Куда-то вдаль, за море

Мёртвые окровавленные тела Кисаки и Изаны снова и снова вставали перед глазами. Ветер бешено бил в лицо Сано, развевая и без того лохматые после побоища волосы. Ревел двигатель, белые полосы разметки расступались под колёсами CB250T, мелькали дома, люди, отшатывались в ужасе автомобили, орали вслед едва не сбитые пешеходы. Где-то, кажется, залаяла собака… Скрылись широкие дороги Йокогамы, и перед чёрными глазами Манджиро простёрся ласковый Токийский залив. Ветер стал спокойным и нежным, замолчал двигатель, остановились белые полосы. Сано прислонил байк к ограде набережной и быстро перемахнул на песок. Спокойный, размеренный шум прибоя умиротворял разгорячённую душу, и Манджиро протяжно вздохнул, всматриваясь вдаль, словно надеясь увидеть там Кимицу. Вскоре стало прохладно. Юноша поёжился, поводя обнаженными плечами и жалея о брошенным где-то на станции плаще и футболке. Было тихо. Однако в ушах Сано всё ещё стояли предсмертные крики его сводного брата и убийцы его любимой сестры. -Я раскаиваюсь? - прошептал он сам себе и, казалось, был прав. Но в глубине души уродливый комок шептал иное, что так и надо, что всё Непобедимый Майки сделал правильно. Он помотал головой и обернулся. Солнце медленно садилось куда-то за Йокогаму, окрашивая небо в ярко-алый, и сразу же вспоминалась лужа крови вокруг головы Курокавы… -Завались!! - закричал Манджиро, хватаясь за виски. Никто его не простит. Все его бросили. …-Майки! Майки! - надрывался Такемичи, но он ничего перед собой не видел, кроме жалкого, полуживого тельца Кисаки. -Майки! - к ним сбегались капитаны. Простые члены Свастонов не отважились бы подойти к своему главе в таком состоянии. -Блядь, Майки, какого хуя ты творишь?! - орал кто-то, хватая его за руку. Сано, не глядя, ударил, тут же услышав хруст и болезненный крик. -Майки, пожалуйста, - кажется, это Ханагаки. Через мгновение и он повалился с ног… -Майки, прости, но…мы уходим из Свастонов, - проговорил Мицуя, и все остальные капитаны согласно ему кивнули. Осмелев, их поддержали остальные нестройными криками. -Ты изменился, Майки, - сказал Нахоя. - Это совсем не путь гопника, которому ты следовал. Сначала Кадзутора, теперь ещё и они… -Королю позволено делать всё, что угодно, и не тебе, уебок, судить его! - заорал Санзу, замахиваясь на старшего Кавату и в ту же секунду летя на землю. -Валите! - утробно зарычал Сано. - С этого дня Свастоны распущены! Пиздуйте куда хотите! -Но король…- Санзу отчаянно тянул руки к уходившему Майки. -Король! Акаши Харучиё всегда будет на вашей стороне! Манджиро не обернулся. Дракен стоял, словно громом поражённый. И лишь когда рёв байка стих, он метнулся к своему и тоже мгновенно скрылся в паутине дорог Йокогамы… -Все бросили меня…-шептал Сано. Чёрный импульс пожирал остатки рассудка. -Всем похуй…даже Кенчин ничего не сделал… Слёзы застилали его глаза, и Майки поспешно принялся вытирать их. -Сильные не плачут, - словно в бреду, бормотал юноша. После нескольких мощных пощёчин он загнал эти столь непозволительные для него проявления эмоций куда-то вглубь. Манджиро бросил потерянный, пустой взгляд на залив. В это время тишину вечернего пригорода разорвал знакомый звук. -Должно быть, глюки, - вздохнул Майки. Но рёв байка приближался. Не желая в это верить, Сано до боли в глазах принялся вглядываться в темневший вдалеке берег Тибы. Через пару минут тёплые сильные руки обняли его сзади. Манджиро резко развернулся и тут же уткнулся лицом в обтянутую чёрной байкерской курткой широкую грудь. -Кенчин? - прошептал он родное прозвище. -Проваливай! - в следующий миг он вырвался из объятий и злобно взглянул на бывшего зама. -Ты же тоже кинул меня! Пиздуй нахуй отсюда! Ты… -Майки, когда я такое говорил? - тихо спросил Рюгуджи. -Э? - Манджиро резко замолчал. -Кто угодно, но я…я тебя никогда не брошу, - в голосе Дракена звучала ничем не прикрытая нежность, и Сано робко посмотрел в родные глаза. Рюгуджи шагнул вперёд и, порывисто обхватив плечи юноши, прижал его к себе. -Кенчин…- слёзы сами собой потекли из чёрных глаз бывшего главы, и он, всхлипывая, обхватил обеими руками торс бывшего зама. -Эй, Майки, ты плачешь?! - обеспокоенно наклонился Дракен к подрагивавшему от столько лет сдерживаемых слёз Манджиро. Рюгуджи медленно опустился на прохладный песок и усадил Сано между своих ног, продолжая обнимать его изо всех сил. Он плакал долго. Вся боль, вся обида, все темные моменты жизни сейчас прорывались наружу, даря обладателю долгожданное облегчение. Кен не знал, сколько времени прошло, прежде чем Манджиро поднял заплаканное красное лицо и из последних сил поцеловал его губы. Опешивший вначале юноша чуть улыбнулся в поцелуй и, обхватив лохматую голову Сано обеими руками, ответил на него со всей любовью к нему. -Давай встречаться? - прошептал Дракен. -Как? - не понял Майки. -Как люди, у которых никого не осталось, - с этими словами Рюгуджи нежно поцеловал своего возлюбленного в уголок рта. -Давай, - Манджиро закинул руки на широкие плечи юноши и снова уткнулся носом ему в грудь. Дракен обнял его и устремил взгляд куда-то вдаль, за море и Тибу, думая о чём-то совсем, счастливо улыбаясь. Он не видел посветлевшего лица Майки, наконец-то нашедшего успокоение в крепких объятиях своего бывшего зама. Уродливый импульс растаял, словно его никогда и не было. И пусть все бросили его, Дракен всегда был, есть и будет рядом. Этого Майки достаточно.