(Не) иди за огоньками

      Это было не то Звездное озеро, к которому его впервые отвел Чжоу Цзышу. Оно было меньше, и звездочек в нем было пока ещё мало. Зато можно было сунуть натруженные ходьбой ноги в воду, сидя на каменистом выступе в одной только нательной рубахе и подвернутых штанах. А-Сюй, раздетый настолько же, сказал, что здесь можно искупаться, не особо потревожив маленьких местных жительниц. И Вэнь Кэсин собирался использовать его разрешение.       Их аккуратно свернутая одежда лежала на берегу, сверху — две фляжки с вином.       А ещё Вэнь Кэсин крепко держал ладонь Чжоу Цзышу в своей и не собирался отпускать.       У него была сотня, тысяча вопросов, но все-все они могли подождать, пока Чжоу Цзышу аккуратно поглаживал большим пальцем костяшки пальцев Вэнь Кэсина.       Полная, круглая луна висела в небе, и блики её на воде мешались с бледным золотым сиянием звездочек в озере.       — Спрашивай уже. Я слышу, как копошатся в твоей голове вопросы.       Вэнь Кэсин слабо улыбнулся. Был один, главный, от которого зависело всё, но он никак не мог его задать.       — Кто ты? — вырвалось вместо него.       — Ты не это хотел спросить, — хмыкнул Чжоу Цзышу.       — Это тоже, — заупрямился Вэнь Кэсин.       — Я Хозяин леса. Стал, вместо учителя.       — Твой учитель! Цинь Хуайчжан. Я помню, то есть вспомнил. Когда позвал тебя по имени.       Чжоу Цзышу издал звук, что-то между тяжелым вздохом и смешком, и сильнее сжал ладонь Вэнь Кэсина. Того вдруг посетила неприятная мысль.       — Ты сказал, что вместо… Неужели твой учитель…       — Нет! Дурень, с ним всё хорошо. Он просто ушёл в другой лес. Подальше от людей и их глупости.       — Он был добр ко мне. Я рад, что он в порядке.       — Спрашивай, — снова потребовал Чжоу Цзышу через некоторое время, которое они провели, всё ещё держась за руки и иногда соприкасаясь ногами в воде.       — Не хочу, — мотнул головой Вэнь Кэсин.       — Но ты должен.       — Не должен, — этого не хотелось совершенно, но пришлось сдаться под ласковым, но укоризненным взглядом.       Он прикрыл глаза, глубоко вдохнул, словно готовясь к прыжку.       — Ты причастен к исчезновению детей?       — Если я отвечу “да”? Убьешь меня? Ты же пришел сюда расправиться с демоном. Так хорошо подготовился.       — Нет, — Вэнь Кэсин ответил, не задумавшись ни на мгновение. — Я не убью тебя. Не смогу. Но и остаться не смогу тоже.       — Плохой ответ для защитника людей.       — Я никогда не был хорошим, — пожал плечами Вэнь Кэсин.       Чжоу Цзышу слегка повернул руку так, чтобы переплести их пальцы.       — Нет целиком хороших или целиком плохих. В нас всего понемногу. Я правда забирал детей. Тех, кого выбросили, кто стал не нужен даже своим.       Вэнь Кэсин молчал, ожидая продолжения: Чжоу Цзышу выглядел так, словно эти слова тоже давались ему с трудом.       — Первого мальчишку я нашел зимой. Он успел пройти по лесу всего пару шагов. Избитый до полусмерти, замерзший, чуть живой. Я забрал его, выходил и вернул к людям. Конечно, он ничего не помнил. И месяца не прошло, как мне сообщили о постороннем. Тот же мальчишка лежал бездыханный, протянув руку к лесу, — Чжоу Цзышу прервался, и Вэнь Кэсин почувствовал, понял его боль, которую сам же заставил вспомнить. — Мне едва хватило сил его вытянуть.       Повинуясь внезапному порыву, Вэнь Кэсин поднял их сплетенные руки и прижался губами к ладони Чжоу Цзышу.       — Я не отдал его. Никого больше не отдал. Все они — никому не нужные, никем не любимые. Никто не жалел о них. Разве что об упущенной выгоде или ускользнувшем способе удовлетворить свои желания. Они пришли сюда, потому что им некуда больше было идти.       — Что… Что с ними стало?       — Я умею читать в душах. Кто-то не мог остаться и хотел вернуться к людям, и я помог им найти место, где о них позаботятся и больше не обидят. Кто-то желал остаться здесь, и со временем станет частью леса и его защитой.       — Ты думаешь, они не будут сожалеть?       — Они не вспомнят. Все они забыли, что было до прихода в лес. А те, кто ушел — и то, что было в лесу. Незачем вспоминать зло и боль, не о чем скорбеть.       — Ты поэтому терпел вопли аптекарши? Приглядывался?       — А ещё мне нужны были ваши, человеческие, деньги. Без них у вас совсем никуда. И за вино приходится платить.       Вэнь Кэсин хмыкнул. Действительно, кто лучше Хозяина леса может быть осведомлен о целебных травах и том, когда их нужно собирать?       — Ты сразу узнал меня? — он решил, что довольно об этом. Люди бывают не лучше демонов, он знал это очень хорошо.       Его Чжоу Цзышу, Чжоу Сюй, а-Сюй, а-Шу — как ни назови — не был злом и никакого зла людям не причинял. Этого было достаточно. Вэнь Кэсин не просто верил, он знал это, чувствовал всем своим существом.       — Нет, — покачал головой Чжоу Цзышу. — Не мог поверить. Даже представить не мог, не думал, что снова встречу тебя. Ты забыл меня и не должен был вспоминать. Я даже Иго не пытался найти, хотя и мог бы.       — Ты помнишь его? Я не встречал пса умнее!       — Иго — дух хранитель, — улыбнулся Чжоу Цзышу, которому очевидно полегчало от смены темы. — И я удивлен, что он не с тобой.       Вэнь Кэсин недоуменно заморгал. Иго был рядом всё то время, что Вэнь Кэсин жил и путешествовал с родителями, и его поразительное для собак долголетие списывалось им всегда на то, что матушка была чрезвычайно умела в изготовлении различных снадобий и Иго любила не меньше, чем сам Вэнь Кэсин.       — Он не хотел со мной расставаться, лаял, кидался в ноги и всячески мешал сборам, когда я решил следовать своим путем и уходил из родного дома. Мне даже пришлось возвращаться несколько раз, потому что он срывался с привязи и убегал за мной. Но я упросил его теперь охранять родителей и сестру, как он всё это время берег меня. Ещё удивился, что увещевания подействовали. Подумал, он просто утомился.       — Нет, он не оставил бы тебя. Его долг — быть рядом и беречь. Раньше — тебя, потому что я так сказал, теперь — твою семью, потому что он признал в тебе того, кому будет послушен. Это хорошо, он сможет их защитить, если понадобится. А ты всегда сможешь узнать, что с ними и где они.       — Ты научишь меня?       Чжоу Цзышу кивнул, и Вэнь Кэсин положил голову ему на плечо. На душе стало удивительно легко и тепло. Сидеть вот так, рядом, держась за руки с тем, кого знал уже давно, а сейчас — узнал заново и теперь полюбил, казалось очень правильным.       Вот только…       — Подожди! — Вэнь Кэсин вскинулся, паника сжала сердце тугим жгутом, похолодели руки. — Я снова забуду тебя, если покину лес?       — А если так? — Чжоу Цзышу смотрел в сторону, и в отблеске неверного света Вэнь Кэсин не мог разобрать выражения его лица. — Захочешь ли ты вернуться к людям? Снова увидеть родителей. Забыть всё и жить дальше.       — Я не захочу покинуть тебя, — не сомневаясь, ответил Вэнь Кэсин.       — Это плохой ответ.       — Другого у меня нет.       Чжоу Цзышу вздохнул, повернулся, ловя взгляд Вэнь Кэсина, и, смотря прямо в глаза, взял обе его руки в свои.       — Отданное по доброй воле возвращается обратно в сто крат. Я отдал тебе своё имя, ты отдал мне своё. Ты вернулся, не помня на самом деле, куда и к кому. Ты не забудешь меня больше, даже если уйдешь. Мы связаны, — он указал взглядом на воду.       В темной, почти черной воде медленно двигались звездочки. Целая вереница, они кружили вокруг щиколотки Вэнь Кэсина, согревая кожу, когда оказывались близко, а потом, следуя наискосок, окружали щиколотку Чжоу Цзышу, будто связывая их вместе.       — У вас есть история про красную нить. Я знаю похожую, но та нить была соткана из звезд.       Действительно, это было похоже на звездную нитку.       Как интересно вывернула дорожка жизни: случайное знакомство в детстве обернулось важным, значимым. Они обменялись именами — и что-то древнее, непостижимое соединило их жизни. Судьба ли свела их или они сами создали её? Неважно уже было. Всё наконец обрело смысл: и Иго, и способность найти подход к любой неокончательно озлобившейся нечести, и странные, не свои сны, и тянущее куда-то чувство тоски, приведшее его сюда.       Чжоу Цзышу отпустил руку Вэнь Кэсина только для того, чтобы положить ладонь на щеку.       — Прости, — вдруг извинился он и ответил на непонимающий взгляд. — Что оттолкнул. Если бы ты был Чжэнь Янем, это было бы неправильно, ты не помнил и не знал меня. А если бы нет…       Вэнь Кэсин подался вперед, не давая ему закончить, прижался губами, ткнулся нетерпеливо языком. Ему тут же податливо ответили, раскрылись навстречу, и он скользнул языком по языку и сразу уступил, позволяя Чжоу Цзышу вести.       Они целовались медленно, осторожно, изучая друг друга понемногу. Вэнь Кэсин не спеша гладил плечи, улавливая слабую дрожь, когда слегка прихватывал зубами нижнюю губу Чжоу Цзышу. Поймал первый, слабый ещё стон, обхватив губами язык Чжоу Цзышу, и кровь, и так слишком быстро бегущая по венам, обернулась раскаленной лавой. Это было ново, волшебно и упоительно.       — Это лучше извинений, — прошептал Вэнь Кэсин, когда они оторвались друг от друга, тяжело дышащие и взъерошенные.       — Буду знать, — грудь Чжоу Цзышу часто вздымалась, и дыхание касалось разгоряченной кожи Вэнь Кэсина.       Вэнь Кэсин осмелился запустить руку в растянутый ворот рубахи, осторожно огладить ключицы, провести ладонью по шее и зарыться пальцами в волосы. Чжоу Цзышу не отстранился, наоборот, откинулся, подставляясь под ласку. Ошалев от этой вседозволенности, Вэнь Кэсин стянул шнурок с его волос, позволяя им расплескаться темным шелком по плечам и спине. Довольный вздох был ответом на его действия, а потом Чжоу Цзышу каким-то неуловимым движением выскользнул из-под руки Вэнь Кэсина и из собственной рубашки, узел на которой Вэнь Кэсин тоже успел распустить.       Вода доходила ему до колен. Чжоу Цзышу бросил короткий лукавый взгляд из-под ресниц и развернулся спиной. Вэнь Кэсин как зачарованный смотрел, как ослабевают завязки его штанов, как медленно соскальзывает ткань с белой, сияющей под лунным светом кожи, оглаживая изгиб ягодиц и сильные бедра. Чжоу Цзышу вышагнул из них, поднял, не глядя, не оборачиваясь, отбросил назад. Мокрая ткань с влажным шлепком приземлилась на камень рядом с Вэнь Кэсином, но тот даже не обратил внимания. Он мог думать только о том, что ещё чуть-чуть, и его хватит удар.       Волосы Чжоу Цзышу скрыли восхитительную линию его лопаток, зато контрастом подчеркнули удивительно узкую талию. Пальцы Вэнь Кэсина горели от желания прикоснуться, сжать её, он был уверен, что сможет обхватить её двумя руками.       Чжоу Цзышу медленно отходил всё дальше, ступая глубже, и вода постепенно прятала его от взгляда. Вэнь Кэсин хотел быть этой водой, чтобы касаться Чжоу Цзышу везде, бесстыже, нагло, беспрепятственно. Звездочки сновали мимо, подсвечивая скрытый во тьме силуэт. Вэнь Кэсин забыл, что нужно дышать, пока кончики волос Чжоу Цзышу не стали расплываться по озеру черными змеями, а редкие золотые искры не запутались в них.       Происходящее больше походило на сказку — откровенную, таинственную, заставляющую замирать от предвкушения, от всё больше разгорающегося желания.       Чжоу Цзышу обернулся — вода доходила ему до груди, проплывающая мимо звездочка подсветила темные ареолы сосков — и вопросительно поднял брови.       — Боишься промокнуть?       Вэнь Кэсин отмер, вспомнил, наконец, что тоже может раздеться, подойти, прикоснуться. Он торопливо сбросил оставшуюся одежду, с брызгами погрузился в воду. Камешки впились в ступни, но это были сущие мелочи. Большими неловкими шагами он приблизился к Чжоу Цзышу. В глазах того сияли звезды, и их было больше, чем в озере, что этом, что первом, больше, чем на небе, и они были прекраснее в сотни, тысячи раз, потому что сияли для Вэнь Кэсина.       Чжоу Цзышу обвил его шею руками, намотал несколько прядей на пальцы, заставляя запрокинуть голову. Прижался губами напротив бьющейся на шее жилки, втянул слегка кожу. Захоти он убить Вэнь Кэсина, лучшего момента трудно было бы представить. Тот бы и не стал сопротивляться. Вместо этого Чжоу Цзышу оставил влажную дорожку, следуя поцелуями к подбородку, очертив его по контуру. Понукаемый им Вэнь Кэсин склонил голову, позволяя впиться в губы. Чжоу Цзышу делал это жадно, поспешно, неаккуратно, пуская в ход зубы, и Вэнь Кэсин, соображающий сейчас чуть лучше, чем в два предыдущих их первых поцелуя, вдруг понял, что у Чжоу Цзышу не так много в этом опыта. Если бы жар желания и нежности, жгущий нутро Вэнь Кэсина, мог разгореться ярче, он непременно бы это сделал.       Вэнь Кэсин осторожно положил свои ладони на руки Чжоу Цзышу, провел вниз, до плеч, несильно сжал, погладил. Кончиками пальцев обрисовал контур лопаток, впадину позвоночника, — плеснула вода от неосторожного движения — чуть не задохнувшись от восторга, обхватил, наконец, талию. Чжоу Цзышу горячо выдохнул, разорвав поцелуй, выгнулся, прижавшись теснее. Теперь воздух выбило из груди Вэнь Кэсина: ощущения кожа к коже прижатых твердых сосков оказалось слишком много. Он притянул Чжоу Цзышу, совсем не оставляя между ними места, опустил ладони ниже, сжав округлые ягодицы, вызвав ещё один громкий вздох. Возбуждение Чжоу Цзышу ощущалось откровенно, ошеломляюще, особенно остро рядом с собственным возбуждением Вэнь Кэсина и на контрасте с прохладой озера. Чжоу Цзышу застонал в поцелуй, и Вэнь Кэсин повторил свои действия.       Проплывшая мимо звездочка подсветила плечо Чжоу Цзышу.       Озерные звездочки всё ещё плавали вокруг, и Вэнь Кэсину сделалось немного неловко.       — Мы им не помешаем? — он нехотя оторвался от терзающих его губ.       Чжоу Цзышу выглядел умиленным, раздраженным и самую капельку насмешливым.       — Тебя смущают лишние участники?       Вместо ответа Вэнь Кэсин кивнул и целомудренно поцеловал гладкую щеку. Чжоу Цзышу издал разочарованно-восхищенный звук, опустил руку в воду и сделал какое-то движение. Звездочки брызнули в сторону, затерялись в камнях у берега. Теперь остался только свет луны, и его катастрофически не хватало, и Вэнь Кэсин невольно нахмурился.       — Что опять не так? — раздраженно спросил Чжоу Цзышу, но руки его, в противовес словам, отпустили шею и нежно проскользили от предплечий Вэнь Кэсина выше.       — Хочу видеть тебя, — ощущая заливающий щеки румянец, прошептал Вэнь Кэсин.       Чжоу Цзышу закатил глаза, чмокнул его в кончик носа и снова сделал какое-то движение рукой в воде.       Озеро засияло призрачно-зеленым, каждый камешек под водой, каждое растение и утонувшая деревяшка засветились.       Чжоу Цзышу теперь выглядел таинственным, опасным, неразгаданной тайной этого леса, и Вэнь Кэсин сам потянулся его целовать. Жадный до ласки, Чжоу Цзышу с готовностью отвечал. Он дрожал, если провести по его ребрам, рвано вздыхал, если задеть соски, ощущался натянутой тетивой, если Вэнь Кэсин большими пальцами оглаживал живот, сжимая его талию. Он был такой отзывчивый, что кружило голову. Что же будет если…       Вэнь Кэсин опустился рукой ниже, обхватил член Чжоу Цзышу и с восторгом поймал стон на выдохе. Провел пару раз на пробу, и Чжоу Цзышу разорвал поцелуй, уткнулся лбом в сгиб шеи Вэнь Кэсина, обжигая дыханием, вцепился сильными пальцами в плечи. Свободную руку Вэнь Кэсин вернул на такую манящую округлость ягодицы, сжал, проскользнул пальцами по ложбинке, вырывая очередной стон. Через несколько движений охать уже пришлось ему самому: увлеченный, он не заметил, что Чжоу Цзышу решил вернуть ему любезность. Пусть он немного не рассчитал силу, но Вэнь Кэсин всё равно сбился с выбранного ритма.       Казалось, ему хватит совсем немного, но, опомнившись, он замер, и Чжоу Цзышу недовольно заворчал, сам толкнулся в его руку.       — Что ещё?       — Мне кажется, как-то неправильно… портить воду.       Чжоу Цзышу рассмеялся, так легко, что даже было не обидно, а в конце всхлипнул.       — Тебя не пытались убить за чрезмерную взыскательность? Или я буду первым?       Он убрал руки и снова обнял Вэнь Кэсина за шею. Тот подхватил его под бедра, прижимая к себе, и двинулся в сторону берега, продолжая целовать подставляемые шею и плечо, оставляя чувствительные отметины.       Расстилать собственное верхнее пао пришлось между требовательными поцелуями, и аккуратно всё равно не получилось.       Чжоу Цзышу покорно лег на спину. Темные волосы разметались по сторонам, на ткани тут же расплылось влажное пятно. Даже в бледном свете луны Вэнь Кэсин разглядел яркий румянец на его щеках. Можно было бесконечно любоваться совершенными чертами лица, линией шеи, разлетом ключиц.       Вэнь Кэсин застыл, рассматривая его, и понял, что не знает, как ему называть Чжоу Цзышу. Старым именем, которое он только сегодня вспомнил? Или тем, которым звал последнее время? Вдруг по незнанию он сделает что-то нет так? Испортит всё, разорвет их связь…       — Как… как мне… как я могу?..       — Зови как хочешь. Моё имя уже принадлежит тебе. Я принадлежу тебе.       — А-Шу, — трепетно выдохнул Вэнь Кэсин, захлебнувшись в затопившей его нежности. — Хочу звать тебя так, как никто не посмеет.       Чжоу Цзышу прикрыл на мгновение глаза.       — Иди ко мне, — позвал он, протягивая руки.       Вэнь Кэсин опустился на него, подчиняясь, прижался тесно. Ночной воздух холодил влажную кожу, но между ними двумя было ошеломительно жарко.       Опирающийся на локти Вэнь Кэсин гладил волосы, лоб, брови, водил изучающими пальцами по вискам и щекам. Хорошо было видеть настоящее лицо Чжоу Цзышу, ещё лучше — к нему прикасаться. Тот подставился, ткнулся в ладонь, затем потянулся за поцелуем. Он быстро учился, даже слишком, потому что уже Вэнь Кэсин стонал в его губы, прижимался под его руками теснее и ближе.       Едва не придавив Чжоу Цзышу собой — тот удачно нашел чувствительное место на шее и провел пальцами по самому низу живота — Вэнь Кэсин перекатился на бок, обнял его, прижимая крепко и тесно, взялся сразу за оба их члена и получил очередной чудесный, ни с чем несравнимый звук из уст Чжоу Цзышу. Этого уже было достаточно: Вэнь Кэсин провалился за грань удовольствия с тихим, приглушенным поцелуем рыком. Чжоу Цзышу напрягся весь, потому что Вэнь Кэсин не прекратил движений, продолжая водить по влажной от собственного семени коже, причиняя себе удовольствие на грани с болью, но не успев действительно ее почувствовать. Чжоу Цзышу дернулся, заскулил в шею Вэнь Кэсину, замирая. Плоть под пальцами пульсировала ещё недолго, и только после того, как они оба обмякли, Вэнь Кэсин разжал судорожные пальцы.       Было хорошо, и ленно, и нежно, и они лежали, перепачканные, довольные, и совершенно точно счастливые в это мгновение.       — Надо привести себя в порядок, — прошептал через какое-то время Вэнь Кэсин.       Чжоу Цзышу протестующе закряхтел, и Вэнь Кэсин поцеловал его в ухо.       — Тебе не говорили, что ты слишком неугомонный?       — Ты разве ещё не привык?       Вэнь Кэсин нашарил карман, достал из него платок и поднялся, чтобы намочить, совершенно не имея желания отрываться от прекрасного, разнеженного ласками тела. Он обтер сначала Чжоу Цзышу, потом себя, снова лег рядом, прикрыв их обоих ханьфу Чжоу Цзышу.       Они лежали, соприкасаясь руками от плеча до переплетенных пальцев. Лоб Вэнь Кэсина упирался в висок Чжоу Цзышу, он чувствовал запах его взмокшего тела, видел, как поднимается при дыхании его грудь, и ему казалось, что не было в его жизни момента лучше и правильнее.       В небе тихо перемигивались звезды, звезды в озере кружили в одном им известном танце, вторя небесным тезкам. В деревне возле леса в очередной раз наставляли: нельзя ходить за огоньками, добра не будет. Сгинешь в лесу, никогда не вернешься.       Тот, кто когда-то ослушался правила, крепко держал того, кто отдал ему своё имя и получил чужое имя взамен, и ни о чем не жалел.