Судьба нагрянувшая внезапно

      Голова Феликса раскалывалась. Тело только сильнее ломило, видимо из-за вновь поднявшейся температуры, которая буквально сжигала Феликса изнутри. Веки не желали разлепляться, из-за пульсирующих глаз, что казалось вот-вот готовы были лопнуть. Кожа безустанно чесалась, напоминая ему об ощущениях от ветрянки, которая слава богу настигла его в детском возрасте и почти не оставила о себе никаких воспоминаний. Живот крутило от боли, добавляя ещё больше стресса подростковому организму.       Кое-как приоткрыв один глаз, Феликс совершенно не понял где находится. Замутненным зрением он рассматривал голые холодные каменные стены, что окружали его. Они были освещены тусклым вечерним светом из единственного окошка, в которое даже голову навряд ли высунешь. В середине противоположной стены располагалась небольшая железная дверь. С кряхтением перевернувшись на спину, из-за замлевшего плеча, Феликс приоткрыл второй глаз, заметив на потолке какие-то странные висюльки.       — Что за хрень? — низкий осипший голос Феликса отразился от стен, звуча гораздо громче чем был на самом деле.       Хоть сил и не было, но страх охвативший Феликса подстегнул его подняться с матраса, на котором он оказывается лежал. Мало того, что он находился неизвестно где, он ещё и не в том состоянии, чтобы если что смочь сопротивляться. Феликс напряг каждый мускул в его теле и поднялся, удерживаясь за холодную стену, слегка ссутулясь из-за боли в животе. С потолка свисали странные мягкие мешочки из грубой ткани. На мешковине, из которой они сделаны, были ещё более странные чёрные надписи, походившие на руны. Нахмурившись, Феликс сорвал один из них, приоткрывая, внутри была какая-то сильно-пахнущая трава. Жутко. Феликс откинул мешочек подальше от матраса.       Кое-как доплетясь до двери, Феликс попытался открыть её, но она не поддалась ни с первого, ни со второго и ни с третьего раза. Зато за дверью послышался шорох и громкие удаляющиеся шаги. Паника накрыла Феликса. Мало того, что он не знает где он, и как он здесь оказался, так ещё и эти странные мешочки, которые словно намекали на связь этого места и его хозяев с чем-то явно ненормальным, если не сказать потусторонним.       "Похищение?" — самому было смешно от этих мыслей. — "Да ну, бред", — помотал головой Феликс. — "Точно, это бред. Проснусь в своей кровати и всё будет хорошо", — с этими мыслями Феликс ущипнул себя за плечо, но ничего не произошло, только ноющая боль разлилась в тронутом месте.       За дверью послышались шаги, и судя по всему нескольких человек. Пятясь назад, Феликс вновь заозирался, надеясь найти что-нибудь для защиты, а после со страхом уставился на дверь, ожидая когда та откроется, и так оно и произошло. Прижавшись к стене напротив, Феликс широко раскрытыми глазами следил за распахивающейся дверью, а после раскрыл их ещё сильнее, завидев во главе небольшой группы людей знакомого парня с тёмной слегка вьющейся шевелюрой и грубыми чертами лица.       — Чан-хён? — шокированно осел на матрас Феликс, больше не в силах удерживать себя на ногах.       Густые брови были нахмурены, на скулах играли желваки, а глаза почему-то осуждающе смотрели на Феликса, чем парень вновь его возмутил. Он был одет во всё черное, начиная со спортивных штанов и заканчивая лёгкой майкой, оголяющей накаченные плечи. За спиной Чана было ещё пару человек, явно одного возраста. Все они выглядели куда приветливее, бросая любопытные взгляды на Феликса.       — Сынмин останься, а остальные ждите за дверью, — не отводя взгляда от шокированного парня, резко произнёс Чан, заставляя толпу сзади тихонько выйти. — Закрой дверь.       Оставшийся в помещении парень рядом с Чаном, прикрыл дверь, что-то пробурчав молодому парню снаружи, после чего подошёл чуть ближе к Феликсу, хоть всё ещё стоял позади. Он был такой же хмурый, но его внешность более миловидная, в отличие от Чана. Волосы короткие чёрные и прямые, черты лица аккуратнее чем у Чана, но всё же более массивные чем у самого Феликса. Глаза тёмные, или так только казалось из-за плохо освещения, смотрели так, словно ему плевать на всё в этой жизни — почти ничего не выражали.       — Какого чёрта здесь творится? — прохрипел Феликс, в горле была засуха. — Где я?       — Расскажу, — в этот момент дверь приоткрылась и в неё просунули два стула, которые Сынмин тут же поставил напротив Феликса для себя и для Чана. — Только не устраивай истерику, — устало протянул Чан, заметив как Феликс дёрнулся. — Убивать тебя никто не планирует, так что сиди спокойно.       — Я слушаю, — Феликс напряжённо бегал глазами с одного парня на другого, пока те усаживались на стулья.       — История долгая, а времени у нас.., — взглянув на наручные часы Чан цокнул, — не особо много, ты слишком долго спал. Да и сомневаюсь, что поверишь до того, как это случиться, — Чан усмехнулся, а Феликс тяжело сглотнул, не понимая о чем идёт речь, но ему это совсем не нравилось. — Так что в двух словах: мы оборотни, теперь ты тоже, почти, — подумав добавил он уточнение. — Сегодня ты превратишься, по идее, — взгляд этого парня выглядел так, словно он издевался. — Самое интересное начнётся примерно в то же время когда зайдёт солнце, осталось минут тридцать, плюс-минус, — с каждым словом Феликс хмурился всё больше, с подозрением смотря на серьёзно говорящего Чана и периодически поглядывая на Сынмина, что явно следил за реакцией Феликса на эти слова. — Это место устроено так, чтобы сдержать тебя, когда ты превратишься, — Чан с какой-то садистской усмешкой посмотрел за спину Феликса, и тот проследил за его взглядом, тут же дёргаясь в сторону, натыкаясь на незамеченные ранее массивные железные цепи с оковами, что выглядывали из под угла матраса.       — Не переживай, это для безопасности твоей, нашей и людей из деревни неподалёку, и всего на одну ночь, — подал голос Сынмин, закатив глаза на поведение своего друга, явно пытаясь успокоить новенького. — В том углу стоит еда, но не ешь перед превращением, иначе может вырвать, мы без понятия как это происходит у обращённых, но если как у нас, то лучше повременить. А уже после можешь, не помешает.       — Вы серьезно? — Феликс не верил не единому слову, полагая, что это всё шутка или какое-нибудь тупой розыгрыш его новых друзей. — Кто поверит в этот бред?       Чан злобно усмехнулся и откинулся на стуле, поворачиваясь к другу, тот в ответ лишь вновь закатил глаза, помотав головой, и повернулся к Феликсу.       — Как ты себя чувствуешь? Тело ломит? Живот? Голова? Жара нет? — Сынмин явно спрашивал это, не нуждаясь в ответе. — Перед самим превращением будет ещё хуже.       — Я просто заболел, а вы просто сумасшедшие, если...       — Тебя оцарапал волк и не обычный, рана ведь зажила? — Феликс нахмурился, сглатывая от промелькнувшей в голове картинки с оскалившейся пастью перед его лицом и чувства обжигающей боли в бедре. — Ты превращаешься в оборотня, тебе придётся принять это рано или поздно, — поджал губы парень, слегка щурясь.       — Нам пора, хоть я и не в восторге от этого парня, но смотреть как его будет ломать я не особо горю желанием, пошли, — Чан встал со своего места, подхватывая стул за спинку. — Пристегни его и выходи, у нас ещё дела сегодня, — с этими словами он вышел из подвала, не закрыв за собой дверь.       — Слушай.., — начал Сынмин, но дёрнувшийся к двери Феликс заставил его прерваться.       Ухватив беглеца за шкирку почти около самой двери, Сынмин швырнул его на матрас, прижимая собой худое тело сверху. Феликс загнанно дышал в как-то даже приятно пахнущую ткань, постеленную поверх матраса, пока руки были зафиксированы за спиной.       — Не дёргайся. Себе же больнее сделаешь, — с ноткой заботы в голосе произнёс Сынмин. — Тебе нужно раздеться.       — Спятил? Отвали, извращенца кусок!       — Одежда разорвется к хренам, если ты не снимешь её, а где не разорвётся — будет сдавливать. Потом поблагодаришь, — Сынмин стал грубо стаскивать одежду с Феликса, пока тот не желал прекращать сопротивление. С трудом, но Сынмину удалось это сделать. Оставил он лишь трусы, чтобы уж слишком не ранить психику человека. Последним штрихом он застегнул оковы на лодыжке Феликса.       — Слушай, мы не желаем тебе зла, понял? Так что, побудь хорошим мальчиком, и не пытайся сбежать, всё равно ничего не выйдет. Зато никого не прибьёшь этой ночью, — с этими словами Сынмин, захватив вещи Феликса с собой, встал с него и быстрым шагом направился к двери. — И кстати, насчёт воды, — забрав у паренька снаружи огромную бутыль воды, он поставил её ближе к еде, — можешь смочить горло, но не пей слишком много, опять же, вырвет.       Оставшись один в подвальном помещении, ещё больше офигевший от происходящего Феликс слышал как по ту сторону проворачивается ключ, и ещё какие-то странные звуки, после чего: "Держи, закинешь ему их завтра назад, после обращения. И докладывайте обо всём Чану", затем отдаляющиеся шаги.       "Оборотни? Бред какой-то", — Феликс сел, обернувшись простынью, что лежала на матрасе, и дёрнул цепи в бессилии. — "Ненормальные", — по коже Феликса пробежали мурашки, и он поёжился, стараясь не расчёсывать зудящую кожу. — "Ведь бред же?"       Пробежав глазами по помещению, Феликс подметил, что стало намного темнее, и ещё более жутко от бросающих на стены тени мешочков, развешенных на потолке, а электричества, чтобы включить свет, тут явно не наблюдалось. Сердце бешеного стучало, пока Феликс в панике соображал, что делать дальше и как отсюда выбираться. Окно было не вариантом, туда только если головой вылезешь, а кроме закрытой, судя по всему, охраняемой снаружи двери тут больше ничего и не было. Паника накрывала всё сильнее, отчего дыхание сбивалось, сердце в груди щемило, а в животе образовывался неприятный ком, что делал только хуже ноющую боль.       Согнувшись пополам и уткнувшись лбом в колени, Феликс пытался взять под контроль своё дыхание, но с каждой минутой оно становилось всё чаще и сбивалось, создавая ощущение панической атаки. У Феликса её никогда не было, но именно так бы он её себе представлял. Живот ныл, сворачиваясь в тугой узел, посылая электрические разряды по всему телу, отчего он иногда подёргивался им в такт. Слава богу он не успел назло этим парням поесть, иначе его бы тутже вытошнило.       С пару десятков минут он мучался от этих малоприятных ощущений, но это были лишь цветочки. Внутри Феликса словно развернулся бой, не на жизнь, а на смерть, потому что ноющее чувство в животе расползлось по всем костям. Феликс не смог сдержать скулеж, проскочивший сквозь сжатые от боли зубы. За дверью на секунду закопошились и притихли, но Феликсу было не до этого.       "Что эти придурки мне вкололи, пока я спал? Как же больно, чёрт возьми!"       Более сильный спазм по всему телу заставил Феликса застонать, падая на бок, всё ещё не разгибая колени. Пролежав в позе эмбриона всего с пару секунд его спину прострелило новой порцией боли, отчего Феликс выгнулся вперёд, слегка выпрямляя ноги, а пальцами впиваясь в ткань, жалобно выдыхая оставшийся в лёгких кислород и прижимаясь лбом к матрасу. На пару секунд боль прекратилась и Феликс стал жадно и глубоко дышать, хрипя при этом из-за сухости в горле.       "Вода", — пронеслось в голове Феликса.       Его взгляд на миг скользнул к принесённому Сынмином бутылю, но тут же потерял его из виду сильно зажмурившись от новой порции спазмов по всему телу. Складывалось ощущение, что его избивает кто-то невидимый, потому что вспышки боли словно фейерверки проявлялись то тут то там, отчего Феликс дёргался, словно надеясь их избежать. Ничего не выходило, боль беспощадно обрушивалась на каждую частичку, каждый закуток его тела.       Больше не имея сил сдерживаться, Феликс надрывно заорал, срывая голос, травмируя иссушенное горло. Вымещая беспомощность и злость, разрывающие его изнутри, на воздухе вокруг него, он продолжал орать, дёргаясь и выгибаясь из одного положения в другое.       Через пару минут наступило затишье, позволяя Феликсу отдышаться, и почувствовать влагу на своём лице. Слёзы смешались с холодным потом проступившем на нём, постепенно скапливаясь на подбородке и носу, после чего капали на ткань под Феликсом. Пока новых приступов не наблюдалось, Феликс согнулся пополам, привставая на колени, упираясь подрагивающими руками в матрас.       Повернув голову к окну, он заметил холодный диск луны, что был полностью виден отсюда, и в этот момент его правая рука издала трескающийся звук, а Феликс опал на матрас головой, сжимая зубы и жмуря глаза. Он помнил это ощущение с детства, когда получил перелом, упав с велосипеда. Однако сейчас, в купе с разрывающей его болью по всему остальному телу, это было в сто раз хуже. Феликс рефлекторно ухватился за поломанную руку, но в тот же момент его нога издала точно такой же звук, и Феликс вскрикнул, хватаясь уже за неё, и вновь падая на бок.       За дверью кто-то продолжал копошиться, задевая дверь, тем самым создавая пошкрябывающие звуки. Феликсу хотелось одновременно прибить стоящих там, подслушивающих его страдания, и одновременно умолять о помощи, потому что было ужасно страшно. Хоть мозг отказывался верить словам Чана и Сынмина, но ломающееся в безустанной огонии тело напоминало о них, прокручивая голоса парней из раза в раз, словно кружась в бесконечном танце безумного калейдоскопа.       Феликса стало бесить то, что эти слова не отпускают его. Бесила ухмыляющаяся морда Чана, смотрящая на цепи позади Феликса. Бесила мысль что его посадили на эти чёртовы цепи словно дворового щенка. Бесило то, что за дверью кто-то обеспокоенно переговаривался, не позволяя себе зайти внутрь и помочь. Бесило то, что тело ломало не по-детски, и в добавок к руке и ноге, кажется, сломалось ещё пару рёбер. Бесила простынь, которая постоянно скатывалась с извивающегося тела, и по итогу была отодвинута подальше. Бесило. Всё бесило. Даже свой собственный крик.       Стиснув зубы Феликс пообещал себе не издать больше не звука, но этому не суждено было сбыться, потому что ещё через пару десятков минут, все оставшиеся кости одна за одной стали ломаться в бешенном ритме, выбивая из Феликса остатки гордости, и громкие хриплые рыдания стали отражаться от стен. Челюсть стало сводить, во рту почувствовался железный привкус и, обведя десны языком, Феликс понял, что они стали кровоточить, а сами зубы стали ощутимо острее.       Спазмов в животе Феликс уже почти не ощущал, слишком мелко это было, после того, как он прочувствовал, как во всём теле ломаются кости. Однако сейчас, когда большинство из них было сломано, а поднявшийся ещё на несколько градусов жар разнёсся по телу за считанные секунды, спазмы в животе стали ощутимее, и всё нарастали и нарастали, заставляя Феликса понемногу терять сознание. Оно ускользало от него, периодически возвращаясь, когда тело дёргалось от нового болевого спазма. Он уже не понимал где болит, или что болит. Болело буквально всё.       Когда же он в очередной раз потерял сознание, следующее пробуждение оказалось для него облегчением. Боль ушла, оставляя лишь слегка ноющее неприятное чувство во всём теле.