закат пылал

«Love me, if you live and love,

You can be my light»

Lana Del Rey — A&W

01.02.       Прошло около месяца с момента моей первой записи здесь, в этом недо-дневнике. Честно говоря, на пятый день я и вовсе позабыл про него. Да, звучит странно, ведь до этого я вёл его плотно, но что случилось, то случилось. Я, кстати, совсем не уверен, что прошёл именно месяц... Первое февраля — приблизительная дата. может, прошло полгода. может, два дня. Я сам не понял. Один факт — ничего не поменялось, ровным счётом. Как жили, так и живём. Едим раз в три дня. Каждый пинает хуи по своему. Кёрли, на удивление, ещё жив...       Но у всех постепенно сдают нервы, понимаете? И я их понимаю. Честно, понимаю. Но надо уметь держаться. Надо уметь быть сильным человеком и переживать любые трудности — особенно со всеми, работая в команде. Мы ведь команда. Экипаж «Тулпара». Я — временный капитан. Стараюсь нести ответственность за все происходящее и следить за ним... Так уж вышло. Но все мы люди, правда. Все мы... Люди. Приходится в это верить. Нам свойственно сдаваться, бросать всё на полпути. Убивать себя, не видя ничего потом. Не видя своей ответственности за последствия. Не видя своей вины, будущей, ещё не родившейся вины. Почему из-за слабых, слабых, но людей(или людей, но слабых) я должен сейчас носиться туда-сюда? Почему все не могло идти своим чередом? Почему? Кто виноват? Я думал и смотрел вниз. Смотрел на побледневшее, я бы сказал посиневшее, лицо.       Это были не просто мучения, это была агония. Дайске трясся, хватаясь за раны, подвывая от боли. Пытался что-то говорить, скорее всего продолжал извиняться, но выходили лишь невнятные хрипы. Он напрягал брови, зажмуривал заплаканные глаза, а потом открывал их и смотрел на меня. Не на потолок. Не на Свонси. На меня, насквозь мне в душу. Смотрел и просил прощения. Прощения за свои же мучения. Теперь он был настоящим. Самым настоящим, обычным, беспомощным человеком. Он не хотел от меня ничего. Не колен, не преклонения, не покаяния. Он ведь по своей натуре не обидчив. Просто хотел жизни, счастливой жизни. Он ни в чём не виноват. Не его вина, что он пропал в этот первый капкан. Не его вина, что он встретил меня. И не его вина, что его ничего не ждёт. А чья вина, если не его? Кто виноват? А должен ли кто-то быть виноватым? Всегда ли за всё и за всех есть ответственное лицо? Разве не может быть случайного, непредвиденного, местами нежеланного происшествия, полностью зависящего от обстоятельств? И виноват ли кто-то, если эти обстоятельства давили на него, не оставляя ему иного выбора, кроме как поддаться им? Он даже не уверен, что хотел этого. Он не хотел. Не хотел. Его вынудили. Это было не его решение. Так виноват ли он? Да, он сделал то, что сделал, но его ли это ответственность, если управлял собой не он?       Нет, он был ни в чем не виноватым. Он хотел помочь. Он хотел все исправить, и пытался исправить. Это было уже его желанием, его именным решением, за которое ответственность нёс он. Никто не заставлял его это делать. Он сам захотел. — Дайске, просто лежи и не дёргайся.. М-мне нужно подумать. Мы всё исправим.       Парень промычал что-то в ответ. Крайне невнятно. А потом закашлял кровью. Свонси взял в руки топор. — Я думал, что ты тот ещё тупорез. Постоянно донимал меня своей тупой болтовнёй. Ягнёнок хренов. Не отличник, не трудоголик. Не пытался свернуть горы. Просто добрый парень, который хотел как лучше. А я — старый дурак. Многому мог у тебя поучиться.       Свой монолог мужчина говорит пусть и сухо, с лёгкой ноткой сочувствия, но с тоном абсолютно потерянной надежды. Его речь и движения были монотонны, будто бы он знал, что делает. Свонси заносит топор. Я рывком бросаюсь на него, да бы остановить, но он был слишком быстр. — Дайске. Закрой глаза.       Падение топора было ровным, я бы даже сказал грациозным. Удар пришелся на переносицу наискосок. Череп в мгновение раскололся. Дайске не успел даже последний раз вдохнуть. Смерть наступила моментально. Свонси достал оружие, и передо мной открылось мерзкое зрелище. Из носа и рта текла алая, густая кровь, левый глаз поехал вниз, а в самой рассечине виднелись внутренности головы. Меня чуть не вырвало. — Чудовище, — я поднял глаза на убийцу. Виноватого убийцу. Он захотел убить. Сам захотел. Я мог бы спасти Дайске, лишь он мне этого не дал. Монстр. Виноватый монстр, который обязан понести ответственность. Я подрываюсь с места, пытаясь контролировать подходящую рвоту, и бегу в медпункт. Достаю пистолет. Любой на моём месте сделал бы тоже самое. Обстоятельства. Это обстоятельства. Я не виноват. Меня вынудили. Вынудили обстоятельства. Я делаю все, что могу. Я не виноват. Это не моя ответственность. Это случайность, чистая случайность. Все, что произошло — случайность. Я не виноват. Я.. не виноват?