Двойное кольцо

Том сидел за рабочим столом, в ожидании скорейшего прихода куколки. Именно так. Другие определения не ложились на язык. Ни марионетка. Ни голем. Только куколка. Ласковое прозвище и в то же время полное издёвки. Пришло время всё расставить на свои места и приоткрыть завесу тайны. Весь учебный год Поттер умело водил за нос, своей реакцией заставляя заново всё переосмысливать. К примеру, как именно позиционировать привычку мальчишки принюхиваться к запаху его парфюма при личных встречах, Том не понимал. Первый раз поймав парня за нехитрым делом, он растерялся. Также, как и не понимал периодические зависание. Довольно часто Гарри слушал его с горящими глазами, но общее выражение лица было отсутствующим. Это, и многие другие странности, числившиеся за объектом наблюдения, никак не позволяли разобраться окончательно. Сегодня Мракс убедится точно. Затягиваясь в очередной раз, он услышал стук в дверь, а затем знакомый голос, вызвавший улыбку: — Можно, профессор? — Заходи, Гарри, — выдохнул вместе с дымом. Привыкший к неформальности в личное время, гриффиндорец уже не удивлялся. Как и тому, что профессор стал курить. Том не сразу убрал крутку. Жалко было избавляться от неё, когда ещё можно сделать несколько затяжек и расслабиться. И потом, в оставшемся окурке всё ещё слишком много полезных и труднодобываемых веществ. Просто затушить — расточительство. Что удивительно — Поттер хранил тайну. Он был единственным учеником, знавшим о факте курения, поскольку однажды поймал с поличным. А ведь Мракс был готов к тому, что новость разнесётся по всей школе, и директор немедленно выдаст лекцию о вреде, совместно с требованием держаться подальше от учеников, не подавая им плохой пример. Более того, Гарри не осуждал, напротив, проявлял понимание и долю сочувствия, чем, опять же, выдавал странность своей сути. — Здравствуйте, — поздоровался Поттер и закашлялся, прижимая руку к голове. — Ой… ух… Слишком сильно надымил? Том повернул голову к окну. Да, оно уже довольно долго было закрыто. Никто не заходил к нему в кабинет последние два часа. Беспалочковой магией мужчина открыл окно нараспашку, а потом, затянувшись в последний раз, слишком глубоко, почти до кашля, потушил остатки. Всё-таки, здоровье куколки важнее. Какая ирония. — Подойди к окну, подыши свежим воздухом. — Угу, сейчас, — выдавил парень, пошатнувшись. Том поднялся и вовремя придержал его за плечи. Проще самому подвинуть куколку ближе к окну, чтобы тот быстрее пришёл в себя. Так и случилось. Хватило буквально пару минут, чтобы парень прекратил цепляться за подоконник и стал чувствовать себя бодрее. Из остатков симптомов остались лишь неприлично расширенные зрачки. Смотрелось довольно мило. — Всё, спасибо, я отдышался. Гарри осторожно отстранился и отступил от окна. Мраксу нравилось держать куколку в объятьях, тот выглядел очаровательно беспомощно. Смотря на свою ладонь, мужчина сжал её в кулак, после чего улыбнулся и взглянул на парня. — Сегодня мы отработаем и закрепим тему страхов, Гарри. Бывшее беззащитным лицо обрело не просто недовольство, а обозлённость. И только глаза, хранившие неестественную широту зрачков, выбивались из общей картины. Хотя и они старательно пытались передать негодование. — Как на прошлом уроке? — О. Ты чем-то недоволен? — Да. Мне интересно, вы бы вмешались, если бы Теодор так и не смог бы справиться? Суровый гриффиндорец стоял горой за своих, что не подлежало сомнению. И что любопытно, не сказал «если бы я не помог», не приписал славу себе, вполне заслуженную. — Безусловно, Гарри, — продолжал держать улыбку Том. Старательно сдерживаясь, чтобы она не вышла слишком широкой. Наблюдать за реакциями куколки слишком сильное удовольствие. — Как профессор, я должен быть вам опорой и подстраховкой в случае непредвиденного или выходящего из-под контроля. — То есть, произошедшее вам не показалось выходящим из-под контроля? Вы предвидели, что из ситуации придётся выходить вот так? Всё было в порядке, да?! Не удержаться. Сначала кончиками пальцев, Том коснулся тёплой щеки парня, одним незначительным прикосновением глуша недовольство, граничащее с пылкой злостью. А когда задействовал всю ладонь — парень замер. — Ты выговорился, Гарри? — Эм… ну-у… Растерянность и нехватка слов выглядели очаровательно. Не то блеяние, что можно услышать на уроках, если студент не знает ответа на вопрос, а выбивание из колеи того, кто изначально был полон уверенности. — Я… я всё ещё хочу ваш ответ! Злость погашена подобно свече, но жар возмущения остался. Ладонь мужчины добралась до головы. Взлохмачивать волосы было чуть привычнее. Том шумно усмехнулся, услышав тихое, недовольное пыхтение. — По порядку. Нет, случившееся с мистером Ноттом не показалось мне чем-то из ряда вон выходящим. Если бы я почувствовал нестабильность в его магии, что свидетельствовало бы об эмоциональной неустойчивости с последующим нарушением психики, то немедленно бы вмешался. Но таких случаев не было, все студенты успешно справились с поставленной задачей. Кто-то быстро, кто-то медленно, кто-то самостоятельно, а кто-то с помощью. Далее, о предвидении. Да, такой исход был весьма вероятен, ведь задача состоит в том, чтобы отыскать несоответствие с увиденным страхом. Ты весьма успешно помог своему другу, и весьма страстно. Молодёжь нынче такая свободная. Ну и последнее. Скажи мне, Гарри, ради чего всё это было сделано? — Боюсь, я не понял вашего вопроса, — Поттер вернул хмурый взгляд, отведённый ранее из-за смущения от характеристики его действий с другом. — Зачем, по-твоему, я создал для всех вас испытание страхов? — Чтобы мы их преодолели, — с готовностью ответил парень, довольно быстро собравшись со словами. — Но лично я ничего хорошего из этого урока не вынес. — Очень жаль, — не без разочарования ответил Том. Задавая свой вопрос, он очередной раз убедился в том, что куколка не видит вложенный смысл между слов. Не понимает намеков. И ничего не смыслит в загадках. Слишком прямой. — Но я расскажу, с твоего позволения. Умение удерживать свой страх под контролем, как и распознавать иллюзии, однажды спасёт жизнь. Наступили тёмные времена, Гарри. Но не все это осознают. Моя задача проста — подготовить вас. — Это я и так понял, профессор. Я знаю, зачем вы это делаете, — серьёзный взгляд пытался протаранить. — Не просто, чтобы посмеяться над тем, как мы трясёмся. Я говорю о том, что ни я, ни Теодор, ничего полезного конкретно с того мероприятия не вынесли. Проработка своего страха тоже не срослась. Вот с первого занятия, где на меня напала ваша копия, я узнал очень много полезного. Видите разницу? — У страха много граней. Ты увидел лишь три из них. Но, уверяю тебя, каждая из пройденных граней принесла пользу. Если ты не чувствуешь это сейчас, обязательно почувствуешь в будущем. Как пример. Представь, что некто из тёмных волшебников погрузил тебя в недавний мир страхов. Ты увидел потерю близких. В очередной раз. Какая реакция у тебя будет? Та же, что и в первый раз? Не думаю. — Может. Но я и в этот раз едва ли вырвался, — в голосе куколки явственно читалась злость на свою слабость. — Будь у меня палочка, вероятнее всего, я бы решил загадку иначе. Но да, я помню, вы забрали их у нас ради безопасности, — уточнил, почти ворча. — На сегодняшнем занятии я позволю тебе использовать палочку, — дал разрешение Том, отойдя к своему рабочему столу, где заранее подготовлен один необходимый на сегодня документ. — Мы будем заниматься не столько Защитой, сколько психотерапией. У тебя есть болезненное воспоминание, которое нанесло серьёзную психологическую травму, породив страхи. Мы попробуем переработать прожитую травму, разобрать её и отпустить, залечив свои раны. Процесс будет болезненным, к этому ты должен быть готов, Гарри. Как и к тому, что мне придётся стать частью тебя, заглянув в страшное прошлое. Поэтому, — профессор обернулся с готовым документом в руке, — тебе нужно дать своё согласие и поставить подпись. — Я немного знаю о легиллименции. Если вы о ней, то в свою голову я вас не пущу ни под каким предлогом, ищите другой вариант, — взгляд Поттера наполнился холодом. Слова звучали по-каменному категорично. — Нет, это никак не связано с легиллименцией. Оно будет завязано на твоих мыслях и образах, которые воплотятся в жизнь некой проекцией. Ощущения будут схожи с путешествием в прошлое. — Оу, — парень смягчился, а на его лице отразилось любопытство. — Звучит интересно. Давайте попробуем. — Согласие, — Дэвис помахал в воздухе документом, — и твоя подпись. — То есть, вы правда обещаете сохранить тайну? — с некоторым подозрением спросил Гарри, прочтя свиток и достав перо. — Да. Этот документ завязан на магии. Даже если у меня возникнет желание о чём-то рассказать, я не смогу. Магия завяжет узлом мой язык. В прямом смысле, — добавил с коварной улыбкой. Поттер неожиданно хихикнул. Это, пожалуй, самая редкая эмоция из тех, что Тому доводилось видеть в его исполнении. — Тогда ладно. Подпись была поставлена. Приглашая в специальный дуэльный зал, где заранее всё подготовлено для эксперимента, Том шёл рядом с Гарри. Не напротив, как это бывало на прошлых занятиях. Они должны пройти через дебри болезненных воспоминаний вместе. — Сосредоточься на своём воспоминании, Гарри. Постарайся вспомнить как можно больше деталей. Вспомнить свои ощущения и эмоции. — Какой-то патронус наоборот. — Неплохое сравнение, — одобрительно кивнул профессор. Как-то сам он и не задумывался. А ведь они настолько диаметральны, что вполне могут находиться на разных чашах весов. Патронус — самое счастливое воспоминание, способное становиться непреодолимой стеной против дементоров, пожирающих эмоции. Тогда как эксперимент со страхом требовал разрушения стены, возникшей из самого плохого воспоминания. Увидев до боли знакомый интерьер, Мракс ухмыльнулся. — Это… тайная комната? — изобразил удивление, оглядываясь по сторонам. Детали продолжали проявляться. Отличия найти можно, ведь никто не в силах по воспоминаниям создать идеальную копию, и всё равно, Том был приятно удивлён видеть достаточно качественную картину прошлого. Запахи сырости, плесени и сточной воды, и те знакомо ударили в нос. Их общее воспоминание. Впереди, буквально в нескольких шагах, лежало знакомое маленькое тело. Крошка Джинни, благодаря которой Том воскрес. Как наивна и глупа была рыжая девочка, нашедшая поддержку для себя в лице зачарованного дневника. В некотором роде, он был ей благодарен. Без её доверия и поглощённых сил, он бы не стоял здесь. Или того хуже, Гарри успел бы в последний момент и тогда… Качнув головой, мужчина сосредоточился на эксперименте. Наблюдал внимательно за куколкой. От его реакции зависело всё. Приближаясь к без пяти минут трупу, Том встал немного в стороне, для лучшего обзора. Если память не подводила, а на неё он редко жаловался, с правой стороны, скрытый в тени, скоро должен появиться ещё один силуэт. Каковы будут действия? Том увидел себя из дневника, подошедшего к ним, слишком молодого и неопытного. Смотря на него, Поттер вдруг закрыл глаза, пытаясь успокоить бешеный пульс. Нарочито-глубокое дыхание выдавало, насколько ему нехорошо. И это самое важное. Наблюдая не только за парнем, но и за обстановкой, Том увидел, как лицо собственной копии страшно исказилось: кожа побледнела, рот увеличился в размере, глаза налились кровью. Созданное сознанием парня нечто оскалило пасть, подобно змее. Мракс узнал уродливую сущность, что довелось носить, будучи паразитом. Две стороны одной личности смешались воедино, создавая страшное зрелище. Кошмар наяву. — Гарри, — Том обратился к парню. И с ним одновременно копия: — Гарри. Ты пришёл спасти свою подружку? Юноша остолбенел. Он продолжал держать глаза закрытыми долгие секунды, стараясь дышать и войти в состояния хоть какого-то покоя. Эту привычку Том узнавал — она досталась от профессора Люпина, долгое время вкладывавшегося в обучение мальчика. Неизвестно, что именно решил для себя Поттер, но вскоре палочка была вынута из кармана. Рука не дрожала. — Я не одолел тебя тогда… Но сейчас не позволю уйти! — шёпот неподдельной воли сменился на воинственный крик. Гарри дал бой копии, что переломила его жизнь на «до» и «после». Боролся, как если бы правда попал в прошлое и получил шанс исправить его. Копия Тома, всего на год старше нынешнего Поттера, тоже пустилась в бой. Заклинание, наложенное на комнату, допускало это, снижая наносимый урон тех, кто находился внутри. Гриффиндорец не скупился, срывая многолетнюю злость, страх и боль. Наблюдая из первых рядов, Том уже не мог сдерживаться. Сначала он прикрыл ладонью рот, скрывая широкую улыбку и трудно объяснимое, даже себе, ликование. Но чем яростнее бился парень, уничтожая его уродливое, слабое «я», подтверждая свой статус живого, тем сильнее росло желание. Тихий смех становился всё громче. Его не было слышно за криками и шумом от опасных заклятий. Том смеялся, не имея больше никаких сомнений. — Моя куколка. Живая.

***

Очередное письмо Палариса. Закончив заполнять журнал, Том надеялся немного отдохнуть наверху, в своих покоях. Не тут-то было. Одно хорошо, адресат нёс действительно полезную информацию, в отличие от львиной доли докладов вассалов, заботливо складируемых и пересылаемых ему домовиками из особняка. Конверт оказался довольно толстым и пахнущим не слишком приятным спиртовым настоем алоэ. Фьёрдли, видимо, простыл, расхаживая по особняку в чём мать родила. Поделом. «Доброго времени суток. Ваш «вопрос Пиноккио» определённо разбавил мою ежедневную скуку. После Рождества я серьёзно взялся за исследование. Главным образом, смущали сроки, за которые был получен результат. Изготовить куклу с нуля за три месяца возможно только имея в наличии толпу мастеров. Однако, ряд книг и консультаций с врачами ответили мне на вопрос. Как я излагал ранее: добиться отсутствия неестественных движений суставов, нормального цвета лица и реакций на температуру очень легко, используя «органические материалы». Однако, возникал вопрос присоединения связок, нервов и прочего. Ответ оказался настолько прозаичен, что это почти возмутительно. С нуля никто ничего не изготавливал. Вероятнее всего, вашего Пиноккио сделали из свежеумершего человека. Для этого требуется освежевать, разобрать на составные части, выбросить органы, перемолоть по отдельности мышцы, кожу и кости до однородной массы. После чего, добавив ряд других ингредиентов в каждую массу (не буду оглашать их перечень, он индивидуален в зависимости от специфики будущих задач куклы), из кожной смеси вылепляется оболочка, наносятся все характерные детали, вроде шрамов, родимых пятен и прочего. Далее в неё вкладывается сделанный костный каркас с мышцами и запчастями, имитирующими работу органов. После чего это все подсоединяется к изначальным и обработанным нервам, связкам и трубкам — и зашивается. Процедуру легко сделать тому, кто хорошо сведущ в медицине, буквально за пару-тройку дней. Но что ещё интереснее при таком виде изготовления — так это возможность полностью перетащить опыт человека внутрь. Для этого требуется всего лишь пересадить исходный мозг. При этой технологии сохраняется максимальная натуральность и приближённость к исходному варианту, если необходимо». Освежевать труп золотого мальчика, разобрать на составные, перемолоть все по отдельности и вылепить нечто новое, оставив нетронутым только мозг. Насколько нужно быть отчаянно больным человеком, чтобы совершить такое? И это светлые маги? Дамблдор на старость лет окончательно выжил из ума? Нет. Это невозможно. Как бы сильно старик не тронулся умом, совершить такое не позволил бы его кодекс чести и морали. Да что там, на столь безумный эксперимент не решился бы и тёмный маг, всё тщательно перед этим не продумав. Том сомневался, что и сам смог бы проделать нечто похожее. Он творил по-истине безумные вещи, но не опускался до экспериментов над людьми. Над трупом двенадцатилетнего ребёнка, гиппогриф Дамблдора разорви! Если только не допустить мысль, что директор подпустил к процессу кого-то иного, отчаянно открещиваясь от любых подробностей, связанных с изготовлением. Определённо созданием куклы должен заниматься маг, имеющий медицинское образование и хорошо владеющий инструментами. Том отставил ненадолго свои размышления и вернулся к тексту. Письмо ещё не подошло к концу. «Исходя из этого, определить на глаз, что это не настоящий человек, не представляется возможным, и именно в этом состоит уникальность технологии подобного рода. Однако, одна слабость всё-таки есть. Как я писал выше, центр управления представляет собой мозг изначального тела. При нужной консервации, он сохраняет в себе все свойства, воспоминания и опыт. И именно в этом кроется нюанс. Дело в том, что мозг фиксирует так же и обстоятельства собственной смерти. Первичное поражение мозга кислородным голоданием наделяет память об этом событии неизгладимым ужасом, который в последствии может вызвать сбой в работе куклы. При воссоздании событий смерти, у куклы происходит реакция в мозге. В результате, органы также выходят из-под контроля, что выглядит со стороны, как серьёзный припадок. После этого требуются восстановительные меры, вплоть до переподключения органов и переустановки жидкостных трубок. Вывод: Если для вашей куклы воссоздать обстоятельства смерти, и её закоротит — значит, это в самом деле кукла, поскольку избежать данного исхода нельзя, если только не остановить всё в последний момент, заставив её потерять сознание, или же извлечь из негативной среды».

***

Пространство, созданное сознанием парня, начало покрываться рябью и частично пропадать. Второе «я» Тома изувеченным трупом лежало на месте девочки Уизли, которая исчезла первой. После яростного сражения со своим главным страхом, Гарри затих. Рука, сжимающая крепко палочку, дрожала. От самой палочки исходила вибрация, она была готова извергнуть новые заклинания, если того пожелает хозяин. Дыхание от криков и потраченной энергии сбилось. А глаза… О, эти прекрасные глаза горели живым огнём. Том откровенно им любовался, не в силах отвести взгляд. Как давно он не видел такого юного таланта. Сильного. Стойкого. ЖИВОГО. Он и в качестве куколки умел удивлять, не раз заставляя поломать голову. Но сейчас… Губы слегка пересохли. Облизнувшись, Тёмный лорд, настоящий, а не та жалкая, слабая фальшивка, двинулся навстречу найденному драгоценному изумруду. Не оставит в покое… … не отпустит… … не убьёт… … ни в коем случае. — Гарри, — почти пропел его имя, едва ли придерживая личину Дэвиса. Настоящий он так и рвался показать себя и немедленно схватить, — ты был великолепен. Похвала осталась без реакции и без слов. Борьба со страхом истощила парня полностью. Его крупно трясло. Он покрылся потом. А через несколько секунд и вовсе рухнул на пол, как подкошенный, не обращая внимание на урон собственным коленям. Он отдал все силы на борьбу. Теперь ему требовалась помощь в восстановлении. Парень всегда выкладывался на его занятиях, и это правда. Но в таком состоянии Том видел его впервые. Подойдя ближе, профессор взял парня на руки. Для пятнадцатилетнего он мог бы весить и больше. Набрать массы. Подкачаться. Но с этим, видимо, не складывается. Тому стало интересно, чем именно и как его куколка живёт? Почему есть такие проблемы? — Ой. Вы зачем меня подняли? — растерянно посмотрел на него Гарри, не сразу поняв, что произошло. — Профессор, отпустите меня! — Ты истощен и ноги уже не держат. Всё в порядке, — успокоил Том, прижимая к себе чуть сильнее. Картины прошлого окончательно исчезли, возвращая изначальный вид дуэльного зала. — Пойдём, выпьем горячего чая. Или горячий шоколад. Могу предложить и какао. — Какао, — довольно быстро выбрал Гарри. Усаживая парня в кресло для юных гостей, Том не спешил занимать своё. Он щёлкнул пальцами и через несколько секунд желаемое само появилось на столе. Как по волшебству. Маленькие всё ещё этому удивлялись. И надо бы сесть на своё место, не смущать свою куколку, — забавно ли, прозвище всё ещё не хотело отпускать, — но желание быть рядом, проверить состояние, ещё немного понаблюдать за реакцией, слишком велико. К счастью, Гарри не придавал значения нарушению личного пространства, пребывая в истощённом состоянии. Помня, как тот, почти шутя, отделал троих студентов с родного факультета, Том мог гордиться тем, что обучает студента с большой магической силой и ёмкостью. Самородок, нуждающийся в огранке. — Возьми шоколадку, — сам взял блюдце с нарезанными длинными плитками, и преподнёс. — Он повышает настроение, ускоряя выработку эндорфинов, а ещё даёт заряд энергии. — Прямо профессора Люпина процитировали. У него стажировались? — на губах проявилась слабая улыбка, выглядящая почти печально на усталом лице. Подрагивающие пальцы взяли вкусную дольку. — Спасибо. — Скорее, я перенял полезный метод для восстановления сил истощенных детей. Кушай, не торопись. Поставив блюдце на подлокотник, Том наконец поднялся с корточек. А перед тем как сесть в своё кресло, мягко взлохматил волосы жующему шоколад парню. И тот застеснялся. Том мог поставить свою зарплату на то, что его куколка застеснялся ласки. Пряча лицо, тот пригладил взъерошенные волосы, так и не подняв взгляд, устремлённый вглубь чашки. Они провели какое-то время в приятной тишине. Гарри потихоньку восстанавливался, возвращал здоровый цвет лица, реагировал без заторможенности. Только рот продолжал держать на замке. Не зная, что сказать, или же ожидая, когда профессор что-то спросит. У них ещё осталось время до окончания занятий. Они не разойдутся без разговора. Не после случившегося. Выяснить его текущее состояние — долг, ведь подобная психологическая работа с травмой имеет полное право считаться экстремальной. Хорошо ещё ребёнок не поранился. В противном случае, Тома ждала бы уйма бумажной писанины на тему «недостаточная безопасность на не зарекомендовавшем себя индивидуальном занятии». Если ученики травмируются при занятии, составленном непременно по учебному плану, тогда, конечно же, всё хорошо. Действительно. — Что ты чувствуешь, Гарри? — перешёл к расспросу, когда гриффиндорец закончил с какао, с шоколадом, и просто удобно устроился в кресле, сняв предварительно ботинки. — О чём думаешь? — О многом. И в то же время ни о чём конкретном. В голове много вопросов. Как не оплакивать то, что мне удалось справиться с этим лишь в иллюзии, а не на самом деле? Почему я ощущаю не облегчение или радость, а пустоту? И какие дивиденды с этого занятия получили вы? — на последних словах Гарри посмотрел прямо в глаза профессору. «Огромные», — громко прозвучало в мыслях Мракса. В последнюю секунду мужчина сдержал эмоции, не дав им отразиться на лице. Сегодня он разгадал загадку, длиною в год. Сделал ставки на сегодняшний день, уже имея кучу подозрений, и не прогадал. Это огромное чувство удовлетворения. Облегчения. Гордости. Ликования. И новая, мгновенно поставленная цель: сделать своим. Гарри Поттер. Мальчик, который выжил дважды. Примкнёт к Тёмной стороне. Непременно. Прочистив горло, профессор заговорил: — Разве помочь студенту преодолеть свой страх, залечив старую рану, параллельно с этим пройти и закрепить одну из сложных тем, не считается хорошей выгодой для меня? Я могу гордиться тобой, Гарри. Равно как и собой. Ты проделал огромную работу. Возможно, ты ещё до конца не осознаешь совершенное сегодня, но поверь, скоро осознание придёт. — Если смогу не скатиться в прекрасную иллюзию того, что я всё преодолел. Чего не могу в жизни, — прозвучало довольно пессимистично от гриффиндорца, решительно давшего серьёзный бой. — Вы рассказывали о том, как распознать и разрушить иллюзию, но, похоже, забыли упомянуть о том, как устоять перед ней, когда она лучше, чем реальность. Теперь Том понимал, какую именно ребёнок видел проблему. Боялся пропасть в воображаемой реальности, где всё хорошо, отбросив неидеальное настоящее. Какая нелепость! «Твои переживания напрасны, моя куколка. Ведь с сегодняшнего дня мы больше не враги». — Прошлое побеждено и больше не имеет над тобой власть. Настоящее проживается, и в нём ты с каждым днём становишься лучше и сильнее. И только будущее туманно. Но это не значит, что за туманом скрывается мрак. Будь в себе уверен. Никогда не опускай руки. — Спасибо, профессор Дэвис. В зелёных глазах плескалось много живых чувств. Потребовалось бы много слов, чтобы высказать их. Каким бы сильным ни был Поттер — он всё ещё ребёнок, нуждающийся в ласке, добрых словах, подбадривании и утешении в трудную пору. В школе он получает их среди друзей. А на каникулах? Как он живёт во время них? Где и у кого? Вопросы всё ещё оставались. Но теперь в голове возникла гениальная идея в отношении куколки. Том обязательно ею воспользуется. В очень недалёком будущем.