когда плачет Вару

Вересковое небо загадочно поблескивало ярким фиолетовым с проседью алого и оранжевого. Город все еще суетился. Шумные улочки были переполнены спешащими с работы, суетливыми людьми. Машины гоняли по приглушенно освещенныи дорогам, как в последний раз. Стремительно и незаметно, к величественному мегаполису подбиралась тьма. Когда Вару заметил движение со стороны Пика, отчего-то резко увернулся. Переведя испуганный взгляд на него, он встретился им с не менее испуганным взглядом желтых глаз. — Ты долбаеб? — Вару облегченно выдохнул. Пейдж всего лишь протягивал ему новую сигарету. Уже с чванливым видом, будто Вару прямо сейчас сказал, что бананы синего цвета, он вопросительно косился на Ватанабэ. — Я просто подумал, что ты.. — он взмахнул рукой, будто не в силах договорить, а потом небрежно отмахнулся. — Хотя знаешь, забудь. — Да кому ты нахрен сдался. — Вару кивнул, принимая папиросу. — В том-то и прикол, что только тому подзаборному бичу под моим окном с арматурой. — усмехнулся он, и парни безрадостно рассмеялись.

* * *

— Тебя Франц завтра раком поставит. — попрощался юноша, напоследок одарив разозленного Пейджа ослепительной улыбкой. Впереди предстояла короткая неисповедальная дорога домой. Вару, поднимая глаза на мирно вокрующих голубей, понял, что идти домой вовсе не хочется. Проходя знакомый магазинчик на углу, он совсем сдулся. Вперели предстоит выволочка Хелен, вновь обидки и козни Ару, разговор с Клеопатрой, от которого кровь в жилах стынет в прямом смысле и зубодробительное домашнее задание. Рутинный, непродуктивный день. Надоело. Он мог бы и вовсе не возвращаться домой, мог бы собрать шмотки под покровом ночи и скрыться в темноте, оставив плсое себя лишь горькие воспоминания. Мог бы поднакопить денег, уехать куда-нибудь за границу и жить в маленьком домике у моря. И все было бы так хорошо, но ключевое слово, все же, «мог». Пробравшись в комнату обычным путем через дерево, Вару отшвырнул рюкзак в самый дальний угол комнаты и переоделся в обычную уличную одежду. Растянутая футболка, серые джинсы. Старая бейсболка завершала среднестатистический образ зачуханного старшекурсника. Вытащив мобильник с недр рюкзака, Вару набрал последний незаписанный номер в списке. Послышались долгие гудки. Пока он ждал ответа, слушая тоскливые гудки, торопливо поменял корм и воду синице. — Я уж думал, не возьмешь. Ты в обед с чьего номера звонил? — с трубки послышались громкий треск и шорохи, будто телефон мотыляли туда-сюда. Наконец, послышался приглушенный голос Джокера. — Да так, знакомый дал телефон. Ты где? — Вару удержался, чтобы не закатить глаза. — Дома. А ты где? — Я тоже. Встретимся? — У канала Рочдэй. Сейчас. Трубку сбросили, и Вару влез на подоконник именно в момент, когда дверь в комнату со скрипом распахнулась. На пороге нарисовался мутный силуэт Ару, и Вару выскользнул во всепоглощающую тьму, торопливо пнув рюкзак под письменный стол по пути. Остальной путь до места встречи он провел молча. Обжигающее нетерпение подливало масла в огонь. Смеркалось. Вода колыхалась в отблесках незаметно пришедшей луны, мирно шипели сверчки. Когда за углом показалась знакомая тень, у Вару внезапно проснулась бешеная злость. Отвесив пришедшему смачный подзатыльник, он окинул оценивающим взглядом потрепанные футболку и штаны, усмехнувшись: — Где был так долго? — Джокер все еще морщился от мощного подзатыльника. — Я, между прочим, отбыл в Стамбул на лечение, а ты.. — театрально вздохнул он. Брови Вару мгновенно вскочили чуть ли не до линии волос. — Чего? В какой Стамбул? — Ай, блять, Вару. Я просто долги закрывал. — развел руками Джокер. — Ну пораскинь извилинами. Ну на какие средства и лечение я бы уехал в долбаный Стамбул? — Хрен тебя знает, — озабоченно вздохнул Вару, увидев улыбку Джокера, которая выглядела до того заговорщицкой, что хотелось сбить ее с лица. — а что так долго-то? — Ну, знаешь ли. У меня еще с прошлого семестра в прошлой школе долгов было выше крыши. Да и пару инцидентов нужно было загладить, чтобы полноправно перейти в новую школу. Между юношами повисла нервная пауза, затрепетала недосказанная колкость, которую Вару хотел выплюнуть, но тут же отринул. Неужели он действительно уцепится за эту его улыбку и заставит выложить всю правду — возможно, совершенно превратную? На миг — возможно, чтобы прокрутить в уме самые худшие варианты и тут же их отринуть, — Ватанабэ отвлекся, чтобы с особым вниманием рассмотреть птицу, что невозмутимо восседала на ветке, — казалось, даже та глядела на него с укоризной. — Ну, пойдем.. куда-то? — Вару помотал головой, и Джокер сник. — Извини, не могу. Мне домашнюю надо делать, иначе Франц правда меня прибьет. — в полумраке Вару с интересом рассмотрел гладкие черты лица Джокера и ободряюще улыбнулся. — Знаешь, наверное, в воскресенье получится. Ты сможешь? — Постараюсь. — машинально отозвался Джокер, показав поднятые пальцы вверх, и на прощание помахал рукой. — Напомни мне рассказать тебе, как я попал под машину. — забавляясь, подмигнул Вару, не без удовольствия замечая расширившиеся зрачки друга. — Увидимся!

* * *

— Вару! — теперь он все же закатил глаза. — Я чуть не начала звонить в полицию! Рядом на стол опирается Ару, неподалеку сидит раздраженная до предела Клеопатра, скрестив руки на груди. Вновь делают драму из нихуя. Кажется, они уже готовились ко сну, — подумал Вару, подмечая одетую в ночнушку сестру и взглянув на оголенное место, где сходились ее острые ключицы. Хелен, видимо, уже устав возмущаться и плакаться судьбе на «эту бедовую головушку», да и которой, видимо, уже изрядно надоело то, что Вару упорно молчит на весь многочисленный поток вопросов, собрала руки на груди и обеспокоенно покачала головой. — Хотя бы объясни, как ты оказался в уличной одежде, а твой рюкзак валялся под столом, хотя тебя не было дома. Вару злобно зыркнул на невозмутимого Ару, которого молчаливо поддерживали девушки. Он уперся взглядом в пол и нахмурился. — Пришел, переоделся, ушел. Это все? — Куда ушел? — подала голос доселе молчавшая Клеопатра. — Прогуляться. — С кем? — Послушай, сестрица, личное - не публичное. — попробовал пошутить Вару, но, не получив поддержки со стороны остальных, быстро замолчал. — Ладно, ребята, хватит. Не ссорьтесь. Как-никак, вы - семья. — примирительно улыбнулась Хелен, и от ее улыбки все внутри Вару заколыхало огнем. — Знаешь, ты не спрашивала у нас с Ару, хотим ли мы сестру. — возразил Вару, быстро пресекая попытки Ару вмешаться. — Нет, я не говорю, что с Клеопатрой стало хуже, просто ты даже не посоветовалась с нами, взяв ее из приюта. Повисла напряженная, смердящая пауза. — Как прошел день? И как прошел твой урок с мистером Фальманом, Вару? Ару говорил, ты не сделал домашнее задание. — мастерски перевела тему Хелен, что немало раздражило Вару. Кинув полный злобы взгляд на брата, он показал ему средний палец под столом. — Нормально. — О чем был сегодняшний урок? — ух ты, вот это выпад. Смело. Прекрасная попытка узнать, посещает ли Вару уроки. К счастью, он уже продумал не менее прекрасный и остроумный ответ на этот неоднозначный и многогранный вопрос. — В смысле, шла ли в нем речь о диалогическом подходе к маргинализированным женщинам, живущим в гегемонно-моноязыковом мире, колонизированном фаллократическими институциями? — Очень смешно. — равнодушно швырнула ему в лицо Хелен, с громким стуком ставя на стол поднос с хрустящими куриными крылышками.

* * *

— Ару, — окликнул Вару брата, на ходу затащив того в ванную комнату. — что это было за ужином? Что за хуйня? Тот, казалось, не удивился ни резкому выпаду со стороны брата, ни вопросу, а потому отрешенно пожал плечами, что просто вызверило Вару. — Я сказал то, что должен был. Тебе правда нужно кончать со своими этими ночными побегами. — Вару хмурится. — Когда-то ты и сам сбегал со мной по ночам. — прищурился он, отчаянно выискивая в бездонных и абсолютно пустых глазах привычный огонь. — Это было давно. — уже наполовину угасшая, теплившаяся где-то в глубине сознания надежда разбивается вдребезги о холодный кафельный пол. Тон Ару — холодный и равнодушный, поверг Вару в немой шок. Тот равнодушно посмотрел на старшего в ответ. В глазах — ни капли шутки, ни капли азарта и радости.

* * *

Он так и не сделал домашнее задание. Примостившись на подоконнике, он вглядывался в непроглядную темень и вспоминал глаза Ару. Холодные и бездушные. В голове всплыло одно-единственное слово, от которого Вару с ненавистью отшатнулся, забрасывая его далеко на пыльную полку в глубине сознания. Кидала. Решив, что с него хватит всех этих философских размышлений, Вару в последний раз окинул задумчивым взглядом блестящие звезды, что осеребрили ночное небо, загадочно танцевавшую седую луну, посмотрел на все еще разъезжавшие по дорогам машины, в свете фонаря рассмотрел притихшего на ветке соловья, и с особым вниманием вгляделся в стремительно гаснувшие, яркие огни многоэтажек вдалеке.