Разговор Вани с Валей

— Слушай, Ваня, что ты с Оксанкой-то планируешь делать? — мягко поинтересовалась Валя Антонова, смазывая Тихонову синяк в середине лба. — А что я с ней должен делать? — уточнил Тихонов, потирая бок. — Мне давно пора премию выписать, как пострадавшему на работе. — Ну, за то, что ты бежал, как слон, и в дверь с разгону втемяшился, премию не дают, — Валя наклеила пластырь и отошла, любуясь квадратиком на лбу Тихонова. — Ты бы хоть на свидание ее пригласил. — Ну, мы ходили в кино пару раз… — припомнил Тихонов, и снова почувствовал внутри ласковое тепло. — Ванечка, вместе сходить на мультик — это еще не совсем свидание. Тем более, я уверена — ты ее максимум за руку подержал, да и то — когда вы в ведро с попкорном вместе полезли, — засмеялась Антонова. — Что, неправда? — Откуда ты знаешь? — обиделся Ваня. — Амелина разболтала? — Ванечка, я знаю тебя, и этого мне достаточно. Так что, угадала насчет попкорна? Ваня, свидание в кино — это когда сидят в обнимку и целуются на последних рядах. Отдельные нецензурные случаи в общественном месте я не рассматриваю, — терпеливо объяснила Антонова. Порой Ваня казался ей одним из ее детей. Старшим, а иногда младшим — по ситуации. Ну, может быть, и племянником, сыном Гали. — Да ты знаешь, сколько пластырей на меня наклеить придется, если я ее поцелую?! — Тихонов нервно запустил руки в волосы. — Мне бы как-то хотелось еще пожить. — Максимум один. Да и то, если ты ее за руку не поймаешь. Тихонов, Оксана любит тебя, а остальное — так, для проформы. Свою жизнь она тебе уже доверяет, а дальше — дело совсем за малым… Антонова покачала головой, вспоминая долгие годы работы в ФЭС. Сколько же она наблюдала за этой парой… за этими ребятишками. — Ну, я же вроде… пытался… — Ваня вздохнул, печально глядя в окно. — Оксане сложно довериться мужчине. И у нее, поверь, точно есть на это причина. Она ершится, пытается показаться сильной… Порой старается перехватить власть в свои руки — опять же, чтобы не ощутить свою беззащитность. Это ее способ отгородиться от боли, Ваня. Но вместе с тем она по-прежнему мечтает о надежном плече. Только боится себе признаться… — Кто? — хрипло уточнил Тихонов. — Валя, скажи, кто ее обидел. Ты знаешь, что я все равно узнаю!!! — ему захотелось тут же достать мерзавца из-под земли и устроить ему прекрасную расчлененку. Тронуть его Оксану?! Этого он бы не простил никому. — Ваня, я не могу тебе об этом рассказывать. Это не моя тайна, и я поступаю плохо, даже упоминая сейчас об этом. — Мне все равно. Я сегодня же начну копать это дело, и… — Ваня уже начал прикидывать, как взломать личное дело Амелиной и ее медицинскую карту. — Он уже умер. От сифилиса. В Канаде, — отрезала Антонова. — Ему сказочно повезло! — зло процедил Тихонов. — Ему досталась легкая смерть. — Ваня, ты должен понять другое. Вся Оксанкина гордость и самодостаточность — не более, чем бравада, которой она отгородилась от своей боли. Она раз за разом повторяет ту же ошибку, влюбляясь не в тех парней. Делая тебе больно, Ваня. Но так же больно и ей самой. Оксана еще не разобралась в себе до конца… Ты думаешь, что ей действительно нужен богатый красавчик, как она порой заявляет, Ваня? — Валя печально улыбнулась. — В смысле? Она же мне говорила… — Это не тот случай, когда тебе стоило ее слушать. Оксане плевать на деньги — дорогой подарок показался бы ей подачкой. И вместе с этим она совершенно не понимает, почему, выбирая брутальных богатеньких Буратино, она получает тех, кто хочет ее купить. Тех, кто подбирает себе женщину, как дорогой аксессуар. Как породистую собаку. Как картину на стенку. Не понимает — и раз за разом страдает… А ведь с ними просто не может быть по-другому… Оксане нужно бежать от таких людей. Валя немного помолчала. — Ты, Ваня, совершенно другое дело. Будем откровенны, у тебя в голове полно своих тараканов. Но рядом с тобой Оксана меняется. Да, не дает тебе переступить границу, чтобы контролировать ситуацию, но при этом расслабляется, слушается и доверяет тебе во всем. Когда вы в беде — она стоит за твоей спиной. Понимает она это или нет, но Оксана всегда мечтала как раз об этом. А ведь ты... ты просто не можешь с ней по-другому. Ты давно решил защищать ее. Несмотря ни на что — даже на тех, с кем она встречается. Ты спасал ей жизнь много раз, и она об этом никогда не забудет… — Валя, у тебя спирт есть? В горле что-то вдруг… пересохло, — хрипло произнес Тихонов. Он знал, что Валя говорит правду. Ему просто не приходило в голову… подумать… об этом. — У меня есть коньяк, как раз для таких случаев держу, — Антонова оперативно плеснула в большой стакан армянского коньяка и подала Тихонову. — Спасибо… — Ведь ты — и в самом деле тот человек, с которым Оксана обязательно будет счастлива, — продолжала Антонова. — Ты никогда не будешь подавлять ее, но если что-то случится, то всегда окажешься рядом. И НИКОГДА не заставишь ее делать хоть что-нибудь против воли. Ты нужен ей, но ведь и она нужна тебе так же. Ты, Ваня, хороший… — Валя опять грустно улыбнулась. — Даже очень хороший. Но тебе нужна девушка, которая могла бы стать тебе близким другом. Оксана ласковая, тактильная — а для тебя это очень важно. Она прекрасно видит твои лучшие качества, принимает трудоголизм и зацикленность на компьютерах и не мешает тебе быть ребенком, когда захочешь. Даже наоборот — заботится о тебе, а именно этого тебе порой не хватает… Не знаю, понимаешь ли ты, Ванюша… Ничего не требуя от своей избранницы, ты все-таки мечтаешь… Мечтаешь о совместном кофе и обнимашках, о том, чтобы кто-то просто принимал и любил. Был рядом… все время. Вместе. Тихонов залпом допил коньяк. — Оксана и сама не прочь посмеяться и подурачиться с тобой вместе, но она тонко чувствует, когда пора перестать — кстати, в отличие от тебя. Она не требует от тебя быть кем-то другим — просто любит и принимает… И если ты не вполне осознаешь этого, то ты, во всяком случае, это чувствуешь. Если… нет, когда вы будете вместе, вы останетесь лучшими друзьями, великолепной командой. Только… у тебя и у нее больше не будет болеть в груди. Не мешая друг другу быть самими собой, не пытаясь ничего изменить, вы просто надежно прикроете друг другу все слабые места. Тебя будет, кому поцеловать, когда ты падаешь от усталости, кто-то принесет бутерброд за отличную работу, кто-то согласится, что ты великий гений. Она будет всегда тебя ждать. И верить. Ты больше никогда не подумаешь, что ты неудачник, который в жизни совсем никому не нужен. — Валя… — Ты думаешь, я не знаю? А Оксане… Оксане больше не придется доказывать себе и всем окружающим, что она красива, желанна, что она заслуживает уважения — такая, какая есть. С тобой ей можно будет ничего не бояться… Это ведь редкость, Ваня — когда люди так совпадают. Когда каждый готов легко и охотно, от большой любви, от избытка давать то, что необходимо другому. Антонова улыбнулась и погладила Ваню по голове — с той же нежностью, с какой гладила своих дочек. — Одним словом, безопасность и решение сложных вопросов ты с удовольствием возьмешь на себя, а за всем остальным будет успешно следить Оксана. Креатив же будет вполне совместным… Допивай коньяк, Тихонов — тут все равно осталось на донышке! — Валя снова весело улыбнулась. — То есть… ты хочешь… сказать… — Тихонов выглядел так, будто его оперативная система у него в голове заглючила от значительной перегрузки. — Я хочу сказать, что вы великолепная пара. Удивительно гармоничная. Просто тебе нужно быть немножечко посмелее, а Оксане — оставить попытки все держать под контролем. Ты слишком боишься потерять то, что есть, я знаю. Возможность видеть ее, касаться, слушать ее смех. Но вы так сильно нужны друг другу… Она от тебя никогда и никуда не денется, Ваня. Просто уже не сможет. Не дави на нее — просто проявляй побольше инициативы. — Я постараюсь… — пробормотал Тихонов. — Я прослежу, — пообещала Валя Антонова.