Без сигарет

— Хочешь? — Ты смотришь на протянутую сигарету, уже так заботливо тлеющую у самого кончика. Твой взгляд идёт дальше на пацарапанные пальцы, ужасные заусенцы чужих рук и выглядывающий из-под поношенного свитера кусочек бинта. Картина такая обыденная, но от этого в груди что-то, так звенящее гордостью за чужие отношения, ломается окончательно. Ты пытаешься заглушить судорожный вздох сжатыми в тонкую линию губами и отворачиваешься к городу. Россия же с самого начала говорил, что эта влюбленность до добра не доведет. Укором глаз приказывал не смотреть в сторону Украины и- А лёгкие обволакивает чужой запах, пока Россия шуршит чем-то на фоне, видимо взяв две сигареты, и теперь неловко тихо пытается засунуть лишнюю обратно в пачку. Ты слегка толкаешь его крылом. — Выкинь эту гадость. Я читал, что одна сигарета забирает 7 недель жизни, придурок. Сзади замирают, потом идёт секундное молчание, прежде чем целая пачка летит с высоты в 50 метров. Ты прыскаешь от абсурдности ситуации. Россия всегда-всегда ругался, когда к его сигаретам прикасались или, не дай бог, ломали. А тут. Ты хмыкаешь, улыбаешься и опять тихо бодаешь крылом типо «да ты чё, я же не серьезно, я же не рассыплюсь, если и ты мне от откажешь.» И это «И» звенит между вами тем самым -разбившимся- в груди. Ты наконец поднимаешь на него взгляд — Они счастливы. — и выдыхаешь теплый пар, вместо сигарет, потому что прекрасно понимаешь зачем пришел Россия, почему он ушел с веселого празднования, неловкой встречи двух семей. Встречи не из-за подростковой любви Казахстана и- Россия взгляда не отводит, тот у него всегда прямой и острый, но никогда не холодный, не для члена семьи, не для тебя. И руки у него теплые, хоть и холодные на кончиках пальцев, но… да кому ты врешь Россия ходячий холодильник, не удивительно, что со свитером не расстается, но когда он разворачивает тебя по грубому нежно, а потом прижимает к себе, положив подбородок куда-то на макушку, ты в начале думаешь " вымахал», а потом все же понимаешь, как же стало тепло. — Ага. — Просто отвечают сверху, и ты улыбаешься от силы объятий и поддержки. А потом хрипишь, потому что тебя не собираются отпускать, а потом полностью закрываешься в чужую грудь, обхватив за талию. Россия пытается, как может, и в этом «ага» сокрыто столько «не волнуйся, все хорошо, я всегда буду рядом, да брось, он того не стоит, ты ещё найдешь-» — Я бы не простил себя, если бы попытался им помешать. — Бурчишь в теплый свитер, пропахнувший сигаретами. — Потому что это ты. Ты слишком добрый, чтобы подумать о собственном счастье. — Звучит, как оскорбление. — Ты фыркаешь. Не отстраняешься. — Так и задумано. — Слышишь ответную улыбку в голосе. И вы молчите. — Всё-таки зря я целую пачку выбросил, сейчас бы ещё сигарету. — Ненавижу то, как ты можешь портить трогательные моменты. — Да брось, было бы тупо тупо стоять и обжиматься. Может айда вниз за сигаретами? — Ну блин, ну, пошли теперь.