Издержки одиночества

— Как Зоя себя чувствует? — беспокоится Климова, расхаживая туда-сюда. — Чуть более счастливой, — будничным тоном отвечает Глеб. — Глеб, можно вопрос? — Алёне совершенно не хочется уходить отсюда, словно рабочее место Глеба спасает от плохих мыслей. А их после сегодняшнего дела предостаточно — сколько бедных девочек настолько отчаялись от собственного одиночества, что сами непроизвольно просили убийцу убить их. За годы работы в полиции Климова зареклась примерять на себя чувства жертв, но тут мозг откровенно бунтовал, а девушка точно знала, если пойдёт домой, то неутешительные мысли накроют её с головой. Зоя наверняка выслушивает сейчас нотации Тихомирова по поводу того, что всегда надо предупреждать его о своём участии в операциях, особенно проходящих в его квартире, и вообще ей следует меньше ввязываться в авантюры Глеба. Рома как обычно пропадает где-то со своими братом, ловя время пока младший не вырос, а может сидит в своём излюбленном гараже с очередной знакомой. Рита? Она, скорее всего, зависает где-то со своими друзьями, тщетно пытаясь скрыться от камер видеонаблюдения. А Алёна здесь. Карелин не выключает свет в кубе, но и не разворачивает кресло к ней лицом — Алёна делает вывод, что он настроен на разговор. Всё же они знакомы уже достаточно долго, чтобы наконец поговорить начистоту, но духу задать интересующий вопрос сразу у Климовой не хватает. Девушка недолго смотрит в спину Глеба, даже не пытаясь разглядеть, что на экране его компьютера. Все слова теряются в мыслях, так и не доходя до языка, будто бы и сказать нечего. Несмотря на все его возможности, Карелин всё ещё остаётся ранимым, когда речь заходит о его жизни. Вернее, о том, что от неё не истлело. И Алёне волей-неволей приходилось тщательно выбирать каждое слово, это Тихомиров не стеснялся в высказываниях в сторону Глеба, но она так не могла. Наверное, потому что видела в нём что-то большее, чем просто хакера с задатками компьютерного гения. Видела в нём настоящего человека, с такой же израненной душой. Им обоим пришлось пережить не самые приятные моменты в жизни, особенно их роднила потеря близких. В его случае буквальная, в её — образная, хоть и легче от этого ее становилось. — Ты знаешь всё о нас, а мы о тебе ничего… — как бы между слов Климова вкладывает свой посыл. — Факт: вы знаете главное — моё прошлое, — после паузы отзывается Глеб, даже не удосужившись повернуться к девушке. — Прошлое — это прошлое, — равнодушно пожимает плечами Климова. — Нет, это ключ ко всему, источник, первопричина, исходный код, программирующий человека, — спокойно парирует Карелин, не отрываясь от своего дела. — Я даже не знаю это похоже на разговор с психологом или системным администратором… — Алёна беззлобно шутит над его словами. — Как тебе угодно, — в голосе Глеба звучит улыбка. — Хотелось бы поговорить с нормальным человеком, — отмахивается Климова, но тут же с ужасом понимает, как звучат её слова. — Извини, я не это имела ввиду. — Как говорит Тихомиров — «проехали», — после паузы отвечает Карелин, обнадеживая её продолжением беседы. — А ещё он говорит «феноменально», — смеётся Алёна. — И ты не поверишь, как часто, — иронизирует Глеб, не меняя интонаций в голосе. — Так всё же… — Климова почему-то делает несколько шагов навстречу сидящему спиной мужчине. — Почему ты не хочешь открыться нам? Зачем держишь на расстоянии? — Алёна… — голос Глеба звучит раздосадовано, и он, наконец, поднимается с места. Теперь их разделяет лишь тонкая грань бронированного стекла, совсем призрачная, но такая ощутимая граница. Алёна бы многое отдала, чтобы коснуться Глеба, хотя бы в дружеском жесте, но это невозможно. Какое-то время они просто смотрят друг на друга молча. У девушки появляется ощущение, что на неё смотрят два ледяных озера — кажется, протяни руку и коснешься холодной поверхности. — Не стоит, — помолчав, добавляет Карелин и отводит взгляд в сторону. — Почему? — растерянно интересуется Климова, вглядываясь в лицо мужчины. Изучает строгие черты лица, запоминает неглубокие морщины на лбу, пытается найти честный ответ на свой вопрос в его глазах. — Потому что, — Глеб невесело хмыкает, такое Алёна видит впервые. — Я один раз уже сблизился с любимым человеком, и ты знаешь, что произошло. Факт: они погибли. Зачем искушать судьбу? Голос Карелина приобретает какие-то новые нотки, не слышанные девушкой ранее. Оценить их эмоциональный посыл она не успевает, потому что Глеб замолкает, словно обрабатывает сказанную им информацию. И вновь это не свойственно ему, обычно он всегда сто раз думает прежде чем поделиться информацией, тем более о себе и своих близких. — Не знала, что ты веришь в судьбу, — удивляется Климова. — Общаться так, — Карелин игнорирует её слова и кладёт руку на стекло со своей стороны. — Мой вклад в безопасность вас всех, как и наблюдение за вами. Алёна молча прикладывает руку со своей стороны. Проклятое стекло. Оно одновременно слишком отдаёт холодом и реальностью, но и в тоже время донельзя олицетворяет метафору. Их разделяют вещи, куда страшнее, чем это стекло, например, череда обстоятельств, приведших Глеба в куб, а Климову в полицию. Наверное, Карелин донельзя прав, когда говорит, что прошлое всегда ключ к настоящему, ведь уже другие их поступки надолго сделали их жизни параллельными. У Алёны есть возможность в любой момент бросить их игры в справедливость и засесть в полицейском архиве, но даже после этого Глеб всё ещё будет приглядывать за ней. Пусть не так рьяно и бестактно врываться в её жизнь как сейчас, но наблюдать издалека. Глеб сжимает губы в тонкую полоску то ли в ответ на её слова, то ли на свою искренность и поспешно убирает руку от стекла. Последний раз взглянув на Алёну, так и застывшую с ладонью на стеклянной стенке, он подходит к своему компьютеру и, нажав несколько клавиш, гасит свет внутри куба. Значит, разговор на сегодня окончен.