Ахимса

Само собой, свою новою «проблему» я скрыть от самых близких не смогла. В смысле — о ней практически сразу узнала наша великолепная четвёрка: Адриан, Алья, Нино. Четвёртым великолепием была, естественно, я сама. Наверное, не стоило себя считать всё-таки… — Мне стоит беспокоиться из-за проснувшегося интереса, или это явление временное? — как бы между прочим поинтересовалась Алья. Я тяжело вздохнула и откинулась на спинку скамьи. Большие перемены — та ещё морока во Франции. Сначала я им радовалась, — как же, почти полтора часа на себя! — а потом начала раздражаться. Из-за этого времени растягивалось общее пребывание в стенах коллежа. Будто у меня других дел не было! Приходилось занимать это время чем попало. Обычно я скрашивала свободу трёпом ни о чём с друзьями, подготовкой к следующим урокам или списыванию домашки. Здесь её было мало, но всё-таки учителя не давали совсем уж облениться. Да, никаких русских «сделайте стотыщпятьсот упражнений, а потом ещё столько же для дополнительной отметки». Сегодня у меня было занятие для свободного времени. А ещё была любопытная Алья под боком, глазастый, — ха-ха, вы вообще видели толщину его очков? — Нино и Адриан, который тихо молча улыбался, обещая дальнейшие расспросы наедине. В костюмах или без — какая разница? Главное, что мой личный прекрасный гестапо допрос всё-таки проведёт, если я не расскажу всё сейчас. Я задумчиво листнула интернетную вкладку на планшете. Коллеж предоставлял технику для обучения, после перехода в старшую школу мы могли забрать планшеты с собой — их стоимость входила в ценник за обучение. Но, как я знала, иногда школьники сдавали технику обратно. Мой планшет был подержанным, и в том не вина Маринетт: на руки гаджет получала уже я. Царапины на корпусе, задумчивая ленность при загрузке страниц, чужие настройки — в наличии. Я побаивалась, что планшет крякнется в какой-то момент, но, вроде бы, он работал нормально. Иногда сбивалась связь wi-fi, но в этом вряд ли был виноват прошлый владелец планшета. Я скорее грешила на свою особенность влиять на технику, перенесённую из прошлого мира. Свойство души, не иначе! Что раньше, что сейчас, техника рядом со мной сбоила. Не слишком сильно, но ощутимо: подключение к интернету слетало, загрузка длилась дольше обычного, электронные часы могли вдруг замигать пикселями или и вовсе просто выключиться. Телевизор рябил, если я начинала слишком сильно злиться, или звук мог забарахлить. А о том, что телефоны мне приходилось менять раз в год-два, я и вообще молчу. Другие носили мобилки по пять лет, и ничего! Простая техника вроде бы не возникала… но всё равно летела слишком быстро. И я не могла сказать, что как-то неаккуратно с ней обращаюсь. Эй, я любила гаджеты и всегда была с ними аккуратна! Кроме того момента, когда я наступила на ноутбук. Но это дела прошлые. Хорошо ещё, что по характеру я была спокойным и уравновешенным человеком. Давно заметила: все странности с подключением возникали в основном когда я была на эмоциях. Это начинало бесить ещё больше, техника реагировала соответственно… короче, замкнутый круг. Сейчас я была спокойна и скорее задумчива, так что планшет, несмотря на своё состояние, работал без перебоев. На экране крупными буквами были написаны способы вывести человека из наркомании, которые я и так знала. Дать таблетки, чтобы приглушить ломку, до этого дать какой-нибудь абсорбент. И гонять гада до потери пульса в шубе, чтобы вместе с потом вышла вся дрянь из крови. Повторять до тех пор, пока у человека не разовьётся тошнота от одного упоминания дури. Это, конечно, не совсем по-медицински правильный метод, но я о нём ещё раньше слышала. Проблема была в том, что всё это не убирало психологическую тягу к наркотику. Предложенные методы позволяли работать с телом, не затрагивая кукушку. А она у Джаггеда, по-видимому, была прочно уехавшей. Что-то из селфхарма точно наблюдалось; не порезы, но та же тяга к саморазрушению. — Ты знала, что зависимость от сахара можно приравнять к наркотической? — спросила я, смотря на Алью. Сезер фыркнула, ничуть не удивлённая переводом темы. — Ты уже что-то похожее говорила. Вроде, когда мы с Месье Голубем столкнулись. Я кивнула. Неудивительно, что Алья этот момент запомнила: всё, что касалось акум, тщательно отпечатывалось в голове этой сумасбродной девчонки. Иногда мне начинало казаться, что дать ей какой-нибудь Камень Чудес будет верным решением, ведь иначе Сезер просто убьётся во время очередных съёмок. А я к девушке успела привязаться. — У тебя проблемы в семье? — спросил Нино, поправляя очки; те загадочно блеснули, почти как в аниме. — У меня дядя сидел на игле, могу спросить у матери номер проверенного нарколога. Это меня не то чтобы смутило, но тронуло почти до самой души. Парень оттаивал в нашей компании, а? В начале-то года был молчаливым и депрессивным, вытащить из него пару слов — труд почти всей жизни. Сейчас ничего так, поживее выглядит. — Отличное предложение, но вряд ли это понадобится, — сказала я, ободряюще улыбнувшись другу. Нино покраснел, — потемнел из-за цвета кожи, — а я вспомнила, что в канонную Маринетт парень был влюблён. Надеюсь, меня минула чаша сия, и темнеет Нино исключительно из-за того, что я милая няша. Вроде бы они с Дюпэн-Чэн давно общались… Ай, чёрт возьми, ладно, обманываться не будем. В этом возрасте влюблённость — дело нормальное, скорее будет странно, если Нино ни в кого не вкрашится. Общается он со мной и Альей из девчонок и с Адрианом из парней, но гейских наклонностей в Ляифе я не обнаружила. С Альей они постоянно препираются или ржут, как старые супруги. А на меня Нино краснеет. Темнеет. Да фак его в печень. Потом подумаю, что мне с этим делать. Итак нервы ни к чёрту. Мне нужна моральная компенсация от мэра! Год в санатории прекрасно подойдёт. — Так что случилось? — с мягкой улыбкой спросил Адриан, видя, что я слишком ушла в собственные мысли. — Джаггед Стоун был замечен с травкой. Или у него обнаружили травку — я не вдавалась в подробности. Жёлтая пресса в восторге. Враньё, конечно, но не далёкое от правды. Про Джаггеда что только не писали, так что моим словам поверили все, даже мой Кот. — И что? — не понял Нино. Алья же, в свою очередь, понятливо кивнула: Сезер, как мой частый гость, знала, что у меня были диски с песнями Стоуна. Неплохой глэм-рок, под настроение самое то. — Да ничего, — я уныло листнула страницу и выключила планшет. — Просто решила узнать об этом всём побольше. Адриан смотрел на меня с лицом, ровным, как блин. В смысле, кроме его вечной вежливой улыбочки я на нём вообще больше ничего не видела, даже в выражении глаз. Обычно мой Кот так замораживался, если усиленно думал — во время экзамена по физике или в бою с акумой, если дело дрянь и даже на шуточки нет времени. Даже смешно было, что для него эти ситуации были более или менее одинаковыми по значимости. Подростки-с. Сначала спасаешь мир, потом делаешь дз по матеше. Ты же не можешь сказать учителю, что отбил пальчики во время боя с каким-нибудь огромным пудингом? Долбаная Тайна Личности. Я немного раздражённо кинула планшет на стол, — только аккуратненько, чтобы вроде и настроение показать, и технику не повредить, — и сползла ниже по лавке. Голову пристроила на заднюю парту и уставилась в потолок. Тот был идеально белым: ремонт проводили летом, ведь в этом классе учится дочка мэра! Одна польза от наличия Хлои рядом, честное слово. Я не знала, что делать с Джаггедом. Чутьё упорно толкало меня на вмешательство в его жизнь: помочь, отобрать очередной косяк, перетрясти номер, помешать приёму наркотиков. Почему, зачем? Он был взрослым мужиком, и вряд ли ему на самом деле требовалась помощь мелкой пигалицы в обтягивающем костюме. Серьёзно, мужику под сорок или даже больше! Он старше даже меня-меня, что уж там говорить про меня-Маринетт? В прошлую нашу встречу Джаггед плевался, рычал, грозил мне кулаком и ремнём, — с последнего я посмеялась и сказала, что не для его мосол роза цвела, — обещал кары небесные и Египетские. Но, по факту, всё это было пустым трёпом: когда я уносила пакет с наркотой с собой, он даже не попытался тот отобрать. Только посмотрел… нехорошо посмотрел. Не угрожающе, а с отвращением. Почему он курил косяки, если ему это было отвратительно? Ответа я не знала. Зачем мешать ему это делать? Тоже без понятия. Но моя внезапно проснувшаяся гиперинтуиция орала чуть ли не благим матом: если я не вмешаюсь, то будет плохо. Очень плохо. Причём мне, так или иначе. Возможно, если вспоминать мультфильм, то дело было в будущей акуманизации? Как бы Бражник глубоко ни падал в своё безумие, акуманизировал он только тех, кто или слаб ментально, — дети, подростки, — или позволял это, — тот же Кунг-Фуд, будь он неладен, или Непогода, желавшая мести всем вокруг. Взрослых в этом списке не было. Маргиналов, наркоманов и криминальных элементов — тоже. Может, это было условие от Нууру и его сил? В любом случае, если я что и поняла, то это некую неотвратность судьбы: если акума была в каноне, то она как-то высовывалась и здесь. Там был Злой Гитарист, летающий на драконе и рушащий Париж своими мелодиями. А ещё там был мультик. Здесь — реальность и Джаггед, который почему-то пытался уйти от реальности в наркотический бред. — Не хочу об этом, — сказала я в итоге, ощущая на себе три напряжённо-заинтересованных взгляда. — Давайте лучше о другом поговорим. Скоро девятое, дорогуша, какие у тебя планы на этот день? Фокус внимания сместился. Адриан прищурился напоследок, мелко кивнул мне и улыбнулся друзьям — ласково и слегка растерянно, легко задвигая неприятную тему на потом. Гестапо затихарился. Вот чем его мир не обделил, — спасибо в основном стоило сказать Габриэлю и его неврозам, — так это умением ждать подходящего момента для разговора.