Ахимса

Оглядываясь по сторонам, Милен добралась до своего тайного места. Здесь её никто и никогда не беспокоил; можно было спокойно переждать большую перемену, не рискуя нарваться на Хлою с Сабриной или на Кима, который то и дело предлагал выйти с ним на пробежку. Милен терпеть не могла бегать. Ей вообще не нравился спорт, если так подумать… да по ней и видно. Толстое, рыхлое тело, которое заслуживает только насмешек. Но ведь спорт — это так сложно. Унизительно. Сложно и потливо, фу. Милен пыталась было записаться в тренажёрный зал, но долго ли она туда ходила? О, нет, совсем нет! Невозможно заставить себя залезть на тренажёры после того, как какой-то качок сначала отвешивает тебе сальные комплименты, а потом измывается… «Да такой, как ты, ничего и не светит! Лови момент, пока предлагают, пухляша!» И ведь не защитит никто. Отец считал, что Милен достаточно взрослая, и со своими проблемами может справиться сама. Когда она пожаловалась… ничего он не сделал, короче. Но его всегда больше волновала карьера, чем проблемы дочери. Укромное место Милен — всего лишь коротенькая каменная лесенка, ведущая в полуподвальное помещение. Здесь хранили всякий хлам: сломанный велосипед, ненужные инструменты, рулон искусственного газона… Место плохо просматривалось с любой стороны, и, когда Милен сидела на ступенях, её не было видно. Разве что сверху… но никто никогда не смотрел сверху вниз. Никого не интересовала маленькая лесенка. Никого не интересовала Милен. Девушка села на ступеньки и тяжело вздохнула. Вытерла пот на лбу. До тайного места приходилось бежать, чтобы никто из одноклассников, — особенно Ким! — не увязался следом, так что Милен даже немного запыхалась. Зато и пришла до того, как голодные ученики будут спускаться в столовую или на выход, чтобы найти кафе. Желудок подвело. Милен вытащила бутылку с огуречной водой и сделала маленький глоток. Никакой еды, никаких кафе. Сегодня — только детокс! — Маринетт, идёшь с нами? Милен сжалась, услышав громкий голос Кима. Ле Тьен, видимо, стоял прямо на лестнице наверху. — Нет. Маринетт говорила тише, но её всё равно было отлично слышно. Акустика у этого места оказалась волшебной. Тут бы песни записывать… — Опять своего Агреста за едой послала, что ли? — Сам пошёл, чего и тебе желаю. О, смотри-ка, это не Хлоя вышла из коллежа? — Спасибо, Марин! Ким умчался, только эхо от его тяжёлой поступи ещё оставалось пару секунд. Милен выдохнула и, стараясь сильно не шуршать, достала из сумки журнал. Последний выпуск, лучшие фото с крайнего прохода моделей Victoria's Secret. Хотела бы она быть такой же стройненькой, как эти модели. Чтобы на ней хорошо смотрелись не только мешковатые свитера, но и футболки, и даже, возможно, юбки. Милен давно мечтала надеть топик… — Чем занимаешься? Она вздрогнула, испуганно обернулась и сразу же сжалась, чтобы спрятать журнал, накрыть его своим телом. Может, хотя бы на это её складки сгодятся… — Я тебя испугала? Прости. Милен затрясла головой, но так ничего и не сказала — горло перехватило. На глазах выступили слёзы. Она видела? Она видела! Видела, как Милен, словно извращенка, пялится на моделей в белье! Что Маринетт подумает? А если она кому-нибудь скажет? Да Хлоя тогда Милен со света сживёт. Нет-нет-нет… нет, не надо, пожалуйста… — Прости, если помешала, — сказала Маринетт. — Я ухожу. — Нет! Дюпэн-Чэн замерла. Посмотрела на Милен, — сверху вниз, всё ещё стоя за пределами тайного места Милен, — и нахмурилась. И без того худое лицо обострилось, между бровями залегла морщинка. Маринетт же хорошая, Маринетт никогда никого не обижала… вроде бы. Может, она и Милен не обидит? — Не говори… не говори никому, — вытолкнула из себя слова Милен. — Пожалуйста. — О чём? — Модели… что мне нравится Victoria's Secret. Пожалуйста. Маринетт кивнула. — Хорошо. — Даже Адриану! — выпалила Милен, шалея от собственной смелости. Маринетт улыбнулась. Из-за плохого освещения и нездоровой, сухой кожи её лицо выглядело старше, чем должно было. — Хорошо. Даже Адриану. Но взамен я посижу на лестнице, договорились? Повыше. Небольшая цена. Милен кивнула, так и не разгибаясь, чтобы Маринетт не смотрела на журнал. Хотя какая разница, если она и так знает… Дюпэн-Чэн ушла, и Милен вытерла выступившие слёзы. Чувствовала Апрэль себя настоящей идиоткой. Но ей всё равно не хотелось, чтобы кто-то… никто не должен знать. О своём «разрешении» Милен пожалела, когда к Маринетт подсел Адриан. Ничего удивительного, впрочем; странно скорее то, что Милен не вспомнила, что эти двое всегда вместе, когда не в компании с Нино и Альей. Говорили, что китаянка встречается с Агрестом… Адриана Милен побаивалась. Модель, он был моделью. Весьма успешной моделью, на секундочку. Наверняка про Милен он думал разное. Ведь Адриан был классным парнем с обложки, а она даже не могла и дня просидеть на детоксе. И с диет срывалась… Парочка сверху ела. Адриан буквально запихивал кусок за куском в Маринетт, и Милен вдруг поняла, — словно на неё снизошло откровение, — что с одноклассницей что-то явно не так. Ну… как с самой Милен. Только если Апрэль не могла не есть, то Маринетт, выходит, не могла… есть? — Спой что-нибудь, — попросил Адриан под конец их обеда. Судя по тому, что Милен слышала, у него едва ли получилось накормить одноклассницу. Но даже этому Агрест радовался, как ребёнок. Точно проблемы. — Ха, знаешь, я сегодня узнала, что тут есть Victoria's Secret, — сказала Маринетт. У Милен внутри что-то оборвалось. Она же обещала? Обещала! — А почему не должно быть? — Да так… Запела она неожиданно, без всякого перехода. Милен вздрогнула, когда Маринетт щёлкнула пальцами и начала: — God, I wish somebody would've told me when I was younger that all bodies aren't the same, — щелчки пальцами подхватил Адриан, позволяя подруге не беспокоиться о ритме. — Photoshop, itty bitty models on magazine covers told me I was overweight. Милен почувствовала, как у неё задрожали губы. Английский она знала благодаря постоянным командировкам отца-мима. Пришлось выучить международный язык на случай, если папа забудет девочку в отеле… как было раньше пару раз. — I stopped eating, what a bummer. Can't have carbs and a hot girl summer! — протянула Маринетт. Она была смелой, раз спокойно пела во весь голос. Милен слышала, как хлопали двери классов: дети выходили, наверняка смотрели на поющую Дюпэн-Чэн, кто-то точно снимал. Адриан щёлкал, отсчитывая ритм. Вскоре к его щелчкам присоединились другие. — If I could go back and tell myself when I was younger… I'd say, «Psst». Милен сидела в темноте своей спасительной лесенки тихо, как мышка. Прижимала к себе журнал, который жёг пальцы, словно был проклят. Слушала. — I know Victoria's Secret! And girl, you wouldn't believe: she's an old man who lives in Ohio! Making money off of girls like me. Народ, собравшийся сверху, грянул хохотом. На секунду отсчёт щелчками прервался, но быстро восстановился. Маринетт продолжила, и от силы её голоса у Милен руки покрылись мурашками. — Cashing in on body issues, selling skin and bones with big boobs. I know Victoria's Secret, she was made up by a dude. Кто-то засвистел. Раздались овации. Маринетт продолжила петь следующий куплет, и Милен жадно вслушивалась в каждое слово. Было немного страшно слышать, как Дюпэн-Чэн, — худая, с выпирающими костями, неспособная съесть больше пары укусов, — поёт про то, как общественное давление заставило её «потерять аппетит». Это… это то, чего хотела Милен? Похудеть же… чтобы вещи… Вещи на Маринетт смотрелись, как на вешалке. Милен никогда не обращала на это внимание, но… только в последнее время, последние пару месяцев всё начало более или менее выправляться. Воду с огурцом Милен спрятала в рюкзак. Как и журнал. — I know Victoria's Secret! She was never made for me and you. — Я выложу это в соцсети! — сказала какая-то девушка. — Да пожалуйста, — рассмеялась Маринетт. — Добавь побольше тегов, чтобы все эту песню услышали, я её обожаю. — Урок уже начался, — прервал диалог Адриан; в его голосе слышалась улыбка. — Пошли. Народ расходился так же быстро, как и собрался. Милен слышала, как девочки переговаривались между собой. Обсуждали песню и ту, кто её спел… Дождавшись, пока все разойдутся, Милен вышла из своего убежища и поспешила в класс. Вряд ли, конечно, она сможет сосредоточиться на истории. У неё было над чем подумать.