Затмение луны

Предупреждения: смерть, мистика, могут присутствовать сцены убийства. После падения великой Северной стаи, я расстроилась. Дело в том, что Лизу сбила фура. Акира вообще пропал без вести. Но однажды, я узнала, что все щенки находятся в приюте. Захотелось мне сразу туда. Чтобы хотя-бы одним глазком взглянуть на тех, кого я очень любила. Но принцип был таков:«на животных смотри в зоопарке! А это приют! Если никого брать не собираешься - иди отсюда!». Конечно, очень хотелось забрать к себе хотя бы одного из них, подарить хорошую жизнь. Но я не могла. У меня уже была собака. Мои родители не то чтобы беспокоились насчет того, что они не поладят, просто папа Плута с трудом терпит. А тут еще одна чебупелька. В общем, после долгих раздумий, я решила попробовать устроиться туда подрабатывать на лето. А в соседнем от нас доме, у меня жила одна знакомая девчонка моего возраста, ну типа полу подруга, полу крыса. Почему я назвала ее так, я поясню позднее. И вот, у этой самой девочки, тётя работала в том самом приюте. Я думаю, не совсем правильно будет называть ее настоящее имя, так что пусть будет Юля. Долго думать не пришлось, это был единственный вернейший способ попасть на эту подработку. Дело в том, что я боялась что меня от туда прогонят. -Нечего, мол, тебе, мелкой сопле еще работать, учись лучше!-сказали бы мне. Но и к Юле я тоже долго идти не решалась, так как у нее была довольно крысиная натура. Частенько многих предавала, не возвращала деньги, которые могла занять чтобы купить чипсы, ролтон или воду. На вопрос о деньгах она отмахивалась:«-Ты чего? Не было такого!», а также могла спокойно дружить с тобой, и в то же время поливать грязью у тебя же за спиной. Подруг могла менять как перчатки. В общем, та еще крысушка. Поэтому я так ее и назвала. Но выбора у меня не было. Милла увязалась за мной. Дескать, работать вместе легче, да и веселей вдвоем. В прочем, она была права. Пришли в общем к Юле. Долго уламывать ее пришлось, но в конце концов она согласилась поговорить с тетей насчет этого. В замен на это мы должны были купить ей маленькую пачку кириешек и небольшую бутылочку «Спрайта». Принесли ей «выкуп», сделка состоялась и она пошла договариваться. В общем уломала она свою тетю попробовать договориться с начальницей, затем ее тетя начальнице за нас замолвила словечко и нас приняли. В день собеседования нам выдали форму и показывали что где. На следующий день у нас уже началась работа. Всё нам нравилось, всё устраивало. Единственное, хреново что рабочий день в 9:00 начинается. А приют находился на другом конце города, что достаточно далековато от наших домов. И то есть вы понимаете, во сколько надо было вставать, чтобы успеть позавтракать, привести себя в порядок, собраться, а потом еще и на автобусе добраться до этих ебеней? Даже пораньше чем в школу! А я вот поспать люблю. Плюс, у меня волосы длинные, поэтому могу много времени потратить чтобы их в порядок привести. Но терпели мы с Миллкой. Старались закрывать глаза на все эти трудности. Тем более это не помеха, когда друзья рядом друг с другом. Родители и остальные родственники подработку одобрили. Говорили: «-Молодцы девчата, что помогайте. Бездомышам и так тяжело. Так пусть хоть с вами. У вас натура добрая, вас они полюбят!». Но это все было до поры, до времени. Такого ужаса я не испытывала не до, не после. Дело в том, что в приюте бывает не так уж и радужно, не смотря на то, что там много милых зверюшек. Само здание уже способно навести жуть. Облезлая с 2000-х годов краска, старенькие окна с решетками, старые стальные двери, потемневшая от времени черепица, потрескавшийся асфальт под ногами. Собаки и коты. Некоторые с местами облезлой шерстью, некоторые со шрамами. А некоторые даже со свежими ранами, которые всеми силами пытаются вылечить ветеринары. Собаки и котики представляли из себя болезненое зрелище. Все со старыми ржавыми мисками, в вальерах со ржавой решеткой, с облезлыми и местами порваными лежаками, которые много раз зашивали. Всё это не из-за жестокости персонала. Нет. Просто не хватает видимо денег у государства на и без того несчастных животных, которым и так с рождения выпало много горя и боли. Я больше скажу, в некоторых приютах бывает и по жёстче, вальеры на улице, а вместо подстилки - солома. Тут все «отказники». Не один ни разу не слышал ласковый голос любящих хозяев, не чувствовал тепло их объятий и вкуса разных вкусняшек, которые любящие хозяева дают своим питомцам. Им постоянно больно, и морально и физически. Из-за жестоких людей, у некоторых необратимые диагнозы, большинство этих «некоторых» становятся будующими жителями маленького кладбища, где только мордашки собак и котов на фотографиях. Эти бедняги умирают, так и не успев пожить. И все из-за жестокости людей. Когда в этот приют поступает много этих «некоторых», становится действительно страшно. В такие моменты, смерть в приюте - бытовой элемент. В такие моменты мне просто рыдать хочется. Не только по тому, что люблю животных и могу достаточно сильно к ним привязаться. Еще и потому, что все мои знакомые псы:Ася, Мэри, Лу́на, Аврора, Хан и другие были и остались оборотнями. И мне было страшно, что они однажды потеряют своих близких и будут мучаться, а еще хуже - не выдержев, добровольно покинут этот мир. Мы с Миллой конечно никому об их рассе не расказали, но не хотелось бы плакать из-за гибели во второй раз, понимая, что это твоя вина и ты не помог им облегчить эту моральнуб боль. Это я к тому, что знаю какого это. Сама долго плакала, после того, как Лизу(мать Аси, Мэри и Лу́ны) сбила фура. В общем, не хотелось, чтобы они страдали. Даже те, кто не оборотни, могут сильно привязаться друг к другу. Животные ведь умные. Собаки уж точно. Тем более, псы - животные социальные. Поэтому, они могут очень остро реагировать на потерю. Для примера возьмем случай, когда умерла одна красивая собака, на волка похожая. Дружелюбная была, Лилей звали. Ветеринары ничего сделать не смогли, сказали что что-то с кровью. Блин, заражение крови...как же знакомо. Линда ведь от этого и умерла, когда мне 6 было. Но не суть. В общем, когда её уносили, один из самцов просто подорвался и начал скулить и лаить на взрыт. А когда ее закопали, еще долго выл, сидя на могиле. Ели успокоили. Ну как успокоили...укололи его чем-то и он вырубился. А потом его пристроили. А вот с оборотнями все было по другому. Не смотря на горечь от потери тех, к кому они могли привязаться, они практически никак не реагировали на их смерть. Будто уже видели такое раз 20. Хотя, почему будто? Я ведь знаю, что произошло с их стаей из-за живодеров. А если те, кто хоть немного реагировали на происходящее, очень равнодушно взирали на то, как уносили тело соседа по вальеру. Только один раз, когда умер щенок добермана, которого выбросили на улицу, перед этим жестоко побив палками, Лу́на(самая младшая дочь Лизы), когда его уже унесли, вылезла из вальера, который видимо забыли закрыть когда выносили добермана, обернулась девчонкой, подошла ко мне со спины, подергала за штанину и спросила: «-А почему он первый? Не могу больше терпеть. Когда я уже? Скорей бы!» Как будто речь шла об очереди за вкусняшками и игрушками. Иногда, нас просили остаться на ночное дежурство. Просто дополнительные рабочие руки, ведь в приюте жили и животные с ограниченными возможностями и серьезными травмами, из-за этого некоторые из них не могут даже самостоятельно повернуться. Или поворачиваются, утыкаются носом в лежаки и задыхаются, потому что вылезти из мягкого плена уже нет сил... Вот в одно такое наше дежурство и произошла эта история... В ту ночь в мир иной отправились сразу двое: чистокровные хаски, брат и сестра Хан и Аврора. Я уже говорила, что они остались оборотнями. В общем, еще вечером им стало плохо и случился приступ тошноты, от которого обоих трясло не по детски. Вызвали ветеринара, в клинику увозить их не стали, понадеялись на свои силы. «-Мда, мозга людям не хватает, чтобы понять что животным плохо и надо скорее спасать, пока хуже не стало...»-подумала я тогда. Ну я и сказала начальнице: -Так, мол, и так, в клинику их надо бы, пока совсем плохо не стало! А она мне и отвечает, что лучше будет их тут оставить, дело в том, что осмотрел их ветеринар и по его словам случай совсем тяжелый, что если начать их лечить то шанс вылечиться от этого диагноза очень мал, а им ведь все равно от него рано или поздно умереть суждено, что спасать таких - только мучать. Так пусть хоть тут, в знакомой остановке, среди знакомых им лиц. Что если совсем ухудшится все - не будут мучать, усыпят их. О каком диагнозе она тогда говорила я так и не поняла, не сильна в терминологии. Но расстроилась я знатно. Не хотелось опять прощаться. Но что поделать, это жизнь. Ничего вечного не бывает. Поплакали с Миллой немного и заступили на дежурство. В этот раз нам надо было дежурить в разных комнатах. Ей в кабинете первой помощи животным надо было смотреть за Лу́ной, у которой после прививки воспалился шрам от иглы и ее перевели туда на случай если ей станет хуже. А мне рядом совсем, в комнате с двумя вальерами, куда перевели Хана и Аврору. Дело в том, что в кабинете первой помощи был только один вальер. И один бы все равно остался в соседней комнате, как ни крути. В общеп заступила я на дежурство. Нужно было сидеть с трёх ночи до шести утра. Сижу на стуле у окна возле вальеров. Читаю электронную книгу, периодически отписываюсь маме все ли у нас нормально и не забываю периодически проверять этих двоих. Лежат, сопят. Но слышно по дыханию, что не спят. Вальеры без крыши были. И тут, оборачивается Хан человеком и стоя в этом вальере, говорит мне, тихонько так: «-Полин, ты посмотри на сестрёнку Аврору. Она тебе что-то хочет сказать.» Но что она может сказать? Ведь не говорила Аврора. Скулить и выть могла только. Дело в том, что на фоне стресса из-за сметри матери, которая произошла на её глазах, она утратила дар речи. Это вроде-бы называется мутизмом. Подошла я в общем к ее вальеру, наконилась. Ночь лунной была, поэтому мордашки обоих хорошо было видно. В общем, смотрю я на неё, а там глаза прямо белые-белые. Ни зрачка не видно, ничего. Просто белое всё. Приоткрыла я дверцу вальера, погладила её и говорю -Что случилось, золотце? Спи спокойно. А сама параллельно на телефоне номер набираю, приютской ветеренарной медсестре позвонить пытаюсь. Глаза то совсем не живые у бедняги. Тут она моргнула, глазки опять нормальные стали. Обернулась она девушкой, скулит и маму зовёт. Опешила я тогда. Давно уже её знала. Ни слова из-за мутизма сказать не могла, а тут... Прибежала ветеренарная медсестра, расказала ей всё как есть, про глаза она не поверила, а вот в скуление поверила, подумала что мучают её какие-то боли, перевели Аврору из этой комнаты в комнату первой помощи к Лу́не, чтобы узнать что её беспокоит. Я осталась с Ханом. Села опять возле окна спиной к батарее и продолжила читать электронную книгу, параллельно проверяя Хана. Минут через 40, вдруг безшумно открылось окно, задул ветерок и занавеска меня по лицу бахромой погладила. Я от неожиданности аж вскочила и чуть не уронила электронную книгу. Стул перевернулся и загрохотал по батарее. Закрыла окно, стул подняла и сказала Хану: -Не пугайся, я нечаянно. Извини, что напугала. А он обернулся человеком и ответил: -Не надо бояться Полина. Это Аврора прощаться приходила. Я тоже приду когда мой черёд настанет. Ты не бойся! Тут приоткрывается дверь и Милла меня из коридора подзывает к себе. Я вышла и она тихо-тихо так мне говорит: -Тут это...просили тебя вет.санитаров послать, Аврора умерла... И тут голос Хана из комнаты: «-Я же говорил! Не надо бояться!» Вот как такое возможно? Что за прощание такое? Как он наш шепот услышал? Конечно, можно списать это на острый хасячий слух, но блин, от двери до вальера метров 20-30, да и тишины в приюте не бывает никогда! Просто мистика какая-то! А Хан...он тоже со мной потом попрощался. Когда их с Авророй вальеры мыли и чистили перед новыми «жильцами», я их лежаки понесла в прачечную. А на двери кофта висела. Так она упала мне на плечи, когда мимо проходила. Мягко-мягко рукавами за плечи будто обняла. После этого случая, мы с Милой решили что хватит с нас. И получив первую зарплату, сразу уволились. Родственники обвиняли нас в разгильдяйстве. «-Уламывали мол, договаривались, а тут чего бросить решили!?» Юля и другие ребята со двора брезгливо говорили: «-Видите ли, противно им фикалии оттерать за щенками о котятами!» А мы с Миллой просто не могли больше! Тех кто тебе дорог хоронить очень страшно!