Сны

      Саша сидит, потупив глаза, и совсем не понимает, что случилось с Михаилом Юрьевичем. Вроде только что он что-то рассказывал Александру, как обычно язвил по поводу чего-либо и возмущался. А теперь, что? — Чёрт возьми, Саша, какое число и год? — Москва берёт Питер за плечи и довольно сильно их сжимает. — Сегодня? 18 мая 1780 год. — Саша отпрянуть хочет, но цепкие пальцы Миши впиваются в плечи сильнее. — 1780? Это сегодня… Твой герб утвердили. Да, точно. Ничего не понимаю. Я же вчера на работе в кремле был. С президентом был на встрече. Ты ко мне прилетел к вечеру. Снова ужин приготовил, а я есть отказался. А потом… Потом здесь ты… Нет, ты был, только ты взрослый. — Михаил Юрьевич, вы бредите? Вы не заболели? Может к врачу? — Саша ничего понять не может. Какой президент, какой ужин, куда, когда и как он прилетел. Сидит глазами большими хлопает. — Да как так… А может действительно брежу, галлюцинации пошли. Да ну, не может быть. — Михаил берёт одной рукой Питер за подбородок и несильно сжимает. — Вполне реальный. Если бы я так сделал в будущем, Сашенька, то ты бы ударил меня по рукам. — Я? Ударил? — Александр выскальзывает из хватки Москвы и встаёт. — Ни за что, Михаил Юрьевич, честное слово. — Говори больше. — Москва довольно ухмыляется. — Математику учишь? Да не кривись, я пошутил, всё равно не научишься считать должным образом. — Михаил по-доброму посмеивается. Сам не знает, как он мог недолюбливать такое солнышко. Ну, ведь котёночек совсем, слово против сказать боится. — Михаил Юрьевич, опустим всё остальное, у меня появился вопрос. Я сейчас заметил, у вас всегда круги под глазами были такими тёмными? — Саша неловко теребит низ своего одеяния. — Круги? Ох, конечно нет. В нашем любимом 18 веке их быть не должно. В это время я даже не представлял, сколько работы будет в будущем. Как же странно это. — Миша подпирает голову рукой и смотрит на Неву. В ней волны играют друг с другом. — Я хочу кое-что проверить. Ты только не кричи. — Александр сначала не понимает. Но Михаил — город уверенный и он уверенно смотрит вниз, после чего прыгает в воду. Саша успевает только руками рот зажать, чтобы просьбу выполнить.       Москва просыпается. Он сидит на кровати и тяжело дышит. Волосы прилипли ко лбу, спина мокрая. Оглядывается по сторонам и видит свои родные апартаменты. На улице уже светло. На часах десять утра. Единственная проблема заключалась в отсутствии Санкт-Петербурга рядом. Но голубые глаза быстро находят макушку брюнета напротив окна. Миша встаёт с кровати и не спеша подходит к Сашеньке. Он мило сопел, откинув голову назад. Волосы растрепались, очки слегка съехали, футболка, ранее принадлежавшая Михаилу, слегка замялась и оголяла живот Петербурга. Михаил очень любил наблюдать за Александром в момент его сна. Он спящий всегда нелепый и естественный, совершенно не думающий о каждом своём действии. Москва вновь думает, что же такого делал Александр ночью, что заснул не с ним в кровати, но стоящая рядом кружка говорила сама за себя. Михаил вечно бы смотрел на всю эту картину, но зная, как всё болит после того как заснул в неудачной позе, Миша берёт Александра на руки. Михаил давно этим не промышлял и даже успел забыть, насколько его Сашенька лёгкий. Москва и не напрягается, лишь держит Петербург и пока никуда не идёт. Он в его руках словно ребёнок. Московский ловко ловит очки, когда те съехали со лба и полетели вниз, разве что он Сашу чуть не уронил, но все целы и здоровы. Санкт-Петербург лишь морщится и утыкается носом в Мишину грудь, приятный вишнёвый запах геля для душа тут же бьёт в нос, но Александр продолжает его вдыхать, этот запах намного лучше всяких резких Мишиных парфюмов. Московский, подходит к уютной кровати и кладёт Питер, параллельно убрав очки на прикроватную тумбочку, и уже собирался отойти, но рука, схватившая его за запястье, ему помешала. — Моя белая ночь оказывается, не спит. — Комментирует Миша хриплым, заспанным голосом, и ложиться рядом, заключая Романова в крепкие объятия. Саша самодовольно мычит и обнимает в ответ. — Миш, — Александр вальяжно протягивает гласную, — А мне такой сон приснился. — Саша будто мурлычет и всё ближе льнёт к Мише. — Ах, какое совпадение. И что же приснилось тебе, свет мой? — Москва запускает руку во вьющиеся волосы и по своей привычке перебирает каждую прядку. — Наверное, как всегда что-то потрясающее. Как закат, который ты описывал пару месяцев назад? Или может как тот водопад, который ты зарисовал? — В этот раз кое-что намного лучше прекрасных пейзажей. Ты снился мне, и ты был прекрасен. Светился, словно солнце, умело вёл диалог и язвил, как ты обычно. — Миша посмеивается. — Только знаешь, престал передо мной ты в таком обличие, какого раньше я не видел. Ты — солнечный зайчик, которому только предстоит прожить эту жизнь. Носик усыпан веснушками, а глаза… Ох эти прекрасные глаза, светлое небо без единой тучки, без облачка и даже без намёка на него. Ты так прекрасен и так наивен был. Я никогда не видел тебя ребёнком, но что-то заставило меня поверить в то, что это действительно ты. — Саша льнёт ближе и слегка вытянувшись принимается целовать шею Московского. — О, ого. Ты будто переместился в прошлое и самое главное туда, где ничего вживую не видел. А я действительно раньше шустрым был, и веснушки были. До какого-то момента. А потом… — Потом Орда, борьба, словно на выживание, войны, а потом уже Саша. — Потом я вырос. — Москвы делает вдох и сползает на уровень Саши. Сейчас всё хорошо. Напротив любимый Петербург, так нежен и аккуратен. Миша не думает о плохом. Миша тянется получить поцелуй. — А что же снилось нашей неотразимой столице? — Питер исполняет немую просьбу и льнёт к губам ближе. Целует, кусает, всё делает, как Миша любит. — Да тоже отрывок из прошлого. Мы сидели с тобой на берегу Невы, и я сначала не осознал происходящего. Ты как маленький запуганный котёнок жался от меня подальше. И спрашивал, не брежу ли я. Хороший мальчик. И все, вот эти: «Михаил Юрьевич, Михаил Юрьевич», — такие забавные. А потом я в воду прыгнул, потому, что осознал, что это сновидение. — Миша почти не отстраняется во время рассказа и только договорив, целует Сашу сам, перенимая инициативу. — А тебе не нравится официальное обращение? Михаил Юрьевич, ну что же вы так. — Саша уже явно заигрывает, но готов дать по рукам, если Миша переборщит с их небольшой игрой. — Нет, меня всё устраивает. — Миша улыбается. — Знаешь, я вчера поздно пришёл, есть ощущение, будто не выспался. — Москва прекращает первый и вновь просто обнимает. — Тогда может, дальше будешь спать? Сегодня суббота, тебе можно всё, я позабочусь о твоём спокойствии. — Саша слегка водит своими пальчиками по спине Московского. — Уснёшь сам? Или таблетки от бессонницы надо тебе давать? — Миша на секунду глаза прикрывает. Кажется действительно засыпает, но на него два глаза начинают смотреть. Они тёмные, словно небо в грозу, холодные, как кусок льда и до боли знакомые, безжизненные и такие ненавистные глаза Есугея. Москва вздрагивает и просыпается. — Миш? — Нет, не усну. Наверно даже с таблетками не выйдет. Давай-ка вставать.