Ахимса

— Это невозможно! — категорично сказал Лука. — В мире нет ничего невозможно, — захихикала со стороны кровати Маринетт. — Тихо, морская девочка, сейчас мужчины спорят! Маринетт сразу же запела — двух секунд не прошло. Адриан бы на её месте думал дольше. — If all of the kings had their queens on the throne — we would pop champagne and raise a toast. — Вот об этом я и говорю, — самодовольно заметил Адриан. Спор возник на пустом месте: Агрест утверждал, что Маринетт может спеть про что угодно; если песни в голове у девушки не было, то она неплохо рифмовала, пусть и довольно однобоко. Не будет песни — будет стих! Лука в это не верил. Упёрся в то, что это практически невозможно, и даже слушать ничего не хотел. Маринетт, когда услышала мнение Куффена, странно на него посмотрела и спросила, не пытался ли он когда-нибудь играть мелодию души другого человека. Лука не понял. Адриан тоже. Маринетт расстроилась, но так и не сказала, почему. Казалось, что что-то в её хорошенькой головке не сходится, но делиться своей проблемой девушка, как и всегда, не стала. Парни спорили уже добрых двадцать минут; никто не хотел отступать. Адриан был уверен в способностях Маринетт, Лука упирал на то, что никогда с подобным не сталкивался. Сама Маринетт, лениво развалившись на кровати Куффена, — попой к стене, ноги перпендикулярно полу, — наигрывала что-то не особо гармоничное на укулеле, щипая струны. Снова, снова, снова… пыталась какую-то мелодию переиначить, что ли? Короче, отдалилась от спорщиков максимально далеко. Размеры комнаты не позволяли абстрагироваться физически, так что она выключилась умственно. — Маринетт! — наконец решил обратиться к предмету спора Адриан. — Ну скажи ты ему уже! — Говорю, — зевнула Дюпэн-Чэн. — А что говорить-то? Лука захихикал, но пакостно: «Вот видишь!» Адриан, предчувствуя скорое поражение, — совсем неправильное, потому что в Маринетт он был уверен даже больше, чем в себе! — взмахнул руками, словно хотел взлететь. Хорошо, что у него не получилось. Куда бы он вылетел — в иллюминатор? Так вечер на дворе, прохладненько. Да и Сена рядом, они же на корабле. — Скажи, что ты можешь спеть на любую тему! — Наверное могу, — всё так же лениво отозвалась девушка. — Дальше что? — Да не может быть этого, — фыркнул Лука, перекрещивая руки на груди. — Просто невозможно знать столько песен сразу. — Играть мелодию чужих душ тоже невозможно, — непонятно сказала Маринетт, перекидывая ноги набок и садясь. — Ладно, вы уже добрых полчаса бубните ни о чём. Мне кажется, проверить проще. — Да от такого количества песен у тебя голова лопнет! — продолжал настаивать Лука. — Вся важная информация хранится в хвостиках, а их у меня целых два. Говори тему, еретик. — Ха. Только учитывай, что никаких песен про любовь не будет. — Да-да… давай уже. Лука прищурился и потёр подбородок. Адриан видел, что парень хочет что-то посложнее придумать, но молчал. В конце концов, он реально был уверен в Маринетт и в её встроенном самой природой песеннике. Даже если он в хвостиках. — Давайте ограничимся тремя темами, — предложил Адриан. — У меня не так много времени, ещё до дома ехать. — Окей, солнышко. Наука, — наконец решил Лука, — в честь нашего мальчика-одуванчика, который слишком любит физику. — Это вообще легко. 'Cause the Universe is weird: I'm kinda freaking out what the heck is this all about? Infinite unbounded sets and hadronizing gluon jets and… — Это разве про науку? — поморщился Лука. — We'll never understand half of what we have at hand… at least that's what I fear. 'Cause the universe is weird. Маринетт посмотрела на Луку; Куффен нахмурился, пытаясь понять перевод того, что она спела. — Что, добавить тебе терминов? Там ещё есть куплеты, они про физические частицы, но больше рэп напоминают. — Не-не-не, обойдёмся без рэпа. Следующая тема… блин, не знаю. Депрессия. — If teardrops could be bottled — there'd be swimming pools filled by my models, told «that tight dress is what makes you a whore». Вторая песня совсем отличалась по настроению от первой. Адриан неуютно поёжился. Наверное, в этом и была магия музыки: передавать настроение не только через смысл, но и через интонации, гармонию, протяжённость звуков. — If I love you was a promise, would you break it if you're honest? Tell the mirror what you know she's heard before: I don't wanna be you… anymore. — Про депрессию ни слова, — сказал Лука. Маринетт пожала плечами, продолжая щипать струны укулеле. Когда девушка пела, то эти рваные звуки как-то встраивались в её голос, становясь резким, но правильно звучащим аккомпанементом. Они помолчали, каждый думая о своём. Адриан размышлял о том, что не обязательно говорить о чём-то напрямую: Лука прав, и в коротком кусочке песни не было ни слова про, собственно, депрессию. Но всё равно всё сразу стало понятно. Даже сюжет какой-никакой обрисовался. Как только туда модели встроились — вот вопрос. — Булки. — Что, прости? — Булки, — повторил Лука. — Хочу песню о булочках. Адриан улыбнулся. Ну, Маринетт же дочка пекаря, это вообще не должно было стать проблемой. Он и сам слышал, как Томас напевает разные небольшие частушки о своей работе… Потом Лука поднял руку и ткнул пальцем в сторону Адриана. Агрест замер. — Про его булочки, Марин. Дюпэн-Чэн захохотала. Адриан ощутил, как у него адски пылают уши. — Может, не надо… — Beauty queen since his fourteen! — Да почему королева-то?! — At least to him, he was born with it, — Маринетт отмахнулась от возмущения Адриана, как от мухи. — All his jeans is good to him but I believe he was born with it. — Пока ещё ни слова про булочки, — подначивал Лука. Маринетт встала с кровати, словно готовая читать стишок учителю маленькая девочка. Торжественно приложила кулак к груди и продолжила, обращаясь напрямую к Адриану: — How you get that bod? Is it from God? Did you work real hard? Адриан чувствовал, что ещё немного — и он просто взрвётся от смущения. Маринетт важно подняла палец и резюмировала по буквами: — G-E-N-E-T-I-C-S! А затем снова без предупреждения обратилась к Адриану: — How you get that bass? Is it all fake? Made in LA? — Нет! — возмутился поклёпу на свои «булочки» Адриан. — Приседания! Я их не накачивал, и вообще!.. — G-E-N-E-T-I-C-S! — резюмировала довольная Маринетт. — Вы воообще видели, какая у его отца, — Адриан, закрой ушки, — задница? Да Джей Ло удавилась бы от зависти! — Джей Ло? — не понял Лука. — Девушка, у которой попа застрахована на много-много миллионов. Но у Габриэ-эля… Адриан застонал и, стащив подушку с кровати Луки, накрыл голову. Вот про задницу отца он точно ничего слышать не хотел!