Ахимса

— Итак… что мне нужно о вас знать прежде, чем мы начнём? Этот вопрос ввёл меня в ступор. В голове сразу пронеслось как минимум с десяток различных предположений, о чём я могла бы рассказать Сабине. Масштаб самый разный: от того, что я переселенка в тело её дочери до того, что итоговый экзамен по математике я сдала на максимальный балл. Последнее — чистой воды случайность, блажь скучающего разума: мне настолько осточертели комментарии нашего преподавателя вроде «ну как же так, Маринетт, ты же умная девочка!», что я решила просто подготовить нужные темы, дабы от меня отстали. Кто же знал, что эта контрольная окажется конечной для года? Адриан рядом со мной неловко переступил с ноги на ногу. Тоже, видимо, раздумывал о том, что он мог бы рассказать Сабин. Тут ещё дело такое: непонятно, насколько откровенными мы можем быть с матерью Маринетт. Да, она прекрасная женщина. Да, она любит свою дочь; не меня, а именно Маринетт, хотя я уже не уверена, что это не одно и тоже. Эй, уже больше года прошло с тех пор, как я попала сюда! В прошлый раз я переместилась где-то девятого апреля… хе-хе, получается, что я прямо подарочек для Адриана, про который он не знает. — Мы не уверены, что физические тренировки смогут улучшить наши показатели, — начал Адриан, переглянувшись со мной. Я кивнула. — Это не первостепенно. Самое главное другое: у Кота Нуара и Ледибаг есть заклинание, которое скрывает их личность. Оно довольно слабо держится, так что, если ты вдруг узнаешь личности супергероев, ни в коем случае не раскрывай их. Даже по имени не называй, ладно? Ну это я так, на всякий случай. Адриан кашлянул, Сабина улыбнулась. Для наших тренировок мать Маринетт разобрала заднюю часть гостиной, где раньше стояли бесчисленные горшки с цветами. Места там было достаточно, чтобы мы с Адрианом спокойно встали и не касались друг друга, даже если поднимаем руку или ногу. К стене Сабина, — наверняка на самом деле Томас, но да это не так важно, — прикрепила огромное зеркало от пола до потолка. В ширину оно было метра три. Повезло, что квартира у семейства Дюпэн-Чэн была необычной. Насколько я помнила, в Париже очень компактное жильё, практически как в Японии, но всё-таки не настолько. А вот Маринетт раньше жила в офигенных хоромах. Квартира её семьи — это три комнаты, не считая гостиную, плюс мой чердак. Не знаю, сколько Дюпэн-Чэны отвалили за эти помещения, но я была счастлива тому, что у меня был собственный угол. Оставшиеся три комнаты использовались не все: помимо родительской спальни и второй детской, — которая в итоге не потребовалась, не знаю, по какой причине, — было ещё одно просторное помещение. На мой вопрос, почему мы тут, а не там, Сабина ответила коротко: ремонт. Комната была закрыта чёрт знает сколько времени, её даже как склад для пекарни не использовали, так что требовалось как минимум изгнать оттуда пыль, прежде чем превращать доступные метры в тренажёрный зал. Я не заметила какого-то спортивного инвентаря возле нашего зеркала, даже завалящих ковриков для йоги или тугих лент. Говоря откровенно, я думала, что маман принесёт шест для Адриана и груз для меня; видимо, сегодня у нас был ознакомительный день, потому что мы с Агрестом даже о спортивной форме не подумали. Нет, я-то могла подняться в комнату и найти себе что-нибудь… а ему что делать? Заниматься в одних трусах? Да Адриан сварится от смущения раньше. Хорошо, что в квартире было прохладно, иначе Агрест сварился бы из-за своих шмоток. — У нас повышенный порог выносливости и гибкости, — сказала я. — Шпагат даётся без проблем. Адриан угукнул. — А я один раз отжимался целый час подряд. Слегка вспотел. Сабина слушала нас, не меняя добродушного выражения лица, от чего становилось слегка тревожно. Что она там надумала, кто скажет? — А ещё… — Ладно, — женщина хлопнула в ладоши. — Я поняла основную мысль. Давайте тогда начнём с основ. Маринетт, ты, насколько я знаю, ходила на курсы самообороны… ты действительно думала, что я об этом не знаю? Я неловко пожала плечами. Честно говоря, да, я правда думала, что мать Маринетт не знает о том, куда я инвестирую свои офигенно большие карманные. Сабина никогда ничего не выведывала, не выспрашивала, не проявляла излишнего интереса… вот и ввела меня в заблуждение насчёт своей осведомлённости. — Я научила Адриана падать, заламывать руки и ноги, а ещё показала основные болевые точки и слабые места. А, ещё использовать разный мусор для драки. Учитывая, что этим мастерством должна владеть любая Ледибаг, список выглядел не особенно внушительным. Я задумалась. Вообще, чем мы целый год занимались? Детородные органы попинывали? Кофе на крышах гоняли? Получается, что именно так: несмотря на наши еженедельные дни для тренировок, умели мы с Адрианом преступно мало. — Помимо шеста, — взял слово Агрест, — я хорошо обращаюсь со шпагой, ещё немного с метательными ножами и дротиками. И с йо-йо тоже. Тренировался на всякий случай. Последнее он добавил с красными щёчками. Ух ты ж прелесть какая. Сознательный. Я-то даже не подумала о том, что при обмене Талисманами мне в руки попадёт шест Кота Нуара, так что и не пыталась научиться махать длинной палкой. Очередной просчёт, Маринетт, какой уже по счёту? — Хорошо. Упор лёжа, планка на прямых руках. Мы с готовностью упали. Сабина поправила наши позы и… ушла на кухню, заваривать себе чай. Адриан хехекнул. — Чего ты? — спросила я, на всякий случай не повышая голос. — У меня сок в животе булькнул, — поделился проблемой Агрест. — А вообще, ужасно хочу спать. — Голова не кружится? — Нет, только ментальная усталость. — Уже хорошо. Сабины не было минут пять. Вернулась она с подносом, который поставила на кофейный столик в гостиной. Подойдя к нам, маман Маринетт опустилась около меня, после чего положила руку мне между лопаток. Не знаю, что она там делала, но рука у неё была горячей. Может и ничего, но можно же мне помечтать о каком-нибудь супер-сенсее, который столько времени был у меня под носом? И я не про мастера Фу говорю. — Дрожи в мышцах нет, — довольно хмыкнула Сабина. — Хорошо. — Я могу так стоять буквально час, — заметила я. — Отличные новости, но проверять мы это не будем, пожалеем наше время. Поднимайтесь и к стене. «Расстреливать буду», — добавила я за Сабину. Мы вскочили на ноги и позволили установить себя спинами к стене. Сабина лёгкими движениями поправляла наши позы: затылок к стене, лопатки распрямить, копчик прижать, пятки и икры тоже. Заметив что-то, женщина опять понимающе похмыкала. Потом сказала нам наклониться, так ничего и не объяснив. Попу было велено не отрывать от стены. Ну мы послушались — а что ещё делать-то? — Ясно, ясно… ложитесь на пол. Адриан, будь добр, сними футболку. Маринетт?.. — Сейчас. Я сбегала в комнату и переоделась. Джинсы заменила на спортивки, футболку — на тот самый плотный топ. Мда, нехорошо выходит, что Адриан остаётся в своей обычной одежде… но вроде бы физкультуры у нас как таковой и нет до сих пор. Подумаешь, немного у стены постояли. Интересно ещё, зачем? Внизу Адриан уже сидел за столиком и задумчиво пил чай. Одетый, так что на кубики я сегодня не посмотрю; только если на пресс Кота Нуара, когда Агрест заявится ко мне вечером, чтобы вытребовать обещанные недавно пироги. Одну руку Адриан держал перед собой, не опуская; в кулаке у Агреста была гиря килограмм на шесть — где только она лежала до этого момента. — Ложись на пол, — приказала Сабина. Затем я поднимала и опускала ноги, сгибала их, поднимала корпус. Мать Маринетт явно преследовала какую-то цель, которая мне была не ясна. — Всё, вставай, — сказала Сабина, когда я в очередной раз опустилась на шпагат после её приказа. Она села рядом с Адрианом, прощупала его сухожилия и забрала гирю. Агрест крутанул запястьем и смущённо мне улыбнулся. — Давай-ка выпьем чаю, и я скажу, что мы с вами будем делать, — сказала Сабина. Вот вечно что у англичан, что у китайцев так. Обсудим что угодно, но сначала — чай! И вообще, как сказал один мудрый кот: кто цай не пьёт — тот цьмо. Мудрый был зверь.