Тайны мадридского двора

Кавех был упрямым и очаровывающим одновременно, поэтому аль-Хайтам быстро принял то, что теперь они живут вместе, хотя идея сожительства первой в голову пришла именно ему. И не то чтобы его упрямство было настолько раздражающим, но каждый раз, когда архитектор отказывался от очередного не понравившегося ему заказа, работал ночами, а потом засыпал в важные даты сдачи проектов, дергал за руки, волосы, одежду или отвлекал от работы, аль-Хайтам поскрипывал зубами и шел готовить завтрак, насыпая вместо сахара соль в кофе, или делая яичницу совершенно пресной. Иногда нарочно или случайно забирал вторую пару ключей, чтобы в следующий раз Кавеху стало неповадно. Эти подлянки были глупыми и детскими, что аль-Хайтам нехотя признавал, но остановиться было тяжело — он ощущал себя поездом, несущимся в сторону бездны. Ученый тоже мог быть упрямым, когда это нужно (когда нужно обычно касалось только Кавеха в любом случае), так что фактически они были в этом равны. Но аль-Хайтам забывал, что на каждую гайку найдется свой болт, так что черта Кавеха, скрытая от посторонних глаз и именуемая горделивостью, тоже распространялась лишь на него одного, что, вообще-то, даже немного льстило. Приятно было думать, что инженер был с ним полностью открыт в проявлении чувств, а негативные они или нет, являлось делом вторичным. Поэтому когда последние деньги на еду у Кавеха закончились, в ход пошли те самые упрямство и горделивость, а еще красивая новая рубашка, темные брюки и легкая улыбка, покоряющая мир. — Никак решил сменить профессию и устроиться в цирк, — приподнял бровь аль-Хайтам, оглядывая фигуру перед зеркалом с ног до головы. — Ничего страшного, если тебе не нравится, как я выгляжу, не у всех же должен быть хороший вкус. Уверен, мой сегодняшний кавалер оценит, — ответил ему парень со смешком, захлопывая входную дверь квартиры. Ученый отмер лишь через некоторое время, когда вслед за обычной прогремела металлическая дверь подъезда, а Кавех, довольный жизнью и хорошей погодой, поспешил на свое первое в жизни свидание. «Боже, да кому ты сдался» — подумал аль-Хайтам, проходя обратно в комнату и продолжая работать. Потом мотнул головой, вспомнив про ужасающий характер соседа, и как-то скромно вплел в мысли «кроме меня», чтобы с чистой совестью закончить заполнять непременно важные документы. Через время телефон раздражающе звякнул. Аль-Хайтаму писали лишь в двух случаях — если это был Кавех, или если это было про Кавеха, что в любом варианте являлось сферой его интересов, и он очень удивился, когда увидел, что адресантом присланного сообщения была Коллеи — подруга Тигнари, работающая в кафе неподалеку от их дома. Как у той оказался его номер — парень не знал, не задумываясь об этом, он первым делом открыл диалоговое окно, разглядывая сделанный девушкой снимок издалека. Сильно издалека и, возможно, из-под барной стойки. Чуть ниже значилась приписка: «Извини, но вы расстались?» и плачущий уродский смайлик. «Мы и не встречались» «Прости!» Потом он вновь оглядел фотографию и просмотрел короткую переписку, только со второй попытки до него дошло — Кавех вовсе не шутил, что собирается на свидание. Аль-Хайтам раздраженно заблокировал экран, потом снова открыл мессенджер, внимательнее оглядывая светлое выражение лица соседа, лучащееся счастьем. Внутри скрутилось в узел что-то неприятное, похожее на кислый уксус и по степени раздражения напоминающее кавеховские выходки. Не то чтобы это что-то было ревностью, однозначно нет, но так противно было думать о человеке, что сидит сейчас напротив и ловит каждую подаренную Кавехом улыбку, что захотелось не просто выключить телефон, а скинуть его вниз, прямо с пятого этажа. Но он был сдержанным и спокойным взрослым человеком, поэтому недовольно надулся и отписал Коллеи следующее сообщение: «Ты не знаешь, кто это?» Забыл добавить «случайно», может быть она подумает, что парень давит на нее. Но Коллеи была не Кавехом и не додумывала ничего лишнего, поэтому ответила через несколько минут. «Знаю, он учится в вашей Академии, кажется, на втором курсе факультета истории. Он наш частый посетитель» Отлично. Превосходно. Почему Кавех не мог родиться с еще более противным характером? Аль-Хайтам чувствовал, что существование архитектора мешает ему нормально функционировать, но в этом и была фишка. Мешает не какому-то парню-историку, ни кому бы то ни было, а ему. И это был отличный повод позвонить Сайно, выспрашивая того о второкурснике и запоминая самую важную информацию. Что было хорошего в Сайно, так это то, что он никогда и ничего не выспрашивал и ни с кем не обсуждал. Кроме Тигнари, разумеется. В общем, когда день подходил к концу, а Кавех ввалился в квартиру, у аль-Хайтама было собрано полное досье и расписаны причины того, почему историки в целом плохи в отношениях. Все это парень держал в голове, хорошо, что Архонты подарили ему огромный резерв памяти. Оставалось только бросить подколку, чтобы Кавех сам завязал разговор. План был надежным, как швейцарские часы. *** …План провалился. Кавех был красивым, чудесным и это видели все, это было также очевидно, как и то, что у него наверняка куча поклонников. Поэтому за первым свиданием последовало второе, которое прошло в том же самом кафе, и о котором опять доложила Коллеи, как заправская шпионка. Аль-Хайтам не знал, почему она ему помогает, но, наверное, их связывали дальние родственные узы на уровне семейки Аддамс, скрепляющие Сайно, Тигнари, Кавеха и Дэхью, так что он ничего не уточнял и молча принимал стороннюю поддержку. Свидание, на удивление, закончилось практически через час с его начала, не то чтобы парень засекал, нет. Кавех распахнул дверь квартиры не иначе как под пение ангелов, озаряя своим пришествием все окружающее пространство. Правда, следом он споткнулся о порог, задевая расставленную в ряд обувь, и едва не пропахал носом ламинат. — Две ноги и обе левые, — поприветствовал его аль-Хайтам, а потом внимательнее пригляделся, замечая на ушах новые, цветастые сережки, которые раньше Кавех точно не носил. — Спасибо за твою помощь, что бы я без нее делал, — ответно поздоровался архитектор, не замечая на себе чужого пристального внимания. Он аккуратно поднялся, а потом просто прошел мимо, легко задевая стоящего в проходе аль-Хайтама. В комнате скинул с себя рубашку и со всей силы устало плюхнулся на диван, занимая собой все мягкое пространство. — Смотри, что мне сегодня подарили, — покачал молодой человек головой, красуясь новым аксессуаром. — Не хочу этого говорить, но даже для тебя выглядит как-то слишком дешево, — «мне не нравится». Кавех обижено надулся, покраснев щеками, а через время стащил серьги с ушей, надевая свои, привычные. Они и правда смотрелись куда лучше, аль-Хайтам помнил, как еще во времена студенчества разглядывал их на старшекурснике, немного любуясь. Кавех все еще выглядел расстроенным или сбитым с толку, так что в кои-то веки ученый сделал ему не язвительный и не саркастичный комплимент, говоря искренне и от всего сердца: — Эти идут тебе куда больше. Обернись он лицом в сторону соседа после своих слов, увидел бы, как тот покрылся нежным румянцем, сминая в руках новый подарок. *** Естественно, свидания Кавеха не были тайной, поэтому о них знали все с легкой подачи Коллеи. — Ну все, Кавех стал содержанкой, — траурно произнес Тигнари, держа в руках горшочный цветок, как поминальный букетик. — А когда он ей не был? — спросил у ботаника Сайно. — Резонно. И аль-Хайтам честное слово не знал, что эти двое забыли в его квартире посреди рабочего дня, потому что они просто вломились внутрь, чтобы обсудить Кавеха в его присутствии, не обращая при этом ни малейшего внимания на самого владельца квартиры. — Надо с этим что-то делать, не можем же мы оставить аль-Хайтама страдать в одиночестве. — …Я не страдаю и я не в одиночестве. — Может быть, нам стоит хотя бы выяснить, с кем общается наш дорогой Кавех? Вдруг его новый парень пьет? Или курит? Или ведет плохой образ жизни? — Боюсь, что тогда у них с Кавехом будет слишком много общих интересов, — ответил Сайно, ведя активную переписку с кем-то в телефоне. Он соглашался на любую просьбу или авантюру Тигнари просто потому, что это была просьба или авантюра Тигнари. Сайно мог отрицать это, но он не отрицал, на самом деле он был умным, именно поэтому на него никогда не находилось точек давления. И именно поэтому он вошел в прохладное пространство кафе под руку с ботаником, потащившим его в сторону светловолосой макушки за дальним столиком. — Кавех, какая встреча, — поздоровался парень, будто бы и не замечая второго человека, сидящего с обратной стороны стола, — Чем занимаешься? — У меня свидание, — ответил ему архитектор, ничуть не расстроенный тем, что его отвлекли от личного разговора. Тигнари уселся к нему под бок, Сайно, за неимением свободного места, подсел к недовольному поклоннику Кавеха и глянул на того так, что у бедняги не появилось никаких возражений. За столом воцарилась непринужденная атмосфера, Тигнари временами перекидывал ногу на ногу, пиная чужие колени под столом, а Сайно напряженно молчал. Кавеху было уютнее всех, он был накормлен, осчастливлен беседой в приятной компании и расслаблен. — Может быть, твои друзья смогут остави- — А хотите расскажу шутку? — влез Сайно, чувствуя, что пора брать ситуацию в свои руки. — Хотим, — встрепенулся Тигнари. — Что сказал слепой, войдя в бар? «Всем привет, кого не видел», — произнес парень с постным лицом, Кавех тихо хрюкнул в ладонь от смеха, Тигнари улыбнулся уголками губ, что примерно значило «не волнуйся, я люблю тебя не за чувство юмора». — Боже, с меня хватит! — не выдержал в край закипевший кавалер Кавеха, вскакивая на ноги и протягивая ему ладонь, — Давай лучше пойдем ко мне и продолжим там! Чужая рука так и осталась висеть в воздухе, в то время как сам Кавех ответил кому-то на звонок, выставляя вперед палец и молчаливо прося тишины. — И чего тебе нужно? Я занят, — произнес он псевдо-раздраженно, словно на том конце его действительно отвлекли от чего-то важного, — Нет. Да. Нет. Так же односложно, как ты выглядишь. Скоро буду дома. — Лучше бы ты ходил на свидания с аль-Хайтамом, — заметил Тигнари, похлебывая коктейлем, недавно принесенным Коллеи. — А он не зовет, — отвлекся от разговора Кавех. Тигнари отобрал у Кавеха телефон, прижимая тот к своему уху: — Ради всего святого, позови его на свидание и накорми вкусной едой, — в динамик что-то недовольно согласно пробурчали, прежде чем отключиться. Принципы архитектора легли на принципы ученого, каждый в итоге получил то, что хотел. Кроме кавалера Кавеха. Тот ушел в расстроенных чувствах. Финита ля комедия.