Выход есть всегда.

Полкан однорукий, которого только, Как деда приятеля знал, С которым иной раз, на кухне от скуки, Он в шахматы вместе играл, Был старым бойцом запыленных историй. От шуток, нешуточных драм, До перепетий всё от тех территорий, Что отдал на время врагам. Он многое знал и во многое верил, Но лишь из житейских сусек. Церковному духу он веса не мерил, Таков был всю жизнь человек. Казалось, меня знал постольку поскольку, И разве что только курил, Иной раз зовя свою внученьку Ульку, Пока вдруг меня не спросил: «Скажи мне, души не тая, постреленок, Легко ли прожить без руки?» Полкан знал меня с самых ранних пелёнок, Всю мелочь видал, как вершки, С того и понятно, откель он вопросом, Колол иногда невпопад, Ведь эдакий я желторот кратконосый, К протезу приковывал взгляд. «Не знаю совсем. Но, наверное, трудно, Хотя и по вам не сказать.» Я нёс от души и слегка безрассудно, А как же ещё отвечать? «А что ж не не сказать?» «Ваша жизнь вся обычна, И что… На подъём вы легки, Как дед мне сказал» Я считал, уж привычно, Ему было жить без руки. «А знаешь… Ты прав, балагур, хоть и молод. Казалось бы сложно, но вот, Не жарко культе, и не чувствует холод, Всё то, что мне врач не пришьет. Хотя и на грязных я улицах Польши, С обрубком, заткнутым в рукав, Сквозь боль понимал — что не полон я больше, Сменился уклад и устав. Да только сошло всё что можно в палатах: В кошмарах по десять потов, Зубовные скрипы при снятии латов — Хрустевших от крови бинтов. И жаркое лето победного года, Я встретил в столице страны, Поняв: Сколь не хмурится в небе погода, Ей вторить мы в том не должны. И жизнь не кончается в горе и боли, Сквозь камень пробьётся вода, Как колос сквозь грунт в свежевспаханном поле — Есть выход. Есть выход всегда.» Я маленький был, не поняв досконально, Тот смысл, что слог повязал, Хотя и душой, на задворках, ментально, Всегда я о том вспоминал. И вовсе не зря: мой черед навалился, Как снегом в лавинной стене, А братский союз после войн развалился, Готовивши к новой войне, Меня в том числе. Довелось, доконало, Познать рукотворный мне ад, Зелёные горы, оскал перевала, Победы цена и джихад. А будни, казалось, мура и морока, Что катится вниз по дуге… Но в дом я приехал куда раньше срока, Да вот на одной лишь ноге. И клясть бы судьбу, сквернословя без меры, В стакане стенания смяв… Но вот человек не нарошной я веры, И память тех лет отстояв, Я впроголодь жил, я хватался за искры, И проблески добрых надежд. Ведь завтра настанет, коль есть что-то в миске, И что-то в шкафу из одежд. И всё оказалось, как есть оказалось, Не кроссом под шёпот могил, Когда, наконец-то мне та повстречалась, Которую я полюбил. Действительно, Уля, полковничья внучка, Как ангел от лика небес, Под руку взяла, не дав выйти до ручки, Стенаниям наперевес. Во веки веков не забыть наставления, Пусть время течёт как вода. Ведь стоит найти только к жизни стремление — Есть выход. Есть выход всегда.