(не)норм физрук

Сон Антона прерывается тихим звуком закрывания двери. Он разлепляет глаза, не подавая признаков пробуждения. На табуретку присаживается не кто иной, как сам Арсений Попов. Мебель слегка поскрипывает, и Арсений морщится, сразу глядя на парня, чтобы удостовериться, что его не разбудил противный звук старины. Антон вовремя закрывает глаза и решает какое-то время понаблюдать и послушать за действиями мужчины. — Прости, Антош… — он опирается руками о собственные колени и подаётся вперёд. — Если бы ты не спал, уже, очевидно, был бы скандал и ты бы громко кричал, ведь сто процентов видел, как я вчера выходил… Но я не мог по-другому, — тяжёлый вздох и мужчина опускает голову. — Я не мог спать рядом с тобой, не мог находиться и видеть, как ты мучаешься, без возможности тебе помочь. Я переживал и до сих пор переживаю, что… что-то может пойти не так. Что я снова облажаюсь и что-то не так сделаю: дам не ту таблетку или забуду, какой пользоваться мазью… Я очень за тебя боюсь… Слова мужчине даются нелегко. Он отводит взгляд, потирает лицо и часто вздыхает. Антон всегда знал о неумении Арсения искренне говорить, а тем более выражать свои чувства, но его по-настоящему удивляет то, что мужчина говорит. Неважно, что не проснись бы Антон, он бы этого всего не услышал, но Арсений старается. Он… впервые что-то делает. — Я правда его не бил. Я не сделал ему больно, только… отключил на некоторое время и только. Но не бил. Я бы очень хотел, чтобы он так же страдал, видел, как его любимый человек мучается, и не мог ему абсолютно ничем помочь, но… я не способен на такое. Хотел, очень хотел бы, но не могу. Тем более ты бы вряд ли меня простил… — он смотрит на руку младшего и несмело, очень медленно протягивает свою. Он замирает, почти достигнув цели, подумав какое-то мгновение, но всё-таки накрывает. — Прости меня, что всё-таки поехал к нему. Прости.

***

Утренние лучи солнца прыгают по комнате, и один попадает на лицо юноши. Антон, морщась и отворачиваясь от источника света, всё-таки просыпается. Он переворачивается на другой бок, чтобы взглянуть на «дежурную» табуретку, как прозвал её Дима, желая удостовериться в присутствии некой личности, чтобы быть уверенным, не сон ли он видел несколько часов назад. На табуретке сидит Арсений. Данную позу сложно очертить «сидением», ведь он лежал на сложенных руках на кровати, а остальная часть тела находилась на стуле. Антон вспоминает все услышанные слова и смотрит на измученное тело, что ранним утром пыталось в очередной раз найти удобную позу для сна. Антон решает не будить мужчину и разворачивается в другую сторону, чтобы слезть с кровати. Когда он встаёт, матрас слегка прогибается, отчего Арсений сразу подрывается. Парень, услышав, как стул дёрнулся, морщится. — Антон… Ты уже встал… — мужчина зевает и потирает глаза. Шастун лишь кивает и, взяв необходимые «инструменты» для чистки зубов, направляется к выходу из палаты. — Ты… Ничего не хочешь мне сказать? — вопрошает Арсений, когда Антон уже берётся за дверную ручку. — В смысле спросить у меня что-то… Или… — Нет, — он пожимает плечами и легко улыбается, пересёкшись взглядом с Арсением, и выходит из палаты.

***

Голова болела, а тело будто сковала судорога. Парень протирает глаза и пытается прийти в рассудок, но в голове шумно и одновременно пусто. — Аня… — он смотрит на настенные часы, которые указывают ровно девятый час утра. — Аня! Ярушин поднимается с кровати настолько быстро, насколько в его силах, направляясь к выходу. Сегодня суббота, а значит Аня придёт на тренировку, на которой, кстати, уже как час должен присутствовать и сам Стас. Когда он добирается до универа, а затем и до спортзала, он выискивает Хилькевич, которой в зале не оказывается. Он забегает в женскую раздевалку, тяжело дыша, и натыкается на испуганные взгляды девушек. — Стас, ты чего? Он пересекает небольшую комнату в несколько шагов, поднимая с половой плитки Аню. — Ты чё творишь? Он смотрит на её запястья, поднимает футболку, смотрит на ноги, на лицо без капли макияжа и на её испуганные глаза. — Где ты была? — Ты вообще обалдел, Ярушин? — она толкает его в плечо, отчего Стас отходит назад, выпуская девушку из хватки. Испуга в её глазах не видно, скорее ярость. — Ты чё удумал? Ты вообще в курсе, что это женская раздевалка? Ты в курсе, что Шеминов тебя с команды вышвырнуть хочет? Ты вообще где шляешься? Он хмурит брови, пытаясь переварить поток вопросов. А ещё он так же пристально смотрит на Аню. Ни одной ранки от тяжёлых цепей, никаких кругов под глазами, никаких ссадин и синяков. Она была в полном порядке. — Скажи, где ты была, Ань… — он проговаривает тихо, но настойчиво. Аня осматривает наблюдавших за ситуацией девушек и кивает на дверь. Стас разворачивается, слегка пошатываясь из-за головокружения. До двери он доходит почти ровно, чувствуя на своих плечах хрупкие руки. — Стас, что с тобой? — она выбрасывает стаканчик кофе в мусорку и встаёт перед парнем, глядя снизу вверх. — Ч-что со мной? — Ты забил на тренировки после выписки из больницы, я постоянно замечаю, как ты на меня смотришь, теперь вот припёрся ни с того ни с сего. Что у тебя происходит? Парень сглатывается, не отрывая взгляда от напряженного лица Ани. — Я… — он вдыхает, глядя куда-то ей за спину. — Просто ответь, где ты была вчера… Пожалуйста. Перед тем как ответить, она смеряет его взволнованным взглядом и слегка вздыхает. — Я вчера сходила на две пары и пошла в бар с девчонками. Пробыла там до трёх утра вроде как. Лучше у Иды спроси, она снимала всё — у неё явно фотка на выходе из бара осталась, — она переводит на него взгляд, скрестив руки на груди. — Меня подозревают в убийстве? Стас слышит её едва слышный смешок и быстро переводит на неё напряжённый взгляд. Издаёт что-то наподобие улыбки и спешно уходит. — Стас… — она окликает его, когда он уже доходит до конца коридора. — Стас!

***

— Ты же не забыл, что сегодня сеанс? — зайдя в палату, Антон замечает Арсения в лежачей позе на подоконнике с какой-то книгой в руках. — Не забыл, — он складывает в свою тумбочку полотенце, футляр с зубной щёткой и уже почти закончившейся пастой. — Может, ты на кровать хочешь прилечь? — он кивает на своё спальное место в режущем глаза белом комплекте постельного белья. — Не хочу. Антон лишь двигает плечами. Он оповещает, что уходит к Диме в палату, отказывая Арсению в предложении провести к нужной палате. — Мы встретились с ним в ванной. Он ждёт меня под дверью, — кивает на выход из палаты. — Ладно… Когда Антон выходит за дверь, Дима уже опирается об угол коридора, что сворачивал влево, что-то высматривая в телефоне. Антон его пугает, когда начинает говорить, ведь Дима не слышал, как он «подкрадывался». — Как такая Бурдж-Халифа, как я, может подкрадываться? — они хихикают, следуя в старую сестринскую. Когда дверь в старое, но не пыльное помещение закрывается, а Антон плюхается на кровать, которая издаёт странные звуки старины и сразу же выпускает пружину в тощий зад парня, парень подскакивает с кровати и, потирая место «укуса», задаёт интересующий его вопрос: — Куда же он ездил, если никого не бил? Дима усмехается и подходит к кровати у противоположной стены, аккуратно садясь на неё, но она всё равно пошатывается из-за неисправности одной из ножек. — Ты ахереешь.

***

Расписавшись за пришедшие покупки, Леся принимается их расставлять по квартире, дабы навести «уют». Несколько неживых растений в горшочках располагаются в ванной комнате и кухне. Декоративный деревянный пуфик, обшитый нежной белой тканью становится у большого пуфа на входе, а напротив него, на тумбочку, приземляется миленький пингвинёнок, сложивший свои ласты так, что теперь в них спокойно можно было положить любую мелочь, что должна всегда быть на глазах, например — ключи. В гостиной, ровно над диваном, появляются три новых светящихся по контуру предмета: облачко, звезда и месяц. Среднего размера с регулировкой мощности света. Леся ставит аромапалочки в спальне и кухне, в ванну — автоматический ароматизатор, ставит несколько свечек с разными запахами и плюхается на диван. — Вот теперь другое дело. Глаза бегают по всему накупленному хламу, что уже нашёл своё место в этой квартире, а на лице появляется улыбка.

***

Брови парня подняты вверх от услышанной истории. Дима, сидя на кровати напротив, лишь уверенно усмехается, замечая шок друга. — Либо ты сейчас жесточайшую сказку сочинил, либо он, — Антон показывает себе за спину в сторону своей палаты, намекая на Арсения. — Действительно грёбанный гений. — Антон, — Дима выдыхает. — Я же сказал, что он не настолько глупый, как ты думаешь. — Дим, ну додуматься обратиться к гипнотизёру, это уже за гранью реального! Ты бы до этого не додумался, а он… — А он додумался, — Дима прерывает Антона, глядя в его глаза с полной уверенностью. — Я только ему продиктовал номер, и всё. Всё остальное была только и исключительно его идея, которую он мне даже не полностью объяснил. Рассказал уже более-менее понятно прям перед выходом вчера. Всё. Антон тяжело вздыхает, не отводя взгляда от друга. — Когда-то раз ты сказал, что таких гениев, как Арсений, ты ещё не встречал. И нет, это было сказано не в плохом контексте. Ты правда когда-то был в восторге с его образа мышления, — Дима морщит брови, слегка усмехаясь. — Не знаю, как это назвать, но ты был как будто бы счастлив? Ты улыбался впервые за долгое время. Антон всё ещё внимательно смотрит на Диму, пока второй уже слегка нервно вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова. — Слушай, если он — единственный, из-за кого ты будешь счастлив и наконец обретёшь спокойствие, я буду делать всё, для того чтобы у вас всё получилось. — Дим… — Да. Да, я знаю, что он натворил хуйни, но… так как я говорю — только рядом с ним ты даже дышишь по-другому. И меня это очень сильно радует, — Антон закусывает губу, внимательно слушая каждое слово друга. — Я хочу для тебя лучшего, Антон. И если ещё три дня назад я тебя отговаривал от общения с ним, то сейчас я понимаю, что он для тебя сделает многое, да и ты возле него светишься, как солнце в мае. Поэтому я тебя прошу, не бойся поверить. Не бойся доверять.

***

Сеанс проходит без происшествий, Арсений иногда бросает взгляд на сидящего рядом расслабленного Антона, пока Антон ловит каждый его взгляд боковым зрением и незаметно усмехается. Спокойная и умеренная атмосфера затягивается, и парни уже было думают, что так пройдёт полный сеанс, пока врач не выдаёт следующий вопрос: — Арсений, как часто вы улыбаетесь? Он внимательно смотрит в глаза мужчины, пока тот на некоторое время зависает. Сидящий рядом Антон издаёт тихий смешок, прикрывая улыбку рукавом толстовки. — Ну… каждый день по несколько раз… — Арсений поднимает взгляд на врача и, заметив, как он кивает, продолжает. — В зависимости от настроения. — Хорошо, — тот кивает, откидываясь на спинку кресла. — А как часто вы улыбаетесь, заметив улыбку на лице Антона? Теперь же Антон впадает в ступор. Его брови ползут вверх, а взгляд будто приклеен к интересному узору на линолеуме. Арсений молчит. Сначала в его голове пробежала мысль: «Какой же некомпетентный вопрос» Но уже через небольшой промежуток времени он понимает, что крепкая половина его улыбок — это действительно ответная реакция на эмоции Антона. Странно, но осознание этого факта ещё несколько месяцев назад было бы причиной холода по телу Арсения и новой волной рассуждений: «а почему», «а как» и «это невозможно». — Наверное… — он долго не решается произнести эти слова вслух, но, что самое главное, он не отказывается их принимать. Ему просто сложно признаться в этом сидящему рядом Антону, что, более вероятно, ожидает высмеивания этого вопроса от Арсения. — В большинстве случаев положительные эмоции у меня вызывает Антон. В голосе его нет ни капли отчаяния или разочарования. Он больше не прячет взгляд и не боится признать, что он тоже что-то чувствует. Арсений выравнивает плечи и поднимает свой чистый взгляд голубых глаз на врача. Антон же в свою очередь понимает, что сейчас внутри у Арсения ничего не сломалось, как раньше после каждого проявления чувств. Сейчас он не убежит из кабинета и не спрячется где-нибудь на какой-то период, чтобы всё самому обдумать и решить. Он остаётся сидеть здесь. С ровной спиной, не полностью уверенным взглядом, не совсем без страха, но остаётся. И Антона эта перемена повергает в шок, заставляя кожу покрыться мурашками, а внутри почувствовать тепло. «— Я не буду снова тебе клясться, что я изменился или ещё что-то. Если я и изменился, я думаю, что ты первый это заметишь» — Я очень рад за вас. Рад, что вы это признаёте, — мужчина оказывается перед Арсением, опираясь на свой письменный стол, сложив руки в карманы. — Я услышал всё, что хотел, и даже больше, так что не смею вас больше задерживать. Антон с Арсением одновременно кивают и поднимаются со своих мест. На выходе они, не сговариваясь, снова ловят синхрон и в один голос прощаются с доктором.

***

Наверное, бросить их одних после такого признания было достаточно рискованно. Арсений может снова закрыться, или Антон может вспылить, или ещё куча причин, чтобы не обсуждать их чувства. Они как-то молча понимают друг друга, и оба направляются сразу на улицу. Идут в тишине, пытаясь переварить сказанные Арсением слова, не обращая внимания на суетливых врачей и вообще на жизнь вокруг. Как будто бы сейчас здесь есть только они вдвоём. Когда они садятся на лавочку, определённое время никто не решается заводить разговор. Но через определённое время Антон всё же подаёт голос. — Ты уверен? — он не переводит взгляд на Арсения, а продолжает смотреть в асфальт, чувствуя на своих плечах прохладный ветерок. — Что? — вопрос будто проходит сквозь Арсения, и он переспрашивает, переводя взгляд на Антона. — Ты уверен в своих чувствах? — Антон, оперевшись локтями на колени, оказывается ниже Арсения и, поворачивая на него голову, смотрит снизу. — Уверен, что не сбежишь снова? Арсений некоторое время молчит, смотря на Антона. Перед глазами будто застывает картинка прошлого утра, когда Антон радовался, что его не уволили с работы, и тут зашёл Арсений. Он вспоминает, как тот ярко улыбался до появившихся лучиков у глаз, до виднеющихся зубов, до лёгкого румянца на щеках. Он ещё не готов это сказать, но уже полностью принял и сжился с тем фактом, что ему необходима эта яркая и детская улыбка Антона. Что ему жизненно необходим сам Антон. — Уверен.

***

Ближе к полуночи Арсений с Антоном закончили паковать свои вещи. И у одного, и у другого было не так много вещей, чтобы собирать их до двенадцати ночи. Просто в очередной раз пришёл Дима со своим лото, которое Антон назвал проклятым на смех, и компашка снова засиделась до поздней ночи. — Антон, — выходя из палаты, Арсений задерживается у двери, пристально глядя на Антона, что уже сидит на кровати, готовясь ко сну. — Да? И нет никакой неловкой тишины, напряга или тревоги. Сейчас есть только Арсений, Антон и лампа с ярко-зелёным светом, который, кажется, выедает глаза. От Антона веет теплом и легким непонимаем дальнейших действий Арсения, его поступков и эмоций. Он больше не может предугадать, что будет, как будет и когда будет. Странно, ведь для Антона важным было видеть человека. Знать, что он сделает в определённой ситуации и каким будет его реакция. А сейчас… Сейчас он должен нервничать, но он лишь с интересом наблюдает за лицом Арсения, ожидая от него дальнейших слов или действий. Он снова полностью ему доверяется. — Спокойной ночи… — Спокойной ночи, Арс. Закрывается дверь, оставляя после себя только тепло в груди и улыбку на лице. спокойной ночи, пока. неужели нам расставаться не пора? неужели ты смело идешь ко мне без страха остаться во тьме. я снова верю тебе и тебя жду, а ты другой, совсем ничего не пойму. не бежишь, не прячешься, не молчишь, неожиданно открыто говоришь о чувствах и эмоциях внутри. раздумья тревога и страх — гори ты ясным пламенем, гори. Тетрадь закрывается, лампа выключается, а внутри что-то расцветает.

***

18 апреля. День начался просто восхитительно, ведь сегодня Антон должен был покинуть эти бледные стены и холодную кровать, хоть и удобную. Надев свою любимую толстовку, Антон замечает, как похудел. Руки больше не казались хоть немного сильными, лицо ещё ярче выражало эмоции, скулы стали более заметны, но под глазами полностью исчезли тёмные круги. — Готов? — Арсений врывается вполне неожиданно, но Антона не пугает. Он расслабленно поворачивает голову в его сторону, будто приглашая в палату, не шевелясь и не проявляя никаких эмоций. Арсений проходит к нему, замечая лёгкую потерю веса. Он осматривает его в отражении зеркала, когда Антон резко поворачивается лицом к Арсению. Похудел, но не уменьшился. Кажется, Арсению удаётся почувствовать желание Антона положить руки на плечи и сомкнуть их на шеи. Видит по глазам, по отсутствию улыбки и по лёгкому напряжению. Хочется почувствовать его касание. Тёплое, лёгкое, занимающее большую площадь на теле, ведь ладони у Антона большие. — Готов. Не решается. Антон тяжело вдыхает, из-за чего его грудная клетка вздымается. А на выдохе, воздух щекочет чёлку Арсения. Старший слегка опускает голову, без цели спрятаться. Он смущённо усмехается и на выдохе проговаривает, глянув в глаза визави: — Тогда пошли? На парковке ожидаемо стоял чёрный ниссан, а водитель, вышедший из автомобиля, сиял своей улыбкой, расставляя руки в разные стороны. — Антоха, ну наконец-то! — Серёжа подходит к Антону, вырвавшемуся вперёд, сразу же его обнимая. Из-за существенной разницы в росте, он обнимает его практически впоперёк впалого живота, похлопывая рукой по спине. — Привет, Серёж. — Конечно, он ждал этой встречи. Серёжа резко исчез из его жизни после выкидонов Арсения ещё на начале их истории и больше не появлялся. Признаться честно, Антону сильно не хватало его глуповатых шуток, его искреннего волнения и, конечно же, друга-хозяюшки, что всегда найдёт в своей заначке что-то вкусненькое к чаю. Диме тоже удаётся вспомнить некого «хача», с которым он уже однажды встречался. На этот раз они уже активно ведут беседу. Дима отвечает на глупые вопросы Серёжи чистым сарказмом, а тот, в свою очередь, пилит свои любимые глуповатые шуточки. — Блять, Дима. У тебя же четыре глаза, ты не можешь мне сказать, что светофор сейчас будет? — бубнит Серёжа, проехав уже третий светофор, не заметив его вовремя. — У меня не только глаз больше, но, судя по всему, ещё и разума не столько же, сколько у некоторых, — поправив очки, кидает взгляд на водителя. На заднем сидении расположились Антон и Арсений. За целую поездку Арсений вёл себя вполне расслабленно и спокойно. Иногда хихикал с шуточек Димы и Серёжи, иногда их дополняя, а иногда роясь в телефоне. Антон же провёл всю дорогу в раздумьях. Для него сейчас открывалось много новых сторон Арсения, много чувств и его эмоций. Антон боялся сделать неверный шаг, проронить обидное слово или неправильно улыбнуться. Но ещё больше он боялся потерять ниточку этого лёгкого общения, что определённо куда-то вело. — Эй, — Арсений совсем легко зовёт Антона, привлекая его внимания. — У тебя всё нормально? Повернув голову, Антон демонстрирует свою усмешку из-за повода беспокойства. — А с чего ты взял, что может быть плохо? — Нет, просто… ну ты молчишь, вот я и подумал… — Арсений кажется краснеет от пристального взгляда Антона, а переводя взгляд, замечает ещё и яркую улыбку и окончательно заливается краской. — Не волнуйся. — Антон едва ощутимо касается костяшек Арсения, будто бы случайно, а у Арсения по спине сразу мурашки пробегают. Антон замечает перемену на лице Арсения, но причину не совсем улавливает и просто отворачивается к окну, продолжая улыбаться.

***

Неожиданно для Леси холодильник оказался пустым. Недолго думая, она собралась и вышла на улицу в поисках достойного супермаркета. Неподалёку был киоск, но пройдя ещё немного можно было попасть в супермаркет, как гласила гугл карта. На улице было солнечно и даже слегка жарковато. Прохожие шли в хорошем расположении духа, о чём-то переговариваясь. Женщину так же минула компания подростков, вероятно, школьников. Купив продуктов на небольшую сумму, она отправляется домой, переписываясь по дороге со своим парнем. Перед подъездом она врезается в какой-то чёрный автомобиль, морщит брови и молча обходит его, даже не заприметив, что, когда она выходила, эта машина здесь точно не стояла.

***

— Ты не только водишь неуверенно, но и парковаться не умеешь! — вскидывал руки Дима, выходя из машины. — Да ну чё ты. Нормально же стоит. Машина проедет… — Серёж, ты занял полтротуара. Машина-то проедет, а вот детская коляска по тротуару — вряд ли. — Ну мы же всё равно здесь ненадолго, — двигает плечами Серёжа. — Уедем — и будет место. Парни вчетвером поднимаются по парадной. Арсений с Антоном идут сзади, тихонько хихикая с идущих впереди Димы и Серёжи. Когда они наконец приходят на нужный этаж к нужной двери, Дима открывает дверь своим ключом, первым запуская в квартиру Серёжу. — Антох, я смотрю ты прям хорошо квартирой занялся, — присвистывает Серёжа, осматривая декорации. — Не, это Димке спасибо. Он за порядком следил, пока меня не было, — не поднимая взгляда, разувается Антон с лёгкой усмешкой на лице. — Антон, — Дима проходит вглубь прихожей испуганными глазами, бегая по новым элементам декора. — Я ничего из этого сюда не приносил. Антон поднимает голову, рассматривая свою квартиру. Он морщит брови, но улыбка из лица не пропадает. — Да ладно тебе, Дим. Хватит прикалываться, — он ударяет его по плечу, проходя возле него. — Правда красиво. С пуфиком ты, конечно, слегка переборщил, но ничего страшного. Ему тоже применение найдём, — Антон отходит всё дальше и дальше в квартиру, разглядывая сначала кухню, затем гостиную и потом уже спальню. — Антон, я ничего не покупал. Услышь меня. Арсений осматривает яркий пуфик, ключницу, цветы и как будто бы не приложена здесь мужская рука. Всё лёгкое по весу, а по краскам слишком пёстрое. Сначала Арсений подозревает Оксану, которая решила за время отсутствия Антона привезти ему старый хлам, но даже в её вкус эти вещи не входят. Серёжа следует за Антоном и Димой в спальню, с улыбкой на лице рассматривая квартиру, в которой он, кстати, впервые. Арсений слегка задерживается у входа, снимая кроссовки, аккуратно ставя на полку и вкладывая шнурки внутрь. Он собирается оставаться в этой квартире. А точнее не в квартире, а в сердце её хозяина. — Мужчина, — за спиной слышится женский незнакомый голос, и Арсений резко поворачивается, слегка дёрнувшись от испуга. — Что вы делаете в моём доме?