Ахимса

Вот что мне никогда в самолётах не удавалось — так это поспать. Возможно, ситуация бы исправилась, лети я вместе с Хлоей первым классом; но моя-то тушка была зажата в экономе, так что ни о каком откидывающемся сидении и речи быть не могло. Я крутилась, вертелась, успела проиграть несколько раз Адриану в крестики-нолики и в карты, прослушать с Гориллой успокаивающую медитацию, — вы — дельфин; не думай о том, как дельфины насилуют людей, Маринетт! — благодаря своему супер-слуху, послушать новый трек Нино, который Ляиф успел сваять в программе за время полёта, и окончательно задолбаться. Попа у меня могла бы превратиться в блин, если бы не супер-тело, которое я получила благодаря Тикки. Когда я поняла, что начинаю раздражаться из-за бездействия, то вытащила ноутбук и уплыла в счастливые четыре часа писательства. Ничего интересного в истории для меня не происходило, но, когда зарядка на ноуте приказала долго жить, Адриан с улыбкой посмотрел на меня. — Чего ты лыбишься, — проворчала я, захлопывая ноут и запихивая его обратно в рюкзак. — Забавная ты. — Чем докажешь? Он достал телефон и действительно доказал: пока я мысленно рассекала просторы космоса и изучала со своей героиней новую экзопланету с разумными червями, выражение моего лица в реальности очень сильно менялось. На фотках я и хмурилась, и улыбалась, и пучила глаза, — я даже поняла, что это был за момент: моя героиня впервые встретила говорящего червя, так что я очень пыталась понять её удивление от ситуации, — и даже скалилась, будто хотела на кого-то напасть. Или напугать. В любом случае, с моим личиком это выглядело очень миленько. Ничуть не угрожающе. К сожалению, у меня что в виде Маринетт, что в виде Ледибаг была достаточно кукольная внешность, так что при необходимости приходилось отыгрывать няшу-яндере, способную с улыбкой заколоть кого-нибудь зубочисткой до смерти. Я в школе посещала курсы актёрского мастерства; ставили мы там всякую шнягу для праздников, никому не нужную и не интересную, однако преподавательница нам попалась классная, интуитивно понимающая сцену и поведение людей. Она научила меня ставить голос, быстро успокаиваться, менять своё настроение или показывать ту эмоцию, которой я не испытывала. Как жаль, что я занималась с этой женщиной всего два года. И даже эти нерегулярные уроки очень помогли мне в жизни. С той же Натали, к примеру. Я ведь с ней очень сильно рисковала и блефовала. Говорила о том, в чём сама до конца уверена не была: я понятия не имела, есть ли у Чудесного Исцеления «срок годности»; не знала, что бы мы с Нуаром на самом деле предприняли, если бы в Париже появилась акума; я даже не могла с точностью сказать, что смерть других людей напугает Натали или хотя бы напряжёт. В духе истинно русского человека я положилась на вездесущее «авось», сдобренное старыми уроками актёрского мастерства. И не прогадала. Спасибо тебе, учительница, чьего имени я даже не помню! Практически все в салоне спали. Адриан рубился в какую-то игрушку на чём-то, что напоминало мне геймбой, и был полностью погружён в своё дело. Он даже не отреагировал, когда я выбралась из объятий сидения и отправилась в хвост, чтобы хоть немного размяться. Почтальонка с Тикки осталась на месте. Малышка досыпала, компенсируя нервное утро, так что я не стала лишний раз её трогать и дёргать просто для того, чтобы носить с собой. Мы в небе, что тут случиться-то может. Из-за разницы в часовых поясах, прилететь мы должны были к семи вечера по времени Нью-Йорка. Первый день у нас был на адаптацию и заселение; я ещё хотела ночью выбраться, чтобы полетать среди высоток, представляя себя в роли Человека-Паука. А что? Костюм красный, леска йо-йо слегка похожа на паутину. Почти стопроцентное совпадение! В окошко иллюминатора был виден прекрасный золотой закат. Облака, стелящиеся снизу, напоминали то ли о нарисованной шерсти овечек, то ли о пуховой перине. Светлое золото тянулось до самого горизонта, который я не видела: размытая полоска где-то вдалеке, не больше. Ко мне подошёл Адриан. Остановился рядом, взял за руку и тоже уставился на этот бесконечный золотой ковёр. — Я скучал по тебе, — сказал Агрест, сжимая мои пальцы в ладони. — Очень сильно. — Почему я не могла присылать тебе картинки? — Боялся, что отец увидит. — Хм. Ну посмеялся бы он с мемчиков, что, жалко тебе? Адриан молчал с минуту. Турбины тихонько ворчали; я слышала странное порыкивание в одной из них, которое, однако, никого не волновало. Ну, насколько я знала устройство самолёта, потеря одного двигателя не сильно отражается на полёте… Опять этот негатив, ну что такое. — Не хочу, чтобы он влезал в наши с тобой отношения, — наконец признался Агрест, обнимая меня. — Даже если это простые картинки в переписке. — Это не простые картинки, а отборные, отфильтрованные моим чувством юмора… — Это что там? — перебил меня Адриан. Не сговариваясь, мы приблизились к иллюминатору, высматривая приближающуюся чёрную точку. Это явно была не птица, слишком целенаправленно наше НЛО двигалось… прямо к нам. — Что-то мне это не нравится, — прошептала я, отступая. Я даже не успела побежать к своему месту, чтобы схватить почтальонку с квами. Самолёт вздрогнул, после чего его качнуло и перевернуло на сорок пять градусов вправо. Головой обо что-нибудь я не ударилась исключительно из-за Агреста: тот успел схватить меня и прижать к себе, закрывая виски своими ладонями. Стоять мы, естественно, не могли. Самолёт медленно накренился к хвосту; растерянные возгласы сменились паническими выкриками. — Это же Технопират! — услышала я Алью. Что за пират? С хрена ли он «техно», ненавидит прогресс? Почему на нас напали? Самолёт, конечно, то ещё воздушное судно, но какого чёрта, я спрашиваю? Мы с Адрианом распластались на полу, прижатые, к тому же, к стене. Этакая угольная ловушка, из которой тебе мешает выбраться сама матушка-гравитация. — Я Плагга оставил на месте, — зашептал мне Адриан. — Я Тикки тоже. Никогда! Ни за что! Ни за какие деньги! Я теперь со своей малышкой не расстанусь! Даже мыться с ней буду! Установлю крошечную ванную рядом с рукомойником — так и знайте! Только мы попытались было подняться, как нас опять тряхнуло. В этот раз Адриан меня словить не успел, и я как следует приложилась головой, да так сильно, что буквально увидела звёзды. — Маринетт! — голос Адриана звучал глухо и далеко. — Уважаемые пассажиры, — вторил ему механический английский, — не волнуйтесь, всё под контролем. — Да как бы не так, — зарычал мой Кот. — Маринетт, ты как? Ой-ой, кажется, у Технопирата, кем бы он ни был, только что появился преданный анти-фан. — Союз героев вас защитит… — Голова кружится, — пробормотала я, закрывая глаза. — Блядь, у меня вертолёты в самолёте. Вестибулярный аппарат намекнул, что наше «судно» выпрямилось. Меня замутило ещё сильнее, особенно когда Адриан подхватил меня на руки и поднялся. — Шутишь — значит, всё нормально, — мрачно сказал Агрест, быстро идя к нашим местам. — Стюард, принесите лёд! — Секунду!.. Я прижала дрожащие пальцы к вискам, словно пытаясь не дать своей голове расколоться, как спелый арбуз. Адриан отнёс меня почему-то в первый класс, начисто игнорируя вопросы от Альи, Менделеевой и Дамокла. — Адрикинс, что за хрень только что?!. — Хлоя, тихо. Он опустил меня на что-то мягкое и приложил прохладное ко лбу. Я открыла глаза и почти сразу же зажмурилась, когда свет резанул по зрачкам. — Я сейчас принесу твою сумочку, — прошептал Агрест, прежде чем его руки и запах исчезли. Секунд пять я лежала в тишине. Голова пульсировала, словно готовилась взорваться и вела обратный отсчёт. — Дюпэн-Чэн, какого хера произошло? — шёпотом спросила Хлоя. — Нас поприветствовали американцы, — сказала я, сглатывая позыв проблеваться. — Зачем Агрест притащил меня на твоё место?.. — Это его место вообще-то. Просто Адрикинс решил, что лететь со всяким сбродом ему будет интереснее, чем в тихом и спокойном первом классе. Ладно, это даже мило. А вот то, как продолжается мой отпуск — не особенно.