Butcher in the Foxhole [Мясник в Лисьей норе]

      Натан осмотрел каждый дюйм уравновешенного человека, которым он притворялся. Тот, кто сильно заботился о своем пропавшем сыне и жене. Тот, кто часами искал и сжигал деньги только для того, чтобы попытаться вернуть их домой. Ну, только кое-что из этого не было ложью.       Мясник слишком хорошо знал свои поступки.       — Извините за беспокойство, — сказал Натан, делая вид убитого горем человека. — Но ты напоминаешь мне его.       Челюсть Нила отскочила в сторону от силы, с которой он ее сжимал. Он бы побеспокоился о состоянии своих зубов, если бы был уверен, что доживет до следующего дня.       Остальные члены его отряда остановились по пути на выход. Лола повернулась к нему лицом и, как и Рене, как и его отец, увидела. Женщина поднесла руку к лицу, легкая пантомима шока, чтобы скрыть безумное хихиканье, поднимающееся в ее груди.       Натан сделал вид, что идет к нему. Взгляды Лисов следили за мужчиной, за каждым шагом. Нил боролся с дрожью в основании позвоночника. Он должен был дожить до конца года. Прошло всего несколько месяцев. Это было несправедливо. Он должен был увидеть чемпионаты. Не это. Это не то, как выглядит конец. Этого не может быть.       Собрав всю силу, на которую был способен Нил, он встретил взгляд своего отца.       — Извините, сэр, — сказал Нил со своим хорошо отработанным аризонским акцентом, — я напоминаю вам кого?       Его отец не сильно изменился с тех пор, как Нил видел его в последний раз. Вокруг его головы было больше седых волос. Его глаза все еще были холодными, расчетливыми и голубыми, которых Нил боялся. Смотреть на своего отца было все равно, что смотреть в искаженное временем зеркало. Это была галлюциногенная поездка, которую Нил отчаянно хотел закончить.       К сожалению, это была не просто галлюцинация или кошмар. Это не было чем-то, что могло просто закончиться.       Натан присел на корточки так, чтобы Нил оказался на одном уровне с ним. Это было так непохоже на него, если бы это случилось в любое другое время, Нил бы рассмеялся. Его отец не садился на корточки. Не поклонялся. Его отец никогда не опускался до положения других. Мясник наклонялся над своими павшими жертвами, но власть всегда была в его руках.       Нил не мог дышать. Быстрый взгляд показал, что лисы не остались в стороне от внимания мужчины к Нилу. Эндрю был в ярости, его сдерживала только мертвая хватка Кевина вокруг его руки. Рене сидела начеку, готовая ко всему, что может произойти. Глаза Мэтта были широко раскрыты, а Дэн злилась.       Рука Натана потянулась, чтобы коснуться левого плеча Нила.       — Мой маленький мальчик, который пропал без вести много лет назад. То, как ты держишься, очень похоже на него.       Рука мясника нашла свою цель. Обожженная кожа под рукавом Нила была неоспоримым доказательством его личности. Его отец улыбнулся находке.       Нил не мог сдержать дрожь. Эта улыбка. Хищник поймал свою добычу, и Нил ничего не мог с этим поделать. Шрамы, которые он так старался скрыть, были последним ключом к его поиску.       Это было доказательством того, что насилие из детства не скрыть в будущем. Так же, как Нил знает привычки Натана, то, как он наклонял голову перед первым ударом, и то, как Лола щелкала ногтями, когда была действительно расстроена, это не могло стереть годы нанесенного Нилу вреда. Это не могло предотвратить повторение этого. Это было несправедливо.       — Пожалуйста, давай я куплю тебе кофе. Мы могли бы даже поговорить об этом, — глаза Натана метнулись к Лисам. — Спонсорские сделки. Если хочешь.       Это было очевидно. Совместить сообщение с рукой на плече, Нила звали домой. У него был единственный выбор: уйти тихо или устроить сцену.       Нил многое унес из своего детства: воспоминания, травмы, шрамы. Одного он не взял с собой: тишину. Нил был вспыльчив. Он построил того, кем он был, на пламени, излитым на тело его матери. Темперамент, который его мать так старалась обуздать, вырвался на свободу, когда ее кости попали в песок.       Нил мог быть кем-угодно, но он не был трусом.       — Извините, но я не думаю, что смогу пойти с вами сегодня. У меня тренировка и занятия, которые я просто не могу пропустить, — сказал Нил с фальшивым извинением.       Хватка Натана так сильно сжала его руку, что Нил испугался, что скоро у него нарушится кровообращение. Отпечатки его пальцев останутся до тех пор, пока Нил будет жить. Синяки, подобные этим, которые образуются под таким давлением, полностью заживают неделями, а у Нила не было столько времени.       Лола недовольно цокнула. Соратники его отца уставились на него, понимая. Это еще не конец.       Нил почувствовал, как на его живот упал свинцовый шар. Отец не отпускал его.       Напряжение продолжалось, поскольку Лисы становились все более беспокойными. Надо было что-то сказать. Ваймак был близок к тому, чтобы сразиться с четырьмя взрослыми одновременно, если в ближайшее время ничего не изменится.       — Боже мой, посмотрите на время, — крикнул Ваймак. — Ладно, вставайте, ленивые задницы. У вас тренировка.       — Конечно, вы правы, — сказала Лола со своей фирменной улыбкой. Губы были приоткрыты. Малейший намек на зубы. Это было очаровательно от носа до кончиков пальцев, но никогда не достигал ее глаз. — Я потеряла счет времени. Мистер Веснински, нам действительно пора идти. Мы вернемся через несколько недель.       Натан палец за пальцем ослабил хватку на руке Нила. Лисы затаили дыхание, в то время как мясник неторопливо покидал Лисью нору.       Нил боролся с желанием рухнуть, когда дверь закрылась, и он оказался только в присутствии своей семьи. Комната кружилась. Он не мог перевести дыхание. Его мозг заполнил статический гул, подавляя его чувства.       Нил слышал обрывки разговора:       — Хорошо?       — Эбби?       — Дыши.       — Просто.       — В безопасности.       — Ушел.       — Нил.       — Натаниэль.       — Не называй меня так, — выдохнул Нил.       Имя прорвалось сквозь шум. Мир начал проясняться. Лисы окружили его стул, а тело Нила все еще было в состоянии повышенной готовности. Его дыхание было слишком быстрым, а пульс слишком частым. Одно неверное движение, и шум вернется.       — Он причинил тебе боль? — кто-то задал вопрос, но Нил не мог сказать кто.       — Я в порядке, — сказал Нил.       — Вопрос не в этом, — сказала Дэн. Дэн, это Дэн спросила.       — Парень, я не думаю, что ты когда-либо был в порядке. Если хотя бы половина того, о чем я думаю, верна, никто на твоем месте не будет в порядке, — сказал Ваймак.       Когда дыхание Нила успокоилось, а Лисы были уверены, что он не потеряет сознание, многие вернулись на свои места. Нил смотрел на пол. Это было проще, чем смотреть на них.       Потребовалось геркулесово усилие, чтобы вытянуть слова из его диафрагмы. Каждая часть его тела кричала, чтобы он остановился. Голос матери пересилил даже его собственные мысли.       — Кевин почти правильно понял историю, — начал Нил.       В его ушах эхом отдавалось хныканья матери на пассажирском сиденье машины. Обещай мне. Ты должен пообещать. Продолжай бежать.       Бензин.       Спичка.       Огонь.       — Никто не переживет мясника, но от него можно убежать. Мэри Хэтфорд сбежала от мужа. Она взяла с собой сына, и вместе они путешествовали шесть лет. Они прятались в разных странах, выучили два языка и даже убивали последователей мясника в погоне за своей свободой, — сказал Нил.       Лица Лисов исказились разной степенью безумия. Руки Мэтта потянулись к Нилу, но много футов между ними помешали ему обнять Нила. Они были бы рады. Они этого хотели.       — Мясник нашел ее в Сиэтле. Я похоронил ее кости на пляже Калифорнии, — сказал Нил.       Изменение местоимений не осталось незамеченным. Глаза большинства Лис расширились при подтверждении истинной личности Нила.       — Никто не переходит дорогу мяснику, а после остается в живых. Я провел почти половину своей жизни, убегая от него. Я был в порядке, отдав все, чтобы провести год со всеми вами. Я просто думал, — голос Нила сорвался от напряжения. — Я просто думал, что у меня будет больше времени.       — Что это значит? — Ники заплакал.       Нил прикусил внутреннюю часть губы, чтобы она не дрожала. Его рот наполнился кровью, когда он сильнее сжал зубы.       — Мое время истекло, — Нил встретил взгляд каждого Лиса.       Карты были сложены. Кости были взвешены. Нил не доживет до Рождества, но он не умрет ложью. Он не умрет в одиночестве.       В гостиной были его фотографии. Были общие воспоминания с Лисами, вещи, которые они никогда не забудут. У него был дом, была семья. Это было больше, чем он когда-либо мог просить.       Этого было достаточно.       Так и должно было быть.       Это было не так.       «Я не готов. Я не хочу уходить», — кричало его сердце. Огонь его страсти горел беспримерно. Как бы он не пытался утихомирить звон, он не смог. Он не хотел идти.       Эндрю был прав, мир был безмерно жесток. И все же Нил хотел — нуждался — каждой костью своего тела остаться.       Нил не был человеком, который получил то, что хотел.