Гринфис

      Сидя в баре, Альберт смотрел на принесенную ему кружку пива — вот только пить её у него не было ни малейшего желания. Уже подумывая уйти, мужчина только собрался подняться с места, как вдруг за соседним стойлом услышал разговор, заставивший его остановиться. — Как думаешь, на сколько хватит того мальчишку? — На сколько хватит? Да дай бог ему до утра протянуть, ты что, наших стервятников не знаешь? Да они никому не дадут орудовать на своей земле. — И то верно… Жалко паренька, молодой ещё… — Нечего было зариться на чужое. Я говорил с Бэком, и он сказал, что намекнул ему проваливать, а тот лишь пожал печами, будто ничего и не понял. — Ох, даже так? Ну тогда поделом е…       Двое говоривших тут же умолкли, увидев как прямо возле них возникла громадная фигура, которая сверлила собеседников злым взглядом. — Поговорим?

***

      — Что значит — нельзя?! — кипела девушка, стоя возле церкви, куда их не пускали. — Не знаю, кто там ваш друг, но сюда можно входить лишь доверенным людям. А вас в списке нет, — стоял на своём стражник, нарываясь на драку. — Мы лишь хотим попрощаться с другом! Позовите его, мы не будем входить, — злилась Рона на упрямого охранника. — Я вам что, посыльный? Раньше надо было прощаться, а теперь всё,— бросил мужчина, закрыв дверь прям перед носом девушки, чем выбесил её вконец. — А ну, открывай! Я хочу поговорить с другом и убедиться в его целости! Открывай! — била по двери девушка, пока на её плечо не легла ладонь вампира. — Думаю, так ничего не выйдет, нужно найти другой способ. — И какой же? — удивилась девушка, но проследив за взглядом Драка, смотрящего на окна жильцов церкви, с тяжестью вздохнула. — Трудный…       Благодаря ночной тиши девушка с мужчиной легко смогла вскарабкаться на здание, не привлекая ненужного внимания. Тихо заглядывая в окна, двое напарников нашли-таки одну пустую комнату, привлёкшую внимание вампира из-за сумки. — Это же Лукаса! — удивилась девушка, смотря на черную сумку-мешок, которую алхимик вечно таскал с собой. — Когда он был с нами, то брал эту сумку с собой даже в туалет. Странно, что сейчас он её оставил, — сжал кулаки вампира, держа в руке вещь алхимика. — Ты думаешь, что с Лукасом что-то случилось? — с испугом спросила Рона, получив строгий ответ вампира, сжимающего сумку Лукаса в своей руке: — Я в этом уверен.

***

      Сидя в глубокой яме, грязный, уставший и замёрзший юноша уже не питал надежд на спасение, волнуясь лишь о сумке, которая осталась в той комнате, а не о своей никчёмной жизни.       Двое алхимиков ворвались в комнату Лукаса, связали его и утащили за собой в лес, где скинули в яму со словами: «Тут нам конкуренты не нужны».       Лукас и до этого слышал предупреждение о том, что новеньким здесь не особо рады, но проигнорировал его, решив, что ему все равно больше некуда идти. Парень даже представить не мог, что его в первый же день решат убрать с дороги.       Теперь же юноша сидел в грязной и холодной яме, замерзая и думая, от чего он умрёт — от обморожения или от голода? Юноша чувствовал себя паршиво: уже не в первый раз он был предан людьми, которым не делал ничего плохого.       Лекари этого города хоть и были уже падшими людьми, но всё-таки не стали собственноручно убивать мешающего им человека, а доверили его смерть естественному пути.       Сидя в небольшой тьме, юноша неожиданно вспомнил ту ужасную ночь, когда он пошёл искать отца, но в итоге наткнулся на его кровавый труп. Мужчина лежал возле дерева в луже собственной крови. В тот день Лукас впервые ощутил каково это — остаться полностью одному. Сейчас юноша чувствовал нечто похожее в своей груди: он снова один и снова никому не нужен…       «С тобой точно все будет хорошо?» — пронеслись воспоминания о заботливых словах вампира в голове Лукаса. «Лукас, пока мы не оставим тебя в надежных руках, наша миссия не окончена», — вспомнилась юноше весёлая улыбка Роны, волнующуюся за безопасность парня больше, чем за свою. «За сброд я никогда в жизни бы не заступился», — припомнил парень, когда несмотря на свою грубость Альберт заступился за него в драке и даже собрал хорошие грибы, да и в походе помогал, хоть и не выставлял этого напоказ.       «А ведь им я и вправду, кажется, был нужен», — с грустью осознал Лукас, понимая, что упустил момент. «Что ж, видимо, такова моя судьба», — прикрыл парень свои веки. «Надеюсь, хоть в следующей жизни я...»,— не успел додумать юноша, как вдруг услышал сверху чьи-то крики, а затем — и знакомый голос. — Эй, Лукас, ты тут? — Альберт?! — соскочил с места парень, посмотрев вверх, но всё равно ничего там не увидев. — Я спущу тебе веревку. Зацепись за неё и держись. Я тебя вытащу, — бросил мужчина, после чего веревка и впрямь оказалась внизу: сделав все, что сказал мужчина, Лукас вскоре оказался на свободе, но всё равно немного содрогался от холода ямы. — Как ты? Живой? — спросил мужчина, и только Лукас хотел ответить, как ужаснулся, увидев двух побитых мужчин, лежащих неподалеку, — Да, чутка не сдержался, но они сами виноваты. Это надо же быть такими тварями — знать, куда эти мерзавцы кидают своих жертв, и молчать. Тьфу на них, одним словом. — Своих жертв? — удивился Лукас, на что Альберт усмехнулся. — Ох, а ты так и не понял, почему оказался в той яме?       Лукас был уверен, что его скинули сюда из-за боязни конкуренции. Из-за самодовольной ухмылки мужчины парень осознал, что очень сильно заблуждался.

***

— Это возмутительно! — Да как вы посмели пробраться в святую обитель! — Немедленно уходите! — кричали лекари на Рону с Драком, явившихся прямиком в центр всеобщего собрания. — Сначала покажите нашего друга, и тогда мы уйдём! — кричала за двоих девушка, зная, что мужчине напротив нельзя открывать рта из-за клыков. — Да кем вы себя возомнили, чтобы что-то от нас требовать? — Возмутительно! — Да мы вас… — Что тут происходит? — вышел на крики сам священник Мин, смотря недовольным взглядом как на своих, так и на чужих, — Если этим невежам неведомо, что нельзя делать в святой обители, то вам уж, господа, это должно быть хорошо известно, — строго проговорил мужчина, обращаясь к своим людям, тут же склонивших головы, — Итак, что у вас случилось? — обернулся Мин к двум путникам. — Сегодня утром мы отдали вам своего друга, Лукаса, а сейчас мы не можем его найти! Хотелось бы знать, что с ним, — твердо и требовательно воскликнула Рона. — Ах, тот мальчик, — припомнил старик того, кого принимал сегодня в свою святую обитель, — Да, он весьма способный малый, поэтому я сказал ему, что он здесь очень пригодится. Слип, — обернулся Мин к стоящему неподалёку мужчине, — позови мальчика, пусть он успокоит своих друзей.       Слип сделал поклон, неуверенно пошагав вверх по лестнице. Все вокруг не прекращая ворчали на двух незваных гостей, желая, чтобы они поскорее исчезли с их глаз. Мин с раздражением потирал свои виски, показывая этим, как он устал и хочет отдохнуть, но вернувшийся мужчина удивил даже старика. — Господин Мин, его.. нет… — Как это — нет? А где же он? — напрягся старик, смотря по сторонам, будто бы пытался найти пропавшего среди присутствующих на собрании. — Может, он просто решил уйти? — вдруг предположил один из толпы. — Он бы никогда не ушёл без своей сумки, — бросила Рона, сжимая кулаки и уже раздумывая над тем, чтобы создать своё оружие, — Последний раз даю вам шанс сказать, где наш друг, иначе, — медленно начиная создавать в руке пламя, девушка была более чем зла, — пеняйте на себя.       Люди в церкви принялись дрожать от вида того, как мужчина в красных одеяниях был настроен биться голыми руками, а девушка в белом уже во всю пылает огнём. — Постойте, это какое-то недоразумение. Тот мальчик не мог сам уйти, я ведь предложил ему такие хорошие условия и… — И спровоцировали к нему всеобщую ненависть, — неожиданно послышалось от сильного мужчины, который незаметно вошёл в святую обитель, с легкостью отбиваясь от хиленьких стражников. — Альберт! — удивилась Рона, увидев мужчину, думая, что тот уже давно спит под барной стойкой, а заметив позади него юношу, опешила вдвойне, — Лукас! — Что значит «спровоцировал ненависть»? — ничего не понимал главный священник Мин, в то время как Драк и Рона подошли к своим, с беспокойством, но одновременно с радостью смотря на живого и невредимого алхимика, хоть и немного побитого и грязного. — А то и значит. Ваши люди вовсе не рады новеньким, не желают делить с ними хлеб, прекрасно понимая, что вы распределите награду между всеми, — начал выдавать Альберт то, что узнал у побитых в баре мужчин. — Этого не может быть! — возразил Мин. — Ещё как может. Неужели Вы никогда не задавались вопросом, куда же деваются все ваши новые работники? Раз — и их нет, не странно ли? — бросил мужчина, злясь на глупого старика, и впрямь в душе не чаявшего, что его алхимики проделывают под его же носом. — Я никогда и никого не держу. Если кто-то захотел уйти, то я не вправе его удерживать насильно, — проговорил старик, уже сам не понимая происходящего. — И сколько же таких «ушло» за прошлый год? — спросил Альберт, сжимая и разжимая кулаки. — Где-то десять.. может, одиннадцать.. Они все оставляли письма о своём уходе и… — Такие письма? — оборвал старейшину мужчина, бросив ему под ноги клочок бумаги, на которой было написано о том, что Лукас решил уйти по собственной воле за друзьями, вот только не его почерком, — Эти письма сочиняли ваши алхимики, чтоб Вы не стали искать пропавших, а на самом деле, — сощурив глаза, наконец выдал тайну Альберт, — их кидали в яму, чтобы они умерли там от голода. Как раз из такой я сейчас и вытащил Лукаса. — Что? — поразился данной новости Драк, с ужасом посмотрев на Лукаса и поняв, почему он перепачкан грязью. Не выдержав, мужчина приоткрыл рот, с ужасом выдав: — Этого не может бы… Лукас, ты.. — Вампир! — воскликнул глазастый мужчина, указывая на Драка.       Тут же в церкви началась паника: алхимики как трусы пустились в бегство, боясь кровожадного монстра, несильно волновавшегося об этих людях, но ужасно беспокоившегося за юношу, еле стоящего на ногах после почти двух часов, проведенных в холоде. — Да что это за люди такие, — выдал Альберт, уже желая пойти к Мину и вбить ему в голову, что надо следить за своими людьми, как вдруг почувствовал на своём запястье чужую руку. — Не надо. Они всё равно ничего не поймут, а находиться здесь опасно. Уверен, некоторые уже побежали за стражей, так что нам лучше поскорее уйти, — проговорил Лукас, на что тройка без лишних споров согласилась, покинув эту обитель лжи и зависти.

***

— Скольких же они так убили… Какой кошмар… — всё никак не могла прийти в себя Рона после услышанной новости о том, где пробыл Лукас последние два часа. — Ты точно не ранен? — спросил вампир у рядом идущего юноши, выглядевшего довольно потрёпано. — На удивление — нет. Хоть они и сбросили меня туда, но падение оказалось мягким, я лишь получил пару ссадин и синяков, но серьезных повреждений нет, — проговорил Лукас, после чего приобнял себя, пытаясь то ли согреться, то ли успокоить дрожь во всём теле, — А вот от увиденных человеческих костей меня все ещё трясет… — Не переживай! Больше мы не позволим такому случиться, ведь отныне мы команда! — бросила девушка приобнимая парня, из-за чего его дрожь немного прошла. — Вот именно. Отныне мы не позволим никому тронуть тебя, а кто тронет — потом горько пожалеет об этом, — положил вампир свою руку на плечо юноши, принося некое душевное спокойствие. — А вы уверены, что он пойдёт с нами? — вдруг спросил Альберт, от чего двое тут же остановились, с беспокойство и неким страхом смотря на юношу, к которому успели так прикипеть. — На самом деле я не хочу идти в путешествие… — проговорил Лукас, на что троица тут же тяжело вздохнула, но от его следующих слов буквально расцвела, — Но очень хочу остаться с вами и помогать всем, чем смогу. — Вот это правильное решение, — воскликнул Альберт, после чего подошёл к юноше и по-доброму потрепал по его и без того растрепанным волосам, даря Лукасу надежду на то, что он больше никогда не останется один.              В это же время, на краю высокой горы, за большим столом сидела одинокая фигура, попивая красное вино. Большой черный замок не пропускал внутрь лучей солнца (хоть такого в царстве вампиров и не бывало), из-за чего помещение казалось зловеще пустым и тёмным.       Мало кому было позволено ходить по коридорам замка самого Дракулы, если не брать в расчёт слуг и рабов, которых и за животных существ-то почти не считали, не обращая на них никакого внимания, ведь прислуживали ему людишки. Очень малая доля вампиров имела право заходить в главный зал самого повелителя — самые великие, самые сильнейшие: самые кровожадные личности были в подчинении у величайшего правителя, восседал на троне почти три сотни лет.       Мужчине по виду было около сорока лет. Именно в этом возрасте он впервые попробовал человеческую крови, сделав это скорее из-за надобности, чем по необходимости: только так вампиры могли получить бессмертие. — Мой господин, могу я войти? — прозвучал вопрос за дверью, и, лениво дав своё позволение, Дракула не отвел свой взгляд от книги, полностью игнорируя вошедшего гостя. — Я пришёл с юга по Вашему поручению, — проговорил красноглазый мужичина с пышной как у лошади гривой, — На счёт Вашего сына…— услышав последнее слово, Дракула наконец отнял взгляд от книги, посмотрев на хорошо одетого вампира, который был по счёту седьмым великим вампиром этого королевства. — И как он там? Ещё не передумал? — усмехнулся мужчина, прекрасно зная своего сына. — Его там нет, — выдал Бернар, от чего сам король дёрнулся. — Как это нет? — бросил Дракула, сжимая свои кулаки, — Сбежал? — Кажется, кто-то его освободил… — предположил седьмой великий вампир, как и все в данном замке боясь гнева повелителя. — Ох, так ему помогли… — проговорил владыка, вставая из своего места и подходя к большому окну, смотря на уходящую луну, — У меня такое чувство, что намечается кое-что очень интересное, — усмехнулся Дракула, понимая, что его сын не остановится и попробует снова сразиться с ним, даже зная, что сам слабее, — Ну, что ж, сынок, раз ты не пожелал быть послушным и решил поиграть со мной, — будучи в раздражении от непослушного Драка, впал в некое безумие владыка, начиная хохотать, попутно говоря, — Я приму твой вызов.       Стоящий позади вампир то опускал, то поднимал взгляд, памятуя и о чудовищном характере своего господина, и о том, что в последние пять лет мужчина стал чуть ли не психопатом, готовым убить любого, кто посмеет препятствовать его планам. Даже собственного сына.