Не будет других имён

Эта любовь измотала и довела. Эта любовь вмиг накрыла, но схлынула ANNA ASTI «Феникс»

Диана не помнит точный день, когда поняла, что влюбилась в Свету. И сколько ей было тогда лет, тоже не помнит. Как-то незаметно детская привязанность переросла в жгучее безответное чувство. Может быть в двенадцать? Тогда она увидела первый раз, как Света садится на мотоцикл позади невысокой девушки с темными волосами, одетую в синие джинсы и клетчатую рубашку. Она и раньше видела эту темноглазую рядом со Светой, но старалась не обращать внимания. А когда увидела, как Света обнимает эту девушку за талию, внутри что-то перевернулось. Захотелось отодрать Светины руки от этой брюнетки или вообще, наколдовать, чтобы не завелся мотоцикл, и Света осталась дома. Диана каждый раз зло шептала – не заведись, ну не заведись, пожалуйста! Колдовство не действовало, и тогда через два дня Динка проткнула шилом заднюю покрышку. Подружка Светы орала и чертыхалась, когда увидела спущенное колесо. - Блин, что ж это такое! Ни на минуту нельзя оставить транспорт без присмотра! Сурганова, это, как пить дать, какой-нибудь твой тайный воздыхатель. Света обвела взглядом двор, кроме сидящей на качелях Динки, никого не было видно. Голубева кивнула в сторону качелей: «Это сто процентов эта маленькая выдра сделала!» - Свет, прекрати! - Говорю тебе, сто пудов она! Посмотри на неё, это же маленький зверёныш! Так и зыркает на меня исподлобья! Ревнует она тебя ко мне, вот и пакостит. - Свет, если ты не заткнёшься немедленно, я обижусь и разговаривать с тобой не стану никогда! - Подумаешь! – Голубева фыркнула, - иди вон с ней в песочнице поиграй, как в детстве. Ладно, Сурганова, забыли, – она примирительно коснулась Светиного плеча. - Не обижайся, Сурик, больше не буду. Вечером Света поймала Динку во дворе дома, усадила на лавку и начала допрос с пристрастием. - Ты это сделала? - Что? – Динка смотрела прямо в глаза и, казалось, что это действительно не она. - Колесо на Светкином мотоцикле проткнула, ты? Не отнекивайся, знаю, что ты, больше некому! – Света сердито сверкала глазищами, сейчас они были темного, как вода в Неве, цвета. - Я! А зачем она к тебе ездит, и всё время увозит куда-то? - Динка злилась, ей хотелось, что бы, как и в детстве, Света принадлежала только ей одной и ни с какими другими Светками она не хотела ее делить. - Потому что мы дружим и у нас своя компания, понимаешь? Мы встречаемся, песни поём, стихи читаем. Обещай мне, что это никогда больше не повториться. Обещаешь? - Обещаю, - нехотя повторила Диана. - Ненавижу вот это твоё – своя жизнь, своя компания, уезжаю по своим делам! Только до меня никому дела нет. Динка всхлипнула, готовая разреветься сию же минуту. - Ну, ты чего, Динь? – Света растерялась и не знала, как утешить девочку, - понимаешь, мы уже выросли и ты и я, детство закончилось, по крайней мере, у меня. Ну, хочешь, в воскресенье в зоопарк сходим или в кино? - Хочу! В кино! – и Динка всё-таки заплакала. Света привела её домой, напоила чаем с пряниками, они немного посидели и Динка, чтобы не надоедать Свете, пошла к себе в квартиру, попрощавшись до воскресенья. В выходной они действительно отправились в кино, но хоть убей, Диана не помнила, какой фильм они смотрели, помнила только, как полфильма Света проплакала, сюжет видимо был грустный. Динка держала её руку в своей ладошке и хотела, чтобы это кино никогда не кончалось. Или, может это случилось, когда Диане было пятнадцать, и она узнала, что Света едет после училища поступать в мединститут в Москву? - Светка, Лия Давыдовна сказала, что ты уезжаешь, правда? - Правда, Динь, - взъерошила непослушные волосы, увидев в глазах девушки слёзы. А вечером Света шла через двор к арке, собиралась посидеть с друзьями перед отъездом. В спину били слова песни. Динка перекричала всю ватагу мальчишек и, казалось, сейчас изо всех окон высунутся соседи и зашикают на припозднившихся певунов. - Рыбка, рыбка помоги, золотая, сделай милость, Прикажи девчонке той, чтоб в меня влюбилась. Чтоб глядела на меня, серых глаз не отрывая, А дворец возьми себе, рыбка золотая. - Ерунда какая-то, ну не может же она это всерьёз обо мне петь! Этого мне ещё не хватало! - Света еле слышно выругалась. На следующий день перед отъездом Светы на вокзал Динка сунула ей в руки записку. - Только в поезде прочитай! Ладно? Света сдержала обещание и прочла её лишь тогда, когда поезд тронулся. Развернула, увидела неровные пляшущие буквы: «Света, я тебя люблю!» Положила в нагрудный карман, записка жгла кожу через ткань рубашки, и казалось, что сейчас на этом самом месте в груди образуется дыра. Или может быть в восемнадцать, когда жарким летом они случайно столкнулись на городском пляже? Обе отдыхали с компаниями, Света первая заметила Динку. - Динька! Иди к нам! И Диана без сожаления оставила друзей, недоумевающего Костика, который вроде как считался её парнем и у него были большие планы на Динку, ему действительно нравилась эта дерзкая девчонка. Но девушка направилась к Свете. Играли в волейбол. Жара стояла несусветная. Плечи у Дианы очень скоро начало пощипывать - Ой, ты совсем обгоришь, давай я тебя намажу кремом и на нос надо обязательно приклеить листик бумажки, - Света тщательно размазывала крем по Дианиным плечам, рукам и спине, потом оторвала кусочек газеты, облизнула и приклеила Динке на нос. - Теперь ты намажь мне спину и плечи. Динка несколько секунд сидела в ступоре, не могла избавиться от видения, как Света облизывает языком кусочек бумаги, жаркие фантазии разом заполонили голову. День плавно перетёк в вечер, продолжили у кого-то дома. На Кавалергардскую возвращались абсолютно пьяные и счастливые. Ввалились в Динкину квартиру, благо родителей дома не оказалось, были на даче. Прямо в одежде рухнули на кровать. А дальше Динка до сих пор гадает, было, что или это только пьяный Динкин бред и видения. И мозг выдавал желаемое за действительное. Жаркие губы и руки на Динкином теле, объятия, стоны, разметавшиеся по простыне светлые волосы Светы. Из той единственной их ночи Света помнит всё. Закушенные губы, жаркий шепот признаний, тонкие запястья, впалый подрагивающий живот, трогательные выступающие тазовые косточки и острые девичьи коленки. Даже вкус помнит. И знает, что так было только с ней, этой девочкой, ни с кем больше, ни до, ни после. Не знает Света только почему ушла тогда, едва забрезжил рассвет, и, не попрощавшись, умчалась в Москву. Утром, когда Динка проснулась, Светы уже не было и записки никакой тоже не было. Перепрыгивая через ступеньки, прибежала к Лие Давыдовне. - Светка где? - Заполошная, хоть бы поздоровалась. - Здрасте, где Света? - А Светочка первым поездом уехала, у них практика где-то в Богом забытом месте. Динка бы подумала, что точно ей всё привиделось, но умываясь потом в ванной комнате, посмотрела в зеркало, на шее ярко и вызывающе алело пятно. А тело ныло и требовало продолжения, оно помнило и руки, и губы. Диана сидела на открытой террасе отеля. С момента встречи прошло три дня, Света так и не позвонила. И вдруг прямо над ухом раздался громкий шепот: «Привет!» Динка вздрогнула, слишком внезапным было появление Светы. - Пойдём к океану! Такая красота здесь. Люблю маленькие португальские городки и деревушки, какой-то в них особый колорит и первозданность, что ли. - Только купальник возьму, подождёшь? - Конечно, я сегодня до вечера абсолютно свободна, так что у нас с тобой целый день! Они шли по узким улочкам и как тогда в далёком детстве, держались за руки.