выхода нет.

***

«У меня есть какой-то…

потенциал!

и я умираю от наркоты…

Это пиздец…»

***

      — Да говорят же тебе, полный улёт будет! Сама ведь хочешь.       — Но я боюсь. А вдруг что?       — Ничего не случится. На иглу с первого раза не сядешь. Даже если постоянно колоться будешь, вылечиться — раз плюнуть. Ну давай…       Кира обвязала мою руку резиновым жгутом чуть повыше локтя, достала из потрёпанной сумки шприц.       — Слушай, так ведь шприц у тебя не одноразовый!       — Им только я кололась. Неужели ты думаешь, что у меня СПИД?       — Нет, Кир, нахуй. Я боюсь.       — Да блять, я уже ампулу разбила! Куда теперь полный шприц деть? Не выбрасывать же… Харе дурью маяться.       Кира ввела мне иглу.       Через несколько мгновений перед глазами всё поплыло, веки отяжелели и опустились.       Внезапно я почувствовала, что стала подниматься вверх, выше, выше, в небо, а моё тело осталось на земле, оно было слишком громоздким для меня. Я с удивлением смотрю вниз: на кишащий муравейник людей, на их глупые проблемы, на себя, на всю планету, и мне было легко, я смеялась, смеялась и растворялась в этом счастье — быть отдельно от грязи жизни. Это было так непривычно — забыть все проблемы и неудачи. Я парила среди метеоритов и комет, плавала меж огромнейших звёзд.       Вдруг всё завертелось, закружилось, перемешалось и приняло мутные, расплывчатые очертания.       — Вилка! Виолетта! Что с тобой случилось? Проснись, хорошая моя! Вилка!       Я поняла, что эти очертания — лицо моей лучшей подруги Рони. Не понимая, что с ней случилось и почему она так кричит, я решила её успокоить и с огромным трудом проговорила:       — Привет, Рони.       Но это почему-то испугало её ещё больше:       — Виолетт, что с тобой? Что ты шепчешь? Ответь же!       Не в состоянии переварить этот поток слов, я потеряла сознание.

***

      Яркий свет резанул мне глаза, и я очнулась. Захотела было повернуть голову, и не смогла этого сделать. В страшном испуге я начала вспоминать, что со мной произошло. И когда поняла, что натворила, меня охватил ужас.       Мне удалось свесить ноги с постели и оглядеться. Я была дома у Рони. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я прохрипела её имя. Где-то за дверью послышались шаги, и в комнату вошла Вероника. Когда я увидела её перекошенное лицо, мне стало ещё страшнее.       — Вилка! Ты просто дура! Я тебя ненавижу! Ну неужели у тебя совсем мозгов не осталось? — вдруг заплакала девушка. — Она тебе лошадиную дозу вколола, ты могла умереть! Да не важно, сколько она тебе вколола, важно то, как ты вообще на это согласилась на это! Дура! Зачем?       Я сама не понимала, зачем! Просто была на пределе. Любимая ушла, сказав, чтобы я катилась ко всем чертям, с мамой ужасные отношения, в школе полный провал. Потому-то и согласилась пойти с Кирюхой, моей бывшей одноклассницей, которая помахала родной школе ручкой после очередного мордобоя. Кира пообещала полный отрыв, говорила, что все проблемы уйдут, и не солгала…       Девушка продолжала:       — Это же был героин. К нему привыкаешь с первого раза. О чём ты думала? О чём?       — Рони, спасай меня! — всё, что я могла сказать.       И началось: никаких встреч с Кирой, всё время работать, учиться, заниматься чем угодно, но не оставаться наедине с собой, со своими мыслями.

***

      «Экзамены сданы на «отлично», с родительницей отношения чудесные, познакомилась с очень милой девушкой, настроение великолепное, через две недели лечу на практику в другой город. С кайфом. Что ещё нужно для полного счастья?» — так я думала, валяясь на кровати в первые дни июля. Зазвонил телефон. Я вскочила с постели.       — Алло!       Вдруг, у меня закружилась голова, и я рухнула на пол. «Странно, — подумала я, — уже второй раз за эту неделю». Поднявшись, я положила телефон на стол. Зашла на кухню, включила чайник и начала резать хлеб. Неожиданно нож соскочил, и я порезалась. Засунув палец в рот, я стала искать пластырь. Заклеив рану, продолжила свой завтрак.

***

      — Ронь, мне через два дня в Москву лететь. Уже все вещи собрала!       — Рада за тебя. Не забудь мне сувенирчик какой-нибудь привези.       — Уж чего-чего, а этого — не забуду.       — Ладно. Виль, ну, а чувствуешь себя как? Обмороки не повторялись?       — Да нет. Вот только простыла на днях, а в ранку, где ножом порезалась, походу, херня какая-то попала, гноится чёт.       — Ну-ну. Знаешь, Виолетт, не нравится мне всё это.       — Да бля, что случиться может? Вечно ты во всём траблы ищешь…       — Бережёного Бог бережёт! А тебе, Виль, советую к врачу сходить. Анализы сдать.       — Ладно, ангел-хранитель мой. Пока! Созвонимся ещё.       Закончив разговор, я принялась размышлять. Тут меня как громом ударило: головокружения, потери сознания, простуда, незаживающая ранка. Иммунитет слабый стал. Да ну нахуй! Не может быть! Уже больше десяти месяцев прошло после укола. Если бы это был СПИД, он проявился бы гораздо раньше!       Наверное…

***

— Извините, забыл ваше имя!       — Виолетта. Виолетта Малышенко.       — Вы только не волнуйтесь, Виолетт, многие люди с этим по тридцать-сорок лет живут, а у Вас организм крепкий, молодой.       — Я Вас умоляю, доктор, скажите, у меня… СПИД?       Пауза длилась вечно!       — Да. Но, повторяю, организм…       Я не слушала никчёмные — в этой ситуации — слова врача. Я не слышала, и не хотела слышать. Мир для меня перестал существовать. Я думала о том, как ненавижу Киру. Как я ненавижу её!

***

      Один Бог знает, скольких усилий мне стоило её найти. Через знакомых моих знакомых, через их знакомых, но я её нашла! Что-то изменилось во мне: ненависть к ней ушла, зато появилось нечто другое… И вот я стою перед её дверью. Я нажимаю на звонок. Длинная трель прорезает тишину грязного подъезда. За дверью движение, дверь открывается, выглядывает нечёсаная голова Киры. Она удивлённо смотрит на меня. Я захожу в квартиру. Всё как в тумане. Я берусь за рюкзак, который висит на моём плече. Открываю его. Блондинка внимательно следит за каждым моим действием. Я достаю свёрток, протягиваю его девушке. Она разворачивает бумагу, ухмыляется, говорит, что так много не нужно. Я отвечаю, что мне необходима супербольшая доза. Она качает головой. Не в её квартире. Я соглашаюсь. Она на минуту уходит в комнату. Возвращается, даёт мне ампулы, шприц. Я замечаю на её руке гнойный нарыв. Она проследила мой взгляд. Со злостью выталкивает меня в подъезд. Мне всё равно.       Дверь захлопывается. Здесь же, прислонившись к вонючей стене, я ввожу иглу. Вся моя жизнь проносится перед глазами: как я с огромным букетом гладиолусов иду в первый класс… как я познакомилась с моей любимой девочкой… как я убила сама себя… Мысли обрываются. Я смеюсь, смеюсь и растворяюсь в этом счастье — быть отдельно от грязи жизни…

***

«Я не хотела бы умереть

от передозировки…»

© Виолетта Малышенко