we've all killed someone

–Через пару дней выезжаем обратно, – сказал Сигма, потирая глаза, – погуляем еще по Питеру, раз возможность выдалась. И будьте потише.. хотя бы постарайтесь. – вздохнул тот, видя гаденькую улыбку на лице напарника. Дверь одного из номеров отеля хлопнула, а за ней и вторая. Николай резко прижал возлюбленного к стене, склонившись над его лицом. –Выгляжу слишком восхитительно, ха? – парень медленно повел кончиками пальцев по чужому запястью и, взяв того за руку, прислонил ее чуть выше его лица, – Не успел ничего надумать, Федь? Достоевский отвел взгляд, но вдруг его схватили за подбородок, оставив меж двумя парами губ небольшое расстояние. Взгляд забегал, вызывая у беса ухмылку. Он прильнул к столь манящей шее, впиваясь в нее, из-за чего Федор откинул голову назад, судорожно выдыхая. Тот сжал светлые волосы на чужом затылке и вскоре его тело стала пробивать мелкая дрожь, пока мокрые поцелуи стали покрывать и другие части его тела. Кожаная куртка темноволосого полетела на пол вместе с перчатками, а за ними и сетчатый верх. Белокурый водил изящными пальцами по выпирающим ребрам, слегка царапая, и те опускались вниз, к бедрам. В то время свободной рукой черноглазый провел по его шее, а затем и по оголенному торсу, усмехнувшись. Вдруг парня подхватили на руки, держа за бедра, и Гоголь впился в его губы, жадно целуя. Брюнет прикрыл глаза, обвив руками его шею, и поддался поцелую, пока его нижнюю губу оттягивали зубами. Достоевский почувствовал мягкую постель, на которую сел шут, хотя он не заметил того, что парень куда-то пошел; он был сосредоточен на поцелуе. Брюнет оказался на его коленях и решил подразниться, начиная поглаживать рукой чужой пах, но тут же его словно прошибло токовой волной из-за резкой пощечины, которую тот получил. Николай схватил его за щеки, глядя на возлюбленного с озорным огоньком в глазах. Как только темноволосый пришел в себя, он невольно растянулся в ухмылке, смотря на беса горящими глазами. Ему понравилось это. С обветренных губ потекла алая кровь, которую светловолосый начал неторопливо слизывать. –В прошлый раз тебе безумно понравилось это. – усмехнулся тот, прищуривая глаза. –Исключаешь этот раз, Коленька? – выдохнул парень, продолжая улыбаться. Николай хмыкнул, качнув головой, и лишь провел холодными пальцами по худощавому телу, из-за чего чужие руки на его плечах сжались. На шее Федора стали расцветать багровые синяки, порой меняющиеся на укусы. Тонкие руки опустились чуть ниже, царапая кожу беса. –Снова буду ходить с расцарапанной спиной? – с усмешкой спросил шут. –Если будешь много глаголить, то я опять тебя заткну. Не медли, Коленька. – игриво сказал священник. Оставшаяся одежда осталась на полу, рядом со скинутой ранее. Вдруг Федора перевернули на живот и бес навис над ним сверху, заломив одну руку темноволосого за спину, из-за чего тот ахнул. –Неужто не хочешь видеть моего лица? – Достоевский хотел усмехнуться, но неожиданно громко простонал из-за вставленных в него пальцев, которые были достаточно холодными из-за лубриканта на них. –Мне вполне хватит того, что бы я слышал тебя, Феденька. – он сразу начал быстро двигать пальцами, выбивая из возлюбленного слегка хриплые и судорожные стоны, – Или тебе так хочется, чтобы я видел твое лицо? –Боже.. – дрожащим голосом выдавил из себя брюнет, утыкаясь лицом в подушку. –Бога нет, да и если бы он был, то не стоило бы упоминать его сейчас. – лишь улыбнулся он. Пальцы впивались в простыни, дыхание сбилось, а из уст лились приглушенные, но слышимые стоны, что ласкали слух циркача. Бедра подрагивали и лицо тонуло в подушке, не желая быть услышанным. Соблазнительный голос Гоголя послышался возле уха и черноглазый пытался вслушаться в его слова, что было затруднительно, ведь движения ловких пальцев внутри продолжались и они дурманили разум. –Я бы хотел, чтобы ты был чуть громче. – заостренные клыки покусывали кожу ушей, – Или ты хочешь, чтобы я заставил тебя быть громче? – специально чуть понизив голос, спросил тот. Тот хотел возразить против вышесказанного, но тут же из его рук выхватили подушку, на замену которой пришелся поцелуй, заткнувший его. Пальцы выскользнули из него и вместо них Достоевский почувствовал, как Николай резко толкнулся внутрь, что заставило того простонать в губы светловолосого. Последний отстранился и начал неторопливо набирать темп, но вдруг сквозь стоны тот услышал еле слышное „Быстрее”. Шут схватил его за волосы, оттягивая их назад, и прильнул к его уху, шепча с ухмылкой на лице. –Мне ведь не послышалось, я прав? – его голос снова сводит Федора с ума и вдобавок к этому тот начинает вдалбливать чужое тело в постель, заставляя довольно громкие шлепки разлетаться чуть ли не по всему номеру, – Я хочу услышать ответ и свое имя. Ему было чертовски хорошо. Разум помутнел из-за огромнейшего удовольствия, а тело само поддавалось старшему. Тихие судорожные стоны смешались с несдержанными выкриками „Коля!”, после которых тот закрывал рот ладонью, но бес буквально выдалбливал из него эти вскрики. –Не останавливайся. – взмолил тот дрожащим голосом. –Я и не собирался. – оскалился шут. Движения стали более резкими, из-за чего Федор громко ругнулся, вновь уткнувшись лицом в белую ткань простыней. Тонкие пальцы Гоголя скользнули по выпирающим лопаткам, а после и позвонкам, вызывая у их обладателя мурашки. Он не мог больше сдерживаться; белая липкая жидкость испачкала простыни, а все тело обдало дрожью. Громкий стон темноволосого, одурманенного оргазмом, разнесся по помещению. Николай продолжил двигаться и в этот раз его возлюбленный был достаточно громким, ведь чувствительность повысилась в разы. –Н-не смей вынимать. – послышалось сквозь стоны. –Оу? – белокурый был потрясен этой просьбой, – Ты уверен? – быстро сменив удивление на лукавость, специально спросил тот. –Да! Да, пожалуйста! – вскрикнул тот. Пара шлепков бедер - и тепло вновь разлилось по телам. Бес свалился на кровать, хитро глядя на растрепанного, раскрасневшегося любимого. Он пытался отдышаться, прикрыв глаза. –Не боишься, что у меня могут быть какие-то болезни, передающиеся половым путем? – спросил парень, наматывая светлую прядь волос на палец. –Насколько мне известно, нечисть ничего такого не переносит. – сказал брюнет, вспомнив слова Крис, – У меня их тоже нет, так что волноваться не за чем. Гоголь немного помолчал, смотря на стену, а после усмехнулся, выдав: –Сигма убьет нас. Он точно не спит. –Ваня тоже, я уверен. – Достоевский улыбнулся, попытавшись привстать, но тут же упал на кровать, вздохнув, – Коль, передай сигареты, пожалуйста. Все силы из меня выбил, черт такой! Николай невольно ухмыльнулся и вручил тому пачку. Черноглазый чиркнул зажигалкой и в воздухе почувствовался легкий запах табака. После первого выдоха дыма парень закашлялся, выронив сигарету в пепельницу, лежащую рядом. –Твою ж мать! – Гоголевские постукивания по спине чуть помогли и он глотал ртом воздух, – А я говорил, что мне не стоило быть на улице без куртки. –Поухаживаю за тобой, Федь. Это того стоило! – шут слегка улыбнулся уголками губ, хихикая, – Ладненько, пойдем в ванную, а то еще заснешь так. – старший с легкостью поднял возлюбленного на руки, чмокнув его в щеку.