Когда взойдёт солнце

— Хэй, Лабус, сегодня слишком солнечно, чтобы выходить днём, — окликает его Альфёдов, выглядя очень встревоженным идеей друга. Он мнётся возле рабочего стола, скрестив руки на груди и изредка поглядывая на улицу. — Ты не должен рисковать собой — у нас сейчас и так мало здоровых людей. — Но ведь Милдред стало хуже, — упрямо качает головой парень, продолжая собирать рюкзак для своей вылазки. Рядом в нетерпении вертится Гвинт, помахивая каштановым хвостом. Арлабус успокаивающе поглаживает своего четвероногого друга, заставляя его присесть и не мешаться другим под ногами. — Я постараюсь найти хотя бы немного тех трав, о которых говорил Кэп. Ничего не произойдёт, если я надену плащ и буду осторожен. — Но ведь, — Альфёдов хмурится, смотря на уверенного в верности своего решения друга. Он, конечно, тоже понимал важность срочного лечения заболевшей девочки, но травы не являются панацеей и лишь оттянут момент неизбежного. Они вряд ли когда-то смогут проникнуть за стены района А, чтобы достать необходимые медикаменты. Всё же, для этого необходимо иметь приличный список вещей, которые в их ситуации достать было нереально. — Хорошо, я прикрою тебя перед Ники, — наконец, смирившись со своим поражением в споре, вздыхает парень. — Спасибо тебе, Ал, — мягко улыбается Арлабус, смотря в красные глаза друга, в которых сейчас плескались сомнение и тревога. Различие в их опытах жизни было особенно заметно в такие моменты, как этот, — Альфёдов буквально боялся всего, что происходило вокруг, так как сталкивался с этим впервые, Лабус же встречал эти проблемы как старых друзей. — Обещаю, я вернусь в течение двух часов, как раз до того, как солнце будет в зените. — Хорошо, — неуверенно кивает Альфёдов, отводя взгляд в сторону и задумываясь о чём-то своём. Он сам только пару дней назад поправился после неожиданной простуды и потому выглядел ещё бледнее обычного. Впрочем, парень старался всеми силами не показывать настоящего положения дел, дабы лишний раз не вызывать волнения у своих близких. — Всё, я пошёл, — закидывая рюкзак на спину, Лабус натягивает капюшон, что почти полностью скрывает его лицо. — Гвинт, за мной, — зовёт он пса, который с готовностью откликается, подскакивая и радостно виляя хвостом. Парень не может сдержать лёгкой улыбки — единственный, кто никогда не унывал в их лагере, был именно этот четвероногий комок счастья. Лагерь встретил его привычной пустотой, — пусть среди них и было пару обычных блондинов, но они тоже постепенно приспособились к ночному образу жизни, днём так же уходя на сон. Это было идеальным временем для незапланированных вылазок, которые так активно пыталась контролировать и по возможности пресекать Ники. Девушка была негласной главой их группы, но по большей части все воспринимали её как строгую старшую сестру. Все они, так или иначе, были друг другу семьёй и друзьями. Лабус аккуратно пробирается сквозь наваленные ветки и брёвна, которые закрывали проход на поляну лагеря. Такой способ защиты предложил он сам — у альбиносов и блондинов всегда будет небольшая фора для выхода через запасные пути, а у их неожиданных визитёров появится сдерживающий фактор. Однако, Гвинта через эти преграды приходится переносить на руках, так как псу попросту сложно переступать широкие брёвна и множество листвы. — Ну и тяжёлый же ты, — с наигранным недовольством пыхтит парень, ставя своего друга на землю и отряхивая плащ. — Вот кто из нас точно не голодает, — хмыкает он, в ответ получая радостный лай. Лабус осматривается, думая над тем, какую часть леса ему стоит осмотреть. Он вспоминает слова Кэпа о том, что нужная трава с забытым названием в основном не растёт в лесу, предпочитая ему переходящий в поле подлесок. Конечно, это было не самое лучшее место для дневной вылазки альбиноса, но он и не рассчитывал идти лесной тропой, ведь под кронами ближайших деревьев вряд ли осталось то, что они бы не исследовали. Так что приходится идти на риск, дабы получить необходимое. Лес вокруг привычно шуршит листвой и пахнет свежо, успокаивающе. Рядом, довольно виляя хвостом и высунув язык из зубастой пасти, рысцой бежит Гвинт. Лабус невольно окунается в это умиротворяющую атмосферу — последний месяц выдался невероятно тяжёлым для него и всей группы в целом. Парень уже и забыл, когда он просыпался без мыслей о чужом здоровье и новых проблемах, приносимых наступившей осенью. Казалось, что все они застряли в этом непрерывном кольце несчастья. Даже Ники, до этого старающаяся всегда держаться бодрячком, неожиданно стала задумчивой и замкнутой — конечно, она всё ещё с готовностью отвечала на просьбы своих друзей, но делала это медленно, будто старательно проверяя верность своих действий. Лабус глубоко вдыхает запах листвы и хвои, — лёгкие даже немного жжёт от такого мощного давления. Он и сам порядком устал, но упорно держит эти мысли под завесой. Недавняя болезнь Альфёдова очень сильно ударила по нему, ведь буквально в середине лета они потеряли другого товарища, который подхватил неизвестный недуг. Тот был одним из самых крепких людей в их группе, но буквально «сгорел» за пару недель, так и не выйдя из агонии бреда. Симптомы болезни Альфёдова были похожи на те, что отмечались в первые дни заболевания умершего. Лабус тогда, кажется, спал лишь по паре часов в день, не отходя от больного друга. За прошедшие годы они стали настоящими братьями. Парни старались держаться вместе, помогать в любой проблеме и даже прикрывали друг друга перед остальными членами группы. Всё же, они познакомились задолго до того, как встретили остальных. Именно поэтому Арлабус панически боялся в один день потерять Альфёдова. Благо, в этот раз болезнь отступила, оставляя после себя остаточную слабость и пониженный иммунитет. В общем-то, Лабус отправился на эту вылазку с большим расчётом на неожиданное продолжение нездоровья друга. В их ситуации лучше быть готовыми к проблеме заранее. Парень, продолжая пребывать в своих мыслях, не замечает, как ряды деревьев вокруг редеют, предвещая конец лесной полосы. Только тогда, когда света перед взглядом становится слишком много, парень стряхивает дымку тяжёлых раздумий. Пора бы вспомнить и о проблемах насущных — у него оставалось не так много времени до того момента, когда солнце взойдёт в зенит, а его друг начнёт волноваться сильнее. Всё же, Альфёдову нежелательно сейчас испытывать какие-либо сильные эмоции. — Гвинт, тише, — беззлобно шикает на раззадоренную долгожданной прогулкой собаку Лабус. Он, конечно, очень любил своего мохнатого друга, но иногда тот мог создавать видимые проблемы ему. Всё же, самому парню пришлось с боем отстоять право оставить маленького щенка, найденного в мешке, выброшенном в поле нерадивыми хозяевами. Ники была резко против такого шумного прибавления, но не смогла устоять против неловких просьб Альфёдова — мало кто мог отказать этому божьему одуванчику, особенно, когда он начинает грустить. Лабус старательно воспроизводит в голове образ растения, которое показывал в книге Кэп. Название так и не хотело вспоминаться, поэтому приходилось действовать по расплывчатым образам памяти. Он внимательно осматривается, вглядываясь в каждый кустик, что встречался на его пути, пытаясь сравнить его с увиденной картинкой, однако, к его большому разочарованию, ничего подобного ему не встречается. Парень проходит, по меньшей мере, километр, когда понимает, что его время заканчивается. — Гвинт, пошли, — подзывает к себе пса Арлабус, разворачиваясь обратно. Он чувствует небывалую горечь от осознания того, что его самовольная вылазка не принесла ни капли пользы, а лишь заставила волноваться его дорогого друга. Конечно, Альфёдов никогда не будет злиться на него за такие поступки, но сам Лабус уже чувствовал свою вину. Пёс быстро закончил свои собачьи дела, вновь выбегая впереди своего хозяина. У него всегда была эта странная привычка — идти за несколько метров до Арлабуса, будто проверяя путь. Парня очень умиляла и веселила такая особенность его мохнатого товарища. Да и сам Гвинт привносил немало радости в их с Алом повседневную жизнь, теперь они и не помнили те годы, когда пса ещё не было. Пока пёс весело скакал по лесной тропе, Арлабус вновь ушёл в свои мысли. Наступила осень, а это значит, что им необходимо готовится к непростой поре. Нужно добыть как можно больше ресурсов, которые потом следовало бы отложить в запасы, так как в зимнюю пору с их урезанным иммунитетом любые длительные вылазки были чреваты простудой. Однако, они всё равно не могут переждать весь холод в лагере, так что стоит так же подумать и о тёплой одежде, которая защитит от промозглых морозов. Да уж, дел у них было немало, но вот времени и возможностей было… Внезапно, тихий шелест леса прерывает оглушительный звук выстрела. Арлабус на одних рефлексах падает на землю, прячась за первыми попавшимися кустами. Только после этого он с замиранием сердца смотрит в сторону, откуда донесся этот пугающий до панической дрожи звук. Взгляд беспокойно бегает от дерева к дереву, пока не натыкается на… пока не натыкается на Гвинта, который неподвижно лежит в высокой траве. Крик отчаяния застревает в горле парня, он неотрывно следит за тем, как дёргаются в предсмертной агонии лапы животного. Арлабус хочет прямо сейчас выбежать из укрытия и броситься к своему умирающему питомцу, чтобы попытаться хоть что-то исправить, однако, он точно осознаёт, что этот выстрел был сделан кем-то посторонним. Потому парень мысленно приказал себе оставаться на месте, дабы не выдать своего местоположения. Всё же, если кто-то узнает о нахождении альбиноса в этой местности, то глобальной проверки не избежать — пострадает вся группа, вынужденная поспешно покинуть пристанище. Арлабус чувствует, как спирает дыхание и глаза обжигают горькие слёзы — как бы он не понимал опасности происходящего, это не отменяло того, что прямо на его глазах умер его первый и единственный четвероногий друг. Прямо так, пока он беспомощно прячется в кустах, Гвинт издаёт последние вздохи, не получая и пары прощальных поглаживаний. Парень порывисто вдыхает, стараясь звучать максимально тихо. Через пару мгновений он замечает две фигуры, что поспешно приближаются к телу собаки, выглядя, впрочем, очень взволнованными. И всё же, Арлабус резко закрывает себе рот, дабы не издать ни одного звука, так как увиденное больше похоже на страшный сон. Этими двумя неизвестными оказываются брюнеты, так они ещё и имеют оружие, которое, по всей видимости, предназначалось для охоты. Арлабус неотрывно следит за чужими действиями, пытаясь сдерживать пробивающие его рыдания. Хотелось выть от горя и осознания плачевности всей ситуации. Если эти двое пройдут дальше в лес, то есть большая вероятность наткнуться на неестественные укрепления, которые призваны защищать лагерь от излишнего солнечного света. Парень впервые чувствует отчаяние, так как не может ничего с этим поделать — в любом случае его ждёт раскрытие. Однако, происходит что-то странное — два неизвестных долгое время о чём-то переговариваются, пока один резко не хватает другого, пытаясь встряхнуть. Арлабус почти не различает чужих слов, но чётко слышит интонации, которые далеки от радостных или предвкушающих. Он бы даже сказал, что оба брюнета звучат очень… растерянно? Будто бы они действительно были поражены фактом случайного убийства собаки. От этих мыслей в душе Арлабуса зажигается слабый огонёк надежды — возможно, они всё же не пойдут дальше, шокированные произошедшим. К его шоку, парни не только не идут дальше, а один из них резво убегает в сторону, оставляя своего товарища в полном одиночестве. Тот некоторое время стоит и неотрывно смотрит на тело Гвинта — Лабус всеми силами сдерживает новый поток горьких слёз. Нельзя, не сейчас, он обязан проследить за неожиданными визитёрами и убедиться, что всё в порядке. О своём умершем товарище он позаботится позже. Внезапно, оставшийся в одиночестве парень, садится на корточки, протягивая руку к собаке и максимально аккуратно гладя её пушистую шерсть. От этой картины Арлабус сдавленно мычит, подавляя желание подбежать и отбросить чужую руку — руку, что и убила его друга. Однако он сидит и смотрит, как неизвестный с нескрываемой печалью проводит ладонью по меховому боку, обращая своё внимание на красную полоску ошейника. Немного задумавшись, брюнет тянется второй рукой к потрёпанной кожаной ленте и с лёгкостью расстёгивает металлическую пряжку. Лабус абсолютно не понимает чужих действий, но ему невероятно больно наблюдать за тем, как кто-то забирает последнее напоминание о Гвинте, которое потом хотел сохранить и он сам. По возвращении третьего участника этих кровавых событий, альбинос с удивлением наблюдает то, как первый брюнет в чёрной кожанке берёт из рук товарища лопату и начинает усиленно копать ближайшую землю. Только под конец его трудоёмкой работы Арлабус осознаёт, что он рыл могилу для его собаки. Это кажется чем-то невероятным, ведь люди за стенами всегда выглядели для него все как один чёрствыми и нетерпимыми. И всё же, прямо сейчас он видит то, как два парня аккуратно, будто действительно боясь потревожить уже мёртвую собаку, укладывают её тело в небольшую яму, после этого закапывая её вырытой в процессе землёй. Сверху они водружают небольшой камень, найденный неподалёку, а Лабус к тому моменту перестаёт понимать происходящее. Он не может соединить в своей голове образы городской элиты и такое трепетное отношение к безымянному животному. Окончательно он теряет нить рассуждения в тот момент, когда красный ошейник аккуратно, почти трепетно осторожно, возвращается наподобие надгробного камня. Лабус так и остаётся неподвижным на своём месте, пока парни собирают принесённые с собой вещи и уходят восвояси. И вот, теперь бы ему подойди к могиле друга, да проститься с ним в последний раз, но парень какой-то частью сознания понимает, что сейчас это слишком рискованно. Земляная насыпь находится на свободном от деревьев пяточке, да и неизвестно, не вернуться ли эти парни обратно. Арлабус громко всхлипывает, через силу отворачиваясь и поспешно уходя. На душе невероятно горестно и гадко — он чувствует свою прямую вину за произошедшее, всё же, если бы не его эгоистичное желание обеспечить безопасность здоровья Альфёдова, то ничего бы этого не случилось. Только сейчас он понимает, что те брюнеты виноваты лишь косвенно — они явно не хотели убивать собаку, ведь кто уж знал, что пёс будет в одиночестве бродить по лесу. Обратный путь смазывается в неразборчивое полотно лесных картин перед замыленным взглядом Арлабуса. Он чувствует, что находится на грани, но продолжает упорно идти вперёд, иногда задевая попадающиеся под ноги ветки и корни. Парень молится лишь об одном — чтобы Ники или кто-то из их группы не заметил его отсутствия. Споры и чужие недовольства это последнее, что хотелось бы ему слушать в этот момент. Хотелось забежать в шатёр, крепко-крепко обнять Альфёдова и от души разрыдаться, давая волю застоявшимся эмоциям. Лагерь встречает его такой же тишиной, как и пару часов назад. Лабус старается ступать максимально легко, быстро ныряя в проход собственного «дома». Там он сразу же замечает Альфёдова, который мигом подскакивает, растерянно оглядывая друга. — Л-лабус? — поражённо тянет Ал, смотря на покрасневшие заплаканные глаза Арлабуса. Он хотел задать множество беспокойных вопросов, но его прерывают крепкие объятия, в которые его загребают прохладные руки приятеля. Парень слышит, как нарастают чужие рыдания и в абсолютном шоке замирает, не представляя, что можно сделать в этом случае. — Они… они убили его, — слышится хриплый голос Лабуса, срывающийся на новые приступы рыданий. Он цепляется за чужую кофту, будто стараясь выместить хоть часть своего горя на бедной одежде. Впрочем, Альфёдов не смеет мешать своему другу, лишь беспомощно обнимая его в ответ и слушая переливы чужой истерики. Только сейчас он заметил, что рядом с парнем нет радостного и активного Гвинта — сердце дрогнуло от болезненного осознания. — А я ничего… ничего не смог сделать. — Ал? Лабус? — неожиданно в проходе в шатёр слышится голос, который Арлабус предпочёл бы не слышать в ближайшие часы. Ники выныривает из-под тяжёлой входной ткани, сразу же меняясь в лице. Она с беспокойством осматривает парней, пока не замечает одного важного элемента в образе этих двоих — пса по кличке Гвинт. Нехорошее предчувствие заворочалось в её душе. — Что здесь произошло? Лабус, Ал, где Гвинт? — Он… — пытается ответить Арлабус, но его прорывает на новые несдержанные рыдания, которые он прячет в кофте своего друга. Альфёдов в успокаивающем жесте гладит чужие волосы, с беспомощностью во взгляде смотря на ошарашенную Ники. — Они убили его… люди за стенами… — Что? — Ники кажется, что она ослышалась, но по вздрогнувшему Алу она понимает, что нет, всё в точности так, как она услышала в первый раз. Её пробивает холод от осознания случившегося — если жители районов оказались здесь, то это является большой угрозой для них всех. — Чёрт! — резко шипит девушка, начиная беспокойно ходить из одного угла шатра в другой. Атмосфера мигом стала давящей. — Какого чёрта ты вообще решил идти в лес утром?! Лабус, почему ты просто не можешь слушаться моих приказов?! — Я… — пытается Арлабус, но чужие крики лишь усиливают его истерику. Он отворачивается и прячет лицо в груди Альфёдова, который нервно поглядывает на двух друзей. Парень в полной растерянности, ведь он ещё не оказывался меж двух огней, один из которых, впрочем, находится в шаге от того, чтобы погаснуть. — Это я предложил ему пойти в лес и н-набрать трав, — решает хоть немного смягчить давление на друга Альфёдов, принимая часть чужого гнева и на себя. — Я подумал, что нам бы не помешали лишние травы, которые мы не сможем различить в темноте, — Ал старается звучать уверенно, так, если бы действительно сознавался в своём проступке. — Да мне всё равно, кто из вас двоих это придумал! — обрывает чужие оправдания Ники, оглушительно громко ударяя по попавшемуся под руку столу. Она впервые выглядит настолько разозлённой на своих друзей. — Вы хоть понимаете, что будет, если кого-то из нас заметят?! Вы ставите под угрозу не только собственную шкуру, но и жизни всех остальных! — Но ведь жители стен никогда ранее не ходили так далеко от районов или дорог, — тихо протестует Альфёдов, чувствуя, как медленно истерика Арлабуса уменьшается, его всхлипы становятся не такими громкими, а дыхание выравнивается. Он надеется, что Ники ограничится лишь этим, понимая, что сейчас ничего путного из них двоих не вытащить. — Да пусть они хоть никогда бы не имели права посещать лес — осторожность это наше главное оружие! — на удивление, Ники не успокаивается, распаляясь с каждой фразой всё сильнее. Кажется, это сказывается всё напряжение, накопленное за прошедшее время. — Арлабус, тебе ли не знать о том, как может быть опасна случайная встреча с посторонними! Ты проигнорировал это и вот итог — Гвинт пошёл на корм воронам! — это была грубая, подлая фраза, о которой она обязательно пожалеет, но почему-то сейчас Ники не могла сдержать в себе тот яд, что копился долгие месяцы. — Ники, — растерянно тянет Альфёдов, не ожидая такого от их подруги и негласного лидера. Она всегда отличалась тактичностью и пониманием любой проблемы окружающих, но теперь же перед ними стояла настоящая демоница. Парню стало не по себе, ведь друг в его руках ощутимо содрогнулся от последней фразы девушки. — Что Ники? Что Ники?! Я уже двадцать лет как Ники и, знаешь ли, счастья мне это не прибавило! — срывается девушка, вновь ударяя по столу. Оба парня синхронно вздрагивают, но продолжают напряжённо молчать. Они абсолютно не знают, что могут сделать в сложившейся ситуации, ведь вина и вправду целиком и полностью на них. Даже Альфёдов понимает, что если бы не его мягкий характер и согласие прикрыть друга, то Лабус остался бы в лагере. — Почему вы просто не можете вести себя тихо и не творить всякой дичи, которая ставит нашу группу под удар? Или вы хотите, чтобы нас всех вместе сожгли прямо в этом лагере?! — Что здесь происходит? — неожиданно, в проходе появляется Кэп, который выглядит невероятно усталым и осунувшимся. Всё же, именно он отвечает за всё лечение и уход за больными в их группе, так что его задачи требовали много сил. Мужчина взволнованно оглядывает своих друзей, замечая разбитое состояние Арлабуса, беспомощный взгляд Альфёдова и невероятно злую Ники, которая смотрит враждебно даже на него. — Да ничего не происходит! Просто кое-кто чуть не показался жителям стен, пока самовольно бродил по лесу! — по новой вскипает Ники, тяжело упираясь на стол около себя. Она явно из последних сил сдерживает себя, чтобы не начать бросать и громить вещи, ведь, всё-таки, они принадлежали её друзьям и были очень полезны. — Так ещё и вдобавок, Гвинта убили! Они могут подумать, что где-то здесь живут люди, которые не хотят контактировать с остальным миром! А кто не хочет этого больше беглых преступников или альбиносов?! — Ники, не стоит так кричать, — вступается за парней Кэп, вставая между ними и девушкой. Он спокойно смотрит в алые глаза, в которых беснует целая буря гнева. Он понимал, что сейчас Ники в аффекте и стоит максимально быстро закончить неприятный разговор, который может стать причиной будущего разлада. — Мы все понимаем, что это очень опасно, но вряд ли те люди думают настолько глубоко. Возможно, они просто решат, что это сбежавшая откуда-то собака без хозяев. Главное, что Арлабуса не заметили, и он уже получил… — Кэп бросает виноватый взгляд на притихшего парня, — своё наказание. Ники некоторое время напряжённо всматривается в лица своих друзей. Гнев медленно утихает в ней — отчего-то Кэп всегда мог подобрать такие слова, которые заставят улечься любые переживания. Девушка глубоко вдыхает, бросая последний взгляд на собравшихся и резко разворачиваясь к выходу. Всего миг и в шатре становится на одного человека меньше. — Вы не подумайте ничего, Ники обязательно успокоится и позже придёт с извинениями, — оборачивается к до сих пор молчащим парням Кэп. Он выглядит ещё более уставшим, но старательно поддерживает образ собранного и готового к любым происшествиям человека. Всё же, многие рассчитывали на него, как одного из самых старших членов группы. — Арлабус, мне очень жаль, что так случилось с Гвинтом. Никто не заслуживает смерти, особенно за «грехи» других, — после этих слов мужчина поспешно покидает шатёр, оставляя друзей в тишине наедине. — Они правы, — неожиданно вздыхает Лабус, разрывая затянувшиеся объятья с Альфёдовым. — Я должен быть благодарным судьбе за то, что они не заметили меня, но в другой раз всё может сложиться иначе. — Ты не мог знать, что это произойдёт — никто не застрахован от внезапных ситуаций, — качает головой Альфёдов, садясь на ближайший стул и касаясь тетради, в которую уже битый час переписывал самое необходимое из тех книг, что им удалось достать. Всё же, перетаскивать в случае бегства даже небольшое собрание книг будет очень проблематично, а вот взять пухлую тетрадку А4 вполне себе реально. Альфёдов уже был научен этим горьким опытом, когда ему пришлось бросить почти все имеющиеся вещи на их прошлом месте жительства пару лет назад. После этого оба не нашли то, что могли бы сказать друг другу. В расстроенных чувствах и в апатичном состоянии, Арлабус рухнул на постель, забывшись беспокойным сном. Альфёдов лишь немногим дольше посидел за работой, но та абсолютно не хотела идти и, по итогу, парень лёг рядом, накрывая их лёгким одеялом и прижимаясь к чужой спине. Он малодушно надеется, что сон приведёт в порядок мысли, помогая трезвым взглядом оценить произошедшее. Вот бы так действительно работала жизнь… Проснулись они уже ближе к позднему вечеру, наверное, сказалась эмоциональная перегрузка парней, после утреннего инцидента. Арлабус не решился выходить на общий ужин, поэтому Альфёдов принёс их порции прямо в шатёр, благо, никто не возражал на счёт чужого уединения. Мало кто из них не имел каких-то заскоков, появившихся после пережитых трудностей. Например, Ники всегда носила с собой охотничий нож, даже когда спала, девушка прятала холодное оружие под подушку. Кэп же всегда наводил абсолютный порядок в своём шатре, расставляя все медикаменты в чётком порядке — это было невероятно полезно, но для самого мужчины являлось напрягающим моментом, ведь в случае нарушения порядка он начинал сильно волноваться, вплоть до полноценной истерики. Альфёдову и Арлабусу так же не удалось избежать этого злого рока жизни беглецами. У первого появилась чрезмерная потребность в компании — в одиночестве парня одолевало беспрерывное беспокойство. Конечно, он мог находиться непродолжительное время наедине с собой, но только если занимался интересным делом. Впрочем, многие старались оставаться рядом с беспокойным Альфёдовым, когда его лучшему другу необходимо было куда-то уйти. Арлабус же, в принципе, уходил достаточно часто. Это не значит, что ему плевать на чувства друга, нет, абсолютно нет. Просто это была его личная «особенность», которая заключалась в непрекращающемся желании что-то делать. Он просто не мог позволить себе сидеть без дела, даже когда вокруг и вправду нет того, что нуждалось бы в его внимании. К счастью, Альфёдову удалось найти выход из этой ситуации — если занять Лабуса интересной игрой, то он может провести за ней неограниченное количество времени, пока не захочет спать. Так они и жили, каждый справляясь со своим заскоком и помогая в этом ближним. Пусть привычки некоторых могли раздражать или даже доставлять неудобство, но они приняли друг друга такими, какими они есть. Возможно, именно поэтому они были одними из немногих альбиносов, которым удалось прожить до полного созревания. Ведь те, кого они встречали на своём пути, были либо одиночками, либо ещё совсем детьми, за которых брали ответственность блондины. — Я хочу проведать могилу Гвинта, — неожиданно заявляет Арлабус, когда Альфёдов возвращается в шатёр, отнеся миски из-под еды на общую полевую кухню. Тот шокировано распахивает глаза, готовясь начать тираду о том, насколько сумасшедшая идея. — Не переживай, те люди не выглядели подготовленными охотниками, а значит ночью будут спать. Если тебе будет спокойнее, то я поговорю об этом с Ники. — Мне никогда не будет спокойнее, когда ты вновь собираешься на какую-то опасную вылазку, — печально вздыхает Альфёдов, надеясь на то, что Ники не допустит этого. Всё же, сегодня она явно показала своё отношение к произошедшему. Они выходят из своего шатра, направляясь к девушке, которая в тот момент сосредоточенно листала какие-то документы. Рядом стоял Кэп, подавая ей новые и новые бумаги, выглядя ещё более уставшим, нежели днём. Стоило двум парням оказаться в метре от друзей, те сразу же отвлеклись от своих дел, смотря на них. — Ты хочешь устроить могилу Гвинту? — сразу же спрашивает девушка, будто точно читая чужие мысли и идеи. Она более не выглядит злой или разочарованной, лишь бесконечная усталость и беспокойство плещутся в её алых глазах. — На самом деле, её уже сделали те люди, — выдыхает Арлабус, вызывая заинтересованные взгляды всех его друзей. — Я не знаю, почему они решили похоронить Гвинта, но это упростит мне задачу — я просто хочу сходить и попрощаться с ним как следует. — Вот как, — задумчиво тянет Ники, отводя взгляд в сторону. Кажется, она всерьёз задумывается над произошедшим. — Хорошо, но ты возьмёшь с собой Альфёдова и табельное. Если в течение часа вы не вернётесь, то я самолично пойду обыскивать весь лес. — Хорошо, мы постараемся не задерживаться, — с облегчением кивает Арлабус, всё ещё тая в душе страх того, что ему откажут. Его желание представлялось не самой безопасной вылазкой, тем более, в свете последних событий, однако, Ники осознавала важность этого мероприятия и, скрепя сердцем, согласилась. — Ал, пошли, моё табельное в шатре, — парень кивает шокированному таким лёгким разрешением возникшего вопроса другу, разворачиваясь обратно. — Арлабус, — неожиданно вновь окликает его Ники. Лабус поворачивается, с вопросом смотря на девушку. Она неловко мнётся, складывая руки на груди. — Я бы хотела извиниться за то, что сказала сегодня днём. Просто… — Ники выглядит очень смущённой, так как извинения никогда не были её сильной стороной, — в последнее время произошло много чего плохого, и я бы не хотела потерять и вас. — И ты прости меня — я правда поступил опрометчиво, — слабо улыбнулся Арлабус, вновь видя перед собой свою старую подругу, которая ставит жизнь других превыше своей. — Мы оба были не в себе. — Да уж, что правда, то правда, — неловко усмехается Ники, возвращаясь к проверке документов, которые держал Кэп. Арлабус и Альфёдов быстро собирают всё самое необходимое, не забывая и о пистолете, который им наказала взять Ники. Они оба не были мастерами в управлении огнестрельным, но хоть какая-то вероятность собственной защиты была необходимой. Лабус решил передать пистолет вмиг забеспокоившемуся Альфёдову, поясняя своё решение тем, что пока он сам будет открыт перед могилой Гвинта, друг может засесть в кустах и выступать скрытой защитой. Скрепя сердцем, парню пришлось согласиться с доводами друга. Выйдя из лагеря, они оба вновь окунулись в лесную тишину. Теперь, в бледном свете луны, всё вокруг преобразилось — исчезла та лёгкость и открытость бесконечных деревьев, оставляя на своём месте загадочность и лёгкое беспокойство. Пусть все альбиносы из-за особенностей кожи привыкли вести ночной образ жизни, но к лесной тьме не так уж и просто привыкнуть. Именно поэтому Альфёдов старался ни на шаг не отходить от Арлабуса, который поспешно перепрыгивал по несколько корней за раз, дабы в остатке у него было больше времени у могилы. — Сегодня прохладно, — тихо прошептал Альфёдов, кутаясь в свой тёмный плащ, который, впрочем, даже в компании с плотной кофтой не мог полностью скрыть его от ночного холода. Сам по себе парень был жутким мерзляком, да и не стоит скидывать со счетов недавнюю болезнь, которая могла вернуться на место ослабленного иммунитета. — Я попытаюсь не задерживаться, — обещает Арлабус, резко останавливаясь и всматриваясь в тот самый подлесок, где и был похоронен его пёс. В горле засвербело, но парень сглатывает колючий комок, глубоко вздыхая и осматриваясь. Вокруг не было ни души — лишь тишина бескрайнего поля. — Хорошо, подожди меня здесь. — Хорошо, — поспешно кивает Альфёдов, содрогаясь от холода. Он ещё раз проверяет пистолет, закреплённый на его поясе — тот заряжен и лишь предохранитель становится последней преградой перед выстрелом. Арлабус в последний раз кидает взгляд на друга, делая мысленную пометку по возвращении попросить Кэпа выделить им дополнительную кружку горячего чая с какой-нибудь травой. Парень ловко перескакивает последние естественные преграды на пути к земляной насыпи с камнем. На нём он, с щемящей сердце болью, замечает тот самый ошейник. Обойдя импровизированную могилу, парень несколько секунд молча смотрит на последнее напоминание о своём четвероногом друге. Он тянется к красному ремню, аккуратно беря в руки, и в этот же момент его вновь накрывает всепоглощающее горе. Только сейчас он понимает, что теперь действительно никогда не сможет услышать радостного лая, почесать пушистый бок или поиграть в потрёпанный мяч. Счастливые воспоминания затапливают его сознание: вот он находит неизвестный мешок, вот он приносит в лагерь ещё совсем маленького щенка; вот он выкармливает его из пипетки, которую одолжил у Кэпа; вот он играется с крошечным комком каштановой шерсти, который только-только стал уверенно стоять на лапах; вот они переживают первую облаву лагеря и вместе с Альфёдовым прижимаются к тёплому боку животного, ища тепло в промозглую весеннюю пору; вот он приводит пса в их новый лагерь и почти каждый день берёт на разведку… А вот он видит, как в последний раз опадают пушистые бока, и Гвинт навсегда закрывает свои добрые и по-человечески понимающие глаза. Арлабус не сдерживает громких всхлипов и подвываний. Он уверен, что где-то в кустах сидит Альфёдов, пребывающий точно в таком же состоянии. Его сердце разрывается от боли, от того, что он не смог уберечь своё пушистое счастье, что сам стал причиной его смерти. Арлабус мысленно клянётся, сжимая потрёпанный ошейник, что обязательно исправится, станет более осторожным. Он настолько уходит в свои мысли, что не замечает тихой поступи за своей спиной. Альфёдов в это время занят тем, что пытается хоть немного привести себя в порядок, так как ему нужно следить за обстановкой, но град слёз серьёзно мешает в этом деле. — Хэй, извини — чужой голос вызывает табуны мурашек. Арлабус даже на некоторое время перестаёт дышать, вслушиваясь в звуки за спиной. Невиданный страх заполняет его сознание — он видит, как со стороны Альфёдова отчётливо шевелятся кусты, однако, он уверен, что тот просто не сможет выстрелить в этого человека. — Знаешь, сейчас это может прозвучать жутко странно, но… — Арлабус глубоко вдыхает, готовясь сорваться с места. Он всё ещё до боли сжимает ошейник, поэтому одними пальцами просит Альфёдова также быть готовым для поспешного отступления. Парень протяжно выдыхает и на следующем вдохе резко срывается с места. Арлабус слышит оклик со спины, но он не думает об этом, перенося всё своё сознание в движение и реагирование на внешние преграды. Парень никогда не отличался особой физической подготовкой, но жизнь в лесу сделала своё дело, и он ловко перескакивал многие лесные препятствия, однако, он так же слышал топот чужих ног. Адреналин подскочил до небывалых высот и Арлабус даже не задумывается о судьбе своего друга, ведь она так же буквально зависит от итога этой погони. Парень перепрыгивает очередной корень, когда в секунду осознаёт, что преследователь резко сократил и так небольшое расстояние. В следующее мгновение Арлабус чувствует крепкую хватку на своём капюшоне, теряя равновесие из-за этого. Падение выходит не самым приятным, ведь летят они на сырую землю, которая щедро усыпана многочисленными ветками. Прокатившись пару метров они, наконец-то замирают в одном положении — к несчастью, Арлабус оказывается придавлен чужим телом. — Так ты… — удивлённо тянет незнакомец, видя лицо тяжело дышащего альбиноса. Арлабус так же рассматривает своего преследователя, подмечая необычные гетерохромные глаза — это выглядит невероятно необычно. Он даже невольно подвисает, глядя в это странное совмещение цветов, но быстро вспоминает, что, вообще-то, его только что поймал незнакомый брюнет, который прямо сейчас может кинуть в него зажигалку. От этой мысли Лабус внутренне вздрагивает. — Чёрт, как ты… Неожиданно, брюнет поднимается с него, но его взгляд чётко следит за каждым движением Арлабуса. Парень всё ещё сжимает в одно руке красный ошейник, принимая сидячее положение и неотрывно следя за чужими движениями. На удивление, этот странный незнакомец не выглядит агрессивным или испытывающим отвращение к альбиносу, он скорее просто был шокирован тем, что смог увидеть. В Арлабусе просыпается тот самый интерес, который он столько лет упорно заталкивал вглубь своего сознания. — Так, насчёт собаки, — неожиданно возобновляет попытки поговорить незнакомец, пару секунд собираясь с мыслями. Арлабус позволяет себе поджать колени к груди, чтобы, в случае чего, было легче перекатиться в сторону от возможного нападения. Пусть брюнет больше и не проявлял агрессии, но расслабляться было нельзя. — Слушай, я не хочу тебе навредить, просто поговорить, — неизвестный делает лёгкий шаг в сторону альбиноса и тот не может сдержать свой страх, пытаясь отползти подальше, — Нет, серьёзно, я-… Неожиданно, Арлабус слышит знакомую поступь и в следующий момент щелчок предохранителя прерывает чужую речь. Альфёдов выглядит откровенно плохо — он еле дышит, его трясёт от пережитого стресса, глаза на мокром месте, но он направляет дуло в сторону брюнета. Лабус растерянно смотрит на эту картину, даже не зная, что может сделать в подобной ситуации. Всё же он отчётливо видит пистолет в правом кармане кофты, который удачно повёрнут в другую сторону от его друга. — Жесть, ну и агрессивные же вы, — неожиданно уверенно для взятого на прицел человека усмехается брюнет. Арлабус чувствует, что сейчас произойдёт что-то плохое и в этот же миг звучит щелчок второго предохранителя — пистолет направляется прямо в лицо самого Лабуса. Альбинос чувствует, как паника овладевает его сознанием. — Только вот я тоже могу махать пистолетом, но, в отличие от вас, ещё и обучен стрелять в людей. — Н-не смей! — дрожащим голосом выкрикивает Альфёдов, стискивая пистолет до предела. Благо, его сил даже в такой ситуации не хватило бы, чтобы сломать приклад. — Ого, так всё же умеете разговаривать, — довольно тянет брюнет, выглядя абсолютно спокойным и только внимательный взгляд выдавал его полную сосредоточенность на происходящем. Арлабус понял, что сейчас именно он контролирует ситуацию и меняет её так, как захочется. — Только вот, это вы первые направили пистолет на главу группировки Якудза. «Якудза» — ушатом леденящего страха обрушивается на Арлабуса это осознание. Он крупно вздрагивает, переводя взволнованный взгляд на друга. Парень отлично помнил тот случай минувших дней, когда именно эта банда заявилась в небольшое поселение за стенами и вырезала половину семей одного двора, так как те были замешаны в каких-то повстанческих делах. Если здесь и вправду находится глава Якудз, то им конец. — О, я вижу, что вы не такие уж и отрешённые от жизни, — вскидывает бровь парень, кажется, чётко видя узнаваемость во взгляде аметистовых глаз. — Что ж, тогда мне не нужно объяснять то, что в вашем случае сразу сложить оружие и просто поговорить со мной наилучший вариант. — Где гарантии, что ты не выдашь нас инквизиции? — дрожащим от страха и напряжения голосом спрашивает Арлабус. Он понимает, что сейчас они не в том положении, чтобы требовать каких-то гарантий, но попытка не пытка. — Гарантии в том, что если вы не выполните моих условий, то я всё равно заставлю вас это сделать, но уже с последующей сдачей вас законникам, — холодно выпаливает брюнет, прищуриваясь и глядя предостерегающе. Он понимал, что оба его собеседника загнаны в ловушку, поэтому у них просто не будет выбора. — Так, что вы выберете: комфортное приглашение в мой лагерь для разговора за чашечкой чая или же грубое доставление двух альбиносов до лагеря с последующей сдачей их инквизиции. Арлабус внимательно следит за чужими уверенными движениями и понимает, что это противостояние они проиграли. Альфёдов точно не среагирует быстрее этого странного человека, а лишь подвергнет их большей опасности. Видимо, тот был такого мнения, так как, всё ещё дрожа, опустил пистолет в землю. Вновь щёлкает предохранитель, показывая полную капитуляцию — Альфёдов не мог позволить себе рисковать безопасностью друга. — Вот и отлично, — довольно улыбается неизвестный. — Меня зовут Хайди и на этот вечер я стану вашим личным дворецким, — усмехается Хайди, всё ещё держа Арлабуса на прицеле и делая пару уверенных шагов к напуганному Альфёдову. — Только передайте-ка мне это, для гарантии вашего послушания, — он тянет ладонь к пистолету в руках альбиноса. Ал мнётся лишь пару секунд, всё же передавая оружие в чужие руки. В этот же момент Арлабуса спускают с прицела. Однако щелчка предохранителя не звучит. — Итак, идите вперёд, а я подскажу, где и куда свернуть. Альфёдов аккуратно приблизился к Арлабусу, помогая ему подняться и отряхнуться от старой листвы, что прицепилась к плащу. Самого обладателя глаз цвета рубина всё ещё заметно трясло — пережитый шок, холод и усталость смешались в дикий коктейль слабости. Лабус беспокойно подхватил приятеля под локоть, позволяя ему сместить центр тяжести на дружеское плечо. — Так, сначала вернёмся к тому месту, откуда вы так непрофессионально пытались сбежать, — кивает своим мыслям Хайди, указывая пистолетом в направлении, откуда они и пришли. Альбиносы пару секунд неловко мнутся, но послушно следуют чужим указаниям. Брюнет идёт позади, внимательно следя за чужими манёврами, хотя он был уверен, что один из них вряд ли был в состоянии бежать вновь. Неприятное чувство вины и жалости заскреблось в его душе, но он упорно затолкал их подальше, так как парни впереди недавно направляли на него пистолет, а значит, настроены далеко не дружелюбно. Конечно, по возвращении в их с Джастом импровизированный лагерь стоит проверить состояние обоих, так как выглядели они неважно. Так они и шли в тишине пару минут. Арлабус старательно помогал своему ослабшему после пережитого другу перебираться через корни и различные камни, что попадались им на пути. Неожиданно, когда впереди наконец-то показалась знакомая поляна, Альфёдов согнулся в приступе сухого кашля. Сердце Лабуса пропустило пару ударов — это было нехорошо. Конечно, кашель мог быть вызван резкой пробежкой, но нельзя исключать и более печальное развитие событий — Ал снова заболевает. — С ним всё в порядке? — с неожиданным беспокойством интересуется Хайди, наблюдающий за этой сценой. С каждым ему становилось всё гаже на душе — мало того, что убил собаку этого юноши, так ещё и его друг, явно больной, вынужден тащиться непонятно куда. Однако, как бы он не хотел, сейчас было глупо всё прерывать — при том, что у них где-то должна быть аптечка. — Он недавно переболел и иммунитет не к чёрту, — еле слышно отвечает Арлабус, поглаживая чужую спину и давая другу время привести своё дыхание в порядок. Альфёдов выглядит совсем плохо и Лабус чувствует, как разливается в его душе отчаяние — он вновь доставил всем множество проблем. — А разве у вас нет каких-то таблеток, чтобы восстановить его? — с искренним удивлением спрашивает Хайди, когда его спутники продолжают неспешное движение вперёд, выходя в открытое поле. — У нас вообще нет никаких таблеток, — довольно резко выплёвывает Арлабус, отчего-то злясь на чужое любопытство. Он, конечно, понимал, что для районных жителей может быть непривычно отсутствие чего-либо, но явно было не обязательно показывать это при них, тех, кто потерял немало товарищей из-за этого обстоятельства. Всё же за стенами количество лекарств было жёстко ограничено, и даже дружелюбные в отношении альбиносов блондины не могли так просто делиться ими с каждым нуждающимся. — Вот как, — тяжело вздыхает Хайди, даже боясь представить, как этим двоим пришлось жить в лесу без капли антисептика или банальных таблеток от температуры. — Значит, возьмёте у нас столько, сколько нужно. — Что? — удивлённо вскидывается Арлабус, останавливаясь и неверяще смотря на их сопровождающего. Он не мог поверить в это чудо — такие желанные для всей группы таблетки будут получены прямо сейчас, задаром. Парень еле сдерживает неожиданно подступивший к горлу ком. — Спасибо. — Да ладно, — Хайди чувствует неожиданное смущение от чужого благодарного взгляда. Конечно, его не раз благодарили за какие-то дела, великие и не очень, но почему-то именно это слово ощущалось по-особенному. — Пойдёмте быстрее, а то так замёрзнем все. После этого небольшого разговора весь остальной путь прошёл в молчании. Правда, теперь атмосфера была совершенно другая — Арлабус шёл вперёд с большей уверенностью и желанием, ведь отчего-то очень хотел верить в чужое обещание. Хайди не казался ему лжецом с сотней масок, даже его статус главы Якудза не перекрывал того тепла, что могли показать его глаза. — Так, стойте здесь, — Хайди указывает на место рядом с джипом, в последний раз окидывая внимательным взглядом своих «пленников». Он понимает, что опасно так оставлять их возле машины без надзора, но ему ещё было необходимо разбудить Джаста, который явно будет «очень удивлён» тому, что произошло за пару часов его сна. — Хэй, Джаст, Джаст, — трогает чужое плечо Хайди, аккуратно толкая тихо сопящего друга. Тот несколько секунд не подаёт никаких ответных сигналов, но потом резко вздрагивает, сонно приоткрывая глаза. — Джаст, вставай, мне нужно кое-кого тебе показать. — Что?.. — всё ещё не понимая происходящего, Джаст трёт ладонью глаза, пытаясь сосредоточить взгляд на каком-то слишком взволнованном друге. — Хайди? Что случилось? — Вот ты сейчас встанешь, выйдешь из палатки и поймёшь, что происходит, — предвкушающе ухмыляется Хайди, отодвигаясь от друга и позволяя тому принять сидячее положение. Повезло, что его приятель спал в лёгкой кофте и свободных штанах, поэтому ему не придётся тратить время на переодевание. — Кстати, где у нас аптечка? — Что? А, ну, в той же сумке, что и вещи для тебя, — хмурится Джаст, медленно восстанавливая привычную работу мыслей. Он всё ещё слабо понимал то, что хочет от него друг, но послушно решил довериться его уверенности. Конечно, не всегда она вела к положительным последствиям, но в этой ситуации иного выхода не было. — Отлично, давай, я жду тебя снаружи, — кидает быстрое Хайди, вновь вылезая из палатки и с приятным удивлением видя то, что его «гости» всё ещё стоят на том же месте, где он их оставил. Альбиносы мигом встрепенулись, когда увидели своего нового знакомого. — Сейчас, я достану аптечку и познакомлю вас с Джастом. Его-то уж вы точно можете не бояться — он максимум замучает вас своими душными нотациями. — Звучит малоприятно, — неловко хмыкает Арлабус, впервые за этот день, позволяя себе полноценно расслабится. Это было подобно тому, когда вокруг горит лес, а ты спокойно пьёшь чай, потому что, всё равно ничего не можешь сделать. Прямо сейчас они были точно в такой же ситуации, за исключением того, что горел их привычный мир, а не лес, что безмолвной стеной охранял их столько лет. — О, ты даже не представляешь насколько, — фыркает Хайди, мысленно подмечая то, насколько легко было построить диалог с этим парнем, если тот не настроен к тебе враждебно. Парень открывает багажник, сразу же подтягивая к себе ту самую сумку. Он с лёгкостью находит увесистую коробочку с красным крестом. Пластиковый замок поддаётся малейшему давлению и Хайди открываются горы различных медикаментов — Джаст как всегда подготовился ко всему, что только можно. Кажется, в этот раз его предусмотрительность помогла облегчить чужие болезни. Парень быстро находит нужную упаковку и ловко вскрывает её, доставая пару белых шайбочек. Остальное он убирает обратно и некоторое время с сомнением смотрит на аптечку. — Вот, держите, — он буквально вталкивает в чужие руки коробочку, вызывая у обоих парней одинаково-шокированные взгляды. Хайди решил, что для них эти медикаменты будут гораздо полезнее, нежели ему и его другу. — Мы можем это… забрать? — неверяще переспрашивает Лабус, сразу же прижимая к себе серую коробочку. Ему кажется, что он попал в какой-то абсурдный радужный сон, который воссоздаёт твой мозг, чтобы дать отдохнуть от жестокой реальности. Не может же так случится, что вдруг явились какие-то важные люди из района и просто так отдали им такие необходимые медикаменты. Не может же? — Да, забирайте, — безразлично машет ладонью Хайди, опираясь на джип и кидая быстрый взгляд на не в меру молчаливого спутника его собеседника. — Только, другу своему лучше дай сейчас, а то можно опоздать и болезнь перейдёт в более серьёзную форму, — Лабус вздрагивает от чужих слов, обеспокоенно оглядываясь на Альфёдова, что еле стоит на своих двоих, изредка вздрагивая от окружающего и внутреннего холода. — Вот, держи, — Хайди, видя, что его новый знакомый собирается открыть аптечку, протягивает ему ладонь с заранее отложенными таблетками. — Спасибо, — на одном дыхании благодарит его Лабус, принимая таблетки в свои ладони так, будто они могут разбиться от любого неаккуратного движения. — Ал, давай, нужно выпить таблетки, — почему-то в голове альбиноса ни на секунду не возникает вопроса о том, почему он так просто доверяет каким-то неизвестным медикаментам. Возможно, всё дело в его уставшем от эмоциональных горок сознании. Возможно, тут замешан тот образ простоты, который выстроил вокруг себя этот немного странный Хайди. Альфёдов с небольшой задержкой откликается на чужой зов, поднимая затуманенный взгляд на приятеля. Арлабус прикусывает нижнюю губу, молясь о том, чтобы эти таблетки не вышли им боком. Он аккуратно подносит две шайбочки к приоткрытому рту друга и тот покорно принимает их, проглатывая обе за один раз. Не зря сейчас многие таблетки не требовали запивания. — Же-е-есть, — слышится неожиданный голос четвёртого участника этого странного и абсурдного события. — Хайди, ты, случаем, ничего в наш чай не проливал? — поворачиваясь к усмехающемуся от чужой реакции другу, задаёт Джаст единственный вопрос, пришедший ему на ум. — Нет, Джуст, наши кружки были абсолютно чисты, — улыбается Хайди, поглядывая на двух альбиносов, что заметно напряглись при появлении высокого брюнета. Да уж, Джаст действительно выглядел как тот самый жеманный бизнесмен, который в будни подписывает договоры ценою в миллиарды, а по выходным едет в свой загородный дом, где ест бедных детей-альбиносов. Хотя, в его нынешнем виде, в тёплой чёрной кофте и просторных синеватых штанах он был менее угрожающим, даже не смотря на выражение лица и рост. — Тогда, постарайся мне объяснить, почему у нас возле палатки стоят два альбиноса, один из которых держит нашу аптечку, а второй, кажется, прямо сейчас помрёт, — стараясь звучать максимально ровно, осматривает неожиданных гостей Джаст. Он точно помечает чужое состояние и отчего-то ему особенно больно смотреть на парня с короткими белоснежными кудрями, который всем телом опирался на своего длинноволосого приятеля. Ему бы не помешала срочная медицинская помощь, но в их условиях о подобном думать не приходилось. — Ну, как бы начать, — задумчиво почесал макушку Хайди, кидая быстрый взгляд на двух друзей. — Ладно, один из них — хозяин той самой собаки, — пусть он и говорит это так легко, но в душе сразу же просыпается забытое на время чувство горечи. Стоит извиниться позже по нормальному. — Я не мог долго заснуть и решил прогуляться до того самого места, — Хайди чётко видит, как изменяется выражение лица одного из парней, — там-то я и встретил его. Завязалась небольшая погоня, в ходе которой я культурно пригласил их к нам, чтобы поговорить. — Насколько культурным можно назвать наставленный пистолет, — беззлобно добавляет Арлабус, пытаясь избавиться от вновь вернувшихся мыслей о Гвинте. — Ой, да ладно вам, вы первые наставили на меня ствол, — отмахивается Хайди, поворачиваясь к другу и смотря на его тяжёлый мыслительный процесс, что ярко отражался в тёмных глазах. — Ладно, я поверю, что это не звучит как идея для дешёвого романа, так как передо мной стоит самое прямое доказательство, — глубоко вздыхает Джаст, в следующий миг вздрагивая от звука сухого кашля. Благо, в этот раз Альфёдов быстро пережил этот приступ, восстанавливая дыхание. — Да чего ж ты их на холоде-то держишь. Один вон, скоро совсем окоченеет, — мгновенно реагирует Джаст, укоризненно смотря на друга. — Так, пока включи обогреватель в машине, а я скоро вернусь. — Есть, сэр, — в шутку кивает Хайди, но послушно выполняет чужую просьбу-приказ, открывая переднюю дверь машины и заводя её. Мощный мотор заурчал оглушительно громко в ночной тишине, но сейчас было не до этого. Парень быстро находит нужные кнопки и включает обогрев — почти мгновенно в салоне становится теплее. — Так, давай он залезет в салон, а то так толку мало, — обращается к Арлабусу Хайди, вылезая из салона и придерживая переднюю дверь. — Угу, — с готовностью кивает Лабус, понимая, что его друг и вправду слишком холодный. Таблетки таблетками, но обморожения им ещё не хватало. Парень аккуратно подводит ослабшего в край друга к открытой дверце и, не без помощи Хайди, садит его на мягкое водительское сиденье. Сразу же после завершения этой небольшой операции из палатки вновь появляется Джаст, держащий в руках увесистый комок одеяла. Он подходит ко всё ещё подрагивающему от холода парню и аккуратно накрывает его, подталкивая концы мягкой ткани под его холодные бока. Джаст невольно подумал о том, что он выглядит невероятно бледным и худым и не мешало бы потом накормить их гостей чем-нибудь питательным. — Спасибо вам, — выдыхает Арлабус, видя, как расслабляются ранее напряжённые черты лица друга. Альфёдову явно становится лучше от того тепла, что дарит ему одеяло и включенный обогреватель. Даже неприятные хрипы исчезают, сменяясь размеренным дыханием, говорящим о том, что парень находится на грани сна. Он прижимает к себе аптечку, смотря на неё, как на седьмое чудо света. — Что бы вы хотели спросить у меня? — О, да, точно, — Хайди совсем забыл, что, вообще-то, взял этих двоих собой не ради оказания помощи, а чтобы удовлетворить свой интерес. — Во-первых, как вас зовут? А то мы ваши имена не знаем, а обращаться постоянно на «эй» или «ты» не очень удобно. — Меня зовут Арлабус, а моего друга Альфёдов, — парень чувствует, что с его плеч спадает невидимая гора напряжения. Он боялся, что брюнеты всё же захотят получить взамен на помощь информацию об их лагере и других альбиносах. — Красивое имечко, очень подходит такому личику, — ухмыляется Хайди, в своей привычной манере отпуская легкомысленный комплимент. Почти всё его окружение давно привыкло к подобным выходкам парня, но вот Арлабус впервые сталкивается с подобным и поспешно отводит взгляд в сторону, чувствуя, как смущение обжигает кончики ушей. — Ладно, продолжим, — видя чужую реакцию на свои слова, Хайди чувствует странный азарт и интерес. — Как вы столько лет выживали в лесу? Некоторые не могут выжить и в прирайонных поселениях, а тут лес и полное отсутствие каких-либо минимальных технологий. — Не знаю, со временем привыкаешь к такой жизни и находишь множество путей выживания, — уклончиво отвечает Арлабус, всё же решаясь не говорить, что у них была целая группа таких же беглецов. Всё же, эта информация не была полезна для простого любопытства. — Жесть, я бы так не смог, — легкомысленно выдаёт Хайди, опираясь на машину и смотря в ближайший лес. — Вынужден согласиться, — кивает Джаст, время от времени поглядывая на парня, сидящего в машине. Всё же, чрезмерный жар был также не полезен для больного человека, поэтому необходимо умерить мощность обогрева, когда станет ясно, что салон прогрелся достаточно. Джаст тянется к бледному лбу закутанного в одеяло парня и аккуратно касается его. На удивление, лоб оказывается прохладным, что не может не радовать его. Всё же, это значит, что прямо сейчас организм не борется ни с какой заразой, а просто греется в уютном месте. Невольная улыбка касается губ Джаста, когда он наблюдает за тем, как хмурится от внезапного прикосновения Альфёдов, пытаясь отвернуться. — Хорошо, а что на счёт того, как вам удаётся скрываться от инквизиции? — спустя минутную заминку, вновь возвращается к своим вопросам Хайди. Всё же, сейчас делать было нечего, поэтому он решил не терять возможности поговорить с Арлабусом. — Мы просто стараемся не показываться в крупных населённых пунктах, а также по минимуму контактировать с посторонними, — Арлабус следит за осторожными движениями Джаста. Не то чтобы он теперь ему сильно не доверял, но недоверчивость, взращиваемую годами сложно пересилить в один момент. Джаст решает обойти машину с другой стороны, чтобы достать пару бутылок воды с пассажирского сиденья. Когда он оказывается напротив бампера, то на долю секунды видит странный силуэт со стороны поля. Проходит всего пара мгновений, за которые Джаст успевает распознать в неизвестной фигуре девушку, что в кратчайшие сроки сокращает расстояние до него. — Джаст! — вскрикивает Хайди, видя, как в опасной близости от его друга мелькает чёрно-белое пятно. Он даже забывает о своём пистолете, бросаясь на выручку, но… Охотничий нож, опасно блеснувший в лунном свете, оказывается быстрее.