After dark.

      

      У него есть огонь,

и он ходит с ним.

У него есть огонь,

и он разговаривает с ним.

      Всё время, что я провела в собственной кровати, меня не отпупускали мутные сны. Я часто ворочалась из стороны в сторону, комкая белую простыню и непроизвольно путаясь в широком одеяле. Всеми силами пытаясь прогнать плотную кашу дерьма собственной фантазии, руки иногда припадали к голове и легонько оттягивали корни волос в разные стороны, пока царил жуткий дискомфорт, начиная от паршивой картины перед глазами, заканчивая ярким светом, что прорывался сквозь приоткрытую щель окон.       Я не собиралась просыпаться. Пусть, сон и действительно имел от себя лишь одно название, он все ещё оставался сном. Меня до сих пор не посещали мысли о предстоящем заказе, это говорило о том, что его попросту не было. Это значило, что можно вдоволь насладиться мнинмым отдыхом и ни о чем не думать, хотя бы один день.       Желание расслабиться напрочь убирало чьё-то настойчивое присутствие. Эту ауру я могла узнать из тысячи, она напрочь сковывала запахом мвоей мощи и запоминалась, как нечно необычное, похожее на меня.       — Моя дорогая Акане, ты же знаешь, что это бесполезно, — я вздрогнула, — я не уйду отсюда, пока ты не проснешься.       Куроро как всегда был не кстати. Особенно сейчас, его появление вызвало во мне смешанные чувства. Перед глазами все еще появлялся тот яркий свет, и либо Люцифер имел к этому прямое отношение, либо по чистой случайности оказался рядом после столь мерзкого вечера. Решив не отвечать, я чувствовала его взгляд на себе ещё несколько часов. Лишь потом Куроро бусшумно ушел, оставив после себя долгожданное облегчение.       С недавнего времени он проявлял слишком сильный интерес к моей персоне. Наверное, я даже могла сказать, что он пытался завладеть мной. Все чаще стал приглашать на свидания, которые я умудрялась срывать, постоянно интересовался моей жизнью и вел себя так, словно знает обо мне практически все. Порой, Люциферу даже удавалось и он попадал в точку с моим любимом сортом вина, атмосферой и музыкой. Не раз я замечала, как он читал людей, будто октрытую перед его глазами книгу. И я не была исключением.       По началу я думала, что Куроро лишь интересует мой нэн, любой захотел бы овладеть им. Особенно Люцифер, со своей известной мне славой, точно не прошел бы мимо. А он и не проходил, только уже очень долгое время не проронил ни слова о том, что покоится внутри меня, всей своей сущностью показывая, что ему это не интересно.       Тогда то я и стала все чаще думать о том, что на самом деле держало столь его возле меня. Поведение Люцифера было сравнимо с поведением тех мужчин, что добивались поставленной цели. Его целью являлась я. Это льстило, однако, в искренность подобных намерений было сложно поверить. Может, будь я в немного глупее, с присущей девушкам моего возраста слабостью, то обрадовалась бы этому. Ведь помимо прекрасных манер, Куроро обладал довольно соблазнительной внешностью, а значит у него было всё, чтобы завладеть сладкой женской душой.       И у него получалось, я уверена. Ведь при виде красивого мужчины, женщина редко интернсуется его внутренностью.       Однако, мне тоже, к приемру, очень нравилось его лицо. Этот приятный тон кожи был слишком похож на мой, но оказывался слегка теплее. Я касалась его лишь пару раз, но и они дали мне навсегда запомнить эту мягкость. Идеально посаженные глаза всегда излучали легкий, но одновременно загадочный взгляд, а его улыбка, была наполнена пустующим теплом, которое Люцифер каждый раз пытался выдавить из себя, наивно думая, что я поверю в то, что такие, как он, на это способны.       Держать с Куроро зрительный контакт всегда было сплошным удовольствием. Особенно, когда в этот момент нас не разделяла какая-нибудь преграда в виде ресторанного стола и прочего, когда он мог подойти ко мне и дать наконец-то, на долю секунды насладиться прикосновениями к своему телу. Позволяя себе такую слабость лишь пару раз, каждая клетка меня помнила жар, исходящий от его рук. Память отрывками поворачивала фрагменты, когда мне удавалось лицезреть открытые участки сильного тела Куроро. Твердые мышцы и такая же гладкая кожа, наверное, были способны стать моей слабостью.       Его прикосновения ко мне были сравнимы с мягким бархатом, что теплыми волнами проходились по всему телу. Люцифер обходился лишь прикосновениями. Движения широких ладоней никогда не были лишними, наоборот, всегда оказывались в нужном месте, уходить с которого он мог только лишь по молчаливому согласию в моих глазах.       Пару раз я все же решалась зайти слегка дальше. Стоя в крайне неудобных местах, зажатая им возле стены в туалете ресторана или безлюдной стали лифта, сознание постепенно отключалось, давая волю скрытому под сотней замков ненужному желанию оказаться подчиненной Куроро. Тогда я слала к чертям все свои принципы, пустая физиономия корчилась в граммасах экстаза лишь от жалких касаний и сумасшедших повадков на каких-то несколько мнгновений со всей силы кружило голову. Пока Люцифер резко не останаливался. На мой вопросительный взгляд он ласково улыбался и проводил пальцем по моим губам, чуть надавливая.       Хотелось слепо верить, что он оттягивает меня, словно запретный плод, ждет, когда чаша его пошлых фантазий наполнится до краев и получится опустошить её полностью. Может, это и было так на самом деле, но иллюзия, которую я сотворила возле него, могла провернуть совершенно обратное.       Ведь он знал, как я зависима от этого шумного, возбужденного дыхания, голоса, что иногда шептал слова в быту адресованные грязным шлюхам. Люцифер понимал, что единственный мой мотив спать с ним – когда-то возникшая удобность. Он знаел, что будет полезен, и когда придется, я обязательно воспользуюсь этим. Даже если от этого пострадает его сердце, Куроро понимаел, что это вряд ли создаст проблему. Этот мужчина также знал, что меня не волновали его чувства.       Веки стали более легкими только к началу позднего вечера. Когда солнце уже спряталось за горизонтом, но свет, больше сравнимый с его лучами, все же слепил глаза. Встречаясь с этим ярким порывом я инстинктивно зажмурилась, потирая слегка припухшую физиономию. Всё тело буквально вопило от грязи, что скопилось на нем за последний день, кожа горела от тяжести пыли, пота и какой-то странной усталости после долгого сна. Я могла лишь догадываться, что физическое недомогание было вызвано неменьшим хаосом внутри. У меня никогда не получалось от него избавиться, получалось лишь смыть наружность, а то, что останется внутри, со временем исчезнет самостоятельно.       Всё же душ имел способности к успокоению. Прохладная вода с его мелких прорезей приятно ласкала тело, заставляя расслабиться и на долю секунды ощутить эту приятную гармонию, когда можешь назвать себя воистину живым человеком. Мне нравились стены этой ванной. Каждый раз завхатывало дух, когда взгляд парал на полустеклянный пол, под которым виднелись узкие дороги города. Невидимая снаружи, я могла наблюдать за каждым и порой, это оказывалось действительно увлекательным занятием.       Пусть, видимость самого низа была ничтожной, при желании я чувствовала каждую нужную мне душу. Иной раз это казалось удивительным. Столько любви, ощущения проблем и страхов покоилось внутри людей. Замечалось это только тогда, когда я сама была спокойна, иной раз неосознанно заполоняя свою пустоту историями чужих жизней. Казалось бы, такие ничтожные и слабые, но одновременно наполненные такой энергией, которая делает их самыми счастливыми или поникшими созданиями на свете.       Иногда внутри просыпалось странное чувство тоже почувствовать что-то подобное.       «Знай, очередной отказ я не одобрю.» - мой телефон на краю фарфоровой раковины издал мерзкое жужжание, передавая его в маленькие волны стынувшей вокруг воды. Я отвелклась.       Даже не смотря содержание входящего, автора сообщения и времени я знала, что там было. Автор был слишком предсказуем, я выучила его повадки буквально наизусть.       Место нашей с ним встречи не оповещало ни о какой новизне или изюминке. Привычный небоскреб в правильно подобранную безветренную погоду, дрогое вино в раннее пустых бокалах и ни единой живой души. С одной стороны звучало прекрасно, с другой, заставляло чувствовать обыденность и легкий пофигизм.       Когда я вошла на последний, застекленный панорамными окнами этаж, Куроро уже был там. Стоя лицом к ночному Йоркшину, он молчал, но я была готова поклясться, ощутила, как его его аура ринулась ко мне, показывая желание оказаться былиже, прирывая всю показушную гордость, что была обязана выбить у меня первые слова.       Это выглядело забавно.       — Забыл приодеть свои манеры, Куроро?       Неужели, но мои слова словно достали его из короткого транса. Развернувшись ко мне, Люцифер бегло пробежался взглядом по телу, одарив его одобряющим взглядом и поспешил сесть на один из диванов возле небольшого стеклянного столика.       Сегодня на его плечах не было обыденного пиджака или идеально заправленной в брюки рубашки. Наоборот, её края небрежно торчали из под кожаного ремня, а рукава были завернуты где-то у локтей. Тёмные идеально лежали по обе стороны от креста посреди лба. Впечаляющюще. Небрежно, но как же, мать его, привлекательно это выглядело. Эти ключицы ровными линиями вились к началу сильной груди, которую, вероятнее, я бы смогла увидеть если бы не блядский, чуть остабленный галстук, служащий заглушкой в этом дико пленящем образе.       — Ты, всё же, пришла, — блеснув глазами, Куроро быстрым движением длинных пальцев снял затычку с бутылки дорого вина и кинул на меня заинтересованный взгляд.       — Нужно же иногда уделять тебе внимание, — улыбнувшись, я заправила за ухо выпавший локон прямых волос и слегка откинулась на спинку дивана, — всё же, сегодня утром ты не просто так заявился ко мне.       — А вот и причина, так и думал, — его, походу, ни капли не задел мой ответ, всё так же спокойно, Куроро сделал глоток вина и взглянул в окно, — ты никогда не появляешься без причины, Акане.       Люцифер говорил с разочарованием, перебирая тонкую ножку бокала двумя пальцами. Это вызвало странное чувство неуместности, словно я не смогла оправдать его выдуманных ожиданий, всеми силами показывая полное безразличие к множеству стараний.       — Разве у меня столько столько времени, чтобы встречаться чисто поболтать? — я подняла бокал в левой руке, — будто ты и сам крутишься вокруг с благих намерений?       Куроро усмехнулся.       — Твои наклонности, порой, удивляют меня, — с долей раздражения отрезал Люцифер и откинулся на спинку дивана, — начни лучше следить за тем, что происходит вокруг. Ведь ты способна потерять то, что имеешь. Только получится ли после этого вести себя точно так же?       — Думаешь, когда-нибудь я потеряю самообладание? — как же бестактно следовал поток его мыслей.       Люцифер сжал ножку бокала меж пальцев.       — Неужели, ты не понимаешь, Акане? Я спокоен с тобой лишь из благих намерений.       — Ответь на мой вопрос, — я фыркнула, закинув левую ногу на правую, — ты же знаешь, я легко могу обратить тебя в своего врага.       — Так чего же ты медлишь, попробуй, — смешок, до жути мерзкий и выводящий из себя, — уверена, что вытянешь?       — Несомненно.       — Так и думал, — Куроро прикрыл глаза, чуть улыбнувшись и слегка опустил голову вниз. — Акане, я не желаю тебе зла и куда больше не хочу быть твоим врагом.       Он привычно выдавил поддельно ласковый взгляд, но и этого хватило, чтобы я томно вздохнула и разложила свои мысли в прежний порядок.       — Ты прав, — коротко процедила я, — я все ещё не отошла после вчерашнего.       — Кстати об этом, — в глазах Люцифера словно промелькнула непонятная мне искра, — прошу тебя, не торопи события.       — О чем ты? — безумно разрдражало когда Куроро говорил загадками. Это заствляло путаться ещё больше, впридачу впадая в его собственные сети.       — Оставь это, Акане, — редкая для него строгость, — хотя, у меня есть к тебе предложение, согласившись на которое, ты получишь ответ на свой вопрос. Дело лишь в условии.       — Говори.       Я знала, что Куроро чувствет мою немногословность, напряжение и опасение того, к чему может привести этот непреодолимый интерес. Он знал, что ситуация медленно переходила в его сторону, пока довольная ухмылка расцветала на его лице. Надо же, все идет по заранее подготовленному плану.       Провал.       — Помнишь, ты рассказывала мне о девочке, Элизабет, кажется? — вопрос, способный поставить в ступор звучанием одного лишь имени, — с такими же темными волосами, как у тебя, похожими глазами, но более невинной и чистой аурой, Акане.       — Откуда ты..., — стиснув зубы, рука непроизвольно сжала ножку бокала до хруста тонкого стекла, что в эту же секунду впилось в мою кожу.       Ни один мускул на лице Куроро не дрогнул, он все так же тяжело смотрел на меня, не собираясь даже моргать.       — Да, я знаю, что она не мертва, — слова, буквально вонзающие сотни кинжалов в моё глубоко запрятанное сердце, — куда более, я знаю, где она находится и могу обеспечить тебе встречу.       Ему стоило лишь говорить, чтобы весь дискомфорт внутри ушел. Я распахнула глаза, резко хватая окроваленной рукой пальцы Люцифера, сжимая их, пачкая в теплой жидкости ровные фаланги его рук. Он не убирал их, лишь слегка ухмыляясь, бросив на испачканную кожу беглый взгляд.       — Я покажу тебе сестру, — эмоции сменила улыбка, — после чего ты навсегда отправишься со мной в твой новый дом. Ты станешь королевой Метеор Сити.       Как только первые слова вошли в мою голову, остальное словно проходило мимо. Моя душа, обливаясь горячим бальзамом, давала сотни тысяч согласий на любое, что способен сказать человек напротив. Я молча кивала, принимая все его условия. Ни единого понимания последствий, исхода и потерянного будущего. Мне нужно увидеть Элизабет, я хотела верить в то, что она действительно жива и даже если это окажется ложью, она будет стоящей, ведь на долю секунды я поверила в то, что душа сестры не запрятана где-то в погребенном мире.       Рука озарилась видимым теплом. Лицо Люцифера озарил вкус победы. Клятва на крови вступила в силу.