Ахимса

— Прости меня, Маринетт… я должна это сделать. Я отступила, но двигаться было бессмысленно. Тут что шаг вперёд, что шаг назад — всё равно ни сместишься ни на миллиметр. Все попытки как-то отодвинуться были бесполезными, словно я застряла в мутном кошмаре, который не отпускал меня из своих щупалец. Вокруг было разлитое молоко. Белое пространство обнимало меня со всех сторон и расстилалось до самого горизонта. Я словно выпала из реальности, как Джек Воробей, когда его сожрал Кракен. То есть, прошу прощения. Как Капитан Джек Воробей. Под ногами был белый, над головой был белый. Белый со всех сторон, без теней, без другого цвета, без чего-либо. Я была как картинка, нарисованная без фона и застрявшая в белой бумажной невесомости. И в ней я была не одна. — Не надо, — прошептала я, бессмысленно передвигая ногами. — Пожалуйста, Олимпия, не надо! У женщины дрогнули губы. Глаза, — такие же белые, как и всё вокруг, без радужки или зрачка, — смотрели прямо на меня, я это чувствовала, хотя и не могла проследить точное направление чужого взгляда. Но от него у меня горело тело и поджималась в ужасе душа: впервые я настолько боялась Олимпию… Олимпию Хилл, которая была такой же, как и я. Иной, застрявшей в чужом мире. Иной, от которой он пытался избавиться — мягко и нежно, в отличие от меня. Олимпия колебалась, и это давало мне лишние секунды. Голова работала на полную, лихорадочно пульсируя в поисках хоть какого-то выхода, решения. Ничего мне на ум не приходило — как назло, чёрт возьми! Ну почему мой мозг буксует именно в такие моменты?! Мне бы не помешала уверенность и безбашенность Ледибаг сейчас! Супер-Шанс! Катаклизм! Что угодно! Но у меня ни серёг не было, ни кольца, ни подвески-когтя. Я была одна, без квами или Адриана; без поддержки со стороны, но зато с агрессивно настроенной пришелицей напротив. — У нас мало времени, — услышала я чужой тихий голос. — Олимпия, сделай это… не растягивай её мучения, прошу. Не растягивай мои… Олимпия сжала зубы и начала идти ко мне. Молочная белизна была к ней благосклонна — шаги Хилл не пропадали втуне, и женщина вполне успешно приближалась. Медленно, потому что миͅр̕ ͅб͠ы͜л ͠на͝ ̈моͅе͝й ͝ст͝оронͅе, но при этом неумолимо, как крейсер-ледокол. Я чувствовала, что сердце у меня бьётся не в груди, а в горле. Словно оно хотело нахрен выскочить изо рта и убежать — вот насколько меня и его сейчас пугала всеобщая любимица Олимпия Хилл, единственная героиня класса S. Моя возможная убийца. — Мне так жаль, Маринетт, — скривила губы Олимпия, остановившись на половине пути. — Если бы был другой путь… — Другого пути нет, — прошептал чужой голос. — Олимпия, прошу тебя… — Да почему ты её вообще слушаешь?! — взорвалась я. — То есть, нет, стой! Стой-стой-стой, подожди! Дай секундочку! Да остановись ты хоть на мгновение, чёрт бы тебя побрал! Олимпия покачала головой и сделала ещё один шаг вперёд. — Прости, Маринетт, но это не кошмар, — печально сказала она, смотря на меня глазами такими же белыми, как и всё вокруг, — и здесь не работают способы, благодаря которым ты можешь спастись во сне. Я… сделаю всё быстро. — Нет, Олимпия, стой! Стой!

░О░ ░С░ ░Т░ ░А░ ░Н░ ░О░ ░В░ ░И░ ░С░ ░Ь░

…пожалуйста!..