Curiosity killed the cat

***

— Я не хочу, у меня дел много, — Минхо ворчал до последнего, но Хёнджин был упрямее, на свой страх и риск таща старшего в общую комнату и заставляя сесть рядом с Феликсом. — А этот лайв обязательно сегодня проводить? — Это добровольно-принудительное дело, хён, я б ей-богу тебя оставил в покое, но… Да, это было обязательно. Конечно, они устали все, у всех были свои дела, каждому хотелось помыться и лечь спать, но их работа не предполагала обилие отдыха, вот и приходилось терпеть. Они фанатов любили, правда, искренне, но иногда хотелось и себя на первое место поставить. — Сегодня у нас тема «Правда или действие», — объявил стафф, как только включили камеры и запустили эфир. Так и пришлось в тот вечер веселиться. Сперва натужено, неохотно и неловко, но затем стало действительно весело, примерно в тот момент, когда Хёнджин поцеловал носок Чонина, Хан молчал пять минут и это было самым тяжёлым его испытанием в жизни, а Чанбин пообещал появиться на концерте в кроп-топе. Но ничто не могло длиться вечно, вот и лайв подошёл к концу. — Обнимашки? Они просят обнимашки? Нет, а вот завтра дам вам их в моей комнатке! — пообещал Чан, потирая ладони. — А теперь все по кроваткам, уже поздно! — и пальцем погрозил нарочито строго в камеру. Когда эфир был завершён, а стафф ушёл с концами, усталость как-то со всех слетела. Раззадоренные, парни и не думали останавливаться, они только сели поудобнее, принесли побольше чипсов, а Минхо и вовсе открыл соджу, разливая почти всем. Чану не налили по умолчанию, потому что знали о здоровом образе жизни, Чанбин едва тоже не встал на светлую тропу, но все же соблазнился. В итоге пили все, кроме Чана, Феликса и Чонина. У младших было не то настроение. — Будем продолжать игру или так поговорим? — спросил Джисон, увлечённо ковыряясь в тарелке с сухариками. — Без игры скучно, так что продолжаем. Только теперь вопросы для совершеннолетних, пожалуйста, чтобы я не помер от тоски, — покивал Минхо, предвкушая много интересного. — Очередь остановилась как раз на тебе, вот и спрашивай, — фыркнул Чанбин. — Окей, Со. Что выбираешь? — дёрнул бровями Минхо. — Действие, — смело заявил Чанбин, о чем почти сразу пожалел. — Тогда сходи и вымой свой рот с мылом, и впредь не забывай добавлять «хён», когда обращаешься ко мне. Так началась великая охота на ведьм среди мемберов. Всем было интересно залезть не только друг другу в душу, но и, конечно, в трусы. Вообще, чего они там не видели, уже все как братья, но все же комнаты у всех были теперь свои и скрываться было куда проще. Вот и начались провокационные вопросы. — Хёнджин, раз ты выбрал правду, то дай лучше совет, чтобы добавить остроты в оргазм во время дрочки, — выдвинул свое предложение Чонин, а Минхо, уже довольно пьяненький, засмеялся громко и очень довольно. Сам бы лучше не придумал. — Окей, для разнообразия можешь подрочить в душе, меняя воду на прохладную или горячую. Будешь то оттягивать, то приближать, — хмыкнул Хван, улыбаясь и, видимо вспоминая свои ощущения. — Из интересного и быстрого могу посоветовать резко надавить себе на пупок, это будет… Странно, но довольно интересно. Хм… Феликс? — А? — тут же оживился упомянутый. Он успел заскучать. — Эм… Действие. — Ага, тогда просто сними футболку. Честно, я уже не очень хорошо соображаю, а ты такой хорошенький, — махнул рукой Хван, а Феликсу оставалось только засмеяться и послушаться. Феликс быстро и нисколько не сексуально стянул с себя футболку, выпрямляясь. Не было ничего такого, чего бы его ребята не видели. Такое же стройное тело, слегка смуглое, веснушчатое, с кубиками пресса, не слишком объёмными, но от того и привлекательными. Никто на него даже не посмотрел. Только Чан почему-то взгляд задержал на уровне его груди, но быстро его отвёл. — Чан-хён, выбирай, — предложил Ли, уже заостривший свое внимание на старшем. — Правда. — Какую категорию порно смотришь чаще всего? — задал свой вопрос Феликс. Если честно, это правда его интересовало. Не то чтобы Феликс был извращенцем, нет… Ну, может слегка, но он это скрывал и почти никогда не смотрел на одногруппников как на сексуальные объекты. Разве что с Чаном это было сложно, потому что он весь был будто для этого предназначен. Они все были друзьями, хорошо ладили и могли говорить без стеснения обо всем на свете, но только не об этом. Было бы очень странно, если бы они обсуждали друг с другом увиденное порно и кидали ссылки в групповой чат. Таким они не занимались, хоть и были чудаками порядочными. Чан казался непростым. Все были уверены, что он интересовался только девушками и самыми обычными вещами, типа миссионерской позы и всего такого, но Феликс видел нечто большее в его глазах, а ещё в лирике его собственных песен. Не говоря уже о том, что младший ползал по плейлисту лидера и с упоением слушал разные треки, как ни странно, о сексе. Феликс чувствовал, что Чан скрывал что-то очень интересное, а ещё он явно был опытным. Конечно, Ли и сам девственником не был, но он очень любил эксперименты. — Обычно БДСМ, — просто ответил Чан, даже не получая никакой бурной реакции, потому что мемберы про него будто забыли. Выпившие, они усиленно лезли к милому Чонину, который не знал, куда спрятаться и просто орал. Но Феликс услышал. Он всё услышал и смотрел теперь на Чана немного по-другому. Очень захотелось расспросить поподробнее, но Феликс сдержался. Игра в принципе закончилась после его вопроса, потому что теперь действительно пора было спать, разве что старшие не хотели уходить в своё общежитие. Хёнджин, в обнимку с Джисоном, завалился в комнату Хана и там остался. Минхо, ведомый и поддерживаемый Чанбином, нашёл кровать Феликса очень привлекательной, а потом и самого Чанбина, которого не отпустил. Гостиная опустела, потому что все разбрелись и даже почти сразу уснули, оставляя около стола только Чана и Феликса. — Похоже, сегодня я ночую в общежитии старших, — хмыкнул Феликс, глядя на Чана, который смотрел теперь на свои руки. — Да, ничего страшного, ляжешь в комнате Чанбина, он там сегодня прибрался и застелил новое постельное, — ответил лидер, уже желая встать и уйти к себе. Феликс не торопился. — И всё? Мы тоже уже спать? Ты разве сонный? — и бровки сдвинул домиком, волнуясь почему-то. Он всё ещё был без футболки, а Чанов взгляд был слишком внимательным и спокойным. — Может, ещё поиграем? — Всё в то же? — Чан улыбнулся, присаживаясь обратно, только теперь прямо напротив полуобнажённого Феликса. — А почему нет? Теперь твоя очередь спрашивать. — Думаю, ты выбрал правду, так что… Когда ты в последний раз спал с кем-либо? По-настоящему, долго, так, чтобы оба кончили? — Чан сложил руки на груди и смотрел на своего австралийского собрата с явным интересом. Он тоже умел задавать интересные вопросы. — Оу, так даже и не вспомнить, — Феликс, неожиданно для самого себя, совсем не смутился, только стал вспоминать, перекапывая в памяти свои последние моменты с половыми партнёрами. — Хм, скажу, что это было во время школьного выпускного в Австралии, тот парень был на пару лет старше и показал мне много нового и интересного, — Ли усмехнулся, а Чан кивнул пару раз. — В какой позиции? — тут же выпалил старший, но Феликс лишь низко бархатисто рассмеялся. — Моя очередь, вообще-то! — хмыкнул Ли, чувствуя, как огонь интереса в нём разгорался всё ярче. — Но вопрос хороший. В какой ты позиции? — Актив, — Чан ответил быстро и спокойно, ждал потом ответа на тот же вопрос, что Феликс быстро понял. — Я чаще всего был в позиции пассива… Хм… Какой вопрос бы мне тебе задать, хён, — протянул Феликс, опираясь на свои руки и откидываясь чуть назад, что было очень сексуально в глазах Чана. Феликс всегда казался Чану очень привлекательным не только за счёт его внешности, но и происхождения. Они оба выросли в месте с одной атмосферой, более дружелюбной к людям с нетрадиционной ориентацией, так что Ли был довольно раскованным в общении на подобные темы. Феликс был частицей дома, родного и светлого, с ним можно было говорить на английском, шутить странные шутки и обниматься долго, потому что Ликс это любил. Чан долго смотрел на него как на брата, но недавно что-то изменилось. Вероятно, это случилось, потому что они все повзрослели. — Что бы ты показал мне, если бы я заинтересовался темой БДСМ? Что бы ты со мной сделал, если бы я дал разрешение? — и руки на стол сложил, кладя на них свою голову, чтобы посмотреть выразительно на своего хёна. — Если ты правда хочешь знать, то я бы связал тебя, привязал к кровати, чтобы ты никуда от меня не делся. Потом я бы закрыл твои глаза, — Чан внимательно отслеживал реакцию Феликса, пока рассказывал о своих фантазиях, которые, вообще-то, возникли совсем не в эту минуту, а куда раньше. — И начал бы с тобой играть. — И как бы ты начал играть? — снова задал вопрос Феликс, хотя была не его очередь, но это теперь не волновало ни Чана, ни самого Ли. Любопытство было слишком сильно. — Я бы достал свои свечи, специальные, для игр, я бы заставил тебя чувствовать, будто ты купаешься в самом огне. Знаешь, насколько чувствительным может быть низ твоего живота? А руки? Бёдра? В момент, когда ты бы расслабился, почувствовал иллюзию одиночества, был бы покинут, я бы холодными губами коснулся твоих сосков и посмотрел, как красиво ты выгибаешься… — Чанов взгляд гулял почти лениво по телу Феликса, он явно получал удовольствие от того, что говорил, а младший чувствовал, как жар поднимался к его щекам и переходил на уши. Феликс тоже очень живо представлял картину, которую обрисовал Чан, а ещё он почувствовал себя очень смелым. — Твоя очередь, — вдруг резко прервал Феликс. — Твоя очередь спрашивать. — Правда или действие, Феликс? — спросил Чан, теперь не улыбаясь. Он был серьёзным, в его глазах что-то интересное ворочалось, там черти уже в костёр дров подбрасывали, на котором Феликс готов был сгореть с великой радостью. — Любопытство сгубило кошку, помни об этом, котёнок, когда будешь выбирать, — предупредил Чан. — Правда, — уже тяжело дыша, пробормотал Феликс. — Ты бы хотел это испытать? — Да. Что выбираешь ты? — Феликс порывисто облизнул губы и дыхание его немного сбилось. Он чувствовал напряжение в паху, которое скрывать было бы бесполезно. У Чана домашние штаны точно так же слегка топорщились, как и у него самого. — Действие. Этот выбор был очень осознанным. Чану надоело ждать. От ответа Феликса зависело многое. События, которые произойдут в этот вечер, их дальнейшие отношения, не говоря уже о том, что у Феликса может измениться отношение к данной сфере сексуальных отношений. Чан чувствовал ответственность. Разумеется, всё зависело только от Феликса. Если он скажет, что хочет уйти в комнату Чанбина и лечь спать, то Чан ни за что не станет больше поднимать эту тему и хоть как-то давить. Он предупредил Феликса, но его это не остановило. — Покажи мне, — даже не попросил, а скорее велел Феликс. — Сделай со мной то, что хочешь. Дважды просить не пришлось, потому что Чан поднялся на ноги и подал руку, помогая подняться Феликсу. Они быстро выключили свет, даже со стола не стали убирать, покинули тихо общежитие младших и перебрались к старшим, где все комнаты были пустыми и непривычно тихими. Чану нравилась эта перемена, особенно теперь, когда маленькая ручка Феликса была в его. Он не хотел торопиться, в конце концов, впереди была вся ночь, да и странно было бы. Не хотелось быть отстранённым и строгим, каким он был со своими сабами, с Феликсом это было невозможно, но Чан был рад. — Иди сюда, — поманил он к себе младшего, когда они вошли в его комнату. Феликс с готовностью подошёл поближе, уже готовый ко всему, он даже был готов к тому, что его сразу кинут на кровать и свяжут, начнут игру, но Чан… Он снова оказался лучшим в мире человеком, потому что он нежно погладил по лицу и приблизился, соединяя их в поцелуе. Простом, не грубом и не горячем, обычном поцелуе, таком ласковом, в который улыбаться хотелось, вот Феликс и улыбался. Особенно приятно стало, когда руки Чана обняли за талию и ещё ближе притянули. Ли почувствовал себя так, будто был спрятан в этих стенах от всего мира. — Ты такой красивый, — пробормотал Чан, оставляя пару поцелуев на щеках. — Обожаю твои веснушки… — У тебя они тоже есть, — хмыкнул Феликс и сам несмело потянулся к Чану, скорее клюя в щёку, неловко отстраняясь. Футболка снова оказалась с молодого человека стянута, снова не особо сексуально, но Чану нравилось, Феликс только мурашками покрылся. Неужели уже сейчас?.. — Сходи в ванную, и я буду ждать тебя здесь, ладно? Мне тоже нужно подготовиться. Ноги были ватными, а внутри всё дрожало от напряжения и счастья. Предвкушение всегда нравилось Феликсу больше всего, потому что ждать приятного события тоже было приятно. Это будоражило и заставляло покрываться мурашками. Тепло сгущалось в его животе, а возбуждение не спадало, но усиливалось, потому что картины перед Феликсом проносились невообразимые. Он мылся долго, методично, нагревался под горячей водой, не смея себя трогать, но готовясь к долгой ночи, которую ему пообещал его хён. Ли всё пытался представить, что же сейчас делал Чан? Может, он просто ждал его? Или он доставал все свои игрушки, спрятанные где-то в глубине комнаты? О, да, Чан именно этим и занимался. Он достал свечу, свою любимую, специальную, которая кожу не сжигает, но заставляет мурашками покрываться, когда горячие капельки приземляются на нежную кожу. А еще он достал верёвку, тоже любимую, красную, которая так красиво будет смотреться на бледном Феликсе, он уже даже выбрал, как положит своего мальчика на кровать. Выбрал повязку на глаза, чтобы он не видел ничего и чувствовал всё так остро, как только возможно. Чан ждал терпеливо, он просто на кровати сидел и ждал, пока Феликс подготовится. Чан никогда не думал, что окажется в такой ситуации, а тем более с Феликсом, хотя часто фантазировал, но вот Ли уже был перед ним, готовый, немного смущённый, он неловко мялся около кровати, не решаясь даже сесть. — Я не уверен, что мне теперь надо делать, — неловко кашлянул Ликс, переминаясь с ноги на ногу и испытывая желания прикрыть уже возбуждённый член руками. Чан был пока полностью одет. — Я должен как-то по-особенному тебя называть, так ведь?.. — Садись, и мы пока просто поговорим, ладно? — Чан улыбнулся так мягко, как только был способен, присел на кровать сам, а затем и похлопал по месту рядом с собой. Феликс сел напротив, но не мог оторвать взгляд от верёвки, которая подобно дремавшей змее лежала всего в нескольких сантиметрах от него. — Для начала, я скажу, что я прекрасно понимаю, что ты новичок, а потому, я обещаю тебе, что ты не будешь испытывать боль, лишь лёгкий дискомфорт. Мы с тобой впервые будем проводить время подобным образом, так что я немного расскажу тебе о том, как это будет, а потом задашь вопросы, ладно? — Да, хён, хорошо, — Феликс прикусил губу, чувствуя, что распалялся только сильнее. Обычно он после душа замерзал, но теперь вот сидел перед Чаном и пылал. — Я положу тебя аккуратно и свяжу не очень крепко, но всё же обездвижу, — Чан взял в руки верёвку и протянул её Феликсу. — Возьми, потрогай, посмотри, — предложил Чан, а младший с готовностью принял красную верёвку, которая вскоре обездвижит его. — И я закрою твои глаза, чтобы чувства обострились, но не рот, так что мы с тобой выберем стоп-слово, чтобы ты мог прервать наше мероприятие мгновенно. Если ты прерываешь меня, то я останавливаю любые манипуляции и делаю всё, что ты хочешь и даю тебе уйти, если это будет твоим желанием, — Чан протянул руку и накрыл ею ладошку Феликса, которая крепко сжимала верёвку. — Посмотри на меня? — попросил он. — Хён, я тебе доверяю, — кивнул Феликс, а Чан действительно мог видеть это в его глазах. Он был похож на преданного щеночка, который точно знал, что хозяин его не обидит ни за что и никогда. — И я ко всему готов, я знаю, что ты будешь со мной аккуратен… — В таком случае, я предоставляю тебе свободу выбора нашего слова, — хмыкнул Чан, поднимаясь на ноги и продолжая заниматься подготовкой. Он зажёг свою свечу, а Феликс полностью лёг на кровать. — Пусть будет «солнце», — выбрал Ли, кивая самому себе. Вне контекста это слово действительно будет сигналом. — Как скажешь, — Чана выбор устроил, так что он улыбнулся. Это было очень в характере Феликса. Он и сам на солнце был похож. — Мне звать тебя теперь Господином? — уточнил Феликс на всякий случай, получая удовольствие от того, как это звучало. Чану тоже понравилось. Голосом Феликса все слова звучали лучше, как-то по-особенному. — Можешь и так. И на «Вы», — предупредил старший. — Приступим? — Да, Господин. Так начался вечер, о котором Феликс будет помнить всю свою жизнь, потому что ласковые тёплые руки Чана сразу начали поглаживать, потихоньку, нежно, не пугая. Феликс имел удовольствие видеть, как верёвка начала оплетать его собственные ноги, которыми Чан вертел, чтобы зафиксировать их. Ноги Феликса оказались аккуратно разведены в стороны и согнуты в коленях, чтобы пятки оказались прижаты к ягодицам. — Ты стал намного гибче в последнее время, — заметил Чан очень довольно, а у Феликса в животе новая волна тепла колыхнулась. — Спасибо, Господин, — Феликс снова зарделся. Ему нравилось, когда Чан его хвалил, но теперь было особенно приятно. Чану нравилось его тело. Бёдра и голени оказались связаны крепко, плотно, но не слишком сильно, чтобы причинять ощутимый дискомфорт. Это было даже приятно. Чан своё дело явно знал, его руки двигались уверенно и чётко, он не торопился, но новые узлы завязывались, теперь лишая возможности двигать руками. Даже грудь оказалась перетянута дважды. Когда работа была окончена, Чан отошёл от кровати и внимательным, голодным взглядом осмотрел своё творение. Он был человеком очень самокритичным, перфекционистом, а потому строго себя оценивал. Ему редко нравились собственные связки, но в этот раз придраться было не к чему. — На идеальном теле всё идеально, — покачал немного удивлённо головой Чан, а Феликс даже не пытался ответить на это хоть что-то. Чан слишком уж нахваливал его. — А теперь я закрою твои глаза. Ты не боишься? — Нет, Господин, когда Вы рядом, я вообще ничего не боюсь, — честно ответил Феликс, глядя на Чана, уже нависшего над его головой с чёрной повязкой на глаза. Сколько лет они уже были знакомы? Через какие препятствия Чан помог ему перешагнуть? Всё сразу даже и не упомнить, но Феликс точно знал, что он своего лидера больше жизни любил и готов был за ним идти куда угодно. Куда Чан поведёт, он за ним всюду покорно следовать будет, в огонь, в воду, по тонкому льду за ним. Так сильно Феликс его любил и доверял ему. — Хорошо. И глаза накрыла тьма. Не было видно ничего, только веками плотный материал ощущался, а ещё теперь всей кожей можно было присутствие Чана уловить. Феликс дышать начал чаще, чувствуя себя теперь уязвимым и беззащитным как никогда. Не описать количество проблем, которые могли бы быть у него, если бы его кто-то узрел в таком виде. А затем был скрип двери. Феликс ничего не сказал, но он испугался, завертел головой, способный двигать только ей, он пытался найти Чана, которого в комнате уже не было. Несколько мучительных минут, проведённых в одиночестве, едва не довели Феликса до ужаса, хотя возбуждению это никак не мешало. Про себя парень подумал, что, вероятно, любопытство и правда может сгубить его однажды. Только вот в момент сомнения пришёл Чан. Он появился тихо, но слух не обманывал. На тумбочку рядом старший что-то поставил, но, конечно, Феликса в это не посвятил. Ли теперь слышал шорох одежды. Чан раздевался? Конечно, раздевался. Вскоре кровать рядом прогнулась, Феликс ощутил это, а затем вздрогнул, когда тёплые руки коснулись настойчиво его талии. Чан гладил его нежно, изучал тело, которое вот так ещё не трогал. Он иногда самыми кончиками пальцев по рёбрам проводил, игриво царапая короткими ногтями кожу, вызывая мурашки. Это Ли очень нравилось, немного щекотно, очень приятно, это даже комфортило, несмотря на то, что руки уже начали немного затекать. — Такой хороший мальчик, — цокнул Чан языком, а Феликс едва в голос не застонал, но сдержался. Очень приятно слышать такое, даже член дёрнулся заинтересованно, что не укрылось от Чана. — Котёночек любит, когда его хвалят, это так мило, — тепло рассмеялся Чан, искренне восхищаясь Феликсом. Да, Ли очень нравилось, когда Чан его хвалил. Бан не понял, как оказался на ногах и как у него в руках оказалась свеча, но он уже был над Феликсом, заносил руку над сгибом локтя парня, где кожа была нежной, тонкой. Капля воска тихо и неожиданно для Феликса упала. В спальне Чана раздался громкий удивлённый вздох. Парень не ожидал, что их игра начнётся уже сейчас, но он был удивлён своей реакцией. Ему понравилось. Хотелось получить ещё горячих капель, уловить это внезапное чувство горячей капельки, которая своё тепло, казалось, прямо в пах отдавала. — Как ты себя чувствуешь, Котёночек? — участливо поинтересовался Чан, нежно поглаживая твёрдый сосок и вызывая новую волну эмоций. Ли снова судорожно вздохнул, концентрируясь на своих ощущениях. Воск застывал на коже, становясь холодным, но телу, ранее не знавшему таких ощущений, хотелось больше. — Феликс? Отвечай мне. — Хорошо, Господин, я очень хорошо себя чувствую, мне… Мне так нравится, пожалуйста, покажите мне, как хорошо это может быть, — попросил Феликс, тяжело сглатывая. Чан остался доволен этим ответом. В последний раз большим пальцем по чувствительному соску прошёлся и снова вернулся к свече, воск с которой теперь капал и ему на руку. Было не больно, напротив, только заводило. Чан же был извращенцем с опытом. Следующая капля нашла свой покой на предплечье, ещё две приземлились на изящную правую ключицу. Свеча была чёрной, верёвки красными, и это было похоже на безумие, потому что на чистом светлом полотне чужой кожи смотрелось невероятно красиво, настолько, что у Чана с головки члена предэякулят куда-то на пол капнул. — Господин, пожалуйста, больше, — Феликс не стеснялся уже, у него всё пульсировало внутри, он желал Чана всего и сразу, все его игры, все приёмы, все фантазии воплотить. И Господин послушался, потому что его Котёночек был хорошим и покорным, он не дёргался, не пытался вывернуться или ныть, он просил вежливо. Он снова руку наклонил, украшая чёрными горячими бусинами грудь совсем рядом с левым соском, затем переходя на ключицы, оставляя замысловатое ожерелье остывать. Феликс понятия не имел, куда придётся следующий тепловой удар, а потому каждый раз приходил в восторг, чувствуя это. Чан был чертовски прав, когда говорил о том, что живот может быть очень чувствительным местом. Бан развлекал себя тем, что старался капнуть в центр каждого кубика пресса. С каждой каплей, Феликс и сам наполнялся, он уже почти переполнен был своим чувствами и ощущениями. Рука Чана была в опасной близости от паха, чёрные капельки были совсем рядом с головкой члена, влажной, красной, требовавшей внимания. — Господин! — Феликс вскрикнул восторженно, когда почувствовал, что Чан перешёл к внутренней стороне его бёдер. — Больно? — тут же откликнулся Чан, убирая руку. — Нет, больше, пожалуйста, больше… Котёнок был похож на настоящего мазохиста теперь, которому нужно было больше боли. Чану нравился такой настрой, но он не спешил исполнять чужие прихоти. Слишком много было бы для одного малыша сразу. Поэтому свечу Чан тихо погасил двумя пальцами и оставил на тумбочке. — Посмотри на себя, прошло десять минут, а ты уже выглядишь так, будто тебя пытают несколько часов, — усмехнулся старший, снова поглаживая стройный стан, позволяя себе убирать с кожи уже застывшие островки воска, под которыми кожа была чуть красноватой. — Я тобой так доволен, Феликс, — похвалил Чан младшего, теперь пальцы вплетая в густые чистые волосы. Ли на это только заскулить мог жалостливо. — Такой чудесный мальчик, мне так с тобой повезло… Обычно Чан губами пассивов своих не ласкал, он не любил с ними целоваться, но перед ним был его Феликс, так что от самого низа мужчина оставлял поцелуй на каждом красном пятнышке, слегка мокрый, будто он извинялся за это, хотя Ли всё очень нравилось. — Господин! — Феликс закричал не своим голосом, когда случилось то, чего он совсем не ожидал в то мгновение. Феликс не ожидал, что губы Чана окажутся на головке члена младшего, а затем внутри горячей приятной полости исчезла половина ствола. Чан ласкал умело, так, что Ли почти на каждом выдохе постанывал, радуя уши Чана. Бан своим языком вещи вытворял до ужаса прекрасные, такого у Феликса никогда не было. Его Господин то широкими мазками по длине проводил, вытаскивая член изо рта и дуя на головку издевательски, то снова в рот брал, надавливая кончиком языка на отверстие уретры, будто внутрь пытался языком забраться. Феликсу казалось, что он заживо горел, хотя огонь от него убрали, но язык Чана успешно его заменял. — Если ты вдруг приблизишься, скажи мне. И не смей кончать, пока я не разрешу. Ты меня понял? — оторвавшись от члена Феликса, спросил Чан, теперь поглаживая яички почти невесомо, будто заигрывая. — Да, Господин, я Вас понял. Я уже близок… — Я понял тебя, — Чан ушёл с кровати, оставляя член в покое. — Я помогу тебе отдалиться. И началось безумие, потому что Феликс почувствовал, как Чан снова вернулся к оральным ласкам, но теперь его рот был далеко не таким горячим. Он был холодным, что ощущалось так, будто его целиком засунули в ледяную воду. Оргазм отступил, но осознание того, как искусно Чан заставлял его балансировать на грани, не давало остыть полностью, подгоняя. Чан выпустил ствол изо рта и, снова глотнув холодной воды, взятой с тумбочки, прошёлся мокрым прохладным языком по яичкам. Всё внутри поджалось и захотелось, чтобы Чан не останавливался, чтобы его член не покидал рот Господина, пока тот снова не начнёт теплеть. Но у Чана были не только другие планы, но и стакан с горячей водой. Конечно, зубы Чана этому были не рады, но Феликс трясся всем телом, когда старший менял температуру внезапно, заставляя своего мальчика то приближаться, то отдаляться резко, без предупреждений и беспощадно. — Господин, я уже скоро, пожалуйста, Вы… — Хорошо, я тебя понял, — Чан снова отдалился, оставляя в покое возбуждённую головку, из которой почти непрерывно сочился предэякулят на плоский стройный живот, уже весь влажный и блестящий. — Как себя чувствуешь? — и основание члена сжал довольно плотно, чтобы не дать Феликсу кончить, что ощущалось довольно мучительно в его положении, но оставалось лишь губу нижнюю до боли прикусить, чтобы отвлечь себя на эту боль. — Руки и ноги затекли, я хочу кончить, Господин, но мне невероятно нравится быть здесь. Я хочу, чтобы это закончилось, но в то же время не хочу… Чан ничего не сказал, только в последний раз поцеловал Феликса в головку члена, снова глотнул холодной воды и вернулся к чувствительным соскам, из-за чего Ли всё же вскрикнул и выгнулся в спине красиво, натягивая верёвки на груди и бёдрах так, что они всё же плотно врезались в мягкую плоть. Явно останутся следы, которыми Чан очень хотел бы полюбоваться. Феликсу хотелось выпрямить ноги, размять руки, но это было невозможно, им управлял Чан, который теперь терзал другой сосок, а теплой ладонью оглаживал пупок, периодически на него надавливая. Это было странное место для стимуляции, но советы Хёнджина, казалось, для Чана новостью не были, потому что слишком он умело обходился с ним. Каждый раз, когда палец надавливал на пупок, член Феликса дёргался с новой силой, а мурашки будто шли по всему телу изнутри, разнося дрожь по каждой клеточке. Чан был гением, его пальцы порхали по телу Феликса так, будто старший на фортепиано хитрые вариации играл, но на деле он уделял внимание всем участкам, что были хоть как-то восприимчивы, а Ли оставалось только коротко стонать почти на каждом выдохе, показывая, как ему было мучительно хорошо и как близко он был. Особенно близок к оргазму парень был в тот момент, когда Чан усиленно начал стимулировать головку и массировать анальное отверстие, периодически поднимаясь выше и надавливая на место под яичками. — Господин, Господин, Господин, Господин Чан… — бормотал Феликс иногда словно в бреду, когда не знал, куда повернуть голову и что ещё сделать, чтобы вынести все те ощущения, что на него свалились. Создавалось впечатление, что его сразу несколько человек ласкало, потому что руки, казалось, были везде. Но Чан был всего один, смеялся по-доброму, тихо, наслаждался представлением, не притрагиваясь к себе, потому что обожал это ощущение воздержания от большего во время сессии. — Да, мой малыш? Всё хорошо? — остановился Чан, убирая руки и снова немного отдаляясь от кровати, чтобы посмотреть на своё лучшее произведение. Феликс продолжал дышать часто и извиваться, изгибаясь в спине и иногда пытаясь двигать бёдрами, будто за счёт этого мог получить больше касаний. — Феликс? — Да, Господин… — Думаю, для первого раза ты отлично справился, — тихо зашептал Чан в самое ухо младшему, щекоча дыханием чувствительную кожу. — И теперь я позволю тебе кончить так, как ты пожелаешь. Чего тебе хочется прямо сейчас? Я выполню всё, — и снова по бедру ненавязчиво, кончиками пальцев начал поглаживать, скорее дразня. — Скажи мне. — Я… Господин, откройте мне глаза, пожалуйста, — попросил Феликс, потому что именно этого он хотел больше всего сейчас. Увидеть Чана, который с ним грязную магию творил. Повязка почти мгновенно покинула лицо Феликса. Он немного пощурился, привыкая, но затем увидел Чана в тусклом освещении подсветки старшего, фиолетовой, красивой, такой атмосферной. Он был обнажённым, а ещё не менее возбуждённым, чем Феликс, его член был вздыблен, а Ли готов был спорить, что Чан не коснулся себя ни разу за все минут сорок их маленькой вечеринки. А ещё Чан улыбался, он всё ещё был лидером, которого Феликс знал и любил, всё ещё он, хоть пока Ли и называл его господином. — Поцелуйте меня? — Феликс брови сдвинул домиком, зная, что ему не откажут. Чан не ответил, только наклонился к чужому лицу и поцеловал так, как Феликсу того хотелось. Нежно, осторожно, немного мокро и очень приятно. Ли сам отстранился, он вжался головой в матрас, чтобы прервать поцелуй. — Господин, могу ли я попросить Вас… Я хочу, чтобы Вы заставили меня кончить, пока будете внутри меня. Хочу, чтобы Вы тоже получили удовольствие со мной. Феликс об этом действительно переживал. Был ли он достаточно хорош для опытного Чана? Правда он так хорошо справлялся, что заслужил поощрение или Чану с ним стало неинтересно? Но у Чана от этой просьбы глаза загорелись, он оживился, будто бы в восторг пришёл, последний раз чмокнул в губы Феликса и вернулся на кровать, цепляя с тумбочки смазку, которую открыл на ходу. Его пальцы были всё такими же нежными, растягивали аккуратно и бережно, продолжая сладко пытать. Феликс бы остался в этом мгновении навечно, если бы мог, потому что старший нашёл его простату и регулярно на неё надавливал, снова заставляя кричать. — Не сорви свой прелестный голосок, — попросил Чан, вытаскивая пальцы и смазывая свой член обильно. — Да, Господин, я буду стараться быть тише, — пообещал Феликс, готовый на всё. Теперь он видел между своими связанными, онемевшими ногами, Господина, широкоплечего, мощного, с тёмными красивыми глазами, сжиравшими его обнажённое тело. — Пожалуйста, войдите, я хочу почувствовать Вас… Больше просить не пришлось, потому что одним плавным толчком Чан заполнил Феликса, сразу прижимаясь своими бёдрами к ягодицам младшего. Ли испустил тихий стон на выдохе, он из самой груди шёл, низкий, настоящая услада для ушей. Чан не смог сдержать восторженной улыбки. Внутри было хорошо, жарко, сдерживаться не представлялось возможным, но Феликсу это и не было нужно. Ему было хорошо, он ждал этого, так давно хотел и мечтал о своём хёне. Хён же, будучи опытным, менял угол, пристраиваясь, до тех пор, пока не нашёл идеальную позицию, чтобы через раз вплотную по простате попадать, заставлять извиваться стройное тело под собой, натягивая вновь и вновь красные верёвки. Чан был очень хорош, это у Феликса крутилось на языке теперь постоянно, потому что он был почти незаконным. Нашёл самое чувствительное место и не останавливал стимуляции, пока у Ли цветные круги перед глазами не заплясали. — Как себя чувствует моё солнышко? — спросил Чан, рукой нежно трогая сосок, но постепенно ускоряя движения, чтобы Феликс захныкал вместо ответа. — Феликс, ты должен отвечать словами, помнишь? — Господин, я близко, могу я, пожалуйста?.. Пожалуйста, можно мне кончить? — Феликс был близок к тому, чтобы расплакаться, и Чан это очень быстро услышал, так что лишь сильнее начал толкаться. — Можешь, солнышко. Кончи для Господина, — Чан сомкнул руку на головке члена Феликса и плотно сжал её, оглаживая по кругу. Феликс всё же закричал, прогибаясь в спине и сжимая кулаки, привязанные к бёдрам. — Какой хороший мальчик… Самый лучший, сладкий любопытный котёнок, — нашёптывал Чан на ухо Феликсу, когда тот излился себе на живот и пытался отдышаться, пока сердце пыталось вырваться из груди и попасть в руки к Чану. Сам Чан выскользнул из разомлевшего, уже расслабленного тела, а затем помог себе рукой, чтобы запачкать ещё сильнее плоский живот младшего. Старший ждать и приходить в себя не стал, начал быстро развязывать узлы и освобождать Феликса, который довольно долго был обездвижен. Вскоре он помог выпрямить длинные красивые ноги, поцеловав ласково над коленками и уложив на кровать. Суставы наверняка болели. Феликс же прикрыл глаза и теперь дышал куда спокойнее. — Мы закончили, — тихо уведомил Чан на всякий случай, сматывая верёвку и убирая повязку для глаз с кровати. — Как ты себя чувствуешь? Не было больно? Ликси?.. Бан действительно беспокоился из-за этого. Он не хотел, чтобы Феликс разочаровался в этой сфере из-за него, и меньше всего он хотел, чтобы младший боялся его самого и чувствовал себя неловко с ним. Но в то же время, Господин понимал, что ему ни разу не сказали стоп-слово. — Мне понравилось, — прохрипел Феликс, улыбаясь и протягивая руки к Чану, который с готовностью лёг рядом и обнял своего котёнка. — Я узнал много нового сегодня, — поделился шёпотом Феликс, позволяя Чану накрыть их сверху пледом. — Я удовлетворил твоё любопытство, котёнок? — хмыкнул Чан, зарываясь носом в ароматные волосы Феликса. — Каков будет твой вывод после этой ночи?.. — Чану нужно было это услышать. Да, в своё время любопытство сгубило кошку, но это явно не касалось Феликса, это Чан понял тогда с улыбкой. — Я никогда не скажу Вам «солнце», мой Господин.