Что скрывают маски.

Залитая мягкими солнечными лучами поляна, окружённая высокими деревьями. Мягкая, как пушистый ковёр, зелёная трава. Небольшой белый заяц беззаботно прыгает в центре этого уголка спокойствия. Щебетание птиц дополняет умиротворяющую картину. Как хорошо! Чувствую пробегающую по мышцам энергию. Отталкиваюсь задними лапами и делаю небольшой прыжок в особенно яркое пятно солнечного света. Тёплый летний ветерок шевелит мою шёрстку. Хочется остаться навсегда в этом прекрасном месте. На тонкий кончик травинки села серебристая бабочка. В два больших прыжка настигаю цель, которая ртутной капелькой взмывает вверх, потревоженная моим приземлением. Растягиваюсь на сочной траве и смотрю в голубое небо. Время здесь не имеет значения. На краю поляны боковым зрением замечаю чёрную тень, медленно выступающую из-за дерева. Становится не по себе. Сжимаясь в комок, вглядываюсь в окружающий лес. Тень не одна. Их много. Они наступают на поляну, принося с собой холод и чувство тоски. Хочется прижав уши, бежать что есть мочи, от этих жутких порождений мглы. Тянущиеся ко мне когтистые лапы совсем близко. Закрываю глаза, всем сердцем желая оказаться как можно дальше отсюда. Не видеть этих монстров, не чувствовать обжигающий холод. Внезапно что то меняется. Открываю глаза. Я всё так же на поляне. Вот только больше нет белого пушистого зайчика. Лишь напуганный светловолосый подросток, сжимает тонкими пальцами дрожащие колени, по прежнему сжимаясь в комок. Маски монстров сотканные из тьмы начинают менять свои очертания превращаясь, к моему ужасу, в хорошо знакомые лица. — Сотри с доски, очкарик! Ты не только слепой, но ещё и глухой?! — тьма приобретает очертания прыщавой рожи Бабурина. — Извращенец! Убери от меня свои руки! — визгливый голос Кати бьёт по ушам. — Смотрите, он напал на Семёна! Такой же псих, как и его ненормальная сестричка! Да-да! — очередной чёрный фантом превращается в дочку Лидии Павловны Катьку. — Ты такой же никчёмный, как твой отец! Ты ничего не достигнешь в жизни! — маска приобретает очертания лица Карины и голос матери врезается в уши. — Посмотри на себя. Ты жалок. Как ты смел подумать, что можно полюбить такого урода и слабака как ты? Он нормальный пацан, не п*дор как ты, — мгла перетекает, меняя форму на знакомую внешность, на отражение которое мне показывает каждый день потрескавшееся зеркало в ванной. — Урод! Неправильный! Слабак! Очкарик! Ничтожество! — голоса сливаются, врезаясь в мозг, чёрные маски сотканные из тьмы перетекают, меняя одни лица на другие. В ужасе затыкаю уши руками, чтобы не слышать мерзких слов. Зажмуриваю глаза, спасаясь он ненавидящих взглядов. Так страшно и больно внутри. Внезапно ощущаю сильный толчок. В меня врезается что-то большое, отталкивая назад. От неожиданности открываю глаза. Передо мной, оголив клыки в страшном оскале, стоит крупный угольно-чёрный волк, страшно рыча на атакующие меня фантомы. Зверь настолько большой, что почти полностью закрывает меня собой. Несмотря на грозный вид зверя, я не чувствую для себя угрозы. Наоборот, опасный хищник защищает меня. Тьма рассеивается, отступая за стволы деревьев. На поляне опять светит солнце, согревая своими лучами. Посередине сидит хрупкий парень, а рядом с ним большой волк с блестящей на солнце шерстью. Рука робко тянется к мощной холке животного, зарываясь тонкими пальцами в густую шерсть. Зверь ворчит, но не сбегает от незатейливой ласки. — Мой зайчик, — внезапно раздаётся из пасти животного, такой знакомый любимый голос, и сильное тело зверя подаётся вперёд, опрокидывая блондина на спину. Очертания морды волка меняются, как на галографической картинке, превращаясь в Ромино лицо. Тело пронзает спазм боли и всё исчезает. Я лежу на полу возле окна, с которого по всей видимости свалился, после того, как заснул на подоконнике. Значит это был лишь сон. Такой пугающий и реальный. Встаю с пола потирая ушибы. Скидываю с себя вещи и ложусь в холодную кровать. Укутываюсь в одеяло. Теплее не становится. Вспоминаю окончание сна. Красивого чёрного волка, шерсть которого была мягкой и тёплой. Вот бы сейчас его сюда. С ним рядом было так спокойно. Во сне хищник превратился в Ромку. Интересно, что бы произошло дальше, не проснись я от падения? Он бы поцеловал меня? Во снах ведь всё возможно. Каким бы был наш поцелуй? Губы Ромы сухие и обветренные. Не раз замечал на них следы от драк. Полная противоположность моим, по девчачьи нежным. Прикусывал ли он мои губы во время поцелуя, доминируя надо мной? Или же наоборот, осторожно ласкал, опасаясь сделать больно? Представляя наш поцелуй я почувствовал, что возбуждаюсь. «Мой зайчик» — так он назвал меня во сне. Да, твой. Безответно влюблённый, глупый заяц. Отдавший своё сердце самому опасному хищнику. Часы показывали 2:15. Надо попытаться уснуть. Очередное опаздание на уроки грозит большими неприятностями.