we've all killed someone

–Послушай, Коль. Да, мой отец - тот еще гомофоб, но он человек советской закалки. Было ожидаемо, что он так воспримет нас. Моя мать более понимающая, поверь. Все будет хорошо, милый. – обхватив чужие ладони в своих, уверял Достоевский. Гоголь выглядел встревоженным. Он отвел сомневающийся взгляд, а после воскликнул, явно волнуясь: –А если я стану причиной того, что ты окончательно расстроишь родителей?? –Я уверен, что если бы я уговорил папу дать тебе шанс, то ты бы не подвел и приложил все усилия, чтобы он не волновался за мою безопасность. – ласково улыбнувшись, сказал темноволосый, – Ты действительно лучший, кто мог быть со мной, свет очей моих. Шут невольно улыбнулся и обнял возлюбленного, из-за чего женщина с маленьким ребенком, которая проходила мимо, начала бурчать,озлобленно глядя на двоих парней. –Пойдем! – взяв любимого за руку, Федор потянул его за собой. Войдя в подъезд с пошарпанными, в прошлом белыми стенами, те поднялись на третий этаж и, приложив палец к губам, брюнет несколько раз постучал по двери, после чего за ней послышались торопливые шаги. Он помахал рукой, зная, что женщина посмотрела в глазок, и вскоре послышался поворот замка. Дверь распахнулась и на Федора налетела его мать в домашних шортах, футболке и с небрежным пучком цвета вороного крыла волос на голове, принимаясь обнимать его. –Федька! – воскликнула та, широко улыбаясь, – Как был таким же худеньким год назад, таким и остался! Совсем не кушаешь что ли?? –Привет, мам. – посмеиваясь, поприветствовал ее тот, – Ты же знаешь, что я не полнею, сколько не корми. –Ой, точно! Ты ж в меня весь! – женщина хихикнула, а после недоуменно посмотрела на Гоголя, стоящего позади, – Федь, а этот молодой человек с тобой? –Со мной, со мной, только давай сначала зайдем, а то не стоит нам обсуждать все в парадной. *** За окном ярко светило солнце, что было не под стать Петербургу, но везде бывают исключения. Яркие лучи пробивались сквозь белые полупрозрачные шторы, падая на светлую скатерть в голубую клетку. На столе стояла тройка кружек горячего чая в подстаканниках, из которых небольшой стрункой бил пар. –Мам, только не переживай. Я правда верю в то, что ты поймешь и не отреагируешь, как папа. – тот прокашлялся и, сделав глоток напитка, начал объясняться, – Это Коля, мой парень. Такие же черные глаза, как у Достоевского, непонимающе захлопали. –В плане.. – она не знала, что сказать, но, вздохнув, стала говорить, – Ну, то есть, вы встречаетесь и поэтому отец все ходил и бурчал? –Ходил? – теперь уже двое возлюбленных вскинули брови и захлопали глазами, – В каком смысле? –Недавно он сказал мне, что ты „не такой как все”, а я все голову ломала, что он вообще подразумевал. Причем сказал это со вздохом, но он больше не выглядит обеспокоенным. – произнесла Мария, помешивая чай. У них чуть глаза на лоб не полезли из-за такой новости. –Он не заболел случаем? На здоровье не жаловался? – начал расспрашивать священник, не веря своим ушам. –Нет, видимо, он вас принял, пусть я и не уверена, – Нечаева вынула ложку из кружки и направила на беса, – но если твой Кальян что-то с тобой сделает, то я лично к нему приду, отрежу все мужское достоинство и глубоко запихаю туда, куда нужно. Что-что, а за моего Федьку я встану непробиваемой горой, каким бы он ни был. Ее слова звучали слишком серьезно, из-за чего шут сглотнул, съежившись. –Мам, ты его пугаешь. Ты такими темпами его до инсульта доведешь. – оперевшись щекой о ладонь, произнес он. –Я не пугаю, я предупреждаю! – положив ложку на стол, сказала она. Федор вздохнул и обнял любимого, поглаживая по спине. –Не пугайся, ты ведь ни за что не смог бы причинить мне боль. – чмокнув его в макушку, сказал тот, – Пей чай, а то остынет. Мария встала из-за стола и подошла к тем сзади, обнимая. –Пока вы вместе, Коля для меня, как второй сын. – улыбаясь, сказала та, – Так, предлагаю закрепить наше знакомство моими пирожками с картошкой! –А мы не против! – будто оживившись, радостно воскликнули двое.