не могла разобрать аромат, в котором мать прямо таки купалась. В какую бы комнату она не зашла, после нее всегда оставался шлейф, надолго повисший в воздухе. Никогда это не нравилось Рэйене да и отцу ее тоже. Мэйлор часто воротил нос и говорил супруге, чтобы та перестала пользоваться эфирными маслами или чем она там мажется каждый раз после купания. Слушалась ли Вейзерра? Конечно нет. Мнение близких ее всегда слабо интересовало, а вот к подругам прислушивалась она всегда. Но они в жизни вякнуть не посмели бы что-то о неприятном запахе. Дэйрэена сделала несколько шагов, крепко сжимая трость, и остановилась перед одним из кресел, куда матушка усаживала ее и приказывала либо вышивать ей желанный узор, либо рассказывать о чем-то новом, что старшая дочурка узнала за сегодня из книг по истории. А когда Рэйена заканчивала, то Вейзерра ласково приговаривала, поглаживая дочь по щеке: "Для будущего супруга ты обязана оставаться единственной и неповторимой, а так же должна держать статус образцовой леди, чтобы не позорить нашу семью, как это сделала твоя непутевая сестра Мэйрея. Пока что ты справляешься отлично, продолжай в том же духе." На тот момент все было решено, свадьба с Дэйроном была совсем близко. И Дэйрэена показала себя единственной и неповторимой. Не сразу, но со временем. Кузена и его родителей она точно заставила пожалеть о своем выборе взять ее в жёны. Наконец вынырнув из воспоминаний, Дэйрэена застыла, слово каменная статуя. Почему эта комната здесь? Что происходит? Что за иллюзии? В растерянности она заозиралась, надеясь найти хоть что-то, что натолкнет ее на ответ, даст подсказку, куда она попала, но такого в комнате не оказалось. Дэйрэена, собравшись с силами, направилась дальше исследовать коридоры, попутно заглядывая за некоторые двери. Какие-то залы пустовали, но большинство хранило в себе воспоминания. Ее воспоминания. Она словно находилась в собственной голове и бродила по закоулкам памяти, куда возвращаться не хотелось, потому что в основном здесь находились воспоминания тяжёлые, печальные и тоскливые. Ей будто намерено показывали, какая у нее тяжёлая жизнь, сколько в ней несправедливости и горя. Но к чему это всё?.. К чему эти попытки сломить дух, заставить страдать? Дэйрэена мотала головой, не понимая. В комнаты она перестала заходить, несмотря на подозрительную тягу, покалывание в ладонях, ее словно против воли хотели затянуть в поток безрадостного прошлого. Но она не поддавалась, понимала, что делать этого нельзя. И то было только начало погружения в кошмар. Вокруг стола крутились обеспокоенные служанки, иногда останавливаясь и проверяя не проснулась ли госпожа, но она все сидела с закрытыми глазами, не шевелясь. Девушки не находили себе места, что происходило они не понимали, драконья леди не приходила в себя, сидя за столом словно настоящая статуя. Для города, где большую часть населения составляли чародеи или последователи культа Черного Козла, магия не была чем-то необычным, но служанки, редко сталкивавшиеся с подобным, нервничали и не понимали что делать. На поверхности, перед леди Геларион лежало недописанное письмо с ее местонахождением. Нара, державшаяся стойко, сказала найти мастера Горанарио или его помощников, в данном случае только чародеи и могли вывести валирийскую гостью из транса. Неизвестно сколько времени белоголовая провела в столь странном застывшем положении, но вероятно, чем больше она оставалась без сознания, тем хуже ей становилось. Нара определила это по испарине, выступающей на лице Дэйрэена и тому, как светлые брови сводились к переносице. Ее била крупная дрожь, руки она держала перед собой, скрючив окровавленные пальцы, как хищная птица, вцепившаяся в жертву. Нестерпимая боль внизу живота прекратилась совсем недавно, но воспоминания четко въелись в сознание, заставляя снова и снова переживать произошедшее. С треснувших, сухих и обкусанных до крови губ слетали хрипы, иногда приобретающие черты горького завывания. Служанки смотрели на нее с ужасом и сожалением. Одна из них, державшая в руках небольшое одеяло, в которое явно было что-то завёрнуто, сделала несколько шагов назад, подальше от протянутых к ней страшных рук, а потом и вовсе вышла за дверь, стараясь держать подальше от себя свёрток. Послышался пробирающий до костей, полный боли голос, некогда спокойный и приятный. "Он умрёт." Горанарио спешно вошел в комнату, моментально оценивая ситуацию. Слуги перед ним расступились и по его приказу оставили наедине с застывшей женщиной. Он обошел ее и пододвинул другой стул, опускаясь на него и заглядывая в лицо, словно сведенное судорогой, светлые локоны облепили уши и шею, пальцы напряжённо вцепились в край стола. Было весьма несложно догадаться, что в такое состояние Дэйрэену кто-то ввёл, кто-то сильный, но не очень умный, раз решил провернуть эдакую глупость прямо под носом у главного чародея Квохора. Снять заклинание мертвого сна не составило большого труда, Горанарио живёт на свете не первое столетие, научиться успел многому и повидать тоже, а справляться с проблемами он умел как нельзя отлично. Но когда Дэйрэена открыла глаза, в мужчину вперился мертвенный, немигающий, острый взгляд, означавший, что произошло нечто ужасное. "Вы..," глухо произнесла женщина, сжимая и разжимая кулаки, "что вы со мной сделали?" голос ее приобрел суровость. "Должно быть вы что-то путаете," качнул головой Горанарио, длинный смоляной локон соскользнул с плеча. Его голубые глаза смотрели на нее, стремясь распознать эмоции и предположить, что случилось с ней за время пребывания в неком сне. "Я снял с вас заклятье." Недоверие тенью легло на красивое лицо. "То, что случилось с вами – не моих рук дело," убеждал ее чародей и ведь не врал. Ему совершенно не выгодно было поступать столь жестоко со своей драгоценной гостьей, с которой ему скорее хотелось завязать не дружбу, но хотя бы крепкое знакомство. Он знал, что и она против не будет. Одно ее выражение лица при виде волшебного паланкина говорило о многом. Магия не чужда этой женщине. Горанарио никогда не славился кровожадностью, жестокостью и всем из того вытекающим. Он вел жизнь мирного путешественника и исследователя, стремящегося обрести новые знания и полезные знакомства. Примерно двадцать лет назад он обосновался в Квохоре, потому что обрел здесь не только друзей, но и настоящую любовь, хоть и увы, недолгую. Его возлюбленная почила вследствие болезни – серой хвори, которой она заразилась, исследуя заразу, желая найти лечение, потому как число заболевших увеличивалось. Когда она слегла, за ее работу взялся Горанарио, однако нашел способ излечить возлюбленную слишком поздно... Сомнению женщины не было предела. Дэйрэена понимала, что чародею, сидящему перед ней, незачем пугать ее и прибегать к настолько суровым заклинаниям. В конце концов это он принял ее у себя во дворце, представил все удобства, прислал целительницу, и вел он себя доброжелательно и почтительно. И все это ради того, чтобы в итоге помучить ее? Нет... "Обещаю, произошедшее не останется безнаказанным, рано или поздно человека, подвергшего вас опасности, я найду," заверил женщину Горанарио. "Я не понимаю," вздохнула Рэйена, опуская взгляд к так и не отправленному письму. "Зачем причинять мне вред, я не делала ничего плохого... Если кого-то не устраивает, что я нахожусь в городе, тогда я сегодня же отправлюсь в Пентос, только укажите мне направление." "Леди Дэйрэена, в этом нет нужды, оставайтесь здесь столько, сколько потребуется, думаю, недоброжелатель найдётся быстро. Он силен, а значит находится в моем кругу, это упрощает задачу," сказал мужчина, после чего заметил взгляд Рэйены, устремлённый к бумаге. "Письмо я отправлю прямо сейчас, не стоит более заставлять ваших близких ждать. А вашим лечением займусь завтра." Дописав несколько строчек, женщина доверительно передала послание Горанарио и тот, плавно поднявшись и разгладив одним легким движением складки тёмных одежд, зашагал к выходу, однако остановился, услышав тихий голос. "Человек, сделавший это, желает моей смерти. Я в этом уверена." Дэйрэена оказалась права, когда предположила, что Мэйрея не станет ждать утра, чтобы выдвинуться в путь. Проснувшись после прерывистого, беспокойного сна из-за страха вновь оказаться в том лабиринте из воспоминаний, женщина обнаружила в своей комнате Нару, уже приготовившую платье. Она смотрела на госпожу с долей сочувствия, но ничего не говорила, помогая одеться. Позже она сообщила, что в небе над городом видели двух драконов. И в тот момент по телу пробежало облегчение. Теперь Дэйрэена не одна. Мэйрея, при виде сестры, бросилась к ней, заключая в удушающие объятия, и едва не повалила Рэйену с ног. А когда та наконец отстранилась, позволяя женщине вдохнуть, она встретилась лицом к лицу с Дэйемоном, успевшим беззвучно приблизиться, пока сестры воссоединялись. Дэйрэена смотрела на него, слегка приоткрыв рот, не зная, что говорить. Под его глазами, точно так же, как и к Реи, виднелись синяки, да и в целом мужчина выглядел измотанным. Но держался он как всегда стойко. Она наблюдала за тем, как он приблизился и лбом соприкоснулся с ее виском, говоря, едва не шепча на ухо: "Issi ao sȳz?" Всего на миг женщина растерялась, не ожидая таких действий со стороны принца, но ее рука самостоятельно потянулась к его, как и всегда лежащей на навершии любимого меча, и едва сжала. "Kessa," кивнула Рэйена, сохраняя спокойное выражение лица, несмотря на то, что сердце билось быстрее прежнего. Минутная близость закончилась так же быстро, как и началась. Необходимо было для начала поговорить наедине, рассказать обо всем случившемся. Небольшая гостиная, любезно выделенная Горананрио, встретила троицу простором и простотой, один из диванов, расположившихся друг напротив друга, оказался моментально занят. Мэйрея в свойственной ей манере брякнулась на него вместе с ногами, не заботясь о чистоте мебели. Дэймон же остался стоять возле двери, как верный страж, всегда держащий меч на готове. И правильно делал, учитывая случившееся, мало ли колдуны нападут. Дэйрэена села перед сестрой и упёрлась лицом в ладони, собираясь с силами, которых почти не было из-за всего лишь нескольких часов сна. Да и Рее с Дэймоном было нелегче. Когда им пришло письмо на улице стояла глубокая ночь, слуги разбудили хозяйку, а та в свою очередь разбудила принца. Они в своих действиях были решительны, собирались без промедлений. "Откуда рана?" вдруг заговорил принц, замечая перебинтованную ногу в тот краткий момент, когда Рэйена садилась на диван, приподнимая подол платья. Она поразилась наблюдательности Таргариена, а он в свою очередь явно напрягся; ладонь сжалась на рукояти Темной Сестры, взгляд потемнел. Мэйрея же посмотрела недоумённо. К радости вперемешку с усталостью теперь прибавилось и волнение. Вспоминая поставленный на уши Пентос, когда Дэйрэены не оказалось ни в их особняке, ни у принца Белео, ни где бы-то ни было, девушка тяжело вздохнула мысленно принося извинения за беспокойство жителям. Не медля более, старшая Геларион принялась рассказывать обо всем, что случилось за последние два дня, умалчивая лишь о вчерашнем неприятном происшествии. Слушали ее внимательно, рассказ не прерывали, но лица их сделались поразительно одинаково хмурыми, что вызвало у Дэйрэены едва заметную улыбку, спрятанную в уголках губ. "Если правильно понимаю, сейчас ты не больна серой хворью," тревожный взгляд Реи бегал по лицу сестры в поисках ответа. "Я ещё не полностью здорова. Сегодня уже легче, но вот вчера ходила с тростью," младшая Геларион негромко рассмеялась, представляя Дэйрэену в роли пожилой женщины с палкой в руке. "Горанарио пообещал сегодня окончательно избавить меня от заразы." "Ты ему веришь?" Дэйемон наконец отошел от двери и приблизился, но так и не сел рядом. Немного поразмыслив, женщина закивала. "У меня нет выбора, он единственный, кто точно может убрать хворь раз и навсегда," на такой ответ принц отреагировал смурным взглядом. Его точно не устраивало шаткое положение дел. "Да и какой смысл в том, чтобы позволить этой болезни распространиться?" Дэймон повёл плечом, принимая аргумент женщины, однако все равно оставаясь настороже. "Выходит, тебя теперь еще и к кровати привязывать придётся?" хмыкнула Мэйрея, припоминая сестре, что та улетела (улетела!) на драконе не знамо куда. "Надеюсь нет." Она взгялнула на Дэймона, заметив мимолетную улыбку на уставшем лице. Им всем следовало отдохнуть, но безопасна ли эта идея? После вчерашнего кошмара остался жгучий осадок, теперь на всех Рэйена косилась с подозрением и оставаться в Квохоре, как раньше, более не хотелось. "Предлагаю завтра же вернуться в Пентос," решительно заявила она. "Как же это?" воспротивилась Мэйрея, садясь прямо. "Мы только прилетели, почему бы не остаться на пару дней? Вы с Дэймоном как раз планировали путешествие, так почему бы не воспользоваться шансом?" Таргариен молчал, разглядев в лице Дэйрэены нечто сродни опасению. "Мне здесь не все рады, а теперь, наверное, и не только мне," она прикусила губу, напряжённо думая над тем, как лучше поступить. Измождёнными отправиться в путь или же переждать и отдохнуть. Мэйрея явно была за второй вариант, не зная чего бояться, а Дэймон... Он скорее ориентировался на Рэйену и ее решение. "Есть что-то, о чём ты умолчала?" ненавязчиво спросил Таргариен, но по глазам было видно, что он точно знал о недоговорённости со стороны женщины. "Позже об этом расскажу," Дэйрэена морально не была готова пойти сейчас на откровение, после случившегося ей необходимо осмыслить всё увиденное самостоятельно и только потом рассказывать. Перед глазами всплыло мерзкое искажённое лицо некогда живого супруга, преследоваашее ее в кошмаре. Губы женщины превратились в тонкую полоску, что было нельзя не заметить, но ни сестра, ни принц ничего не сделали, лишь переглянулись. Комнаты Дэймона и Мэйреи располагались совсем рядом с покоями Рэйены, за что она была очень благодарна Горанарио. Теперь на душе стало спокойнее, тревожные мысли утихли, уступая место странному полуобморочному состоянию. Лежа на постели, чувствуя, как тяжелеют веки, Дэйрэена ожидала прихода чародея, обещавшего убрать серую хворь. И она дождалась. Нара открыла дверь и впустила господина. Тот, неся какой-то небольшой сосуд в руках, тенью приблизился к кровати и мягко, словно по-отечески улыбнулся, что всего на миг отогнало сон с Дэйрэены. Никогда ей так не улыбались... И сделал Горанарио все мастерски, быстро, как наверняка проделывал подобное сотни раз. С его губ слетали тихие заклинания на диалекте валирийского, а руки скользили по ее стопе, окутывая теплом и даря желанное исцеление. Какое-то время Рэйна ощущала смущение, потому что действия чародея можно было считать в некой степени интимными, он касался ее кожи. Иногда движение его пальцев заходило на щиколотку, вызывая приятное покалывание, но спустя несколько минут, когда Горанарио открыл колбу и подставил под пятку, смущение отступило, сменяемое внезапной болью. Дэйрэена резко и громко втянула воздух носом, приподнялась на локтях, но не вскрикнула, завидев, как тонкая струя крови скатывается и начинает литься в горлышко колбы. "Что вы только что сделали?" поинтересовалась женщина, опираясь руками о кровать и садясь прямо, дабы смотреть Горанарио в глаза. Тот не ответил, пока не закончил творить заклинание, заживляющее рану. "Останется небольшой шрам," предупредил он, но Дэйрэене до этой новости не было никакого дела. Поняв это, Горанарио наконец ответил на вопрос любопытной леди. "Я вывел остатки больной крови. Вы наверняка знаете, что серая хворь передается с помощью прикосновения, однако в вашем случае это случилось через порез. Заразилась не кожа, а ваша кровь. Конечно, со временем болезнь перетекла бы и на тело, но основным источником все же являлась бы она." Дэйрэена опустила взгляд на раненую ногу и закрыла глаза, медленно выдыхая, чувствуя, как облегчение раскатывается по телу от осознания, что ей удалось избежать ужасной участи зараженных серой хворью. Она искренне поблагодарила Горанарио за оказанную ей помощь, на что он лишь кивнул, даже не улыбнулся, но в глазах его Дэйрэена успела уловить долю того же облегчения, что испытала и она. "Теперь я буду знать к кому обратиться, если понадобится помощь." "Я вам не откажу," взгляд Горанарио по какой-то причине потускнел, но лицо его оставалось умиротворённым. Он был доволен проделанной работой. "Но не думал, что вы захотите вернуться в Квохор после того, что случилось с вами вчера." "Быть может я передумаю, если найдется виновный в этом деянии. Думаю, здесь, у вас, я многому могла бы научиться," спустя некоторое время пояснила Дэйрэена, хотя все еще ощущала некоторое сомнение по поводу такого необдуманного до конца решения. Горанарио одарил ее благосклонным взглядом и встал, расправляя плечи и сразу делаясь очень высоким. Женщина хотела подняться вслед за ним, чтобы продолжить разговор, но тот остановил ее жестом руки, напоминая ей о недавно залеченной, но все еще ноющей, ране. "Я рад, что вы видите во мне человека достаточно умного и мудрого, чтобы вас обучать, однако я вас разочарую своим ответом. Я не беру учеников, когда-то пытался – ничего путного из этого не вышло," на красивом мужском лице отразилось сожаление и что-то ещё, чего Дэйрэена понять пока не могла. В тот момент ее поразило лишь то, что чародей совсем не скрывал эмоций перед ней и позволял себе быть честным с ней. Было ли это сделано лишь для нее или же ко всем он относился так – оставалось неизвестным. "В Квохоре слишком много внимания уделяется жертвоприношениям и темной магии. Вряд ли вы захотите этим заниматься. Если желаете усовершенствовать свои способности, вам следует отправиться в Асшай или Кварт. Там вы наверняка найдете то, что вам нужно." Оставив Дэйрэену в задумчивом состоянии, Горанарио направился в главный зал, где его наверняка ждали остальные маги. И он не ошибся. В круглой зале вокруг стола собрались четверо: двое мужчин и две женщины. Фенона встретила главу магов отстранённым взглядом, сделавшимся позже заинтересованным. Другая красная жрица, Лереанна, такая же прекрасная и черноволосая, как и Фенона, выглядела одухотворённой, наблюдая за языками пламени в крупной жаровне возле высокого окна. Горанарио обошел стол и сел во главе, складывая руки перед собой в замок и раздумывая с чего начать повествование. Но его опередил Арос – добрый, однако довольно мрачный друг, сопровождавший Горанарио на протяжении многих лет. Его почти черные глаза вперились в магистра, а губы разомкнулись. "Драконовластным нельзя оставаться здесь более, чем на день," сказал он, обращая на себя внимание каждого присутствующего. Лереанна оторвала взор от огня и тот по причине, известной только самой жрице, сделался слегка насмешливым. "Нет, пусть остаются сколько захотят, они находятся под моей защитой и вряд ли кто-то решится на них напасть," сказала Горанарио, хмуря тёмные тонкие брови. "И магией до них теперь не дотянуться, я о том позаботился." "Как знаешь, но наш дорогой друг Варго решил обернуть появление драконовластной себе на пользу," сказала Лереанна до жути мягко, сладко, идя по направлению к столу так плавно, что складывалось впечатление, будто она парила над полом. "Тревожные слухи наполняют улицы," начала пояснять слова сторонницы Фенона. "Последователи культа Черного Козла что-то затевают, в их рядах появились те, кто желают нашей милой гостье смерти." "Я полагаю, теперь не только ей одной," подметил Арос, обводя взглядом присутствующих и останавливаясь на молчаливом заклинателе теней. "Культ давно неспокоен, требует все больше кровавых подношений своему божку, желая получить его благословение и силу. Такими темпами весь скот будет убит, люди недовольны, а торговцев из-за страха перед городом, станет прибывать все меньше и меньше." "Надо поставить культ на место," холодно произнес Горанарио, вся та искренность и тепло, что были на его лице при разговоре с Дэйрэеной, пропали. "Однако, если сделать наказание публичным, знать будет негодовать. Большинство из них безоговорочно верят словам культа и следует законам Черного Козла. Будем действовать тихо, не вызывая подозрений." "Как делали это всегда," согласилась Фенона. Настоящие бразды правления городом находились в руках этих пятерых. Знать являлась лишь малой частью, однако и с ней необходимо было считаться, дабы все оставались довольны, богаты и сыты. Единственной проблемой всегда оставался культ Черного Козла, за последние несколько лет набравший последователей и силу. Варго – предводитель и главный жрец, говорящий от имени своего бога, кровожадный человек, оправдывающий свои зверства волей Высшего. И с чем Горанарио никак не мог смириться, так это с тем фактом, что Варго его бывший ученик... "Я считаю, нам следует предупредить драконовластных о возможной опасности. Леди Дэйрэена вряд ли захочет покинуть город, пока не найдут того, кто повинен в действиях против неё. Она наверняка хочет лично следить за наказанием," сказал Арос, постукивая пальцами по идеально ровной поверхности стола. "Ошибаешься," негромко произнес Горанарио, глядя на друга спокойно, как и всегда. "Вчера она сказала, что готова покинуть город, если кого-то не устраивает ее присутствие." "Удивительный нрав для дракона," хмыкнула Лереанна, водя пальцами по алому драгоценному камню, вставленном в ее массивное ожерелье. "Смею полагать, что она испугалась," впервые за время собрания раздался протяжный голос из-под лакированной маски заклинателя теней. "Ей наверняка показали нечто устрашающее." "Ее желают принести в жертву, Салириос," сказала Лереанна, в ее светлых жутких глазах полыхнуло предостережение. "И думается мне, раз последователи Черного Козла сделали первый шаг издалека, значит нас они опасаются, и пачкать руки напрямую не решаются. Играют грязно." "Хочешь сказать, Дэйрэену пытались заставить наложить на себя руки?" Горананрио невольно поморщился при мысли о том, как же низко пал Варго, когда-то дающий надежды на будущее талантливого и сильного мага. По печальному стечению обстоятельств он подался в культ Черного Козла, где ему обещали власть и силу некогда валирийского божества, и по сей день Варго находится там, заправляет своим культом. "Есть предложение," заявила Фенона, поднимая руку и притягивая к себе внимание, ее губы тронула хладная улыбка, глаза, казалось, сделались еще светлее чем прежде. "Давайте сделаем драконовластных приманкой и, позволь мне договорить Горанарио," она метнула острый взгляд в сторону старейшины, которому идея сразу не пришлась по душе, "устроим пир в их честь, пригласим знать, а последователи Черного Козла подтянутся сами. Только выбрать место для увеселений надо другое, не Дворец Грёз." "Они глупы, если не заподозрят неладное," усмехнулся Арос, качая головой, но одобряя идею красной жрицы. "Соглашайся, Горанарио," сказал мужчина, завидев глубокомысленное выражение лица многозначительно молчавшего чародея. "Ладно, но я предупрежу их," Горанарио поднялся, всего на несколько секунд на его лице отразились морщинки и утомление. Он сцепил руки на животе, длинные широкие рукава их тут же скрыли. "Возражения не принимаются. Они должны знать, что подвергаются опасности, оставаясь в Ковохоре."