Смертельный яд твоего безумия

Тело, обдуваемое ветром, быстро летело вниз и приземлилось прямо в руки Рана. Куёки, не дрогнув даже бровью, спрыгнула с менеджера, поправляя одежду. — Спасибо, Ран. — холодно сказала она ему, выхватила из кармана пачку сигарет, закурив одну. — Как всё прошло? — спросил парень, рассматривая её окровавленное лицо, грудь и руки. — Расскажу в машине. Пора ехать, пока эти идиоты не созвали своих собак. Оба сели в машину Рана и отправились домой к Акаши, она, нахмурив брови, рассматривала свои руки, в обилиях гематом и крови. — Майки собирался прикончить Такемичи. — начала Куёки. — Либо хотел выведать у него информацию обо мне. — Умно сделал, притащил его сюда, а не на свою территорию. — усмехнулся Хайтани, смотря на дорогу. — Что насчёт твоего плана? Ты отомстила? — повернув голову к Акаши, задал вопрос парень. — Да, в этом плане всё прошло хорошо, этот клоун никогда не забудет моего возмездия. — посмеялась девушка, быстро расплетая свои косы. Ран начал говорить о банде Майки, о каких-то финансовых делах в предприятиях и встречах, но Куёки уже не слушала, она расплетала длинные косы и всё больше погружалась в себя, в размышления, которые крутились вокруг слов Санзу. Машина наконец остановилась, Куёки не дала Хайтани никакого ответа на прошлые его вопросы, лишь дала указания, насчёт последующих действий и вошла в свой огромный дом. Идя по прихожей, она продолжала думать, поднимаясь по лестнице в ванную комнату, она всё ещё размышляла об услышанном, копалась в себе, снова винила и жалела. Зайдя в просторную отделанную белой плиткой комнату, она включила воду, на пол стали падать вещи: чёрная юбка, испачканная кровью блузка, чулки, шорты с оружием, нижнее бельё. Куёки взглянула на себя в зеркало и стала пристально рассматривать, причиняя себе моральную боль. Её взгляд упал, конечно, первым делом на грудь и безглавого ангела.

***

Холодный пол маленькой квартирки и тусклый свет напоминали о детстве. Ночь укрыла своим мраком Токио и одарила Куёки новыми страданиями. В свои 16 лет она вытерпела больше, чем любой взрослый человек, но она ребёнок. Она жертва панических атак и мучительных мыслей о Нём. Куёки сидела напротив зеркала в прихожей и смотрела на себя, но как же ей хотелось смотреть на Него. С каждым днём юная Акаши винила себя за содеянное, жалела, ненавидела, множество раз хотела бросить всё и просто прижаться к Его массивной груди. Горькие слёзы быстро бежали по исхудавшим бледным щекам, а плечи подрагивали от вновь нахлынувшей тревоги. Она не ела, не спала, не радовалась, ведь, как она могла веселиться, если её веселье кануло в бездне её же ошибок? Акаши боялась выходить из дома и встретиться с Ним, она боялась, что сорвётся, начнёт всё сначала, но когда находилась одна, становилось только хуже, она сажала себя на цепь, но так рвалась к Нему, что не выдерживал даже металл. Её голова была заполнена Им, потому она билась ей о стену. Её кожа впитала Его запах и она старательно до красноты тёрла её, дабы смыть. Её глаза запомнили его образ и она пыталась выколоть их ножом, да только смелости так и не хватило. В её ушах звучал Его голос, от которого она сходила с ума, кричала, закрывала уши, рыдала сильнее, медленно погружалась в безумие. Переживая каждый день эту бесконечную петлю страданий, Куёки смотрела на себя и ощущала невыносимо жалкой для самой себя, жалкой по тому, что не может жить без своего Веселья, но и признать этого тоже не может. В её дрожащей ладони появился нож-бабочка, который она раскрыла. Девушка быстро сняла такую любимую и родную белую футболку, Его футболку, и положила рядом, а затем вперила взгляд в зеркало. Рука поднялась и стала медленно, с напором, вести по груди, вырезая на ней иероглифы, которые после сложились в одно целое «Шуджи Ханма». Порезы были очень глубоки, кровь вытекала из них, заливая грудь, живот и бёдра, но Куёки не ощущала жгучей боли, лишь пустоту, которую ей так хотелось заполнить. Она боялась видеть на груди Его имя, постоянно скрывала под одеждой, не смотрела на себя в зеркало. Дабы не истязать себя ещё сильнее, девушка набила на груди безглавого ангела, крылья которого отлично скрыли злосчастные иероглифы.

***

Взгляд Акаши тут же перемещался дальше. Она рассматривала руки с вытатуированными там демонами, черепами, демоническими сущностями и надписями, но под всеми этими татуировками скрывались глубокие порезы, множество раз вырезанное имя Ханмы. Взгляд скользнул на бедро, украшенное огромной змеёй, под которой скрывался шрам от пулевого ранения, нанесённого ей Санзу, когда-то. Девушка собрала свои волосы и убрала их в высокий пучок, повернулась к ванной и уже хотела в неё сесть, как заметила в зеркале свою спину. На правой лопатке было вытатуировано «преступление», а на левой «наказание». Половину спины заполнил огромный розовый шрам, окутанный вытатуированной колючей проволокой, что закручивалась вокруг живота и поясницы. Глаза Куёки поднялись чуть выше и устремились в самое чувствительное место, где до боли родное имя красовалось на шее. Девушку тут же окутывали воспоминания и старые ощущения того, как парень хватал её за шею, сжимал её, как водил пальцами по венам, чувствуя бешенный пульс девушки. Это была его фишка, которая сводила Куёки с ума, потому она как-то привычно или даже рефлекторно, потёрла шею рукой, затем опустилась в воду. Девушка облокотилась на бортик ванны и вытянула ноги наслаждаясь горячей водой, однако даже она не могла растопить тот холод, что навсегда поселился в душе Акаши. Дыхание перехватило и Куёки схватилась руками за собственные бёдра.

***

Драка с очередной бандой Кабукичё прошла как всегда успешно, однако оставила много гематом. Ханма вошёл в квартиру, держа за талию чуть прихрамывающую Куёки. Она шипя, отошла от него и опустилась на пол, отбросив в сторону куртку. — Ублюдки… — выпалила она, кашляя. — Всё тело болит. — Нечего было лезть в самую гущу. — усмехнулся Шуджи, направляясь в ванную. — В следующий раз ты сидишь дома. — Чего?! — возмутилась Куёки, тут же поднявшись и последовав за ним. — С какого хрена? — С такого, что я не хочу видеть свою девочку избитой, а тебе нравится быть в центре драки, вот и получаешь больше всех. — Я не буду сидеть дома. — нахмурив брови, заявила девушка. Включив воду, Ханма развернулся и взял Куёки за лицо, мимолётно поцеловав в губы. — Если я скажу, будешь. Мне нравится твоя самоотверженность и любовь пиздеца происходящего вокруг, но, сладкая…— парень провёл тыльной стороной ладони по её щеке и девушка прошипела от боли. — …пусть на твоей коже будут татуировки, а не синяки и шрамы. Ответить на это Акаши ничего не смогла. Они оба сняли одежду и сели в горячую воду. Ханма прижался к бортику ванны, а Куёки села между его ног, прижав свои колени к груди, обняв их. Шуджи аккуратно взял девушку за волосы и принялся убирать их, дабы они не намокли. Ханма редко был заботлив, вернее, он был заботлив всегда, но выражалось это необычным образом. Парень набирал в татуированные ладони воду и поливал на израненную спину Куёки, от чего её кожа покрывалась мурашками. Ханма коснулся ладонями лопаток Куёки и чуть склонился, целуя её синяки на спине, заставляя девушку кусать губы и вздыхать, затем его губы плавно перешли на шею, синяки на которой он зализывал, после целовал. Куёки облокотилась на его спину, подняв голову и соприкоснувшись губами с парнем, так нежно, как они никогда не делали.

***

Акаши обняла себя руками, будто со страхом смотря на воду, стараясь успокоить дыхание. Девушка не выдержала и медленно опустилась под воду, закрыв глаза, продолжая держать себя за плечи. Теперь дышать ей было не нужно, она лишь лежала, ощущая давление воды, боль в лёгких, но не вдыхала. Звуки. Она слышала звуки. Она слышала голос. — Куколка! — прозвучало откуда-то из коридора. Куёки резко вылезла из воды, от чего она расплескалась. Девушка вытерла ладонями лицо от воды, кашляя, испуганно вперив взгляд в белую дверь. — Сладкая, где ты? — вновь слышалось из коридора. Куёки задрожала всем телом и начала вылезать из ванны. Вода стекала по её телу, падая на пол, но ей было плевать, Акаши шла ногая к двери, протянув дрожащую руку к ручке двери. Она слышала его голос, он звал её. Девушка резко дёрнула ручку и вышла из ванной комнаты, начиная осматриваться. Куёки более уверенными шагами отправилась к одной комнате, затем к другой, к гардеробной, кухне, гостиной и так далее, но так и не нашла источник звука. Но ведь она его слышала, значит он здесь. Куёки развернулась и быстро отправилась к своей спальне. Ступени. Одна, вторая, третья. Коридор. Дверь. Она резко ворвалась в комнату и встретила там прохладный ветер, ворвавшийся в спальню через окно. Привычный холод, мрак и одиночество всегда были рядом с Куёки все эти года. Неужели ей показалось? Акаши разочарованно и поражённо смотрела в пустоту, затем обессилено свалилась наземь, схватилась за волосы и закричала на весь дом. Её истошный мучительный крик слышался в каждой комнате, закоулке и чулане, каждая пылинки и затаившийся в углу паучок вздрогнул от этого жуткого хриплого, наполненного неизмеримой болью, крика. Куёки разрывала своё горло воплями, заливаясь ядовитыми слезами. Как могла она совершить самую страшную ошибку в своей жизни? Как могла бросить того, кем дорожила больше всех, кого любила больше брата? Как она могла Его бросить? Куёки закрывала уши, ведь в них слышались отголоски его слов, в них был его голос. Девушка билась в конвульсиях от накатившей паники, затем резко сорвалась с места и вынула из прикроватной тумбочки нож-бабочку, подаренный ей когда-то Ханмой. Куёки дрожала и быстро дышала, мотая головой, продолжая слышать такое родное и до ужаса больное «Куколка». Схватив нож посильнее, Акаши крепко взялась за своё ухо и стала отрезать его. Кровь хлынула на белую постель и мокрое тело девушки, окрасив всё в алый. На испачканную кровью постель падает окровавленное ухо девушки, а сама она валиться на пол, продолжая сжимать нож, пока ухо быстро кровоточит. Она впала в самое страшное безумие. Её зависимость достигла маниакальной фазы и выбраться из этого кошмара уже было невозможно. Бесконечная петля страданий, что затягивается на её шее с каждым днём всё сильнее. Смыв с себя кровь, девушка перебинтовала голову, прикрыв рану волосами, затем вошла в гардеробную и открыла ящик со своей старой одеждой. Благо за время размер Куёки не сильно изменился, только стал меньше. Она достала потрёпанную школьную юбку и с улыбкой рассмотрела. Акаши быстро облачилась в старую юбку, белую майку и куртку Ханмы с эмблемой Вальхаллы, которую она хранила, как Зеница око. В таком виде девушка спустилась в гараж, села в самую лучшую и дорогую машину, после чего направилась в место, которое надеялась, успокоит её. Темнело. Солнце близилось к закату, но люди ещё бродили по улицам, а Куёки жала на газ, чуть сжимая челюсть от боли, что каждый раз напоминала о себе. Через некоторое время она наконец доехала до любимой забегаловки в Канто. Куёки вылезла из машины и вошла в заведение, что уже закрывалось, потому клиентов там не было. — Здравствуйте. Извините, но мы уже закрываемся. — проговорил старик, подметая пол. — Жаль. Я надеялась, что ваш рамен поднимет мне настроение. — с улыбкой заявила девушка. — Куёки? — поразился владелец. Акаши улыбнулась шире и крепко обняла старика, а она в свою очередь её, поглаживая по спине, говоря о том, как сильно она изменилась, но девушка не слушала, а лишь вспомнила всё время проведённое здесь. В забегаловку, которую ей впервые показал Ханма, Куёки приходила часто. Они вместе с Ханмой постоянно обедали или ужинали здесь, просто наведывались к старику и рассказывали о том, что у них нового, когда пара ссорилась, оба приходили сюда, высказывая старику своё недовольство, потом случайно встречались в этой забегаловке и мирились, но после расставания с Ханмой, Куёки больше не приходила сюда. — Проходи. — сказал старик и тут же встал за стойку, чтобы приготовить для девушки рамен. — Тут совсем ничего не изменилось. — сказала она, сев за стол, рядом с стойкой. — Что-то должно оставаться неизменным. — усмехнулся мужчина. — Я слышал у тебя дела в гору пошли. — Да, так и есть. — как-то грустно ответила ему Акаши. — Но с Ханмой у вас всё плохо, как он сказал. — Он был здесь? — взволнованно спросила Куёки. — Конечно, постоянно приходит. Совсем плох мальчишка. — горько усмехнулся старик. — Мать его умерла пару лет назад, коллекторы, которым она должна до сих пор у его дома шатаются, без всего парня оставили, теперь уж и не знаю, как он там живёт и где, давно не заходил. Сердце девушки обливалось кровью, слыша, что у Шуджи всё настолько плохо. — А…Дедушка, а он говорил что-то обо мне? — с надеждой взглянув на мужчину, спросила она. — Ох…— этот тяжёлый вздох, заставил сердце девушки больно сжаться. — Как сумасшедший только и делает, что повторяет твоё имя. Он не рассказал, что между вами случилось, но одно могу сказать точно — он никогда не был таким подавленным и сломленным, как сейчас. Акаши получше укуталась в куртку, опустив взгляд в стол, начиная снова дрожать. Рамен был почти готов, осталось лишь добавить некоторые ингредиенты, но телефон владельца завибрировал. — Куёки, ты можешь положить себе всё, что хочешь, я отойду ненадолго, дочка звонит. — Конечно, дедушка. — она поднялась и встала за стойку, а мужчина ушёл в подсобку. Девушка стала накладывать в тарелку овощи и мясо, рассматривая полки со специями. Дверь открылась и в забегаловку кто-то вошёл. Куёки нахмурилась, а затем ощутила сильный запах сигаретного дыма. — А? Где старик? Голос вошедшего парня ударил в голову девушки и она задрожала сильнее, выронив баночку с перцем, от чего она раскололась на миллион частиц. Акаши медленно повернулась и вперила взгляд в виновника её безумия. Это был высокий парень, в чёрных джинсах и толстовке, с длинными чёрными волосами, первые пряди которых были белыми. Его измученное лицо заставляло Куёки тяжело дышать, эти худые щёки, с острыми скулами, пустые золотистые глаза и тёмные круги под ними, говорящие об отсутствии сна. Оба смотрели друг на друга и молчали, ведь сказать что-то было невозможно. — Ханма..? — дрожащим хриплым голосом произнесла Акаши. — Блять…— выругался он, пятясь назад. — Опять глюки. Девушка поняла, что парню она кажется иллюзией и сейчас она вновь потеряет того, кто заставляет её сердце биться чаще. Акаши резко подрывается, перепрыгивает через стойку и подбегает к нему, становясь перед парнем. — Постой. — просит она, не переставая смотреть в эти пустые глаза. — Это я. Это правда я. — девушка тянет руки к лицу Шуджи, касаясь его щёк. — Твоя куколка, твоя девочка, твоя сладкая. — шепчет она, пока из глаз льются слёзы. Ханма словно вышел из транса или очнулся от долгого сна и удивлённо вперил взгляд в черты лица Куёки. Ему не верилось, что это действительно Она, что он видит Её спустя так много времени.

***

Холодная квартира, в которой так пусто и одиноко. Больше никогда здесь не будет слышен звонкий смех, жаркий стон, воздух не заполнится таким родным запахом цветов и металла, Её образ не заполонит пустоту. Ханма смотрел на ту самую юбку с дырками от сигарет, вспоминая тот вечер, когда они впервые ночевали вместе. Каждый сантиметр напоминал ему о Ней. Парень со всей силы ударил по стене, закричал так сильно, что задрожали даже стёкла, упав на пол. Его личная доза веселья теперь где-то далеко от него, теперь не с ним. Она рассыпалась, развеялась по ветру, исчезла, испарилась. Снова. Снова это ужасное чувство пустоты, что не сможет заполнить алкоголь и даже сигареты. Ему вновь скучно и весело уже не станет никогда. Его маленькая Куколка, без лица, без имени и собственной жизни канула в бездну и он не смог удержать её. Он бы прыгнул вслед за Ней, он бы падал в бездну, держа Её за руку, и ни в коем случае не отпускал, но он слишком поздно понял, как сильно отдалился от Неё. Она останавливала его, Она хотела быть с ним, хотела бросить всех и сбежать лишь с ним одним, но его беспечность сыграла с ним плохую шутку, а теперь он вынужден переживать то состояние, в которое никогда и ни за что не хотел возвращаться. И где теперь найти Её? Ханма не хотел и не верил в то, что Она его бросила. Парень бродил по Канто и Кабукичё в поисках своей девочки, он следил за каждым, кто мог быть с Ней связан, он находил Её, следил, бежал, старался остановить, почти касался, но Она была быстрее, ловчее и хитрее, Она не падала в его руки, не смотрела, не одаривала плутовской улыбкой. Он потерял её навсегда.

***

Шуджи резко вздохнул, словно всё это время не дышал, а затем набросился на девушку, обнимая так крепко, что дышать ей было тяжело, но волновало ли это его? Он наконец нашёл своё сокровище и сейчас оно находилось в его руках. Акаши обвила шею Ханмы и слёзы полились так сильно, что залили толстовку парня, но она продолжала обнимать его, встав на носочки. Шуджи вдыхал такой дурманящий аромат, сжимая её талию, теперь уже слёзы полились у него, ведь он боялся, что её образ вновь пропадёт, что она сбежит и догнать её он вновь не сможет. Ханма отстранился, рассматривая девушку с улыбкой, впервые за очень долгое время на его лице появилась улыбка. Куёки улыбнулась в ответ и смахнула с его щёк слёзы. — Это…моя куртка? — усмехнулся парень. — А…да. — неловко ответила Акаши, отведя взгляд. — Тебе всё ещё идут мои вещи. Девушка не знала, куда себя деть от смущения, раньше она бы и не подумала краснеть перед Ханмой, но сейчас она ощущала, что пылает от одного лишь его присутствия. — Ты, хотел заказать рамен? — вдруг спросила она, подняв взгляд. — Да. — Идём, дедушка отошёл ненадолго. Харучиё встала за стойку и продолжила начатое, а затем поставила на стол тарелку с раменом и палочки. Ханма сел за стол, не сводя взгляда с Куёки. Парень поднялся, а после потянулся через стол к небольшому холодильнику, тем самым оказавшись очень близко к девушке, что она даже затаила дыхание. Шуджи достал из холодильника баночку с виноградным соком и сел обратно, начиная есть, а Куёки продолжила стоять напротив. — Смотрю ты теперь в деньгах не нуждаешься. — разорвал тишину Ханма. — Я много работала ради этого. — оперевшись на стол, ответила ему Акаши. — Ты добилась, чего хотела? — подняв на неё взгляд, спросил Шуджи. Девушка нервно сглотнула, поворачиваясь к нему той стороной лица, что была цела. Куёки сжала руки в кулаки, на скулах заиграли желваки. — Да. Я наконец перестала быть бедной и отомстила Майки сполна. — гордо ответила она. — Вот как. По-прежнему удивляешь меня, куколка. — сказал он с улыбкой. Шуджи поднял палочки с лапшой и протянул Акаши. Она улыбнулась и поддалась вперёд, коснувшись лапши проколотым языком, а затем втягивая её, не спуская взгляда с парня. Куёки отстранилась, облизнув покрасневшие от остроты губы. Она отвернулась, тяжело дыша и шипя от того, как сильно горел её рот, острое она по-прежнему не любила, но знала, что любит Ханма, потому насыпала много специй. Парень улыбнулся и, открыв баночку сока, протянул ей. Акаши быстро выхватила её и осушила в одно мгновение, облегчённо вздохнув. — Ты не любил острое со сладким. — удивилась Куёки, смотря на него. — Но ты любила. — ответил Ханма, ухмыльнувшись. Харучиё вновь отвела взгляд, а он пожирал её глазами, заставляя смущаться, пылать и волноваться. — А как у тебя дела? — вдруг спросила Куёки. — Похуже твоих. — усмехнулся он, вытащив одну сигарету и закурив. — Всё ещё живу в нашей квартире. — Я думала ты съехал. — ответила она и стала шариться по карманам. — Блять…неужели забыла. — тихо выругалась Акаши. — Что ищешь? — Сигареты. — Ты ведь не любила курить? — нахмурившись, заявил Шуджи. — Но ты любил. — возразила девушка, как-то хитро взглянув на него. Ханма широко улыбнулся и протянул ей сигарету. Девушка наклонилась с сигаретой меж губ, а парень поджёг её. Куёки затянулась, выдыхая табачный дым в лицо Шуджи, что заставило его уголки губ подняться выше. Ханма приблизился к ней и девушка тут же занервничала, но не отводила взгляда. Татуированная ладонь с «наказанием» коснулась её шеи и Куёки, закатив глаза, томно вздохнула, однако произошло совсем не то, чего она ожидала. Шуджи грубо отвернул её голову, рассматривая кровавые бинты. — Что с тобой случилось, куколка? — грозно спросил парень. — Ничего. Обычная разборка, сам знаешь, как это бывает. — закусив губу, быстро протараторила она. Ханма вновь улыбнулся и резко сжав её горло, приблизил к себе, пристально смотря в глаза Акаши. — Пиздеть ты умеешь хорошо, это я знаю. Парень отстранился, продолжая курить, а Куёки скрестила ноги, которые благо не было видно за стойкой, быстро шевеля языком во рту от волнения, играясь с пирсингом. — Там стоит машина. Твоя? — Да. — Хах, молодец. — усмехнулся Шуджи. — Подвезёшь меня, если у такой занятой дамы есть время. — язвительно улыбаясь, говорил Ханма. Девушка кивнула, но в голове тут же принялась прокручивать всё происходящее. Они оставили на столе деньги, больше нужного, попрощались со стариком и вышли, сев в машину Куёки. Девушка взялась за руль и нажала на газ, направляясь по сказанному парнем адресу. Всю дорогу Ханма не сводила с неё взгляда, дивясь тому, как же сильно изменилась его девочка. Сумерки сменились ночной мглой. Акаши остановила машину, рассматривая район и место, в котором они находились. — Спасибо. — холодно произнёс парень и вылез из салона, направляясь к высокому забору. Куёки поражённо смотрела ему в след, стараясь осознать, что только что встретила того, из-за кого так долго страдала, и сейчас он медленно отдаляется от неё. Девушка сорвалась с места и понеслась за ним, оказавшись на большой территории, являвшейся кладбищем. Ханма прошёл между рядов и сел у одного из надгробий, закурив. Надпись «Кисаки Тетта» на могиле дала ей понять, что Шуджи хочет быть со своим другом, потому стала пятиться назад, сжав руки до побеления. — Останься. — раздался его голос. Акаши удивлённо взглянула на парня, а после села рядом с ним, чуть поодаль. — Я прихожу сюда довольно часто, в надежде, что он меня слышит. — выдыхая дым, рассказывал Ханма. — Он не был святым, наделал много дерьма, испортил многим жизнь или отобрал её, но всё это лишь потому, что он чертовски сильно влюбился. Куёки закусила губу, обняв колени, слушая спокойный голос парня, вслушиваясь в каждое слово, пропуская его через себя. — Он был мне дорог. — вдруг заявил Шуджи. — Но из-за него я потерял тебя. — парень повернулся к ней. — Но ведь это я тебя бросила. — На то была причина. Ты много раз говорила мне о том, чтобы забить на Тосву, на Вальхаллу, на всех этих ненужных нам людей и просто быть вдвоём, но я не слушал. Каким же идиотом я был. — Ханма закрыл лицо ладонями. — Я бы не страдал сейчас, если бы тогда послушал тебя. — Мне тоже было больно. — добавила Акаши. — Я до сих пор жалею о том, что бросила тебя и сбежала одна. — Но это было правильным решением. Не сбеги ты, Кисаки сделал бы всё, чтобы прикончить тебя, ради своих планов. Тебе повезло, что кто-то убил его тогда. — горько усмехнулся он. — Ханма…это была я. Шуджи резко взглянул на неё по-другому, чуть придвинувшись. Он молча смотрел на девушку, стараясь осознать сказанное ей. — Что ты сказала? — Я убила Кисаки, потому что он переманивал тебя на свою сторону. Кисаки отобрал тебя у меня. Я…я просто не могла смириться с тем, что у меня вновь забирают дорогого мне человека. — на одном дыхании выпалила она. Ханма долго рассматривал её, а она в свою очередь его. Парень сделал затяжку и, схватив Куёки за лицо, прильнул к её губам, выдыхая дым прямо в рот девушке. Оба слились в ярком страстном поцелуе, не желая отстраняться. Акаши запустила пальцы в волосы Ханмы, касаясь своим языком его, пока тот изучал её пирсинг, посмеиваясь сквозь поцелуй. Они целовали друг друг вновь и вновь, тяжело дыша, лишь на пару секунд отстраняясь, дабы набрать воздуха. Без лишних слов, Куёки повалила парня на спину, углубляя поцелуй. Ханма аккуратно касался её головы, в основном держа за шею, а после и вовсе проник руками под куртку, изучая взрослое тело Акаши, пролезая ладонями под майку, касаясь груди, поглаживая её и сжимая, заставляя девушку постанывать ему в губы. Татуированные руки скользнули ниже и Шуджи нащупал лямки её трусиков, потянув их вверх, заставив девушку изогнуться и застонать. — Было бы лучше стянуть их. — пролепетала Куёки, вновь прильнув к губам Ханмы, чуть ёрзая на нём. Акаши облизнулась, а затем, прогнувшись, как кошка, опустилась к шее парня, водя по его венам языком, кусая за кожу, покрывая её яркими красными метками. Шуджи усмехнулся и как можно сильнее ударил её по бёдрам, ещё раз, ещё и ещё, что вся её молочная кожа окрасилась в алый. Куёки быстро принялась расстёгивать ремень на джинсах парня. Терпением Ханма никогда не выделялся, как и сейчас, он запустил руки под юбку Акаши, схватившись за шёлковую ткань, а затем резко разорвав её, отбросив в сторону. Девушка тихо посмеялась, затем расстегнув ширинку, чуть спустила бельё парня, вызволив его возбуждённый член. Девушка довольно улыбнулась, чуть спустилась вниз и демонстративно провела языком по всей длине полового члена парня, заставив его вздрогнуть от невероятных ощущений. Она продолжала обводить кончиком языка каждую венку, затем целовать и вновь облизывать, наслаждаясь процессом. Но оба уже были на пределе и ждать не собирались, потому Куёки поднялась и села на член до конца, от чего на всю округу раздался её громкий стон, который ещё больше возбудил Шуджи. Парень схватил её за бёдра, сжав их, а затем принялся шлёпать девушку, заставляя её двигаться. Куёки плавно двигалась вверх и вниз, затем набирала скорость, склонившись над Ханмой, что также помогал ей. Парень прильнул к губам Акаши, целуя, а затем схватился зубами за пирсинг и потянул на себя, что заставило её высунуть язык. Она прыгала на парне так быстро, что сбитое дыхание уже невозможно было восстановить, оба постанывали, иногда сливаясь в страстном поцелуе. Тут Шуджи поднимает девушку со своих ног и резко ставит на колени, снимая с джинс ремень. Парень наносит несколько хороших ударов по её бёдрам и ягодицам, оставляя яркие красные следы, затем затягивает ремень на шее Куёки, где замечает своё имя и возбуждается ещё сильнее. Ханма берётся за ремень, натягивая его, заставляя девушку сильно прогнуться, а после неожиданно входит, тут же набирая быстрый темп. Чем сильнее он натягивает ремень, тем громче стонет девушка, опускаясь ниже к земле, но Шуджи дёргает за ремень и она, побледневшая, с красными щеками, прижимается к нему. Парень быстро двигается, затем замедляется и грубо входит в Куёки во всю длину, запустив руку под её юбку, касаясь разбухшего от возбуждения клитора, который он начинает стремительно массировать, а девушка стонет ему прямо на ухо, от невероятного удовольствия. Она извивается, как змея, дрожит, стонет и прогибается. Одно мгновение и Ханма входит в Акаши одновременно членом и пальцами, начиная двигаться, от чего Куёки не просто стонет, а кричит, подняв руки и обвив шею парня, от удовольствия. Несколько грубых толчков и Шуджи томно стонет на ухо Куёки, а та в свою очередь дрожит, хватаясь за трясущиеся бёдра. Пара сливается в поцелуе, смотря друг другу в глаза. Слова им были не нужны, всё было ясно лишь во взгляде. Они зависимы друг от друга. Куёки с трудом поднимается, берёт за руку Ханму, застёгивающего ширинку и, без белья с ремнём на шее, стремительно ведёт к своей машине. Оба садятся и Акаши дрожащими руками вставляет ключ зажигания, сильно превышая скорость, несётся в свой дом. Их тела требовали продолжения и отстраняться совсем не хотелось, потому Ханма приблизился к Акаши, целуя её в шею. Уговаривать парня не мешать ей везти машину, Куёки вовсе не собиралась, наоборот пошире расставила ноги, сев поудобнее. Шуджи просунул пальцы в рот девушки и она начала облизывать их, после чего парень запустил руку под юбку Куёки, вновь проделывая махинации, от которых девушка стонала на всю машину, извиваясь. Но этого оказалась мало и Ханма опустил голову, задрав юбку Куёки, касаясь половых губ девушки языком, вырисовывая замысловатые узоры, не оставив без внимания ни один участок заветной кожи. Акаши впилась ногтями в руль, застонав очень громко, стараясь не отвлекаться от дороги и не врезаться никуда, но получаемые ощущения были настолько яркими, что она дрожала всем телом, сжимая волосы парня в руке. Наконец машина остановилась и Шуджи отстранился от Куёки. Оба пулей вылетели из салона, направившись к дому. Ключи. Замок. Прихожая. Кухня. Дорога до спальни слишком длинна, потому пара решила не изводить себя ожиданием, разместившись в первой попавшейся комнате. Ханма подхватил девушку за бёдра и усадил на барную стойку, скинув всё с неё. На пол полетела куртка, майка и юбка. Шуджи с удивлением рассматривал тело девушки, пока та опёрлась руками на стол, раскрывая вид на себя. Ханма коснулся губами ангела на груди Куёки, а после ощутил шрамы, пристально рассматривая татуировку, точнее то, что она скрывала. — Куколка, ты что вырезала на груди моё имя? — удивлённо спросил парень, подняв взгляд. — Почти везде, где есть татуировки. — ответствовала она, склонив голову. — Сладкая, ты слетела с катушек. — заявил он, прильнув к ней. На полу оказалась и толстовка с джинсами парня, а после и его боксеры. Девушка с улыбкой притянула к себе за лицо Ханму, впившись в его губы, придвинувшись вперёд. Парень тут же вошёл в неё, двигаясь в быстром темпе, они не церемонились и получали максимум удовольствия от процесса. Ханма увеличил темп до бешеной скорости, положив Акаши на спину, подняв её руки вверх, сцепив их в замок, не отстраняясь от манящих губ. По всему дому раздавались громкие страстные стоны и скрип стола. Наконец парень и девушка нашли друг друга, слились в танце своей безумной любви, потерялись и упали в эту бездну вместе. Он её безумие, а она его яд.