Давай проведём ещё один день в ненависти?

Тихий стук от мужских туфель раздавался по пустому коридору громким, неприятным и стучащим звуком. Молодой человек, от которого и шёл источник шума, направлялся к одной из комнат этого огромного дома. Одет он был в, достаточно, роскошную и дорогую одежду, которая, в чём-то, подчёркивала важность будущей встречи. Джованни, так звали этого аргентинского мужчину, уже было готовился постучаться внутрь этого злосчастного кабинета, но резкий страх заставил его остановиться и подумать ещё раз. Много месяцев, он прокручивал в мыслях этот разговор, представлял, какие слова нужно будет подобрать. И посмеет ли аргентинец испугаться после этого? Не посмеет. Поэтому через секунду он, всё-таки, ударил по большой деревянной двери и услышав приглушённое "войдите", нападающий "Наполи" открыл дверь в кабинет, тихо приговаривая. — Здравствуй, отец. — казалось из его голоса шло отвращение. — мне нужно с тобой поговорить. Диего сидел за столом, делая какие-то схемы на своём компьютере. Похоже, он составлял план на следующую игру с Мальоркой. Впрочем, сейчас это было не самым важным, и уж точно не должно его волновать. — Какие гости! А почему ты не позвонил? Я бы стол накрыл, девочек позвал. Я думал, ты в ближайшее время будешь сконцентрирован на Неаполе и не приедешь. — Я писал тебе. Ты мне не ответил, схемы для тебя важнее. — Джованни закипал всё больше. Он правда писал ему ещё пять часов назад, но тот проигнорировал его сообщения. — Я был занят, извини пожалуйста. — Ты всегда занят. Поздравить меня с выходом в плей офф ты, видимо, тоже занят. — Зачем так грубо? В последнюю встречу ты таким не был. Что-то случилось? Ты можешь рассказать мне, я обязательно дам тебе совет. — Ты реально не понимаешь, или делаешь вид? — парень всё сильнее бесился. Это поведение было ему несвойствено. Обычно он позитивный, добрый и очень любящий. Но он больше не может скрывать бурю эмоций и травм в себе. Он устал жить в постоянной ненависти и собственных терзаниях. Джованни хочет получить ответы, которые он ищет уже всю свою жизнь. — Пап, я больше так не могу. Я устал от твоих слов, от того, как ты обижаешь меня каждую встречу и не замечаешь этого. Мне интересно, с рождением Джулиано я сразу стал вторым? Или ты ещё хоть немного чувствовал ко мне любовь? Тебе всегда было плевать на мои чувства! Каждый раз! Когда я плакал в подушку, молясь, чтобы ты остался с мамой, ты даже не пытался меня успокоить. Ты видел, что я плачу, что мне плохо и тебе было плевать! — Сынок, послушай... — Что мне слушать?! Глупые оправдания?! И я простил тебя за это! За то, что ты оставил меня с матерью, а сам уехал в Италию. За то, что ты поздравил меня с кубком Либертадорес только с напоминания Джанлуки. И даже за то, что твои личные разборки оказались важнее моей свадьбы, и я вынужден был уговаривать тебя приехать и идти на уступки! Я всегда позволял тебе обращаться со мной, как ты хотел. Но я не прощу тебя за один единственный поступок. «Я никогда не позову своего сына в Атлетико». Лишь одно исключение! Для самого талантливого, любимого и очень перспективного сыночка Джулиано! А то, что старший пахал, как проклятый, чтобы оказаться на его месте, ну этого мы не видим! — Джованни, послушай. Я понимаю, что по тебе ударило это решение, но я почувствовал, что ты можешь развиваться сам и идти вперёд без моей опеки, а он не способен на это. Ему нужны мои наставления. — А мне не нужны? Я не мечтаю играть за Атлетико? Да я всей душой желаю, чтобы ты хотя бы мою игру посмотрел! Не то, что там приехал или дал какой-то совет. Но я этого не получаю! А он да. — Диего делал всё, чтобы не встречаться с Джованни взглядом. Он понимал, что необдуманно сломал его, хотя даже не хотел этого. Старший Симеоне думал, что для Джо будет лучше, если он будет расти, как игрок, в одиночку. Но видя его разъерённый взгляд, тренер понял, что даже в прошедшем розыгрыше Лиги Чемпионов он так не ошибался. Сейчас перед ним стоял его замученный сын, а он не знал, что ему и сказать. Диего любит его, но он фатально ошибся, пустив жизнь Джованни на самотёк. И остался от этого "эксперемента" только удручающий результат, ввиде сломанного ребёнка, который так и остался в этом тяжёлом детстве. — Иногда, я не хочу видеть в газетах свою фамилию. — Почему ты не поговорил со мной раньше? — Потому что ты бы не понял! Ты никогда меня не слушаешь! И сейчас бы нашёл глупую отмазку, если бы я не начал с тобой говорить в подобном тоне! Ты всегда так себя ведёшь. — и эта фраза добила их обоих. — Ты плачешь? — Да, я плачу! Не уж то в твоём каменном сердце что-то дрогнуло? Он молчал, но это молчание было красноречивее любых слов. Ему было стыдно, но Джованни в эти эмоции уже не верил, вернее не хотел верить. Может он слишком жесток, но и пусть. Симеоне жил в этом постоянно, а теперь пусть отец хоть раз почувствует, что он сделал, и может быть поймёт свои ошибки. — Передай девочкам, чтобы не скучали. — Ты даже не останешься? — А зачем? Всё равно поездка была внеплановая. У меня график тяжёлый. — он усмехнулся, вытирая слёзы с глаз. Может быть, что-нибудь изменится? По крайней мере, Джованни может на это хоть раз в жизни понадеятся. — надеюсь, ты когда-нибудь ответишь мне любовью. — Постой! — вскрикнул Диего, но его дорогой сын уже захлопнул за собой дверь, оставив лишь неприятное послевкусие и тяжёлые мысли в голове.