Ненормальная

«На твою могилу нанесу эпитафии. Я уже не человек, но ты мне нравишься. Я узнаю твой адрес, твою геолокацию. Подарю тебе цветы, зная, где ты появишься.»

(Killing Stalking — Never die & KID SADNESS)

[Ненормальная]

      Сакура до десяти лет была самым обычным ребенком, она играла с другими детьми, посещала занятия в школе, записывалась на секции. До тех пор, пока что-то в ее теле на дало сбой. Небольшой глюк и ее беспроблемная, легкомысленная и инфантильная жизнь забагалась. Сначала она ограничилась редкими пропусками физкультуры из-за плохого самочувствия. С каждым месяцем лицо бледнело, количество гемоглобина в крови падало.       Учителя забили тревогу, когда девочка свалилась под парту прямо в середине урока.

[Ненормальная]

      По телу Сакуры пробежала мелкая дрожь, когда его обдало слабым сквозняком из-за резко открытой и закрытой двери ее палаты. Щелчок замка смешался с писком и жужжанием медицинской техники. Она не помнила, чтобы врачи или медсестры так врывались. Обычно они тихонько открывали дверь, было слышно только шарканье их прорезиненной обуви о плитку. Сакура просыпалась от полудрема и также быстро засыпала. Долгое пребывание в полусонном состоянии давало о себе знать: она часто путала сны с реальностью, учитывая то, что ей снилось, как врачи приходят осматривать ее, проверять данные на кардиомониторе… Она проживала свою жизнь с ограничениями даже во снах. И вот сейчас, Сакура не совсем осознавала, была ли тень у двери, осевшая на пол, настоящей, или ей почудилось.       Жалюзи на окне ее палаты завизжали, приподнимаясь и пропуская лучи света из ярко-белого коридора. Сакуре пришлось зажмуриться. Она издала недовольный, тихий стон, дернув задубевшими ногами под одеялом. Ей показалось, что тень обернулась к ней, заметив движение. Когда металлические пластины снова опустились в вертикальное положение, Сакура расслабилась. Небольшой ночник тускло освещал палату, но Сакура могла видеть свои руки. Из одной торчал провод капельницы, вторая посинела на месте недавнего прокола от забора крови.       Сакура с усилием распахнула глаза, когда на одеяло упала чья-то широкая ладонь. Она оставила пару капель крови на белой ткани. Сон не мог быть таким реальным и жутким одновременно, до девушки начало это доходить довольно быстро. Она услышала тихий смешок, — реакцию на нарастающие показатели на кардиомониторе. Сердце ускоренно качало кровь, разогревая кожу. — Лучше бы ты спала.       Тенью оказался юноша, на вид лет девятнадцати. В уголках губ собралась кровь, подбородок с легкой щетиной был вымазан в таких же кровавых пятнах, наспех стертых рукавом темной кофты.       Он хотел пробраться в больницу, взять, что нужно и по-быстрому смыться. К его большой неудаче, в коридоре замаячил дежурный врач, который только чудом не заметил постороннего, так как уткнулся в бумажки в руках. Парень проскочил в первую попавшуюся палату, чтобы переждать. Он был уверен, что ночью будет безопаснее, ведь пациенты спят, а персонала мало. Но даже здесь ему не повезло, Сакура открыла чертовы глаза, мутные ото сна, но потрясающе-темно-зеленые из-за страха. — Кто… Ты? — голос хрипел от долгого молчания.       Незнакомец проигнорировал ее вопрос, раздраженно хмыкнув. Его слишком часто спрашивали об этом. Он беглым взглядом оценил возможный уровень сопротивления девушки и понял, что она не представляла для него никакой угрозы. Она была слаба и плохо ориентировалась в пространстве. Вероятно, не открой он жалюзи на окне, она бы уснула, не заметив его. — Я… — он замялся, обдумывая, как лучше сказать. Он не особо хотел разбираться с ней теперь, когда понял, что девушка не закричит и не предпримет попытки ударить его, — побуду тут какое-то время. И уйду. — У тебя кровь, — Сакура не знала, что должна делать в такой ситуации, ей было страшно, у нее не хватило бы сил, чтобы закричать или отпихнуть его. Возможно, он был преступником или с ним приключились странные вещи, раз пришлось прятаться в ее палате. Конечно, то, что любой мог просто зайти сюда, когда она спала, ее не радовало.       Он представлял, каким размытым для нее казался его силуэт, не то, что лицо. Она щурилась, пытаясь сфокусироваться. Парень сидел на другом конце кровати, где ночник почти ничего не освещал. — Ты ничего мне не сделаешь? — было глупо и по-детски с ее стороны спрашивать подобное. Очевидно, если бы он хотел навредить ей, уже бы давно это сделал. — Пока что нет, — он ответил размыто, так как правда не знал. — Я слышу, как у тебя бьется сердце, как ты сглатываешь и дрожишь. Не надо бояться, это пробуждает во мне страшные вещи, — парень смотрел на нее уставшим и голодным взглядом, рассматривая каждый сантиметр бледного исхудавшего тела, не скрытого под одеялом. Больничная сорочка открывала вид на ключицы и шею, плечи, руки… Слишком много кожи, в которую можно впиться острыми зубами, безжалостно прокусить и выпить каждую каплю. Он редко нападал на женщин, в них было меньше крови, чем, например, во взрослом и большом мужчине. Хотя… С женщинами он мог развлечься прямо в процессе.       После его слов Сакуру затрясло лишь сильнее. Он пугал ее. Его голос приятно заглушал гул аппаратов в палате, но выворачивал мысли наизнанку.       Сакура предприняла попытку поджать под себя ноги, тихонько и, как ей казалось, незаметно пододвигая их в противоположную сторону от парня. Конечно же, от него не укрылось шуршание одеяла и смещение бугорка от ее ног к противоположному краю. — Пытаешься убежать?       Он посмеялся над ней слишком открыто и очевидно. В таком состоянии она не то что убежать, даже встать и пройти пару шагов вряд ли сможет. Отсутствие физической активности сделало ее тело скрипящим и застывшим, как ржавый механизм. — Как насчет сделки? — он достал из-под темной кофты какой-то пакет, откручивая крышку или клапан, она так и не поняла. Сакура не могла знать наверняка, но ей казалось, будто он смотрит ей прямо в глаза, улавливая любую эмоцию. — Смотри, — он потряс в воздухе пакетом, поднося его ближе к источнику света, — этого мне будет мало. Если поделишься своей кровью, я не наврежу тебе, — Сакура ничего не понимала. Для чего ему нужен был пакет с донорской кровью и, что гораздо важнее, почему она должна была отдавать ему свою. — Ты… Питаешься кровью? — Сакура нашла в себе силы предположить что-то, кроме выдумок о стереотипных вампирах из сериалов и прочей нечести, — Ты оккультист?       Возможно, употребление крови в пищу являлось его ежедневным ритуалом. Иначе, зачем еще это делать? — Вы, люди, неадекватно реагируете, когда я говорю, кто я, поэтому думай, что хочешь. Я даже позволю тебе выбрать, где будет укус. — Не нужно кусать меня. Пожалуйста, уходи. Ты пугаешь меня. — Ты могла притвориться спящей или, возможно, лучше, мертвой. Но ты видела меня, я не могу оставить это просто так.       Когда единственный источник света в палате погас, Сакура не на шутку перепугалась. Она и так была лишена возможности как следует рассмотреть злоумышленника, пробравшегося к ней. Девушка затряслась всем телом, боясь издать звук. Из ее горла вырывались всхлипы и поскуливание, что только распаляло ночного хищника. — Если кто-нибудь тебя услышит, я сверну твою тоненькую шею. Ты поняла?       Сакура замерла, в надежде, что ему надоест с ней возиться, и он просто уйдет.       Теплый влажный язык заскользил по ее шее от ключицы до уха. Кожа пахла антисептиком и стерильностью. Он отчетливо слышал, с какой скоростью разгоняется кровь по венам, как она пульсирует в крупной артерии, если полоснуть по месту под подбородком, кровь хлынет фонтаном, окрашивая белизну палаты в благородный красный.       Кожа натянулась под острыми резцами, Сакура всхлипнула от покалывания. Нависшее над ней тяжелое мужское тело согревало и создавало ощущение замкнутости. Ее с двух сторон оцепило кольцо рук, с силой сжимающих простыни. Короткая вспышка белого перед глазами, горячая, ноющая боль в шее. Она слышала жадные сглатывания прямо под ухом. — Больно… — тихий писк и последняя надежда на то, что все закончится. Сакура потянулась трясущейся рукой к мужской кофте, стискивая ее. — Еще немного, — незнакомец оторвался от нее на пару секунд, облизывая губы. По подбородку стекали кровяные струйки, собираясь капельками, чтобы упасть вниз и запачкать больничную рубашку девушки.       Он не стал вонзать зубы в изуродованную плоть, высасывая остатки. Ясность ума возвращалась, ощущения заострились. Каждый шаг дежурного врача по коридору, писк аппарата в другом крыле больнице — ничего не могло укрыться. — Не так страшно, правда? — он посмотрел в ее расширенные от страха зрачки, узнавая свое отражение в них.       Тело под ним понемногу начало расслабляться, став слишком податливым для любых манипуляций. Женская рука соскользнула с его груди, обессиленно свалившись на матрас. Дыхание замедлилось, а кардиомонитор показывал очень низкие показатели. Девушка могла потерять сознание в любой момент, а там — кто знает. Она была хилой еще до его прихода. — Эй, не вздумай умирать, поняла?       Он потряс ее за плечи, не получив никакой реакции. — Какая ты проблемная, — прислушавшись еще раз, парень не заметил никого поблизости. Ему придется исправить ситуацию до того, как на него повесят труп.       Он надкусил кожу на своем запястье, поднося его к бледным губам девушки. Сакура не шевелилась, но, слизнув лишь одну каплю красной жидкости, попавшей на язык, она будто ожила. Запах и вкус не могли сравниться ни с чем. — Кусай давай, — он пожалел о своих словах уже через секунду. Девушка мертвой хваткой вцепилась в его руку пальцами, а зубами в плоть. Неаккуратными глотками Сакура теряла примерно половину. Вся ее грудь и шея залились чужой кровью, вперемешку с собственной. — Достаточно.       Девушка его не отпускала, одним рывком опрокинув на спину. Будто кровь была тем, чего ей так не хватало. Она чувствовала в себе силы и энергию, голова совсем не кружилась. — Ты вкусный. — Ты ненормальная.       Он был недоволен.