we've all killed someone

4:51. Светлеющее небо за окнами, покрывшимися инеем из-за мороза. Юноша не спал всю ночь, ибо в это время ему намного комфортнее работать и, выходя из раздумий и чувствуя мигрень, он понял, что пора заканчивать с ночными расследованиями. Так обычно и проходят его ночи из-за бессоницы и активной работоспособности в это время. Позже тот ушел в ванну и вновь забылся в мыслях на час, а то и на два, но уже в теплой воде. Ближе к девяти утра парень отправился к церкви и, уже подходя к зданию, заприметил силуэт высокого мужчины с развивающимся плащом на его плечах и тростью в руках. Медленно открыв тяжелую дверь с неприятным скрипом, темноволосый увидел Ивана, который держался за щеку и, как только последний увидел своего друга, с легкой улыбкой на лице сказал: –О, Федька! Только про тебя вспоминал! Не в самый лучший момент, конечно, но все же. Ты вовремя! Лишь подойдя ближе к товарищу, Федор заметил то, что он держится за нее не просто так, а пытаясь остановить кровь из довольно глубокой царапины. –Что случилось? Твою рану нужно обработать, Вань. – Тонкая рука потянулась к чужой, но Гончаров отдернул ее, бегая по нему глазами. –Все нормально, Федь! Я сам справлюсь, не волнуйся, хе-хе! Можешь принести аптечку? –Да, сейчас. *** Сев на скамью, Достоевский стал обрабатывать ранение блондина, на что он не противился, и спустя пару минут молчания тихо произнес, заставляя эхо пронестись по залу с высокими потолками. –Ну так что? Расскажешь что произошло? – Он глянул тому прямо в глаза, чуть прищурившись. –Да, конечно. Я пришел, начал расставлять свечи и тут пришел какой-то белобрысый черт..! – увидев выражение лица Федора, тот словно опомнился – прости. Он про тебя спрашивал. Я сказал, что в церкви ты редко бываешь и он будто с цепи сорвался, ножом из своей трости мне по щеке резанул. Хотел было мне по голове дать этой же тростью, но я не растерялся и своим ножиком ему по глазу заехал! В итоге он ушел ни с чем. На мгновение темноволосый задумался и уточнил одну деталь; –Вань, а как он выглядел? Ты случаем не про того парня из нашего цирка, который еще на объявлениях о представлениях мелькает? –Он самый! Я даже не подумал сразу, что это он.. А чего циркачу от тебя нужно? –Я знаю что. Нам нужно на его представление, я хочу кое в чем убедиться. *** Вечер, около шести часов. Двое юношей сидели на последних рядах в огромном шикарном шатре в ожидании представления. Гасится основной свет, постепенно одни за другим включая прожекторы и направляя их на цирковую арену. Вдруг посреди нее появляется высокий мужчина лет двадцати шести, с золотыми очками на лице, белыми волосами с темными прядками, плаще и шляпе, по-видимому, с вороньими перьями. Звонкий, усиленный микрофоном-петличкой голос молодого человека привлекает внимание тех, кто еще этого не сделал; –Приветствую всех вас, дамы и господа! Безумно рад видеть каждого! Наверняка вы все меня знаете, но для тех, кто видит меня в первый раз представлюсь: мое имя Николай Гоголь, я ваш шут на это и остальные выступления. В этом великолепном шатре торжествует великое правосудие над преступниками: я, личной персоной, проливаю их кровь и вы наблюдаете за этим! Надеюсь, что вам понравится, и я начинаю! Гоголь отвел свой взгляд от Федора, хотя все время старался смотреть именно на него и прожекторы замигали, на мгновение погружая арену во мрак, но этого хватило: на площадке появилась некая „коробка”, высотой с человека и небольшой стол с тканью, накрывающий что-то под ней. Шут приоткрыл дверцу ящика, продемонстрировав человека в улыбающейся маске со слезами на глазах в нем и, вновь закрыв ее, закружил его с хитрой улыбкой на лице. Рядом с Гоголем появился невысокий парень с длинными волосами, окрашенными в бело-сиреневый сплит. Передние пряди были собраны сзади в небольшой пучок. Этого парня зовут Сигма, он ассистент нашей местной звезды. Длинноволосый аккуратно убрал ткань, торопливо скрываясь за кулисами с отвращением на лице. Он явно не желал видеть происходящего, да и его можно понять. Он знает, что будет дальше. Под тканью скрывалось около семи предметов, напоминающих сабли. Белокурый, почти не глядя, проткнул коробку за пару секунд, но никаких звуков из нее не последовало. Как только ящик прекратил движение, Гоголь вновь открыл дверцу, показывая лишь кровавые лезвия. Щелкнув пальцами, тот поднял голову, направляя свой взгляд и свет прожекторов вверх, на канат; на нем стоял полуживой парень, ладони которого были проткнуты крюками и с помощью веревок действовали как страховка. Долго он там не простоял и, пролетев вниз, остановился возле шута, лукаво смотрящего на него. Николай достал свою трость и, взмахнув ей, превращая в косу, вонзил ее кончик в кожу его шеи. Светловолосый, держась за шляпу, скрылся с помощью шинели на пару секунд, в которые голова преступника буквально лопнула, и Гоголь снова появился, поклонившись напоследок, тем самым завершая свое выступление. Он вновь окинул Достоевского взглядом своих хитрых глаз и ушел с арены. –Я понял, в чем ты хотел убедиться. Это было отвратительно. – буркнул Гончаров, морща нос. –С каждым годом выступления все интереснее. А он все больше начинает мне нравиться. – Федор блеснул искрой из своих темных очей и улыбнулся уголками губ, смотря уходящему шуту вслед. Иван был возмущен из-за этого, но виду не подал. Выступление было окончено и парни собирались уходить, но кто-то позвал темноволосого по имени, на что тот обернулся. Перед ним был Сигма, пусть сейчас он и не знал его имени. –Прошу прощения, вы ведь Федор, верно? Я ассистент Николая. Он бы хотел пригласить Вас на разговор. Подробностей я не знаю, но я думаю, он все объяснит.