Hayatım

5

      Он пошевелился.       Она не сразу понимает, но явно чувствует его лёгкие движения. Неожиданные, но вместе с тем такие естественные и желанные.       Это случается, когда она приезжает к родителям в новый особняк. Они только переехали, отцу наконец все понравилось и он решил пригласить всю семью. Устроить самый настоящий праздник. Пригласил своих друзей, товарищей, уважаемых людей в Антепе, а с недавних пор, и со Стамбула. Проще говоря, небольшой тихий семейный праздник обещанный с самого начала, был безвозвратно обращен к светскому мероприятию.       Разумеется, господин Халис не мог присутствовать, а Фериту было разрешено не ехать, потому что он помогал безрукому мастеру с новой коллекцией. В самом деле, не зря работал не покладая рук, не забросил: руки были золотые. Сейран сама видела один рисунок, даже помогла подкорректировать, но посыл был ясен — Ферит настоящий талант. Порой ленивый и безрассудный, но все же талант.       Сейран не захотела сидеть в толпище незнакомых людей, норовивших поздравить новоиспеченную невестку с её новым положением, и с удовольствием воспользолвалась положением уйти в специально подготовленную для ее отдыха комнату. Тетя Хатуч позаботилась о племяннице, и уговорила Казыма позаботиться о беременной дочери в те редкие часы, когда она будет приезжать проведать семью. Мама была только рада: после того, как они переехали в Стамбул, жизнь для нее с каждым днем становилась только лучше, но разлука с дочерью приносила бедной женщине поистине невыносимые страдания.       Мама Гюльгюм и Асуман приехали вместе с ней, и тоже не разделяли радости оставаться наедине с незнакомыми людьми, да и с их скучными, чопорными женами, и поднялись в комнату вместе с ней. Благо, там было достаточно места: отец не поскупился использовать чужие деньги по максимуму. В её комнате стояла и большая кровать, и гардеробная, и даже диванчики вкупе с небольшим столом. Туда служанки принесли кофе и несколько подносов с закусками и чисто женской компанией, в лице Сейран, ее матери, свекрови и невестки, велись скромные, но тем не менее, душевные разговоры.       Сама тетя Хатуч уехала к старой давней подруге на родину, госпожа Ифакат была занята делами с прессой, которой не терпелось подловить беременную девушку, которой, в буквальном смысле, приходилось прятаться от неудобных вопросов.       Сейран конечно, радовалась происходящему: наконец она рядом с мамой, рядом со своей семьей, чувствует себя прекрасно и может позволить себе расслабиться в кругу близких. И тут она почувствовала... почувствовала, как внутри неё аккуратно что-то трепещет, словно...       Это было очень сложно объяснить. И не столько ощущение захватили её, сколько осознание, что это её ребенок дает о себе знать.       Её ребенок. Их малыш.       Пока она переваривала этот факт, слезы неспешно покатились по лицу, а она и не заметила, полностью поглощенная и совершенно обескураженная. Влюбленная.       Она опомнилась лишь какое-то время спустя, когда все начали испуганно переглядываться между собой, а сидящая рядом мама, растерянно гладила дочь по волосам, и расспрашивала о самочувствии.       Приложив руку к животу, Сейран объясняется, попадая в теплые объятия.       А малыш продолжает двигаться. Плавно и медленно. Неспеша. Затихая на мгновение, а затем снова продолжая.       Он скоро родится. Он будет рядом с ней уже очень скоро. И он явно давал о себе знать, как и о том, чтобы его любили и о нем заботились.       И Сейран обещает себе, что так и будет. Однако, что будет с ней и Феритом, до конца так и не понимает. Смогут ли они разобраться в самих себе и наладить отношения после всего, что произошло?       Сейран не знает ответа на этот вопрос.       Та ночь не стала единственной, как она планировала. Почти каждую ночь она оказывалась в пылких объятиях, осыпанная поцелуями, и не могла противостоять напору. Жар распространялся с дикой скоростью, и вот она уже снова трепещит в конвульсиях под ним, отвечая на ласки.       После, просыпаясь поздним утром в постели, просив горничную сменить белье, Сейран думалось, что это в последний раз. Но нет. Не заканчивалось. И по правде говоря, девушка не хотела, чтобы заканчивалось.       Она могла понять, почему так поступила: врач неоднократно говорил, что у неё такой период, все может случаться, и довольно часто из-за перестроек в организме ей, возможно, будет тяжело сопротивляться. Доктор даже советовал не подавлять в себе чувства. Только вот, Сейран глубоко внутри себя осознавала, что дело не только в этом.       Она не могла с точностью говорить о любви, но...       Ей хотелось его взглядов, улыбок, их перепалок и колких шуток. Ей хотелось его, как может хотеть женщина мужчину. Со всеми плюсами и минусами.              И вот она спит с ним в одной кровати, держит за руку во время вечерних прогулок, отвечает на жаркие поцелуи, таясь в сумраке холодной турецкой ночи.       А он... Он так нежен, аккуратен, ласков. Совершенно не как обычно, в каждом прикосновении столько чувств, столько заботы и любви, что она порой не могла понять, реальность ли это или очередная игра.       Доверия к нему у неё по прежнему не было. Она старалась, правда, но в тайне ждала подвоха. Ждала, когда он вновь станет прежним, и начнет гулять по клубам, встречаться с девушками. Ждала, что он вновь предаст её.       И боялась. Так сильно боялась, что не могла отпустить себя и наконец довериться. Порочный круг.       Вечером, когда они с Феритом прогуливались у набережной, она все никак не могла отделаться от мысли, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я сегодня не смог поехать с тобой, извини. Отец настоял, чтобы я был на встрече. — Все хорошо, мы все равно почти сразу поднялись наверх и я была свободна от этих дурацких разговоров, а тем более, раз тебя не было. Как прошла встреча? — Ужасно, если честно. Никто никак не поймет, что я вообще не смыслю в этих делах. — А что говорит Фуат про это? — Он поддерживает всё, что я говорю. Не знаю, может я правда говорю что-то дельное, или он так меня поддерживает, но меня это только раздражает. Не хочу я в этом участвовать, устал. Все друг другу улыбаются, а сами пытаются уколоть побольнее. — Может, тебе нужно время привыкнуть? Ты ведь работаешь с ними всего пару месяцев. — Нет, Сейран, не думаю. Пытался поговорить об этом с отцом, а он только сердится. Нельзя, говорит, нельзя отказываться от семьи. Мы должны работать все вместе, быть друг за другом горой, прикрывать тылы.       Девушка примирительно погладила его по плечу. — Со временем он смягчиться, не переживай. — Думаешь? — Знаю. У вас ведь все вносят свой вклад. Все, как в обычной традиционной турецкой семье — мужчины работают вместе, женщины сидят дома. — Сейран... — Нет, не думай, я не обижена. — Точно? — Да точно, точно. Просто устала от всего этого однообразия, хоть и сейчас отношусь к этому более спокойно.       Он прислоняется к колонне обеими руками и долго всматривается в заходящее за горизонт, солнце. Небо окрашивалось розово-красными цвета, переходя в фиолетовый, местами смешиваясь с синим-синим морем. Тишину прерывает его твердый голос. — Знаешь, я бы хотел уехать отсюда.       Сейран даже отшатывается от этого признания. С чего это он вдруг решил разоткровенничаться? — Я уже давно не чувствую себя тут как дома. Все под контролем дедушки, отца, невестки Ифакат. И в который раз убеждаюсь, что ты с самого начала была права, назвав этот дом клеткой. — Но Ферит, когда я говорила об этом... Ты ведь родился и вырос в этом доме. Может, и не всегда все шло хорошо, но были и приятные моменты. Ферит, твоя мама здесь, твой отец здесь, твой брат, дедушка, даже господин Латиф. — Я это знаю, Сейран. Но эти земли больше не дают мне спокойствия, как раньше. Только напоминают о том, сколько всего я сделал здесь. Плохого. Эти традиции, уставы, правила. Я никогда не был самим собой из-за них. — Ферит... — Я хочу уехать отсюда. И хочу, чтобы ты была рядом со мной.       Сейран стремительно начинает бледнеть и приложив руку ко лбу, прислоняется спиной к колонне. Все эти перемены немного пугали. — Что? — Хоть раз в жизни, Сейран, не задавай вопросов и просто доверься мне. Мы же хотели другой жизни для нашего ребенка. И вот он, наш шанс. — Но как я могу? Наши семьи здесь, наши корни здесь. Имеем ли мы право бросить все и уехать? — Мы ни о ком не должны думать, кроме нашего ребёнка, Сейран.       Ферит берет девушку за руки, опечаленную, заставляя смотреть прямо в свои глаза. — Я так решил, Сейран, и я обещаю, что ты ни дня в своей жизни не пожалеешь об этом.       Он осторожно кладет руку на её живот, а другую продолжает крепко стискивать.       И вот тогда это снова происходит. Малыш решает заявить о себе в это неспокойное время.       Сейран на миг застывает, а потом улыбается так, будто весь мир для неё зацвёл. Ферит пугается резкой перемене её настроения. — Сейран? Ты чего? — Малыш... Он шевелится. — Правда?       Он присаживается около неё, и кладёт обе руки на талию, прижимаясь щекой к животу.       Малыш движется активнее. — Срок ещё маленький, ты не почувствуешь, но он двигается. Я чувствую это совсем немного, но это так.       Он прижимается чуть сильнее, словно вслушиваясь через тонкую ткань свободной рубашки. — Так ты меня полюбил, дорогой? Полюбил?       Сейран чувствует, как он улыбается. — Я твой отец, слышишь?       Он дышит ей прямо в живот, щекоча, заставляя засмеяться. — Фери-ит, щекотно. — Подожди, Сейран, у меня серьезный разговор.       Сейран смеётся сильнее, осторожно держась за его плечи. — У тебя будет достаточно времени с ним поговорить. — А вдруг, потом он не захочет. Возненавидит меня, как я возненавидел своего отца в детстве за то, что он не защитил меня от дедушки, за то, что меня отправили учиться за границу. — Ферит вмиг утратил веселые нотки в голосе, — Вдруг, я не смогу стать ему достойным отцом? — Ферит, этот ребенок — наш ребенок — будет любить тебя, несмотря ни на что. И мы вырастим его правильно, Ферит. Я в это верю.       Он поднимает голову, всматриваясь в её лицо, а после поднимается с колен, держа жену за руки. — Ты будешь отличным отцом для нашего малыша. У него будут любящие родители, уютный дом и прекрасная жизнь.       Она мягко обнимает его. Ферит осторожно притягивает её ближе к себе, глубоко вздыхает. Его пальцы путается в её волосах.       Пару мгновений они стоят, не в силах нарушить свой маленький, хрупкий мир. — Я люблю тебя, знаешь? Ты… Я тебя не заслуживаю. Прости меня. Сейран, ты знаешь, что мне очень жаль. Если бы была возможность все изменить Я бы сделал все, чтобы ты была счастлива. Прости меня за всё. — Я в порядке, Ферит, не стоит. Мы оба оказались в ситуации, к которой не были готовы, но мы справимся. — Обязательно получится, Сейран. Мы будем лучшими родителями, чем наши.       Он отстраняется и снова кладет руку на живот, чуть поглаживая. Улыбка вновь озаряет его лицо. — Не верится, что я стану отцом. Ферит Корхан — отец.       Она смеется и обнимает его, чувствуя, как сильно счастлива.       Закатное солнце на прощанье целует влюбленных.