Прекрасный сундук впереди!..

      У Джима от природы не было крепких кулаков, чтобы аргументировать свою точку зрения в драке. Как не завелось и наглого, пробивного характера — источника ложного уважения среди таких же пробивных и наглых. Судьба уготовила ему роль невзрачной пыли у чужих ног, но Джим не собирался сдаваться. Он помнил ещё об одной силе, универсальном источнике уважения, власти и вседозволенности. Деньги! Кусочки резаной, размалёванной бумаги, как ни странно, давали несоизмеримые своему виду возможности. И чем больше этих фантиков греет карманы, тем ты сильнее.       Очень рано осознав свои слабости, и не видя способов для их преодоления, Джим постарался отыскать в себе иные, потенциально сильные стороны. Таких оказалось не много, но и они кое-что стоили — Джим был преступно красив. Нежные черты лица и хрупкие, женоподобные контуры тела, навсегда закрывшие перед ним мир властной брутальности, оказались очень полезны, когда дело доходило до самых глубинных пластов человеческой сути. «Альфа-самцы» обоих полов на деле не редко оказывались охочи до утех со сладкими мальчиками, вроде Джима. Чем парень пользовался напропалую, со временем попробовав себя и в роли жиголо, и в роли проститутки «люкс-класса».       Аппетиты парня росли, однако денег со временем не становилось больше. Попросту невозможно простоять двадцать четыре часа в колено-локтевой позе перед очередным любителем «сладенького». Но Джим к этому моменту уже знал, что нужно делать. Ему исполнилось шестнадцать и парень получил право на официальную работу, в выборе коей постарался применить свой основной козырь по максимуму. Джима посетила удачная мысль не ублажать богатеньких стариков и старух, а наниматься к ним в качестве «горничных».       Эта задумка на поверку оказалась настоящей золотой жилой. Былые связи среди «перековавшихся» проституток позволили имени Джима занять место в списках годных для найма людей. А потом и обаяние парня заработало. Немощные старики и старухи, в своё время так же бесчестно нахапавшие и наворовавшие, были слепы ко всему и не замечали, как их понемногу обворовывали. * * *       В конце концов, Джиму крупно повезло — новая работодательница обладала такой прорвой денег, что у парня даже уколов совести не пробудилось. В этот раз он был не каким-то мелким воришкой, а настоящим Робином Гудом, который «грабит» богатых и отдаёт деньги… себе.       Едкий нрав и мерзкий характер обрюзгшей, заплывшей салом богатенькой старухи был огромной проблемой, из-за которой наёмная прислуга не задерживалась у неё дольше недели. Но это же позволило Джиму почти наедине и никем не замеченным изучить особняк мерзкой бабки во всех подробностях. Парень готов был терпеть частую ругань и унижения в обмен на то, что эта жирная бочка хотя бы не тянула его в койку.       Первое время Джим ничего не брал. Лишь высматривал, вызнавал и запоминал расположение самого ценного. От чердака и до подвала — весь четырёхэтажный особняк был обследован самым тщательным образом. Свободно лежащей наличности отыскалось не так уж и много, даже с учётом кричащей о богатстве роскоши вокруг, но у парня был последний шанс сорвать куш.       Джима очень заинтересовал весьма старинного вида сундук в подвале. Парню подумалось, что старуха именно в этой деревянной коробке будет хранить самое ценное, в силу возраста и устаревшего опыта доверяя исключительно «надёжным» тёмным углам.       Чистенький сундук — это посреди-то пыльного подвала! — выглядел очень старым, возможно, был даже предметом антиквариата, но парень в подобных вещах не разбирался. Да и не собирался он возиться с вещами — была нужна только наличность.       Когда старуха уехала по своим старушечьим делам, как водится, напоследок хорошенько его обругав ни за что, Джим без промедлений спустился в подвал. Назубок выучив расположение редких видеокамер, он чувствовал себя совершенно спокойно — в запасе было часов пять или шесть, чтобы всё тщательно осмотреть, а затем даже следы пыли вокруг сундука восстановить до прежнего состояния.       В кондовой коробке денег не оказалось. Джим откинул крышку и совершенно растерялся, не сразу сообразив, на что же именно он смотрит. «Это» заполняло всё пространство деревянного ящика, и больше всего было похоже на толстые электрические кабели в мощной ребристой оплётке, которые по непонятной причине завернули в петли и узлы, запихав затем в коробку.       Джим задумался на секунду и решил прикоснуться к непонятной штуковине, ожидая, что денежки спрятаны ниже. В свете миниатюрного фонарика эти «кабели» маслянисто блестели и выглядели весьма любопытно. А на поверку оказались очень мягкими и… тёплыми!       Джим не успел даже испугаться, когда содержимое сундука «взорвалось», волной толстых плетей переваливаясь через край. Тугие жгуты мягко толкнули парня в грудь, сбивая с ног, и тут же обвились тонкими концами вокруг лодыжек.       Джим едва не задохнулся от подступившего ужаса! Попытался в панике закричать, но гибкий и страшный отросток метнулся к лицу, обернув нижнюю челюсть и шею мягкой, но невероятно сильной петлёй. Парня рывком подтянуло к сундуку и к неописуемому ужасу Джима из ящика вывалилось ещё несколько…       Бедолага не мог понять, что это была за дрянь, но больше всего она походила на щупальца. Но не на дряблые осминожьи хлысты, годные лишь для мокпана, а на упругие отростки, как у чудовищ в фантастических фильмах. Эти тентакли мгновенно принялись обвивать парню ноги, забираясь под штанины. Деловито задрали рубашку, обкручиваясь вокруг торса и сдавливая неумолимой хваткой.       Джим попытался хотя бы укусить тёплый кляп, что давил его крик. Но стоило приоткрыть рот пошире, как промеж губ протолкнулся отросток, бешено заколотившийся между щёк. Одежда тем временем затрещала, и Джим краем глаза увидел — или даже больше почуял — как с него сорвали брюки и нижнее бельё. Из сундука в этот миг с хлюпаньем вывалилось странное щупальце, в отличие от других, имевшее на конце разверстую алую воронку!       Джим забился, словно в конвульсиях, не имея возможности не то что сбежать, но даже просто вывернуться, вскрикнуть. Безрезультатно впился зубами в плоть щупальца, бесновавшегося у него во рту. И похолодел от ужаса, изо всех сил заёрзав, когда понял, что державшие его щупальца раздвигают ему ноги, открывая путь для «воронки», ползущей из сундука!       Нутро этой омерзительной штуки, словно чудовищный сфинктер, сочилось и брызгало отвратного вида горячей белесой жидкостью. Пульсирующие мясистые складки влажно блестели в свете фонарика, и были похожи на чудовищных размеров и формы влагалище, издававшее пошлые звуки.       Эта «воронка» будто с усилием плюхнулась парню сперва на бедро, проливая на кожу жаркую влагу. А потом потянулась к промежности, неумолимо окутывая причиндалы Джима. Он задёргался с новой силой, немо завыл, потому как почуял волнообразные колебания «глотавшего» щупальца. Воронка на конце отростка двигалась непрестанно, облизывая и оглаживая яички и пенис, дразнила самые чуткие точки, заставляя тело идти наперекор перепуганному сознанию.       Джим в страхе понял, что у него началась эрекция, но ничего не мог с этим поделать. Мясистый «рот» на конце щупальца так умело обращался с напрягшимся членом, что парень не мог заставить себя успокоиться. А вскоре почуял и подкатывавшие волны удовольствия, говорившие о скорой разрядке…       До оргазма Джим не добрался. А в потёмках подвала даже не понял, что произошло. Лишь различил блеск метнувшегося к нему щупальца, а потом ощутил сильный удар и болезненный укол прямо в живот, чуть повыше лобка. Остриё пробило парня словно навылет, но завопить от боли он уже был не в силах — щупальце-кляп наполнило рот, заткнув горло, а шило пробившее брюхо, впрыснуло какой-то убийственный яд… * * *       Джим не умер, чему не смог даже как следует обрадоваться. В голове был такой сумбур и бестолковая каша, что пробуждение не сразу показалось реальным — какое-то время парень думал, что ещё спит.       Он был всё в том же подвале. Лежал на полу рядом с проклятым сундуком. Даже фонарик исправно светил, а значит, времени прошло не так уж и много. Но попытка вскочить и бежать прочь из этого дома ни к чему не привели. Джима больше ничто не держало, и руки-ноги оказались свободны. Однако щупальце-воронка очень плотно прижалось к промежности, мягко пульсируя и подрагивая!       Парень рефлекторным движением попытался её оттолкнуть, но не смог — тварь держалась на удивление крепко. И от этого стало не по себе: Джим не вовремя вспомнил все передачи и документальные фильмы о паразитах в дикой природе, что когда-то смотрел. Эта тварь хотела его сожрать?!       По спине пробежал холодок…       Парень едва не завопил от безысходности, но в самый последний момент зажал рот ладонями, будто затыкал кого-то другого. Неизвестно, сколько на самом деле он потерял времени, валясь «пристёгнутым» к этому щупальцу — старуха уже могла и вернутся. А раз эта старая сука держит в подвале такое чудовище, то…       Джим заставил себя замолчать, впервые в жизни проклиная собственную немощь и нежное тело, больше подходящее стройной девице, чем парню. Физическая сила теперь пришлась бы к месту, но чего не было — того не было. И сбегать придётся так, как получится.       Парень напрягся и потянулся всем телом от сундука. Щупальце прочно держало, но не пыталось тянуть на себя. Так парень решил, что эта тварь спит или что-то типа того. Отдыхает, прежде чем сожрать свою жертву!..       От таких мыслей Джима снова продрало ознобом от затылка и до самой задницы. Животный ужас и мысли о кошмарной кончине вскрыли последние резервы изнеженного организма и влили в слабые мышцы невероятные для Джима усилия.       Рывок!..       Щупальце неожиданно поддалось и с тихим хлюпаньем отделилось у основания, которое по-прежнему покоилось внутри сундука. Парень от толчка опрокинулся на спину, взбрыкнув ногами, и тут же заелозил голыми пятками, отползая подальше и волоча прилипший к паху гибкий отросток.       Далее случилось совсем странное. Джим опять едва не поддался панике, ожидая новый рывок из сундука. Ждал, что тварь «из коробки» накинется снова, ловя убегавшую добычу. Но чудище лишь подобрало свисавшие по краям щупальца и убралось в сундук. Один из отростков даже дёрнул за собой массивную крышку, с грохотом захлопнув её!       Джим остался в полном недоумении, поглядывая то на сундук, плевавшийся жуткими щупальцами, то на кусок такой же «тентакли», всё так же мягко посасывавшей его гениталии. Очередная попытки незамедлительно отделить эту дрянь от себя вновь ни к чему не привели — парню не хватало сил как на то, чтобы оторвать эту присоску, так и на то, чтобы подсунуть под её мясистый край пальцы, сбрасывая внутренний вакуум.       Безрезультатно провозившись какое-то время, Джим смог только заплакать, страшась пугавшего неопределённого будущего. Размазывая слёзы и сопли, от бессилия ударил кулаком по «присоске». С ненавистью треснул изо всех сил, какие только отыскались в перепуганном теле… и повалился на пол, задохнувшись от восхитительной боли!       Щупальце ударило в ответ, но било не по собственной воле. Застонав от восхищения, не имея сил чтобы вдохнуть хотя б ради крика, и скрутившись калачиком от неожиданной сладостной судороги, парень стремительно понял — это он сам, собственным действием, сдвинул внутри твари какие-то упругие её части! Они-то, под ударом кулака, и толкнули в ответ, будто протыкая мальчишку от паха и до желудка.       Это было жутко и великолепно!       Тело пронзило крайне болезненное, но вместе с тем невероятно приятное ощущение. Остро вспыхнувший дискомфорт отступал намного быстрее, чем улетучивались сладкие чувства и Джим с ужасом понял, что у него снова эрекция! Это оказалось чересчур унизительно, но парень опять ничего не мог с собою поделать — по-прежнему будто бы ощущал ту упругую штуку, что «проткнула» его. Из-за этого по промежности стремительно разливалось тепло, а член наливался томительно сладкой упругостью. Правда, на этот раз было что-то не то и «стояк» казался слегка не таким, как Джим привык ощущать, но обращать внимание на подобные мелочи было бы глупо. Когда чудится, что ты насажен на резиновый кол, то остальные галлюцинации вообще внимания не заслуживают.       Щупальце тем временем никак не унималось. Активно не нападало, но не слышно вибрировать и посасывать не прекращало. Джим начинал неумолимо проигрывать в этом сражении, чувствуя приближение пика. На этот раз экстаз настигал удивительно быстро и примерещившийся штырь внутри живота, обжигавший истомным огнём, заставлял возбуждаться намного быстрее, чем парень мог брать это под контроль.       Дыхание Джима становилось жарким и тяжким, веки смежились от затаённого предвкушения волны удовольствия. Страх испарялся. Как бы ни было мерзко это жуткое щупальце, сосущее его член, но парню оно даже немного понравилось. Хотя бы потому, что за счёт Джима обычно удовлетворялся кто-то другой, используя женственное тело парнишки, как живую игрушку. Но на этот раз наслаждение предназначалось исключительно Джиму, ему одному. Пусть это был жуткий неведомый монстр, но он сумел за тридцать секунд подарить больше сладости и неги, чем все партнёры парня — за последние пару лет!       Дурманящий яд, который это щупальце определённо впрыснуло Джиму в живот, оказался невероятно силён. Парню уже мерещилось, будто он не только чует упругие движения продолговатого «жала» внутри пуза, но может и пальцами ощутить, как оно плавно шевелится под кожей. Это было страшно до одури, ибо галлюцинация подстегнула фантазию и становилась от этого только сочнее и красочней. Но это кошмарное шевеление в брюхе с каждой секундой казалось всё слаще…       Джим откровенно разрыдался, роняя на бетонный пол слёзы. Ему показалось, что так он и умрёт — с блаженной улыбкой, одурманенный неведомой тварью и обкончавшийся в предсмертной конвульсии. А потом явится та старуха и скормит его остывшее тело чудовищу в старинном сундуке…       Джим не хотел этого и из последних сил воспротивился соблазну сладостных спазмов, бившихся в животе. Схватился за мясистый раструб воронки, впиваясь в горячую плоть чудища пальцами, и потянул от себя, пытаясь хотя бы в фантазиях избавиться от пугающей фаллоподобной дряни. И это сработало — штырь-жало внутри живота также пришёл в движение! Джим ощутил, как он начал из него «выдвигаться», унося за собой дурманящую сладость надвигавшегося экстаза.       Парень отдышался, приподнявшись на локте и не веря тому, что сделал. Со страхом поглядывал на «рогатку» раздвинутых ног. Это можно было прервать таким простым способом? Джим оказался в растерянности, потому как тут же почуял по всему телу недовольное гудение оборванного оргазма. Шум в мозгах постепенно утихал, а вслед за ним успокаивалось и грохотавшее в ушах сердце.       Повременив пару секунд и прислушиваясь к истомному жару в чреслах, единственно не спешившему угасать, парень сел прямо. Щупальце, как и прежде, вело себя индифферентно, отзываясь лишь приятным посасыванием и едва уловимым мокрым хлюпаньем.       Джим игриво хмыкнул, явственно припоминая, что раньше эта тварь вела себя тихо и хлюпать начала только теперь, булькая его смазкой. В затхлом воздухе подвала и в самом деле поднимался аромат секса, но даже запах предэякулята Джиму мерещился совершенно иным, нежели обычно. Галлюцинация под воздействием яда чудовища обретала невероятные краски и подробности.       Пару раз глубоко вдохнув-выдохнув в попытке хоть немного успокоится, парень глянул уже иначе на своего пленителя, присосавшегося промеж ног. А затем, поддавшись секундному наитию и не ведая, зачем так поступает, опять схватил раструб воронки, мягко нажимая на неё вновь. Но теперь надавил не от себя, а с силой толкнул бёдрами в жаркий раструб!       Жало-штырь тут же словно воткнулось во внутренности, пугая правдоподобием чувств, но прежней паники Джим уже не смог в себе отыскать. Подтянул щупальце еще ближе, сворачивая его в пару петель и укладывая на них сверху раструб воронки. Двигаться было сложно, так как даже малейшее неловкое шевеление отзывалось приятным движением внутри живота, однако парень уже не боялся этого ощущения. Если ему не было больно, то почему бы не испытать удовольствие, раз уж эта тварь собирается его сожрать? Сделать хоть что-нибудь он всё равно оказался не в силах, так зачем напрасно себя истязать?       Навалившись промежностью на горячий раструб сосущего щупальца, Джим с силой толкнулся в него промежностью. Раз эта дрянь так жутко напоминала кошмарных размеров пиздень, то пусть отработает весь тот страх, что Джиму пришлось пережить. Пусть напоследок — хотя бы даже в бреду галлюцинации — подарит экстаз.       Парень двинул бёдрами снова, уже намного сильнее, и откровенно вскрикнул от удовольствия. Жало-штырь разом «вошло» так глубоко, что будто бы ударилось прямиком в мозг. Задело в животе что-то удивительно чуткое и охочее да таких пугающих грубостей. Джим отдышался и толкнул бёдрами вновь, старательно подворачивая тазом и чуть не до крови кусая губу в попытке задавить вскрик удовольствия. Хлопнул ляжками о свёрнутое в кольца мерзкое щупальце и завалился на бок, снова рухнув на пол. На этот раз откровенно рассмеялся, перестав понимать хоть что-нибудь.       Единственное объяснение, которое у него было — это одна большая фантазия. И ею нужно воспользоваться. А то, что мерещится соитие «наоборот» — так на пороге кончины и не такое привидится…       Орудуя эластичным «раструбом» щупальца осторожнее, Джим начал размеренно колотить в него бёдрами. Первое время пытался почуять знакомые ощущения трения члена о стенки кошмарной «вагины», но быстро забыл обо всём. Разогретое тело откликнулось на стимуляцию почти что мгновенно и в животе Джима вспух жаркий ком удовольствия, стиснувший всё нутро великолепной конвульсией. Такого с ним никогда не бывало и оказалось поистине ошеломительным опытом!       Парень кончил бурно и жарко, стремительно окунаясь в неведомые доселе чувства. Сокращения непонятных «примерещившихся» мышц внутри тела приводило в восторг, а их райская дрожь мягкой пульсации вокруг жала-штыря, вторившая толчкам оргазмической сладости, приводила в экстаз.       Джим ни разу не чуял даже отдалённо подобного и не понимал, что всё это значит. Но в этот миг он не боялся ни капли, стремительно норовя обучиться владению пригрезившимися частями тела. Как умел, двигал фантомными «мышцами» в паху, стараясь покрепче сдавить жало-штырь и выжать ещё хоть каплю блаженства. А когда сознания — и нутра — коснулись уже вполне знакомые чувства горячего всплеска, Джим рассмеялся сквозь стоны экстаза. В его попу кончали так часто, что брызги жаркого семени было сложно перепутать даже в оргазмическом трансе.       Постанывая и всхлипывая от восторга, Джим навалился на щупальце, мелко подрагивая бёдрами. А взамен ощущал, как обострённые дурманящим ядом фантазии кончают в него — щупальце мягко пульсировало, толчок за толчком «нагнетая» в живот Джима жаркую влагу… * * *       Когда всё кончилось и абстрактная мысль наконец-то пробилась сквозь волны бешеного восторга, Джим пришёл в себя. Нервно посмеиваясь и всё ещё сладко подрагивая от экстатичных судорог, парень опять сел прямо. Теперь уже без тревоги схватился за щупальце и «вытянул» из себя жало-штырь. Подвигал присоской, насколько позволяла эластичность чудовища, и растерянно замер — «фантазии» не спешили развеиваться!       Упругое непонятное нечто, якобы сладко таранившее недра возбужденного тела, можно было списать на особо острые «глюки», но как объяснить тугой и явно наполненный чем-то живот? Его можно было потрогать руками, пощипать пальцами и даже почуять, как попытки давления на небольшое вздутие передавались вовнутрь. Внутри Джима определённо что-то было!       Парень окончательно растерялся. Ждал от чёртова щупальца боли и смерти, как кульминации, но получал лишь удовольствие и будоражащие загадки. И что теперь с этим пузом делать? Оно, вообще-то не так велико, но как это в принципе возможно? Не через член же в него столько было закачано?..       Джим осёкся и рассмеялся, уже нисколько не пробуя скрыть своё присутствие в неположенном месте. Со смехом шлёпнул по раструбу щупальца, с коротким толчком внутри живота ощутив знакомое движение чего-то упругого. На фоне этой фиговины, прочно прилипшей к промежности, слегка раздувшийся живот не значил ровным счётом ничего.       — И что же мне с тобой делать? — вполголоса проворчал парень.       Жизнь не окончилась и нужно было что-то делать. Но он не мог придумать, как с этой штукой сбежать, не говоря уже про способ её снять. Ситуация стремительно возвращала тревожные нотки, на время растворенные в потоке оргазма.       — Для начала — не паниковать, — послышался из тени знакомый скрипучий голос и Джим вздрогнул.       Попытался рефлекторно встать и отскочить, но неловко задел раструб щупальца и, того не желая, заставил нечто упругое внутри этой хрени снова «проткнуть» его тело. Осел с тяжким дыханием, проклиная свои слишком уж страстные вздохи.       — Не дёргайся, дуралей, — проворчал голос и из сумрака показалась хозяйка особняка.       Джим не придумал ничего лучше, чем попытаться бессовестно обелить свои мотивы, но толстую бабку это не впечатлило. Впрочем, и серьёзно оскорблённой она не выглядела, что сильно озадачило парня. И тогда он решился:       — Что это? — кивнул на сундук с притаившимся монстром.       — Не твоего ума дела, — проворчала старуха, но потом добавила более снисходительно. — Пока не твоего…       Она вдруг усмехнулась:       — Понравилось?       Джим яростно замотал головой, заливаясь краской и надеясь, что в полутьме подвала этот стыд не будет заметен.       — Неужели мне показалось? — притворно удивилась старуха. — Тогда кто бы это мог быть? Так сладко стонал, щипал себя за сосочки, пальчик в попу вставлял… Я аж сама завелась…       — Х-хватит!.. — не вытерпел Джим. — Прекратите!..       Старуха лишь хмыкнула в ответ, большей частью оставаясь в тени. Но по звуку Джим понял, что она усмехалась.       — Поживёшь у меня, — наконец, сказала она. — Эта… штука сама через неделю отвалится. Поэтому не делай глупостей, ясно?       — А-а-а?..       — А бежать даже не вздумай, — голос женщины стал пугающе зловещим. — Пока ты здесь — я о тебе позабочусь. Но если вытворишь глупость — пеняй лишь на себя. Усёк?..       Джим сухо сглотнул.       — Зачем вам это? Вы меня у-убьете?       Женщина рассмеялась, неожиданно незлобиво развеселилась, ещё больше озадачивая парня.       — Если бы нужна была просто смерть — муж бы давно уже твои кости обглодал, — прямо заявила она.       — М-муж? — опешил парень, поёжившись от страха.       — Но как же — вы ведь уже познакомились, — толстомясый силуэт в темноте кивнул в сторону сундука. — И ты сам видел, что он может. Так что не глупи, если не хочешь отправится к нему на ужин.       Джим яростно затряс головой, выражая крайнюю степень понимания. Решил молчать и выполнять всё, что прикажет эта полоумная. Но нервы в самый последний момент не выдержали, и парень всё же спросил:       — Что будет со мной?       Тучная женщина на этот раз не отмахнулась и ответила.       — Ты поможешь нам с милым сделать детишек. У нас есть кое-какие трудности в этом, так что посредником станешь ты. Мы тебя подготовим, а когда всё будет сделано, сможешь уйти — денег за это получишь, сколько захочешь.       Джим снова кивнул, окончательно убедившись, что угодил в лапы к буйно помешанной. Она приручила какую-то кошмарную тварь и теперь «детишек» от него хочет? Да пожалуйста, любой каприз за ваши деньги — лишь бы потом отпустили.       — Вставай, и идём наверх, — велела женщина.       — Но как? — буркнул парень. — Оно меня держит.       — На руки подними… — начала было женщина, но тут же недовольно фыркнула. — Хотя, нет — ты такой тощий, что даже этого не сможешь.       Кусок присосавшегося щупальца оказался длиной примерно в рост Джима, но толщина его была сходна с охватом икр у парня. Весила эта штука относительно немного, но поднять «удава» Джиму всё равно было не по силам. Если только волочь за собой, как диковинный и жутковатый хвост. Но ходить, широко ноги расставив, не очень-то удобно, да и любые неловкие толчки и рывки отзываются приятными толчками в глубину живота — так не пойдёт.       — Будь здесь, никуда не ходи, — хохотнула женщина. — Я скоро вернусь.       Джим насупился, но промолчал. Проводил взглядом грузную фигуру, со скрипом стонущих ступеней поднимавшуюся из подвала.       Старуха вернулась быстро и принесла с собой странную вещь, похожую на нелепый рюкзак. Оказалось, что это был бандаж для беременных. Джиму пришлось его надеть и понемногу подтянуть к себе щупальце, укладывая горячие витки в большой «карман» на животе. Толстая бабка велела, чтобы парень отныне не снимал этой «упряжи» и всегда оставался в ней: щупальце сейчас снять просто невозможно, а носить бандаж — единственный способ двигаться хоть с каким-то комфортом.       Джим хотел возразить, но понял, что не найдёт в себе смелости. Жирная старуха его откровенно пугала и перечить ей не хотелось. А тучная женщина тем временем велела парню сменить изорванную одежду на женские тряпки, заявив, что не желает видеть «беременного» мужика у себя в доме.       Джим согласился и с этим требованием мучительницы, покорно принимая новое условие. Но немного погодя сам решил, что так даже лучше. Ведь щупальце имело упругие части лишь в области воронки — они сейчас упирались в промежность парня и под любой одеждой были бы мало заметны. Однако многочисленные витки и складки змееподобного щупальца оказались довольно мягкими и плотно улеглись в округлый бандаж, создавая удивительно точную иллюзию беременного живота, которому самое место под женской одеждой. Что же до самого переодевания, то парня это не слишком-то беспокоило — бывшие клиенты во что его только не наряжали, перед тем, как «отлюбить» на все деньги.       Джиму ни разу не доводилось прикасаться к телу женщины на сносях, но упругая масса под тканью бандажа казалась ему весьма убедительной. И если он останется в мужской одежде, то как будет объясняться перед знакомыми? А всё шло к тому, что объясняться придётся — старуха, вопреки собственному же предупреждению, нисколько не опасалась выпускать его одного и велела не отлынивать от работы.       В итоге, Джиму пришлось надеть тряпки прежней гувернантки и даже поработать над образом при помощи косметики. Старуха лишь усмехнулась над тем, что он и без того выглядит, как залетевшая шлюшка, но парень не хотел рисковать и оказаться узнанным.       Клиенты у Джима раньше были разные, и он умел пользоваться женской «боевой раскраской», преуспев в этом настолько, что впечатлилась даже старуха-хозяйка. Хохотнув, она заявила, что всю жизнь не могла терпеть вот таких вот смазливых блядюжек, прикрывающихся целомудренной невинностью, но текущих от одной мысли про член. А затем настрого приказала оставаться в таком виде на протяжении всего времени, пока она не позволит расслабиться. * * *       Джиму было очень тяжело сразу приноровиться к огромному «животу», нещадно тянувшему спину, но парень старался изо всех сил, опасаясь старухи и её ручного чудовища. Кое-как выполнял сильно поредевшие обязанности по дому и даже несколько раз отправлялся за покупками, прикидываясь беременной женщиной.       И только на четвёртые сутки своего плена, трижды за день сходив в ближайшую забегаловку за порцией дешевой китайской еды, парень догадался, что жируха просто над ним издевается, забавы ради вынуждая переживать море стыда. На Джима многие обращали внимание, а некоторые мужчины даже отвешивали комплименты, клюя на массивный «беременный» живот и удивительно стройные ягодицы для потенциальной роженицы.       Парень в такие моменты думал о том, чтобы просить помощи или просто рвануть в полицию, но опасался, что полоумная старуха только этого и дожидалась. Что, если у неё есть особый «собачий свисток», подув в который она прикажет щупальцу, присосавшемуся к Джиму, разорвать парня на куски?       Ещё через несколько дней в доме появилась новая приходящая служанка. Работы у Джима стало ещё меньше. А вот поводов для волнения только прибавилось — тревожило поведение щупальца. Первые несколько дней ничего не происходило, но затем парня застали «схватки»!       Это случилось прямо у кассы в магазине, и Джим чуть не поседел от ужаса, охая и тяжко вздыхая под напором мощных толчков внутри живота. Посетители засуетились, пытаясь помочь «беременной», но спазмы быстро прошли, и Джим благополучно сбежал. Скрылся от посторонних глаз только затем, чтобы за этим же магазином привалиться к стене, кусая пальцы от кайфа. Щупальце опять всколыхнулось и что-то с ним делало, заставляя испытывать оргазм за оргазмом!       Это было настолько внезапно и восхитительно, что парень опомнился лишь спустя минут тридцать, привалившись к мусорному контейнеру. Нервно похлопал ладонью по всколыхнувшемуся «беременному» животу, без слов требуя объяснений, которых, разумеется, не последовало…       Вечером того же дня это опять повторилось. Укладываясь на ночь в постель, и даже перед сном опасаясь снимать бандаж, Джим снова испытал сочный оргазм. Но теперь можно было не прятаться и парень отдался новому чувству целиком, хоть как-то пытаясь совокупиться с присосавшейся к нему тварью — повалился на «пузо» и мелко задергал бёдрами, стараясь уловить ощущение фрикций. Однако из-за долгого воздействия щупальца и непрерывной эрекции парень уже не мог даже свой член почуять. Всё, что ему было дозволено — весьма приятные «движения» внутри живота.       Сколько оргазмов случилось в тот вечер, Джим так и не вспомнил. Но утром был совершенно без сил. Оказался разбит и вымотан, однако остался крайне доволен. До сих пор не отпускавшая жуть из-за прильнувшего к паху чудовища уже не так била по нервам, а дурман яда пугал куда меньше. Джим догадывался, что начинает впадать в зависимость от своих бредовых, но таких реальных фантазий, однако всё меньше хотел им сопротивляться. В конце концов, так попросту спокойнее дожидаться финала этой безумной истории.       Обрюзгшая старуха тоже была в приподнятом расположении духа и улыбалась так, словно стояла прошлой ночью возле постели Джима и всё видела.       — У меня для тебя есть подарочки, шлюшка, — хохотнула она.       Толстая бабка сперва передала парню бюстгальтер, велев надеть его незамедлительно. Джим просто кивнул и без колебаний обнажился перед старухой, нацепив непривычную деталь гардероба. На удивление, вещица оказалась довольно удобной и была нужного размера. О том же, зачем ему лифчик, если класть в него нечего, парень просто не спрашивал.       Старуха же на этом не остановилась и подозвала пленника поближе. Велела обернуться.       — И юбку задери, — приказала она.       — Но… — Джим попытался сопротивляться, однако был грубо прерван.       — Заткнись и делай, что говорят, маленькая потаскуха, — старая женщина огрела Джима звонкой «оплеухой» по попе.       Парень повиновался, задирая подол. Старушечьи пальцы стиснули стройные ягодицы мальчишки, и Джим вздрогнул от чувства прохлады, когда что-то мокрое и гладкое уткнулось в анус.       Старуха хмыкнула и надавила сильнее, вынуждая парня со стоном упасть на столешницу. Воспользовалась секундой расслабленности и вставила Джиму в задний проход солидных размеров анальную пробку. Одобрительно и даже нежно похлопала по тугой ягодичке.       — И только попробуй её вытащить, потаскуха! — предостерегла она парня. — В любой миг, когда я прикажу задрать юбку, эта штука должна торчать у тебя в заднице. Ты меня поняла, ебливая шлюха!       — Я понял… — проворчал Джим, сглатывая унижение.       — Что? — помрачнела старуха. — Не слышу!..       — Я вас поняла, госпожа!.. — пискнул испуганный Джим, опасаясь жуткого наказания.       — Ну, вот и умница, — голос старухи вдруг подобрел. — Иди ко мне, маленькая…       Старческие руки обняли Джима за талию, и ладонь пожилой женщины похлопала по «беременному» животу.       — Как там наш малыш? — спросила она таким тоном, как будто и в самом деле интересовалась о состоянии плода.       Джим растерялся и замешкался.       — Девочка моя, — усмехнулась старуха. — Похоже, пора заняться твоим воспитанием всерьёз?       — П-простите! — Джим вздрогнул, приходя в себя. — Я… я просто задумалась. А малыш…       Парень стыдливо отвёл глаза, чувствуя смущение даже в такой момент.       — М-малыш мучил меня всю ночь!.. — выкрикнул Джим и неожиданно для себя самого даже всхлипнул, чувствуя приближение слёз.       Обнял ладонями «беременный» громадный живот и горестно посмотрел на старуху.       — Г-госпожа, что со мной происходит? Умоляю, объясните!..       Старуха опять улыбнулась, впервые за всё время проявив не напускное добродушие.       — Не волнуйся, моя маленькая потаскушка, — ответила она. Поглаживая Джима по попе. — Эта… назовём её «штука»… она подготовит тебя.       — К ч-чему?..       — Как это «к чему»? К чуду, конечно же, — женщина мягко кивнула. — Теперь ступай. Я освобождаю тебя от работы на оставшееся время. Ещё пару дней и приготовления будут закончены.       Джим и в самом деле немного успокоился, впервые ощутив сочувствие от старой мегеры. Прилив уверенности помог совладать с расшалившимися эмоциями и парень решил, что уж теперь, на середине пути, он не сломается.       «Членососущее» щупальце будто уловило этот настрой и активизировалось, но вал набегавшего наслаждения был так мягок и лёгок, что Джиму постоянно не хватало степени возбуждения, чтобы упасть на пол прямо посреди комнаты и завыть от восторга. Зато воздействия щупальца оказалось достаточно, чтобы парень до вечера проходил, словно пьяный. Это было откровенно подлый удар со стороны гадкого щупальца, но противиться нескончаемому потоку приятных ощущений не было никаких сил. Чем ближе подкрадывалось вечернее время, тем больше Джиму нравилось происходящее с ним. Колебания «беременного» живота передавались телу и мягко давили на живот настоящий, лишь усиливая ощущения. А фантазии про нечто твёрдое и упругое, «пробившее» пах, постепенно сводили с ума, окуная в похотливые мысли. Близкая ночь и непременно должное приключиться безумие наслаждения казались истинным избавлением…       Перед сном Джима вновь свалил с ног ошеломляющий вал удовольствия, но парень к этому был готов и ждал. Постанывая от наслаждения и придерживая фальшивый живот, присел на низкую спинку кровати, вжимаясь в неё закраиной анальной пробки, утром полученной от старухи. Ощущения стали острее, а голос Джима впервые перестал фальшивить, наполняясь сладостным искренним стоном…        Оргазмические мучения на этот раз не лишили рассудка, и Джим даже отпраздновал скромную победу над жутким противником. Отправился в ванную комнату — единственное место, в котором ему было дозволено снимать эластичный бандаж.       Щупальце удивило. Вернее, поразило то, что оно сделало — Джим с удивлением понял, что его настоящий живот тоже вырос и округлился! Это был сущий мизер на фоне громадного фальшивого брюха, но неподдельные ощущения всё равно ошеломляли. И это явно было не следствие неумеренного аппетита — Джим просто не успел бы «наесть» вес за такой короткий срок. Да и ощущение заметной упругости не очень вязалось с рыхлой полнотой избыточной массы.       Парень не знал, что и думать, ведь кроме довольно приятного чувства давления во вздувшемся пузе он не ощущал ничего. От безысходности решил, что щупальце накачало в него свою слизь, заполнив и раздув мочевой пузырь. Конечно же, это было откровенной бредятиной, но точно такая «бредятина» ритмично посасывала член Джима, намертво прилепившись к промежности. * * *       Дни, отведённые старухой, пролетели мгновенно, и парень даже не заметил, как приноровился к новому образу. Его настоящий живот ещё немного подрос, став больше и намного заметней. А вот присосавшееся щупальце начало усыхать.       Проснувшись очередным утром, Джим заметил, что ему вообще больше ничего не мешает, не давит на пузо. Догадка пронзила заспанный мозг, разгоняя остатки дремоты! Парень вскочил с постели и принялся осматривать себя. Но перед этим едва не споткнулся о лежавшее возле кровати щупальце — оно не подавало никаких признаков жизни и, вероятно, было мертво.       Не веря удаче, Джим принялся сдирать с себя ночнушку и дурацкий бандаж, к которому уже успел сильно привыкнуть. Рывком раздвинул ноги, пытаясь вмять внутрь перекрывавший обзор круглый живот, и замер с раззявленным ртом.       Его причиндалы пропали!       Не было ни члена, ни яиц. Вместо этого на месте красовалась «губастая» щель мясистой пизды, ронявшей одинокую тягучую капельку смазки на пол. Венчал это чудо гордо поднявший голову, набухший клитор!       Джим не знал, что ему делать. Даже испугаться не мог, в упор не замечая для паники хоть каких-то причин. Головой понимал, что можно было бы и завопить в ужасе — момент идеальный — но отчего-то не чуял и капли тревоги. Пухлое, слегка приоткрытое влагалище казалось чем-то волшебным. Но совершенно уместным…       Джим прижал пальцы к «киске» и мелко затряс ими, спеша убедиться, что это не сон. Но уже спустя миг сладостно взвизгнул, чересчур грубо возбуждая нежные складочки. Сомнений не оставалось — это было его тело, получившее взамен старого нечто новое.       Парень вздрогнул и вскочил с постели, собираясь бежать и тормошить жирную тётку, но внезапный мучительный спазм сбил его с ног! Вздутый живот словно взорвался тягучей болью и будто вышиб опору. Джим с грохотом повалился на пол, свернувшись калачиком. Застонал в попытке позвать на помощь, ибо на этот раз боль на самом деле пугала. Ужасала тем фактом, что спазмы мышц во влагалище разжигали в груди похотливую жажду!       А тем временем по ляжкам Джима текла обильная влага — окажись рядом кто-нибудь со стороны, и он сказал бы, что у парня отходят воды… * * *        Родов, как таковых, не случилось потому, что некому было рождаться. Джим минут двадцать провалялся на полу, сладостно постанывая и неумело пытаясь тужится, но ничего так и не добился — всё прекратилось само, когда лишняя жидкость вытекла из содрогавшегося от схваток лона. Живот заметно опал, собираясь мягкими складками, а губастая и будто бы вывернутая наизнанку вагина начала опадать, возвращаясь к спокойным размерам и превращаясь в обычную алую щёлочку.       В таком состоянии старуха и нашла Джима. Помогла встать и велела лечь на кровать. Подвигала рукой между ног у парня и с довольной улыбкой сказала, что очень довольна.       Джим был сам не свой и впервые за всё время затребовал непременных объяснений, на что тучная баба неожиданно согласилась.       — Ты понесёшь от нас, милая, — радостно улыбалась женщина, поглаживая опавший живот Джима. — Ты наконец-то готова и сможешь принять в себя наше потомство… Но это чуть позже…       «Забеременеть?» — полыхнуло у Джима в мозгу.       Мысль была страшная, почти что невыносимая… но парню вдруг до жути захотелось это испробовать!       Старуха, как ни в чём не бывало, отправила его домой. Буквально выгнала прочь. Дала мужскую одежду и отослала, сказав напоследок, что сама отыщет, когда он понадобится. * * *       Прошла мучительная неделя. Джим не находил себе места. Ему хотелось бы ужасаться перед грядущим, но мысли каждый раз натыкались на разрывавшее душу предвкушение чего-то прекрасного. Парень сам себе не мог объяснить, почему так трепещет в ожидании заветного звонка, и даже не думал хоть как-то отомстить старухе за издевательства.       На второй день после того, как Джим покинул тучную тётку, он купил себе фаллоимитатор и почти на сутки заперся с ним в комнате, предаваясь утехами и нещадно насилуя тесную дырочку. Анальную пробку он и не помышлял убирать — ему ведь не разрешали! — по капле выгорая от нескончаемого удовольствия.       Спустя ещё несколько дней Джим уже был готов вспомнить прошлое и вновь заняться проституцией. Вагина словно говорила с ним, умоляя дать ещё и ещё, упрашивая утолить жажду настоящим крепким хуйцом, а не подделкой из латекса. Джим даже был готов позвонить друзьям и отдаться им за просто так, лишь бы этот сладостный шёпот в низу живота унялся хотя бы немного…       К исходу седьмого дня он не вытерпел и сам помчался в особняк старухи, с ходу принявшись колотить в дверь. Его словно ждали — необычно радушная хозяйка встретила парня и без слов повела, направляясь в подвал.       Джим помнил, что там живёт жуткая тварь и… радовался этому, словно ребёнок. Был уверен в том, что это «тентаклевое» чудище как никто сможет наполнить его ненасытную утробу.       Хозяйка велела раздеться, что Джим выполнил беспрекословно, зачем-то даже сняв наручные часы. Трепеща от волнения, приблизился к сундуку. Медленно приподнял крышку.       Щупальца не спеша выплыли из глубины деревянного ящика и так же неторопливо обвили бёдра и талию парня. Теперь они не держали, не пытались его остановить, но Джим и не подумал бы убежать. Сгорая от нетерпения, он встал левой ногой на край сундука и пальцами развёл мягкие губки влагалища, капая «соком» из вульвы на щупальца и недвусмысленно приглашая чудовище.       Ворох упругих жгутов зашевелился, и из него поднялась довольно тонкая трубка. Она была куда меньше в обхвате, нежели основные щупальца, но именно она мягко «лизнула» разверстую киску, вынуждая Джима хихикнуть и сладко поёжиться.       Покачиваясь, трубка приподнялась выше и ткнулась Джиму в живот, оставляя густой слизистый след. Размазала влагу по мягкому пузу и вновь потянулась вниз, теперь уже нажимая на вход во влагалище.       Джим неосознанно сжался, вдруг оробев перед таким солидным партнёром, но толстая трубка, вся покрытая слизью, рывком окунулась вовнутрь. Парень взвизгнул от мгновения боли, но быстро расслабился, стремительно ослабевая в волнах удовольствия. Толстая вставка безжалостно раздвигала нежные стенки влагалища, но боль была необычной, не страшной, а какой-то… желанной? Джиму хотелось ещё, хотелось испытать всю гамму неизведанных чувств!       Парень поймал колебавшееся рядом толстое щупальце и опустил его кончик себе на бедро. Двинул промежностью навстречу подрагивавшей во влагалище разгоряченной трубки, надеясь, что намёк будет понятен…       Чудовище из сундука сделало именно то, о чём Джим мечтал, но боялся признаться даже себе. Тентаклевый монстр обернул щупальце вокруг талии парня и дернул того на себя, бесцеремонно заваливая в сундук. Ловко развернул лёгкое тело визжащего от страха и радости парня, и тут же высоко задрал ему ноги, широко разводя дрожащие ляжки. Взмахнул членом-хлыстом и безжалостно ткнул им во влагалище, проникая в сокровенные недра.       Джим взвыл от боли, пытаясь хоть за что-нибудь уцепиться, но поза была очень неудобной для попыток побега. А стремительно навивавшиеся ему на ноги щупальца отрезали последний путь к отступлению. Упругая плеть, всё сильнее и резче елозила во взмокшей пизде, растягивая алые стенки и разминая слабые мышцы. Набирала темп с каждой секундой, ударяя и хлюпая слизистой влагой. Спустя пару минут колотила вовнутрь Джима так яростно, что у парня на животе кожа вздымалась бугром от толчков изнутри!       Джим был готов сойти с ума от восторга, упиваясь чувством громадного члена, без затей нанизавшего его матку, словно кондом. Это было больно, это было жутко, это было великолепно! Парень всё громче стонал и кричал, упиваясь будоражащим чувством насилия. Но вместе с тем понимал, что не забудет эти мгновения до конца своих дней, потому что жуткое щупальце вскрыло страшную правду — Джим наконец осознал, что без ума от такой дикой страсти. И пока ещё волна оргазмической ярости не окутала мозг, парень мечтал об одном — погибнуть, но не чуять, как вожделение от секса с чудовищем иссякало… * * *       То, что показалось Джиму самым сладостным актом любви за всю его жизнь, оказалось лишь скромным актом прелюдии. Хорошенько размяв зажатые дырочки, тварь взялась за дело как следует — щупальца из сундука несколько часов к ряду насиловали парня, разминая новообретённую щёлку и будто норовя целиком заползти к Джиму в матку. А когда бедолага оказался совершенно разбитый и довольный собой расплылся в объятиях чудища, щупальце-член внезапно замедлилось.       Из вороха поднялись две знакомых «присоски», но размером поменьше. Они прильнули к груди Джима, накрывая соски и принявшись ритмично пульсировать, словно помпа. А «член» во влагалище парня заметно раздулся, и Джим ощутил, как по нему протолкнулось что-то большое — словно куриное яйцо протиснулось по эластичной трубе!       Пара мягких движений и это яйцо прошло по устью влагалища, болезненно-широко раздвигая возбужденные стенки. Джим завыл от восторга, сжимаясь всем телом в не подконтрольном рефлексе, но сделал лишь хуже, обостряя и так нестерпимо прекрасные ощущения.       Внезапный оргазм настиг просто мгновенно и «киска» брызнула соками, в который раз орошая и без того мокрые щупальца в сундуке. Одно из них поднялось и мягко прижалось к животу парня, недвусмысленным жестом поглаживая мягкие складочки, что остались от прошлых «родов».       Джим в этот момент понял, что окончательно и бесповоротно влюбился в чудовище. Был согласен стать его верной игрушкой, лишь бы это благостное ощущение наполнения никогда не исчезло.       Щупальце-член коротко дёрнулось и наконец-то отложило яйцо, погружая его прямиком в матку парня. Следом выплеснуло порцию слизи и Джим понял, что это было только начало — влага, которой оказалось окутано первое яичко, имела эффект релаксанта. Напряжённые мышцы заметно расслабились, острая боль почти что исчезла, оставляя после себя чистейший восторг.       Член монстра, оказавшийся на самом деле яйцекладом, бился в размеренной пульсации много часов. Джим совершенно потерял счёт времени, отмечая прошедший срок лишь по растущему пузу. Парень давно сбился со счёта, пытаясь узнать, сколько в него было отложено яиц. А, сбившись, на второй сотне откровенно устал притворяться, будто считает.       Живот рос постепенно, но неумолимо. Если сперва Джим думал, что слизь-анестетик лишит его толики сладостных ощущений, то вскоре был благодарен чудовищу за такую заботу. Очень быстро яйца заполнили его матку, растянув до предела эластичные ткани, но монстр и не думал прерывать своё прекрасное дело. Он загонял в Джима яйцо за яйцом, вынуждая живот становится всё больше и больше. Туго натянутое, бугристое брюхо приобретало устрашающие габариты…       Парню было больно, и с каждой минутой боль становилась только сильнее — очередное яйцо угрожало порвать переполненную утробу, а давно онемевшие от вакуумной «помпы» соски горели жарким огнём. Но Джим терпел, стараясь не подавать виду. Он очень боялся, что щупальце всё же покинет его, не заполнив всё доступное место тугими яичками монстра. * * *       Выбраться из сундука своими силами Джим не смог — ему на помощь пришла толстая старуха. И хотя парень уже подозревал, что она тоже не человек, но нисколько не удивился, когда жирное брюхо под одеждой тётки действительно лопнуло, оказавшись бутафорией. Из разрыва показалось несколько щупалец, довольно тонких и даже изящных в сравнении с чудищем в сундуке. Они мягко обернули парня, избегая давить на живот, и поставили на ноги.       Джим покачнулся, одной рукой придерживая громадное брюхо, полное упругих яиц, а другой пытаясь прикрыть развороченную дырку влагалища, опасаясь, что из него что-то выпадет. Последними же от него отклеились щупальца-помпы, сосавшие грудь.       Парень бросил взгляд вниз и невольно усмехнулся — «старуха» оказалась права, подарив ему лифчик. Соски у парня так сильно распухли, что на самом деле походили на миниатюрную женскую грудь. * * *       Джим был оставлен в особняке, приняв обязанности выносить обильное потомство чудовищ. Целыми днями он ел, бездельничал в постели и разговаривал со своим пузом, поглаживая тугие бока. Или же красовался перед зеркалом, любуясь громадной округлостью и громадными растяжками на коже. Эти характерные метки, не очень приятные с виду, тем не менее наполняли Джима неубывающей гордостью. Ведь они появились не сами по себе, а как особый знак в честь заслуг и подтверждение, что его хорошо отъебали, обрюхатив, как последнюю сучку и наполнив лоно подрастающей жизнью.       Джим просто с ума сходил от ожидания, когда представлял, что все эти несколько сотен яиц придётся вытолкнуть тем же путём, которым они попали вовнутрь. Страшно же стало, когда парень заметил, что яйца внутри продолжали расти — живот понемногу становился всё больше!       «Старуха», так и не показавшая своего истинного лица, сказала, что срок придёт через два месяца. А до того времени Джим может ни о чем не беспокоится. И парня это полностью устраивало.       К финалу указанного времени Джим уже откровенно любил своё громадное брюхо и ни капельки его не стыдился, хотя «старуха» более не настаивала на ношении женской одежды. Парень охотно вернулся к привычному мужскому гардеробу, разве что теперь старался не прятать живот. Обычно гулял по городу, обязательно нося короткую, задранную на пузе майку и напропалую красуясь «беременными» растяжками — чтобы ни у кого не было иных толкований. А заодно флиртовал со всеми, кто намекал на секс. В этом «старуха» его не ограничивала, велев хранить лишь потомство, а кто и как часто пожелает пользовать его рот и задницу, это чудовище не волновало.       Многие — и прошлые друзья Джима в особенности — были обескуражены его видом и не сразу могли поверить в то, что мужчина может быть и таким. Тем более они не верили словам про беременность, но парень ни от кого это не скрывал и говорил с такой искренностью, что даже у скептиков, знающих анатомию «от» и «до», слова возражения застревали в горле. * * *       Когда пришел долгожданный срок, Джим едва добрался до подвала. Обнимая дрожащий живот и заскулив от родовых схваток, протёк амниотической жидкостью прямо у кассы в забегаловке. Содрогаясь от сладких толчков изнутри, вёл машину, возвращаясь в дом чудовищной парочки. Перебирая руками и ногами, оставляя след брызжущих околоплодных вод, на четвереньках полз к любимому монстру в сундуке.       — Помоги… — то ли взмолился, то ли вовсе подумал он, распластавшись перед кондовой коробкой.       Крышка откинулась, и десятки упитанных щупалец обвили дрожащее тело безвольного парня. Подтянули повыше и перевалили через край сундука, укладывая в ворох мягких отростков, словно в чудное кресло. Джим вскинул руки, цепляясь в край крышки, но его запястья мгновенно обвили тугие хлысты упругих плетей, разводя их широко в стороны и лишая подвижности. Но парню было плевать — пусть монстр делает вообще что угодно, лишь бы томительное предвкушение поскорее обратилась в сладкие муки «монстророждения»!       Джим знал, догадывался, что ему будет больно, но не боялся грядущего. Так широко, как только мог, раздвинул ноги и, приваленный сверху собственным трясущимся пузом, будто живым валуном, изо всех сил потужился, пытаясь в первый раз в жизни использовать непривычные мышцы и вытолкнуть из себя новую жизнь.       Щупальца покороче и заметно потоньше мягким корсетом оплетали дрожащее от толчков брюхо. Потянулись тонкими кончиками к складкам мокрой вагины, погружаясь в истекавшую влагой пиздень сладко стонавшего парня и настойчиво раздвигая похотливую дырку…       Джим утратил всякий счёт времени, даже не подозревая, насколько мучительными могут быть роды. Потерянный в волнах болезненной сладости, парень почти что утратил способность мыслить абстрактно, цепляясь лишь за мгновенные за образы, что терзали секундном в настоящем. То рыдал от восторга и боли, когда влагалище широко разевалось, выталкивая осклизлый горячий комок чего-то волшебного, то выл от экстаза, когда следом на тело рушился шквал из оргазма.       Только две внятные мысли теплились посреди кавардака в голове: Джим хотел ещё этой великолепной агонии и страстно завидовал широким бёдрам у женщин, призванным хоть немного эту боль уменьшать.       То, что из себя исторгал парень, неизменно оказывалось живым и очень бодрым. Принималось ползать по телу «мамаши» и мягко кусать за пустые соски, в бессмысленных попытках отыскать молока. Слизистый след от сотен крохотных щупалец вскоре покрыл парня целиком, но Джиму это даже понравилось — он вдруг ощутил, что не только его сердцу милы новорожденные копии чудища из сундука, но и эта резвая мелюзга его любит… * * *       Парень думал, что пролежал в сундуке сутки. Может быть двое. Но когда разум вновь посетило сознание, Джим с удивлением понял, что его живот не стал меньше, а даже наоборот. К тому же влагалище было тесно заполнено дрожащими щупальцами, а по груди в полутьме ползали забавные «осьминожки», то и дело требовательно кусавшие за соски.       Джим лежал в сундуке уже довольно давно — он понял это по виду груди, которая стала значительно мягче из-за возникшей прослойки лишнего веса. Его всё это время кормили, за ним ухаживали и оплодотворяли, а в памяти не отложилось ничего из тех прекрасных мгновений. Джим ужаснулся такой непоправимой потере и решил, что теперь не отключится ни за что.       Выдержит, как бы ни было ему хорошо… * * *       Проходили месяцы, хотя Джим не удивился, если б минули годы. В сумрачном подвале, не пропускавшем звуков снаружи и хранившем постоянную комфортную температуру, время переставало значить хоть что-нибудь. Оно разбивалось на совершенно случайные куски и кусочки: сон, кормление, секс, роды. Всё это занимало определенные отрезки на прямой существования Джима, и больше всего он не любил мгновения сна — вынужден был идти на поводу физиологии и забываться. Куда больше парню нравилось событие с кормёжкой его тела. Да, у Джима не спрашивали, хочет он того или нет — в рот просто проталкивалось толстое щупальце и на протяжении пары часов медленно накачивало в желудок нечто питательное и возбуждающее. Потом был долгий, мучительный, необузданный секс, когда также растолстевшие щупальца насиловали тело охочего парня, не делая разницы между его ртом, анусом и влагалищем и терзая все три отверстия одинаково жадно. А раз в несколько дней, как казалось Джиму, наступало благословенное время для родов и живот вновь — в который уже раз — содрогался от восхитительных схваток.       Скольких он уже породил, парень не помнил. Может быть, несколько сотен? Это всё равно было чересчур мало…       Вырос не только монстр в сундуке, но и Джим изменялся. Его самого было уже почти что не видно под громадным беременным брюхом и мясистыми сиськами, полными молока. Из сундука торчали лишь располневшие ноги, будто навечно разведенные в стороны в позе роженицы, высилось полное приплода раздутое пузо в пару метров в диаметре, а по краям, свисая до самого пола, разъехались мясистые громадные груди, круглые сутки истекавшие сливками. Соски каждый миг изнывали от восхитительной пытки, набухая в пастях у мелких чудовищ и брызгая струйками сливок, влагалище оказалось растянуто так широко, что устье матки можно было увидеть без затруднения, а бёдра стали значительно шире, как о том и мечтал Джим, ныне почти что закупоривший жирной задницей зев сундука.       Парень уже был не в силах сам нести своё тело, переполненное чужеродной жизнью и ею же изменённое под свои нужды. Но не особенно к этому и стремился. Скромные амбиции Джима, общение с тесным кругом друзей и даже сам солнечный свет — всё это утратило цену, оказавшись пустышкой. Зачем были нужны все эти смехотворные глупости парню, наконец-то нашедшему счастье всей своей жизни и оттаскавшему предназначение? Таять от удовольствия на упитанных щупальцах, принимая вовнутрь прелестные яйца, рожать приплод от чудовища и кормить ненасытных кошмарных потомков — вот высшее благо для бесполезного «кунтбоя» вроде него…