Становление

      О многом говорили Гермиона и Гарри, не расцеплявшиеся ни днем, ни ночью, что создавало определенные проблемы при посещении туалета. Но девочка ждала мальчика у двери, как и он ее, а мылись они вместе. После всего пережитого у девочки стеснения не было совершенно, а Гарри стесняться не научили в обеих жизнях. Дети вели себя, скорее, как брат и сестра, с точки зрения медицинского персонала, поэтому их воспринимали нормально.       Предчувствуя неумолимое расставание, Гермиона все чаще плакала. Что-то изменило в ней произошедшее, потому что насколько девочка помнила, частые слезы были для нее не характерны. Но вот сейчас… Сейчас что-то не давало ей взять себя в руки, стоило только представить, что Гарри не рядом и… да и мальчик. Несмотря на то что Гарри не плакал... но его сердце просто пугало медицинский персонал.       — Я, наверное, стала плаксой? — всхлипывая, спросила девочка, судорожно цепляясь за руку мальчика.       — Ты не плакса, — прижал ее к себе Гарри. — Просто в нас обоих что-то сломалось, после того как… Ну, наверное…       — Как представлю, что тебя нет, так сразу становится очень страшно, — призналась Гермиона. — Кажется, что опять вишу на цепях, и…       — Не надо, не вспоминай… — прижал ее к себе мальчик, перед глазами которого снова возникла та самая картина. Монитор предупреждающе загудел.       Слушая детские разговоры, пожилая медсестра многого не понимала, догадываясь, что дети говорят о каком-то страшном сне, который почему-то приснился обоим, но одно было понятно женщине: угроза расставания вызывает слезы девочки и совсем уже нехорошие вещи у мальчика, поэтому она решила поговорить с отцом девочки. Пожилая медсестра спустилась в педиатрию, быстро обнаружив доктора Грейнджера.       — Детям совсем плохо от угрозы расставания, — без приветствий сообщила женщина. — Может быть, можно сделать что-нибудь, чтобы они были вместе?       — Жена оформляет опеку, — удивленно произнес доктор Грейнджер, слез медсестры не ожидавший.       — Тогда скажите им это! — воскликнула пожилая женщина. — Они же сердце себе рвут, а мальчик уже же умирал!       — Это мы не подумали, — кивнул мужчина, поблагодарив. Он поднялся в реанимацию, чтобы на несколько минут замереть у окошка палаты. Сцена, представшая перед ним, была болезненной — дети сидели, обнявшись, помаргивал красным монитор мальчика, лица которого видно не было, зато дочь лила слезы, кажется, не переставая.       — Что случилось? — оформившая все бумаги миссис Грейнджер подошла совершенно неслышно.       — Дети не хотят расставаться, — прокомментировал доктор. — Ты подожди, а то увидят нас вдвоем и устроят танцы.       — Хорошо, — кивнула Эмма, признавая правоту мужа, вошедшего в палату.       Марк думал о том, как не спровоцировать приступ, потому со свойственной ему прямотой начал с главного. Он подошел к кровати, присев так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами детей и спокойно заговорил:       — Вы не расстанетесь, — твердо произнес мужчина. — Мы берем Гарри под опеку, если он не против.       — Честно? — поинтересовалась моментально переставшая плакать Гермиона, выглядевшая сейчас немного младше по возрасту, чем была на самом деле.       — Гарри не против, — сообщил мальчик и, видимо, все-таки не удержался. По лицу ребенка потекли слезы, которых он, кажется, даже не замечал, а мистер Грейнджер просто поразился силе воли мальчишки.       — Мама… Папа… — прошептала девочка, во все глаза глядя на отца. — Я вас люблю!       — Мы вас тоже любим, — услышать голос мамы Гермиона не ожидала. — И тебя любим, и Гарри тоже.       — Как так? — пораженно спросил мальчик. Кардиомонитор загудел, мигая красным глазом, отчего испугавшаяся девочка сразу же обняла его.       — Не умирай, пожалуйста, — тихо попросила она. — Только не снова…       Детей нельзя было волновать, особенно Гарри, поэтому едва успокоив обоих, их начали готовить к выписке. Время утекало, и миссис Грейнджер это чувствовала. Для перевозки Гермионы и Гарри была задействована специальная машина, двигавшаяся в сопровождении охраны. Того, что машина специальная, дети, разумеется, не знали, зато отлично понял мистер Грейнджер, подумав о том, что дома надо будет, все-таки, поговорить. Жене он, конечно, доверял и о ее работе знал, но вот специальный автомобиль как-то выбивался из легенды.       Впрочем, далеко уехать они не успели. Стоило лишь начать движение, как за машиной появился некто в черном. Увидевшая его Гермиона завизжала, а Гарри, помнивший, что большинство атакующих останавливают укрытия, просто завалил девочку на сидение, упав сверху. Впрочем, неизвестный маг ничего сделать не успел, потому что накрученный охранник-сквиб открыл огонь на поражение. Моментально ускорившись и включив проблесковые маячки, обе машины прыгнули вперед, а с телом остались разбираться двое из группы охраны, вызвавшие подкрепление.       — Так, дети, не пугаться, — спокойно произнесла миссис Грейнджер, наблюдая за тем, как мальчик приводит доченьку в себя. — Мы едем не домой, а немного в другое место.       — А почему не домой? — удивилась Гермиона, успокоенная своим, уже навсегда своим мальчиком. Она так чувствовала.       — Потому что нападение магов мне не нравится, — ответила ей Эмма, наблюдая в зеркало заднего вида за сменой выражения лица любимой доченьки.       — Ты знаешь?! — поразилась Гермиона, не осознав, что только что выдала себя.       — И ты знаешь… — произнесла улыбающаяся мама. — Что необычно. Поэтому все разговоры оставим до бункера, согласны?       — Согласны, — кивнул Гарри, понявший, что опасности нет.       Служба охраны рассматривала рыжего мага, которому пуля попала в левый глаз, приведя тем самым тело в негодность. Допросить, конечно, хотелось, но некромантов в Британии не было, даже у специальных подразделений. Несмотря на то, что о существовании некромантов, как и других специальностей магов, специальные силы были отлично осведомлены, как и об ограничениях, на них возложенных, защитить некроманта в Британии не представлялось возможным, а устраивать всеобщую бойню пока не хотелось.       Автомобиль петлял по улицам старого Лондона, охрана следовала следом, внимательно отслеживая любую активность, но все было спокойно. В подземный гараж машина влетела, даже не притормозив, с визгом покрышек входя в поворот. Миссис Грейнджер расслабилась, здесь им абсолютно точно ничего не могло угрожать, ибо защита от магов существовала не первый год. Женщина думала о том, что случившееся с уже ее детьми может означать конец достигнутого десять лет назад перемирия, что радовать, безусловно, не могло.       — Спокойно выходим и идем за мной, — попросила Эмма, когда машина застыла в каком-то боксе.       Первым вылез Гарри, крепко державшийся за руку Гермионы. Мальчик почувствовал движение, но не сказал ничего. Миссис Грейнджер знала, что бокс сейчас спускается еще на этаж под землю, прямо ко входу в правительственный бункер. Подойдя к почти незаметной двери, женщина прижала ладонь к сенсору на ней, после чего спокойно открыла, выходя в коридор.       Гермионе, также как и Гарри, было очень интересно происходящее, но в отличие от мальчика, девочка в свое время просмотрела много разных фильмов, включая шпионские детективы, поэтому начала понимать, что мама, возможно, какой-то тайный агент. А Эмма целеустремленно шла по коридору, затем повернула налево и вошла в небольшой зал, сразу же озарившийся светом ламп, расположенных на потолке и вдоль стен.       — Мама, ты шпион? — удивилась Гермиона, заставив миссис Грейнджер рассмеяться.       — Я сотрудник секретной службы Ее Величества, — ответила женщина дочери. — И вы можете мне все рассказать. О магии я знаю, о том, что и ты, и Гарри маги — тоже. А вот что с вами случилось — нет.       — Мы… — начала девочка, но запнулась, со страхом взглянув на маму. — А ты нас не прогонишь?       — Никого я не прогоню, — вздохнула Эмма. — Вы мои дети, точка. Ну, так как?       — Можно, мы посоветуемся? — жалобно спросила Гермиона, отчего Эмма кивнула и вышла из помещения, забрав с собой мужа. Дети остались одни в защищенном, но, конечно, прослушиваемом помещении.

***

      Гермионе было страшно. Этот страх был иррациональным, не давал задуматься, не давал сосредоточиться. Страх отпускал, только когда девочку обнимал Гарри, но и мальчику было не слишком хорошо, что Гермиона видела. Последние изменения настали как-то внезапно, отчего хотелось просто спрятаться, ни о чем не думать и ничего не решать. Куда-то делась решительность, уверенность в себе… Возможно, это случилось потому что Гермиона узнала, что ее сначала опоили, а потом продали, чтобы медленно убить лишь для того, чтобы сделать плохо Гарри. Возможно, по какой-то другой причине.       — Давай лучше я расскажу? — предложил Гарри, как-то прочувствовавший состояние своей возлюбленной. — Тебе же тяжело, я вижу.       — Я… я тоже должна… — всхлипнула Гермиона. — Ведь это мои родители… Я же должна? — очень жалобно спросила она. Девочка себя совершенно не понимала, зато происходящее очень хорошо понял нахмурившийся мистер Грейнджер. Сидя в операторской, Грейнджеры видели и слышали все происходящее.       — Ты не должна, — твердо произнес мальчик. — Потому что ты не готова… После того, что с тобой сделали, как мы оба еще с ума не сошли.       — А, может быть, сошли и нам все это кажется? Или это предсмертные галлюцинации? — Гермиона тихо заплакала, а Гарри, тяжело вздохнув, принялся ее гладить.       — Это не галлюцинации, — проговорил он. — Иначе это будет слишком жестоко… Ну не надо, не плачь.       — Пойдем, — вздохнула миссис Грейнджер, вставая. Детей в любом случае следовало расспросить, ведь не зная подробностей того, что с ними случилось, им было почти невозможно помочь. А, судя по услышанному, помощь была нужна и помощь срочная.       Увидев входящих родителей, Гермиона задрожала, со страхом взглянув на папу, отчего он тяжело вздохнул. Новости ожидались не просто плохими, а очень плохими, ибо такой взгляд у Гермионы означал какую-нибудь глобальную катастрофу, не иначе. Но говорить начала не дочь, а становившийся сыном мальчуган. Только он заговорил, как напряглась Эмма — о своем детстве Гарри говорил без затаенной боли, ему было как будто все равно, но вот когда речь пошла о магической школе, Гарри преобразился.       — В купе вошла она… — прикрыв глаза, говорил мальчик. — Как будто свет включили, она была такой сияющей, как из волшебной сказки.       — Ну, Гарри… — смутилась Гермиона, уперев покрасневшее лицо тому в плечо.       — Ну это же правда, — очень ласково улыбнулся Гарри. — Ты самое большое и единственное чудо в моей жизни. Жаль, что понял я это, когда стало поздно.       — Меня вообще пришлось убить, чтобы я поняла, — тихо хныкнула девочка, потом закрыла ладошкой рот мальчика и заговорила сама, себя саму абсолютно не щадя. — Я была такой дурой, мамочка. Верила взрослым, а они меня использовали… Просто использовали.       Гермиона говорила о зельях, о том, что может сделать с человеком одно-единственное заклятье… Она рассказала о тролле, василиске, одержимом профессоре, пояснив по дороге, как относятся к жизни что простых людей, что их детей и что будет, если не-маги рискнут что-то сказать. Девочка рассказала, чем конкретно ее запугали на первом курсе и как — на третьем. А потом снова заговорил Гарри, повествуя и о другой стороне.       Давно уже были включены трансляция и запись, а миссис Грейнджер сидела и слушала о том, что сделали с ее дочерью. Гермиона даже про свою смерть рассказала, очень коротко, но мистер Грейнджер понял. Все понял — и что было сделано, и для чего. Казалось, во всем виноват этот пацан, но, зная, как относятся в том мире к таким, как Гермиона, мужчина не мог винить защищавшего дочь, как умел, пацана.       — Значит, вы, фактически, умерли на глазах друг друга, — констатировала миссис Грейнджер. — А в это время маги с удовольствием убивали таких, как ты.       — Да, мамочка, — кивнула Гермиона, изо всех сил желая спрятаться.       — Мионе просто страшно, — прокомментировал мистер Грейнджер. — Мозг ребенка получил серьезный удар, и если у Гарри это закончилось инсультом, то у дочки пока только страхом.       — Инсультом? — расширила глаза девочка, вцепляясь в Гарри изо всех сил. Казалось, еще немного и она упадет в обморок, но Гермиона как-то справилась с собой.       — Так, детям полежать и мониторы подключить! — приказала кому-то миссис Грейнджер. — Муж, сходи, уложи детей. По коридору направо.       — Хорошо, дорогая, — кивнул не особенно понимавший, что происходит, мужчина. Он помог дочери и сыну встать, внимательно наблюдая за ними, повел на выход. Девочка дрожала, что было заметно, а мальчика откровенно покачивало.       Проследив за ними взглядом, Эмма тяжело вздохнула, сняла с шеи цепочку с каким-то медальоном, приложила сам медальон куда-то к середине стола и нажала на него пальцем. В то же мгновение настенные лампы сменили свой цвет на красный, но больше никаких эффектов не наблюдалось. Впрочем, женщина знала, что происходит, ведь она подала очень специфический сигнал и теперь надо было только ждать.