Менеджер

      — Слушай, Брокколи-тян, вот что бы... что бы ты сделала, если бы, ну... внезапно поняла, что тебе нравится твой друг? — Я поежился от своих слов. В голове вопрос не звучал настолько в лоб. Долгие минуты на обдумывания правильной формулировки прошли впустую. В итоге вырвалось самое первое пришедшее на ум и самое простое, что только можно было сказать. Но ведь в простоте и есть всё обаяние. Правда ведь? Правда? Я мысленно усмехнулся, затем также мысленно прописал себе пощечину. Девушка же задумчиво пожала плечами. Ее внимание больше привлекал плакат нашей музыкальной группы на стене, чем мои неуместные вопросы. Немного погодя, я услышал, как она хмыкнула.       — Друг? Например?       Я открыл рот, чтоб уточнить, но так и не произнес ни звука. Меня остановил внимательный взгляд подруги. В больших зеленых глазах читались новые, не знакомые мне, нотки. Спустя всего секунду зеленоволосая девушка хихикнула.       — Тебе нравится кто-то из твоих друзей? Как мило!       "Неужели было так очевидно? Почему она не выглядела удивленной? Может ли она уже знать..?"       Снова отвернувшись к стене, она пробежалась глазами по людям, изображенным на плакате. Я начинал жалеть, что решился завести тему личностных отношений. Особенно с Брокколи-тян. Она была хорошей подругой, но, к сожалению для меня, с ней в комплекте шла и удивительная внимательность. Девушку можно было назвать наивной, но вовсе не глупой. Поэтому я напрягся, когда она снова заговорила.       — Интересно, кто этот загадочный человек? — ее хитрая улыбка не говорила ни о чем хорошем. Она собиралась гадать, кто был тем человеком, из-за которого я начал этот разговор. Она хотела вывести меня на чистую воду. Хотела, чтобы я сам ей все рассказал. И как выкручиваться теперь? Почему я не умею держать язык за зубами, когда необходимо? Брокколи-тян приготовилась высказать свое предположение, а я лишь задержал дыхание.       «Не может же быть, чтоб она догадалась?»       Это глупо! Я же ничем не выдал себя? Нет, я не мог! Сердцебиение участилось. Хоть бы она не услышала.       — Неужели, тебе нравится Симона?       Я подвис. Услышаное было явно не тем, чего я ожидал. Она... что?       — Что? — повторил я уже вслух.       Первые пару секунд я молча обдумывал ее слова, а затем... Мне захотелось рассмеяться. Отказывать себе в такой вольности я не стал, поэтому уже через секунду чуть ли не свалился с кровати от приступа смеха. Стресс и нервозность ушли изо рта вместе со звуком и я наконец почувствовал облегчение. Как будто гора с плеч свалилась.       «Конечно нет. Она бы не догадалась.»       Видимо осознав насколько ее догадка оказалась далека от правды, девушка надула щеки и покраснела.       — Я и Симона? Как ты себе это представляешь?       — Я сказала то, что первое в голову пришло! Не смейся надо мной!       Глупое обиженное лицо девушки не помогало мне взять себя в руки. Та, не выдержав, ткнула меня в живот, от чего я повалился на кровать. И правда, что за глупая мысль. Я и жирафиха были несовместимы, как не посмотри. Не говоря уже о том, что она совершенно не была похожа на человека, который мне нравился. Сравнивать жирафиху с Владимиром было делом гиблым изначально. Симона была грубой и несговорчивой, а первое время так вообще в открытую враждовала со мной. Она ведь даже не была блондинкой! Как в такую можно влюбиться?       «Ну... И Владимир иногда бывал раздражающим. Первое время.»       Да что уж там, при первом знакомстве он воспринимал меня не иначе чем декорацию. Я не был его фанатом, а значит не представлял в его глазах ничего примечательного. На тот момент такое обращение к своей персоне не казалось мне обидным. Оно было вполне обоснованным. Но за тот короткий период, что я проводил в нашей общей компании, я привыкал и привязывался к ним всем. В том числе и к Владимиру. К нему в особенности. Я хочу, чтоб и я для него хоть что-то значил. Даже если я буду просто менеджером.       — Знаешь, Антон... Если тебе нравится твоя подруга, просто скажи ей об этом. Вдруг ты ей тоже не безразличен? А даже если твои чувства окажутся не взаимны, если она понимающая, то точно не станет грубо отвергать тебя. И вы все еще можете остаться друзьями!       — «Подруга»? А н-ну да... Я думаю, ты права, Брокколи-тян! Спасибо... Я не был уверен на сто процентов, что с Владимиром совет прокатит, но я был очень признателен подруге за то, что она пыталась мне помочь. И что бы со мной было, не встреть я ее у входа Академии в первый день? Помоему, этот вопрос меня уже посещал не раз. Девушка ободряюще улыбнулась и я понял, что на этом тема себя исчерпала. Настроение играть в угадайку закончилось и мы перевели разговор в другое русло.

***

      Всю последующую ночь я ворочался на неудобной общежитской кровати. Та в свою очередь не давала мне уснуть своим поскрипыванием. Из-за чего я пытался найти более удобную позу, из-за чего кровать скрипела еще сильнее, из-за чего... Какой-то круговорот не выспавшихся студентов в природе. Бросив бессмысленное дело, я сел, попутно хватая телефон с тумбочки. «05:17» гласили телефонные часы. Не так уж и рано. Терроризировать кровать своей тушей я больше не собирался, потому, собрав остатки сил в кулак, начал одеваться. За соседней стенкой спала Брокколи-тян, а напротив моей комнаты располагалась комната Владимира, но к своему разочарованию, я понимал, что тревожить их в такой ранний час было просто преступлением. Про Симону и говорить не стоило. Прихватив все нужные вещи, я поспешил покинуть комнату.       Не успевший прогреться уличный воздух проникал в легкие, от чего захотелось, не раздумывая, вернуться в уютное общежитие. Однако уже собранный, я не мог пойти на попятную. Я вспомнил разговор с Владимир прямо на этом самом крыльце общаги. Тогда я узнал ответ на не дававший мне покоя вопрос. Не смотря на это, между нами было ощущение недосказаности. Этот разговор был еще не закончен и никто из нас двоих пока не был готов вернуться к нему. Теплое чувство, поселившееся в животе после последней встречи с Владимиром, вернулось с новой силой и придало уверенности. Я ничего не испорчу. Даже если мы останемся друзьями, мне будет достаточно того небольшого, что будут позволять такие взаимоотношения. Просто пусть он продолжает обращать на меня внимание. Больше не теряя времени, я пошел к учебному корпусу.

***

      Коридоры учебного корпуса были гораздо тише, чем в любое другое время. Пара-тройка учеников прошли мимо меня. Кто-то пытался унять желание зевнуть, а кто-то выглядел бодрым и свежим, как огурчик. Или про какой овощ там говориться? Что касалось меня... Я не знал зачем так спешил в класс. Было прекрасно понятно, что в полупустом корпусе делать нечего. Пытаясь найти какой-нибудь логичный ответ своим действиям, я понял, что уже знал его. Мне просто не хотелось оставаться в старом душном общежитии. Наедине со своими мыслями. Неоднозначный совет подруги заставил меня посмотреть на ситуацию под другим углом. Как много я потеряю, просто признаясь Вове в своих чувствах? А если я сорвусь и все же проболтаюсь ему? Нет, звучало странно. Как вообще можно проболтаться кому-то в том, что ты его любишь?       «О, привет, Владимир, только из столовой? Как тебе сегодняшняя яичница? Тухлая, говоришь? Я вот тоже так думаю. Тоже чувствую себя, как эта тухлая яичница, из-за того, что не могу сказать тебе прямо, насколько ты мне нравишься, а ты даже не замечаешь этого. Что? Нет, я ничего не говорил, тебе показалось...»       «Владимир, я разобрал твою почту, как ты и просил. Такие милые письма тебе шлют. Сердечки, лица из пюре... Но, знаешь, письма - это уже не оригинально. Сейчас в моде личное общение, поэтому я пришел сказать тебе, что ты мне нравишься!.. Ха-ха, просто шучу!»       «Слушай, а твои родители случайно не шахтеры? Нет, Вов, я не долбаеб.»       Абсурдно. Но если подумать, последнее может и прокатило бы. Мы бы посмеялись и все остались довольны. И даже такое развитие событий я не мог себе позволить. Я не хотел видеть, как на аккуратном лице Владимира появится выражение отвращения. Я не хотел, чтобы он смотрел на меня так же, как и над других помешаных на нем фанатов. Не хотел, чтоб все, через что мы прошли, просто исчезло по моей вине.       Убогий интерьер общажной комнаты и не самые радостные мысли — наихудшее комбо. Сбежать подальше было единственным разумным решением. Оставалось надеяться, что к вечеру неприятные ассоциации пройдут и я смогу вернуться в свою комнату и уснуть следующей ночью. После череды событий под кодовым названием «чокнутый кото-директор и моя не менее чокнутая сестрица», много чего изменилось в устройстве Академии. По правде говоря, в качестве директора Кракен был таким же хреновым, как и в качестве советчика. Наставником он был никудышным, но я бы слукавил, сказав, что не скучал по тем временам, когда мог застать его в одной из туалетных кабинок Академии, чтоб получить новое задание или подписать себя на еще какую-нибудь сомнительную авантюру, от которой не смогу отказаться. Куда, говорите, скатилась моя жизнь? Хороший вопрос.       — Эй, парень, как тебя там... Иди, сюда!       «Это мне?»       Человек звучал незнакомо. Тревожная тишина учебных коридоров вернулась. Все ученики будто по каманде разбежались по классом, оставив меня одного с... кем бы то ни было. Захотелось проигнорировать такое неуважительное обращение и просто по живее смыться куда подальше. Собственный внешний вид оставлял желать лучшего, и любой другой человек, имеющий чувство собственного достоинства или хотя бы стыда, не решился бы выйти в такой помятой рубашке даже в туалет. Мне же было уже до лампочки. Пусть незнакомец хоть самим президентом будет. Не я виноват, что выглядел, как кусок пережеванного... Кхем. Лучше не думать о таком. И стошнить ведь может.       Я нехотя обернулся. Еще одна незнакомка. Слишком много нежелательных встреч за последнюю неделю. Еще не поздно сбежать? Ученица в зеленой форме, явно учащаяся в музкружке, прилагала усилия к тому, чтоб не пялиться на мою помятую футболку и криво повязанный галстук. Она подбежала практически в плотную и протянула руку с какой-то бумажкой.       — Привет. Ты помощник Владимира? Передай ему вот это. — выплюнула бестактная девушка, открыто не хотевшая задерживаться здесь дольше необходимого. Брать непонятные бумаги из ее рук я не спешил. «И вообще... Помощник?»       — Э-э... Привет? А что это?       — Письмо, очевидно. — фыркнула она в ответ. Невольно появилась параллель с Надей. — Это от моей подруги. Срочно, поэтому передай лично. И не забудь.       Я посмотрел на буквально впихнутый мне в руки предмет. Ну да. Письмо. Предсказуемо. На месте этих девушек, я бы выбрал более нестандартный подход. Владимир и так устал от разбросанных по комнате конвертов. Удивительно, что никто из них этого не понимает. Коридор опустел опять и я уже медленнее, чем раньше продолжил свой первоначальный путь.       Класс по какой-то причине не был закрыт. Я быстро зашел внутрь. На часах 6:43. Ожидаемо, меня встретило пустое помещение, но уже через минут двадцать оно обещало заполниться привычным шумом и криками одноклассников.       «Как-то не по себе.»       Усевшись за парту, я разумом вернулся к прошлым размышлениям, не дававшим мне спокойно уснуть. В полной тишине возвращались не самые приятные мысли. Я думал о том, что бы я мог предложить Владимиру, дай он мне шанс. Очевидно, мало чего. Не учитывая спасение Академии Кракена от обиженного покровителя научного кружка, я не представлял собой ничего интересного. А без амулета и скачков во времени, не смог бы сделать и этого. Можно сказать мне просто везло. А Владимиру было, что предложить. Он умел себя презентовать и всегда хорошо выглядел. Подавал большие надежды, и что бы он не говорил о своем брате, Владимир был талантлив во многом. И, конечно, он мог быть милым, когда хотел. Его искренний смех всегда отличался от того, который использовался на большой публике. И эта очаровательная привычка поправлять свою и так безупречную прическу в нервных ситуациях. В общем, от начала и до конца оправдывал свое звание самого желанного парня Академии. Неудивительно, что даже такой неудачник, как я умудрился влюбиться.       — Рано ты сегодня, Антон. Обычно за минуту до звонка прибегаешь.       — А!? — От неожиданности я вскрикнул, чем привлек внимание нескольких одноклассников. Одноклассников? Я понял, что пропустил момент, когда в класс начали заходить люди, и от того, стало неловко. Владимир, не планировавший получить от меня такой яркой реакции, виновато улыбнулся.— У тебя какой-то пункт на подкрадывания?       — Ага, нравится мне людей пугать. — саркастично ответил блондин, вставая прямо перед моей партой. Затем, понизив голос, с улыбкой добавил — особенно тебя.       Смена тона не подразумевала ничего странного, но от того как парень выделил последнюю часть предложения, я слегка покраснел. Если быть особенным для Владимира значило ловить инфаркт от его неожиданных появлений, я был готов.       — А это тебе для чего?       Мятый конверт все еще находился у меня в руках. А я ведь и забыл о нем.       — Этот? Ну, это... — стоило ли говорить правду, я не знал. На самом деле, я вообще не хотел, что он знал о существовании письма. Прекрасно понимал, что ревновал. Хотя бы потому что обычным это писмо не было. Не такое, какие пачками лежат в шкафчике Владимира, и, дай Кракен, когда-нибудь их прочитают. Это письмо не требовало отлагательств.       ...поэтому передай лично. И не забудь.       Я хмыкнул своим мыслям. Какая разница: одним конвертом больше, одним меньше. Владимиру будет пофиг. Я лишь избавляю его от ненужных хлопот. Менеджер, в конце концов, и должен заниматься бумажной работой. Под категорию «бумажная» письмо входило буквально.       — Это... мне передали. Сегодня утром.       — Тебе? Кто-то написал тебе письмо? — Владимир недоверчиво косился на мои руки, сжимающие бедную бумажку.       — Э-э... Ну, да! А что, не можешь поверить, что и я могу кому-то понравиться? — я изобразил ухмылку, попытавшись перевести всё в шутку. На лице Владимира не было даже намека на улыбку.       — Любовное письмо? Не подумай ничего такого, просто... — он замолчал, раздумывая над тем, как продолжить свою мысль. — Извини, но я думал, тебе до отношений, как до Китая пешком, ха-ха. — неуклюже натянув улыбку, Вова переминался с ноги на ногу.       — Эй, как видишь, у меня все в порядке. — Я все еще делал вид, будто шутил, но слышать такое от Вовы было по настоящему обидно. Он даже не мог представить меня встречающимся с кем-либо. Неужели я настолько плох, что даже воображаемых отношений не достоин?       С секунду он выглядел непривычно задумчивым, но одернув себя, резко выпрямился и промямлил:       Ладно, неважно!.. Я пойду, урок скоро. Мы оба знали, что учитель придет как минимум минут чепез двадцать после звонка, но останавливать я его не стал. Хочет уйти, пусть уходит. Я не мог понять, чем его так привлекло мятое письмо. Всё настроение испортило. Чертов кусок бумаги. Все так же запечатанный и аккуратно подписанный. Беверли. И сердечко. Тьфу ты! Точно та прилипчивая мадам. Приспичило же ей. Меня начала не мало так злить вся эта ситуация с этой девченкой. С другой стороны, Владимир обещал поговорить с ней позже. Иррациональное желание разорвать конверт и выкинуть в ближайшее мусорное ведро возрастало с каждой секундой. Нужно хотя бы взглянуть, что такого срочного оно могло содержать. Но не здесь.

***

      Покидая учебное заведение, меня тревожили противоречивые чувства. Очень чесались руки наконец распечатать конверт и покончить со всем этим. Попутно успокаивал себя. Ничего более важного, чем спасение мира там не будет. А мы такое уже проходили, значит и с этим справимся. Но если быть честным, доводы не казались достаточно весомыми. Все что касалось Владимира было важнее, чем спасение мира. Проклятье!       Симона и Брокколи-тян шли рядом и разговаривали. И если первое время Брокколи-тян пыталась затянуть меня в их беседу, но позже все же смирилась с моей неразговорчивостью, то вторая предпочитала меня игнорировать. Зеленоволосая девушка выглядела взволнованной настолько же, насколько и радостной:       — На сегодняшней репетиции стоит наконец решить проблему с выбором песен. Это важное мероприятие, необходима основательная подготовка!       — Ага. Как бы не опозориться.       — Все наши концерты были просто потрясны! Ты не можешь с этим не согласиться, Симона! Так что расслабься, я уверена, все пройдет отлично.       — У нас сегодня репетиция? — я подключился к разговору. Когда мы планировали собираться сегодня, я отчаянно не мог вспомнить. В последний раз репетиция прошла крайне не удачно. Я хорошо помнил ту неловкость, когда все начали потихоньку расходиться в молчании, а Симона и Владимир даже не смотрели друг на друга в течении пары дней.       — Ты чем слушаешь, придурок?       — Симона! Не будь грубой!       — Я что ли виновата в том, что он идиот? Констатировать факт не означает быть грубой.       Игнорируя слова другой девушки, Брокколи-тян обратилась ко мне:       — Мы думали, Владимир тебе все рассказал. Он обещал, что расскажет тебе утром об этом, но когда я подошла к нему в столовой, он буркнул что-то себе под нос и ушел. Сегодня Владимир вообще очень странно себя вел, вам не кажется? Слишком задумчивый, на него не похоже.       — Как был напыщенным индюком, так и остался. Может, кто-то все-таки открыл ему глаза на то, настолько он высокомерный мудак? — невозмутимо сказала жирафиха. Я сдержал себя от того, что бы не нагрубить ей. Чуть погодя Симона все же задала вопрос, который обдумывала какое-то время:       — Что между вами, ребята, происходит?       — В каком смысле?       — Ты понимаешь о чем я, черт возьми! Вы оба, высуньте глаза из задницы и поговорите уже нормально. Мне, конечно, пофиг, что у вас там за драма, но смотреть на то, как вы избегаете друг друга как раньше, у меня нет желания.       Она была права. Владимир казался расстроенным «моим» письмом, что бы это не значило, и я должен был узнать почему. Вероятно, он думал, что я забью на свою работу менеджера, если у меня появится кто-то, требующий много личного времени. Себе я давно уже признался, что должность менеджера для меня была куда ценнее любых возможных отношений и не врал себе на этот счет. В будущем мне придется двигаться дальше, но пока я не закончил Академию Кракена, я хотел потратить все возможное время вместе с этим парнем.