Смертельно живые 2. Душа вампира

      Девушка не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она позвала Августа в первый раз, однако, судя по тому, что за окном уже давно стемнело, было уже довольно поздно. Мужчины всё так и не было. Отчаяние, так упорно отгоняемое всегда позитивной вампиршей, захватило её сердце в плотные холодные тиски боли, что эхом отдавалась самыми гадкими мыслями в голове. Шиза, лишившаяся всяких сил, осела на пол, ударившись коленями о каменное покрытие. Но сейчас ей было всё равно на телесные раны, всё её сознание заполонила дыра, образованная внезапным исчезновением нефилима. Она еще раз попыталась позвать его, однако слова, смешанные с горькими слезами, вылетевшие из осипшего горла, так и не достигли ушей адресата.       Конечности Шизы словно бы онемели, как и тогда, когда Ева прахом осыпалась на её маленькие ручки. Неужели Август и вправду покинул её? Но ведь он обещал, что поможет, и будет непременно рядом, пока их приключение не закончится. Нефилим так не мог поступить, ведь он-священник, в конце концов! Нет! Определенно с Августом случилось что-то страшное! Но что? Он же такой сильный, умный и смелый, не могли же его так просто победить? По рукам Шизы пробежал холодок от осознания того, что нефилима прямо здесь в этом клубе уничтожили неизведанные враги. Ах, если бы только Ева была здесь, она бы точно нашла его в любом состоянии с помощью своей чудесной силы! Но она тоже исчезла.       Они искренне хотели помочь Шизе, вот и поплатились за свою доброту. Неужели все, кто хоть как-то проявляет сочувствие к вампирше, обречены на верную погибель? В голове у девушки всплыли слова Адажио о том, что в её глазах плещутся смерти многих, и от этого стало ещё хуже. А что, если Элличка и деда тоже падут жертвами её своеобразного проклятья? Может, именно поэтому её изначально держали в каменном саркофаге, а Ева взяла и выпустила себе же на зло. Шиза нервно пнула ножкой несуществующий камень. Девушке стало жалко даже противную Динь, к которой за столь недолгое время она успела даже привыкнуть, и не хотела её смерти. Вампирша запустила тонкие пальцы в копну своих розовых волос и с силой потянула, пытаясь заглушить раскалывающую сознание головную боль. Домой она возвращаться не хотела. Хватит с неё уже смертей.       Девушка с неохотой встала на свои шатающиеся ноги и поплелась из уже закрывающегося клуба. Весь её внутренний запал потух вместе с желанием жить. Может быть, ей лучше уйти куда-нибудь совсем далеко, чтобы её никто не нашёл, снова стать иссушенным скелетом, лежать где-то и не причинять никому вреда. Непрекращающийся поток слёз душил её горло, подпитывая все более тёмные мысли, вырывающиеся из самой глубины сердца. А голос в голове, который в последнее время стал довольно тихим и покладистым, снова начал брать верх над разумом девушки. Не в силах бороться с собой, Шиза решила бродить по улицам большой Столицы, зажав в руках крепко спящую птицу - последнее, что ей осталось от Августа.       Вампирша уже совсем потеряла счёт времени, когда с неба сначала маленькими холодными каплями, а потом и леденящим ливнем пошёл дождик. Яркая одежда Шизы совсем промокла, от чего девушке стало некомфортно и зябко. Врожденный инстинкт самосохранения сам повел её в крытую подворотню, где она села на землю, обвив колени дрожащими бледными руками.       В таком состоянии её и нашла запыхавшаяся от довольно долго кросса Динь. Монашка сразу узнала вампиршу по платью и выделяющимся волосам, и уже собралась её отчитывать за поведение, но осеклась. Киборг посмотрела на подобие некогда веселой и жизнерадостной девушки. Вся грязная, мокрая, с совершенно пустым и отрешённым взглядом, она больше напоминала куклу, нежели (почти) живое существо. - Эй, с тобой всё в порядке? - Поинтересовалась монашка, слегка толкнув Шизу в плечо. Вампирша нехотя медленно повернула заплаканное лицо и еще крепче прижала сыча к себе. - А, это ты, Динь, - тихо произнесла она. - Мы тебя с отцом Августом уже обыскались. Что-то случилось? Где он? - Девушка посмотрела по сторонам в поисках высокой фигуры нефилима, но тут же замерла на месте. Шиза в первый раз назвала её по имени, а не по глупому прозвищу. Это было весьма странно. Монашка потрогала лоб девушки, чтобы удостовериться, что та не заболела, а потом одёрнула себя. Вампиры же не страдают от повышенной температуры тела. Глупый и бессмысленный был жест нелепой заботы. - Эй, Динь, оружие ведь при тебе? Помнишь, ты говорила о том, что моё исчезновение избавит от всех проблем? Я думаю, это правда. - почти прошептала Шиза. - Какая муха тебя укусила? Твои мозги, совсем, что ли в кашу превратились? - Возмутилась монашка, недоумевая над переменами в собеседнице. - Из-за меня умер Августушка, - проговорила Шиза полным отчаяния голосом и всхлипнула носом. Она подняла на Динь глаза, полные слёз, - пожалуйста, пристрели меня, я не хочу больше приносить несчастья. Девушка подползла ближе к монашке и ухватилась своими холодными слабыми руками за её ногу, будто бы вымаливая право на собственную смерть. Динь хмыкнула и, достав из кобуры массивный пистолет, подставила к самой макушке Шизы, щелкнув предохранителем.       Раздался выстрел, пролетевший громом по округе и распугавший немногочисленных бродячих кошек, прячущихся от дождя в мусорных баках и под небольшими козырьками крыш. На мокрый грязный асфальт упало несколько похожих на сахарную вату локонов, а в стене напротив появилось небольшое отверстие от пули. Шиза, изначально зажмурившая глаза и приготовившаяся к смерти, удивленно посмотрела на свою собеседницу. Вампирша была твёрдо уверена, что сейчас все её переживания и мучения закончатся, и больше она никому не будет мешать, однако твёрдая и непреклонная Динь от чего-то передумала. - Если ты думаешь, что если у меня вместо сердца находится механизм, то я отшибленная на голову, то ты ошибаешься, - твёрдо проговорила монашка, - к тому же у меня рука не поднимется на столь жалкое существо. - Но…- Шиза продолжила цепляться за штанину девушки, - я же вампир, твой враг. - Да, но очень жалкий и глупый вампир, - усмехнулась Динь, - больше заноза в одном месте, чем серьёзный соперник.       Шиза фыркнула, немного обидевшись на столь резкие слова монашки. Однако эти эмоции были недолгими, вампирша понимала, что зерно правды в словах Динь всё же было. - По мне не скажешь, но у меня были такие же моменты в жизни, когда хотелось бросить всё к чертям и умереть. Я была одинока, разбита, так еще и кусочно состояла из неизведанного механизма. Тогда, в те времена, меня спасали только мысли о том, что пока я живу, то могу изменить свое будущее и настоящее, решить проблемы и преодолеть трудности, смогу стать сильнее. А если умру, то всё потеряю, сдамся и погружусь в бесконечную темноту. Так же и ты сейчас сидишь, хнычешь, просишь пристрелить себя, бездумно опустив руки. Но, если сделать невозможное и включить голову, то можно что-то придумать. Безвыходных ситуаций не бывает.  К тому же, ты даже и не рассказала о проблеме с отцом Августом и его птицей. Она подмигнула Шизе, и широко улыбнувшись, по-дружески потрепала её по голове. Вампирша замерла от этого жеста, а потом разревелась ещё сильнее, ведь Август совершил точно такой же жест и пропал. А что, если Динь тоже прямо сейчас отдалится и растворится, словно сон? Шиза закусила губу, пытаясь сдержать очередной порыв эмоций, но всё же часть из них вырвалась со словами наружу. - Ты не понимаешь! Если я всё расскажу, то вы все кинетесь помогать и тоже умрете, как и все, кто был ко мне добр, ведь в моих глазах плещется смерть, - прокричала вампирша. Динь одним резким движением взяла собеседницу за подбородок и пронзительным изучающим взглядом вцепилась в её глаза. - В твоих глазах только радужные бабочки летают верхом на пушистых котятах и едят сахарную вату, - рассмеялась Динь. Шиза отстранилась и обиженно отвернулась, мельком показав монашке язык. - А вообще, если так рассуждать, то можно вообще ни с кем не общаться, потому что все мы - смертные. Когда-нибудь костлявая заберет с собой Эллиота, и меня, и отца - всех. Просто это надо принимать как должное и само собой разумеющееся, - пожала плечами киборг. - А что, если смерть придёт раньше положенного срока? - Осторожно спросила вампирша. - Значит, мы её прогоним вот этим ботинком, - рассмеялась монашка и указала на свой вымазанный в грязи сапог.       Динь задорно сверкнула красным огоньком глаза и, подойдя к птице ближе, решила её осмотреть, чтобы убедиться в том, что она всё еще жива. - Смотрю, сыч находится в фазе глубокого сна, значит, отец Август точно не мёртв. Так ты мне расскажешь, что произошло на концерте или мне тебя напоить болотной жижей? Шиза скривилась от последнего слова и высунула язык, представив зелёную гадкую тягучую жидкость, которую в неё могут насильно залить. - Не надо жижи! - начала махать руками она, - я всё расскажу. Мы пошли с Августушкой на концерт, а там меня подозвал к себе учитель. Это тот самый, который обучил меня всяким настоящим вампирским штукам. Он попросил меня подойти за кулисы после концерта, чтобы поговорить. Я понимала, что Август одну меня не отпустит, однако обижать Адажио не хотелось. Он тоже хороший. Вот я и решила обмануть Августушку и отлучиться буквально на две минуты. А оказалось…прошло почти два часа! Когда я вернулась к сцене, то Августушки уже не было, а на полу валялась птичка уже в таком состоянии. - Хм-м. Как ты говоришь, зовут твоего учителя? - Переспросила Динь. - Адажио. А что такое? - Недоуменно ответила девушка. - Да нет, ничего, - махнула рукой Динь, после чего сжала ладони в кулаки. Монашка не хотела рассказывать Шизе о своих мыслях в данный момент. Вампирша только что успокоилась и перестала плакать. Кто знает, какая у неё будет реакция после того, как она узнает, какой хитрый жук на самом деле её учитель. Ведь он специально тогда поиграл на чувстве привязанности Шизы, чтобы отвлечь и разделить с отцом Августом. Динь как знала, что нужно было самой идти на это мероприятие, а не пускать их одних. Сожаление о неправильном выборе сорвалось тяжёлым выдохом с губ киборга. Она достала телефон, несколько раз тыкнув пальцами по экрану, и позвонила Эллиоту, который вместе с Охотником тоже искал потерянных товарищей. - Я нашла клыкастую. Сейчас приведу. Нужно будет кое-что обсудить, - она скосила глаза на Шизу, - только не при детях.       После нескольких коротких утвердительных кивков монашка закончила непродолжительный разговор и, протянув руку вампирше, позвала с собой. Шиза с недоверием покосилась на остальных. Ей уж больно не нравилось, что от неё что-то скрывают. Это значит, что с большой вероятностью там обязательно будет крайне интересная информация. И такая несправедливость точила изъеденную сомнениями душу вампирши. Она шумно фыркнула, но решила пока не возмущаться, чтобы не спугнуть заговорщиков, и поплелась следом, раздумывая над всей сложившейся ситуацией.       Вся компания отвела девушку домой, чтобы та приходила в себя перед телевизором и книжками с яркими картинками. Её попутно все успокаивали и жалели, что очень нравилось Шизе. Давно к ней так хорошо не относились. Может, впоследствии специально куда-нибудь Августа прятать? Нет. Девушка встряхнула головой. Это очень плохие мысли. Не нужно ей такое внимание, если ради этого приходится испытывать горе. Да и про себя Шиза решила не расслабляться, ведь она непременно должна узнать всю правду, как самое пострадавшее лицо. Осталось только придумать, как.       Все остальные тем временем вышли и направились в сторону близлежащего маленького кафе, где могли бы спокойно обсудить ситуацию в тайне от вампирши, затерявшись среди разношёрстных людей. На предложение позвать с собой Румпель Динь отрицательно покачала головой. Она не доверяла этой хитрой лисице, поэтому предпочла осветить свои предположения в компании проверенных людей. - Итак, встретила я клыкастую в подворотне, - начала без излишних предысторий монашка, - она плакала и просила, чтобы я её убила. Это мне показалось странным, поэтому я решила выслушать её, как единственного свидетеля того, что было на проклятом концерте. К тому же в руках у неё был зажат обездвиженный сыч отца Августа. Как оказалось, священник куда-то пропал, а птица спит крепким сном. Шиза в это время была вместе со своим учителем. С самым мерзопакостным существом, Адажио. Девушка с силой ударила по столешнице и скрипнула от злости зубами, явственно представив его холёное наглое лицо. - Да что ты так взъелась на этого дудочника? Он вообще просто так там находится на подпевках, - ответил Эллиот. Парень отмахнулся от бабочки, что настырно летала вокруг него, будто бы тот был обмазан мёдом. - Это не просто какой-то там музыкант - это самое чистое и коварное зло во плоти. Он специально разделил Шизу и отца Августа, чтобы его сообщник с чудным голоском сделал свое грязное дело без свидетелей, - гаркнула Динь в ответ, уже сомневаясь в умственных способностях своего товарища. - А откуда ты его знаешь? Не замечал в детстве за тобой тягу к духовым инструментам, - решил вставить реплику не до конца понимающий происходящее Охотник. - Да оттуда! Неважно! - Девушка осеклась, поняв, что чуть не сболтнула лишнего. - Просто знаю и уже жалею, что не пошла вместе с ними.       Она не хотела рассказывать отцу и Эллиоту про не самые приятные воспоминания, связанные с этим флейтистом. Да, она его хорошо знала, даже слишком, и считала, что разобраться с этим вампиром должна самостоятельно без чужой лишней помощи. Слишком опасно ввязывать в этот конфликт близких людей, потому что Адажио непременно этим воспользуется, чтобы сделать  Динь как можно больнее. - Но почему тогда мы собрались без Шизы? - Поинтересовался Охотник, - она должна знать врага в лицо, чтобы больше такого не повторялось. - Потому что…Так надо, - с глубоким и шумным выдохом ответила монашка. Она попросту не могла взять и ударить тяжёлым молотом правды по уже треснувшему внутреннему миру вампирши. Динь видела её такой, какой, наверное, не замечал никто: потерянной, слабой и пустой. Всегда бодрая и веселая, вампирша каждый день светила, будто солнце, пусть и слишком навязчивое. Однако тогда в подворотне она была похожа на живой труп, жаждущий только одного: чтобы его уже упокоили навечно. Шиза, наверное, очень привязана к своему учителю и бескорыстно ему доверяет. Таких знакомых у девушки, скорее всего, не так много. Динь не хотела так бесцеремонно грубо причинять вампирше еще больше боли. Хватит с неё, пусть отдохнет. К тому же, кто знает, чем это впоследствии обернется для филактерия, находящегося внутри Шизы. Не хотелось бы, чтобы Ева так внезапно пробудилась в этом маленьком теле, стерев его личность. - Хорошо, и что ты предлагаешь? - Спросил Эллиот. - На следующем концерте устроить им тёплый приём, - ухмыльнулась Динь и сверкнула красным глазом.       Между тем на улице тихим перешёптыванием стало раздаваться шуршание крыльев множества бабочек. Около одиноко горящего фонаря собралась целая стайка этих чешуекрылых, будто бы влекомых обжигающе горячим светом. Однако, если присмотреться к их пухлым мохнатым тельцам, то можно явственно различить узор, похожий на белесый человеческий черепок. Шиза всё это время находилась рядом и даже распавшись на множество насекомых прекрасно слышала практически весь диалог своих друзей. И каждое слово, сказанное Динь, било по её маленькому хрупкому сердечку всё сильнее и сильнее, вызывая новые позывы глубокой душевной боли. Вампирша собралась воедино, жадно хватая воздух в лёгкие. Она не могла поверить в то, что её хороший и добрый учитель может быть предателем. Нет! Динь определенно что-то напутала! Надо ей это доказать, пока не случилось непоправимое!       С этими мыслями Шиза снова обратилась бабочками и, прислушавшись к своему чутью, направилась туда, где должен был быть её учитель. В тот самый злополучный клуб, где всё и произошло. Сейчас для девушки он выглядел особенно зловеще и пугающе, а неоновые яркие вывески только сильнее усугубляли желание сбежать, однако отступать Шиза не хотела. Сейчас для неё и для учителя было важно, чтобы данный диалог состоялся, Здание в этот раз не было закрыто. Там было что-то вроде вечеринки, впрочем, что и не удивительно для клуба. Девушек пускали бесплатно, поэтому у Шизы не возникло проблем со входом внутрь.       Сначала вампирша застыла от оглушившей её современной музыки. Внутри было темно, душно и временами мигали разноцветные лампы в такт творящемуся вокруг хаосу. Людей было много. В основном молодые люди, прожигающие свою жизнь. Кто-то стоял у барной стоики и вливал в себя одну рюмку алкоголя за другой. Другие - корчились под музыку, изображая танцы аборигенов, а третьи располагались на диванчиках, расслабляясь с кальянами.       Как раз за одним таким и сидел вальяжно Адажио. Он уже не был одет в привычный классический костюм, а его длинные волосы цвета красного вина небрежно перетянуты самой обычной резинкой, чтобы не мешались. Сейчас он совершенно ничем не отличался от любого другого красивого мужчины, решившего приятно провести вечер в компании не менее симпатичных девушек. Они как раз находились по обе стороны от него и что-то ворковали на уши. Он время от времени смеялся над этим, выпуская изо рта белесый плотный дым из трубки кальяна. - Извините, - промямлила Шиза, стоя прямо перед ним. Она разительно отличалась от людей, находящихся здесь, одетая в нелепую детскую пижаму с плюшевыми мишками и с растрепанными розовыми волосами. Шиза сейчас больше напоминала потерявшегося ребенка, нежели типичную обывательницу клуба. - Девочка, чего тебе? - Отвлеклась на неё одна из подруг учителя. Шиза сначала огляделась вокруг, пытаясь найти того, к кому обращается дама, а потом поняла, что это было адресовано ей. - Мне нужен он, - совершенно беззастенчиво ответила вампирша и показала пальчиком на явно удивлённого появлением ученицы Адажио. -А ты не слишком маленькая? Лучше бы шла делать уроки и ложилась бы спать, - усмехнулась вторая дама. - Я…я не хожу в школу, у меня домашнее обучение, - буркнула Шиза, столкнувшись со смеющимся взглядом учителя. Он явно узнал девушку и решил молча наблюдать за сложившейся ситуацией со стороны, дожидаясь развязки. Уж очень ему было любопытно, как его ученица выпутается из этого щекотливого положения. - Вот и иди домой учись, - продолжила перепалку дама.       Шиза поначалу немного осела от такого, пытаясь выдумать причину, по которой непременно должна здесь остаться вместе с учителем. А потом её голову озарила безумная и одновременно гениальная идея. Она со всех ног бросилась на мужчину и крепко его обняла, так, как видела в фильмах. - Папа, папочка, я так соскучилась. Почему ты ушел из дома? Я так долго тебя искала, - девушка пустила наигранную слезу, изображая из себя потерявшегося ребенка. Девушки покосились на эту картину. - Ты не говорил, что у тебя есть взрослая дочь, - проговорила одна. Адажио, попытавшийся скрыть своё удивление от столь внезапного поступка вампирши, усмехнулся и погладил девушку по голове. - А о таком с первыми встречными и не говорят, - решил подыграть он. - Ну же, не плачь, я тут, рядом, - обратился он к Шизе, сильнее приобняв за талию, тем самым в ответ смутив «дочь». Адажио улыбнулся, увидев проступивший еле заметный румянец на лице девушки, и слегка поцеловал её в щёку. Подруги мужчины заметно возмутились подобным и по одной стали уходить, оставляя свои номера телефона на тот случай, когда мужчина будет посвободнее от своих отцовских обязанностей. - Не думал я, что ты соскучишься по мне так скоро, - обратился он к вампирше, когда все его приятельницы уже ушли, - это было весьма смело.       Шиза оглянулась по сторонам и только после этого отстранилась, не желая более терпеть столь неприличную близость рядом с мужчиной. Она сюда пришла не для того, чтобы пообниматься. - Скажи, ты специально меня тогда позвал за кулисы, чтобы отвлечь от чего-то? - Спросила в лоб девушка. - С чего ты взяла? - Усмехнулся мужчина, выпустив изо рта очередной клуб ароматного дыма. Он пристально посмотрел на девушку, отмечая на её лице малейшее проявление эмоций. Адажио умело скрывал свои истинные чувства, как искусный актер, но сейчас ему было тяжело придерживать свою шутливую маску. Тема разговора ему не понравилось с самого начала. Шиза что-то начала подозревать, и, скорее всего, не без чьей-то механической помощи. - Мне…подруга…в общем, - пыталась оправдаться Шиза, не раскрывая всей правды. - А у этой подруги, наверное, зеленые волосы, узкие глаза и твердолобое мышление? - Поинтересовался мужчина. Шиза не стала ничего отвечать, однако по её удивленным глазам было всё понятно. Девушка явственно узнала Динь. - Так вот откуда ножки растут, - Адажио усмехнулся и растянул губы в улыбке, которая больше походила на звериный оскал. - А вы знакомы? - Спросила Шиза. - Да, и даже очень хорошо, но жаль, что она так не обрадовала меня своим присутствием, - он театрально расстроился и взмахнул руками. - Ты так и не ответил на мой вопрос, - настойчиво произнесла вампирша. - Ах, извини. Какой вопрос? О том, не пытался ли я тебя обмануть? Ты же сама прекрасно знаешь ответ, моя хорошая. Зачем мне его столь много раз повторять, - увильнул от ответа он. Шиза задумалась, вспоминая то, что до этого ей говорил Адажио, и радостно закивала головой, уже представляя, как обо всём рассказывает самодовольной Кикиморе. Ух, она тогда точно больше не будет гадости говорить обо всех вампирах. Девушка совершенно точно знала, что учитель ей никогда не врал, и уж точно не играл на её чувствах. Монашка ошиблась, причём это было ясно с самого начала. Вампирша нашла для себя все ответы, однако решила сразу не идти домой. Раз находится в клубе, причем в том самом, где в первый раз были обнаружены фигуры, так почему бы не сходить и не посмотреть вблизи на столь искусные хрустальные статуи. Вдруг у неё потом не будет столь замечательной возможности.       Шиза задорно попрощалась с Адажио и маленьким розовым облачком прошмыгнула в толпу танцующих, вспоминая, где находилась та самая заветная кладовая. Найти её, к слову, оказалось довольно просто, что вампиршу обрадовало ещё сильнее. Её сердце буквально плясало внутри от осознания собственной важности и успеха. Дело оставалось за малым: открыть заветную дверь и вдоволь походить между стройных рядов практически сказочного леса. Она в несколько прыжков достигла заветной цели, дёрнула ручку и прихлопнула в ладоши, обрадовавшись тому, что дверь оказалась не заперта. Шиза тихо юркнула внутрь, решив не включать свет, чтобы не привлекать лишнее внимание. Вампирша аккуратно ступила вдоль замерших в немом ужасе прекрасных статуй, которые, казалось, еще чуть-чуть, оживут, скинут с себя оковы хрустального плена и побегут на свободу. Они завораживали и пугали девушку одновременно. Шиза осторожно дотрагивалась кончиками пальцев до каждой из них, будто бы пытаясь удостовериться в том, что они и в самом деле не живые.       Здесь стояли и девушки, и юноши, и даже дети, ставшие невинными жертвами хрустального проклятья. И чем дальше Шиза уходила, тем все сильнее её под кожу забирался странный холодок, а внутри что-то неизведанное сворачивалось клубком и недовольно ворчало. Её шаги становились все медленнее, а движения более осторожными. И вот, взору вампирши предстала последняя статуя, являющаяся центром всей композиции, величественная, высокая и такая знакомая. Шиза подняла глаза вверх, чтобы лучше рассмотреть её лицо, и ахнула. Это был Август, точнее хрустальная его статуя. Вампирша подбежала к ней и обхватила руками ногу. Она оказалась непривычно холодная, словно камень. - Августушка, это ты? Да? Почему ты здесь? Я тебя искала! - Просопела она, подняв взгляд вверх. Она еще сильнее стиснула хрупкую ногу. На ледяной прозрачный хрусталь упало несколько солёных капель слёз, отозвавшихся печальным звоном среди граней статуи. - Проснись и пошли домой, - пролепетала она дрожащим голосом. - Боюсь, он уже не очнется, - отозвался совсем рядом уставший мужской голос.       Совсем рядом со статуей на полу сидел кумир большинства девушек, прекрасный и великолепный Хрустальный Принц собственной персоной. Только сейчас он не сиял на сцене, а был самым обычным мужчиной, одетым в простой костюм, с растрёпанными волосами и потерянным взглядом. Шиза вздрогнула от внезапного голоса, но не отпустила статуи. - Нет, я его разбужу! - Вскрикнула девушка и принялась отчаянно трясти фигуру. Статуя захрустела грязью на полу и от нечеловеческого напора девушки, накренившись, чуть не упала. - Так ты только его разобьёшь и окончательно умертвишь, - безэмоционально ответил мужчина. - Тогда ты..вы..ты…неважно! Разбуди, оживи! - Девушка переключилась со статуи на Принца и стала трясти уже его, пытаясь докричаться до его чувств в безумном эмоциональном порыве. - Я не могу, - выдохнул мужчина. - Почему? - Не унималась Шиза. - Потому что так надо, - ответил он. - Это кому это надо? Пусть передумает. Ты передумай. Пожалуйста! - Девушка еще сильнее схватилась руками за его одежду, от чего  ворот рубашки стал трещать по швам.       Её ладони дрожали от волнения и страха за то, что она может прямо сейчас упустить свой единственный шанс спасти друга. Но Принц и не думал уходить. Он стоял, словно статуя, такая же, как и десятки других, только не хрустальная, и смотрел уставшим взглядом на собеседницу. Мужчина расстегнул несколько пуговиц своей белой рубашки, продемонстрировав Шизе большую татуировку в виде часового циферблата, стрелки которого почти сделали полный оборот, открывая прекраснейшее изображение хрустальной туфельки, точно такой же, как и кулон у вампирши. Девушка встрепенулась и, взяв в руки украшение, сравнила два изображения. Они действительно были одинаковыми, пусть и в разном исполнении. Шиза охнула от неожиданности и сделала несколько шагов назад. - Ты ведь знаешь сказку под названием «Золушка»? - Спросил Принц. Шиза несколько раз кивнула, сделав еще один неуверенный шаг назад. - И чем же она закончилась? - Продолжил певец. - Прекрасный принц приехал в дом мачехи с потерянной туфелькой Золушки. И, несмотря на все препятствия, девушка смогла её примерить. Туфелька оказалась в пору, - сглотнув ответила вампирша. - И вот, одна туфелька у тебя, а вторая у меня. Но жизнь - это не сказка, в ней не бывает хэппи-эндов, только череда испытаний и боли, - мужчина горько улыбнулся, и в несколько шагов приблизился к Шизе. Девушка попыталась отойти, но как некстати упёрлась спиной в одну из хрустальных статуй. - Я В-вам её отдам, только верните к жизни Августушку, - девушка вытянула вперед руку со злополучным кулоном и зажмурилась, ожидая, что её тоже превратят в одно из украшений хрустального сада, но тут её голова уткнулась во что-то мягкое, а тело окутали тёплые объятия мужчины. - Я не могу принять его, ровно как и не могу отказаться от своего дара. Как только стрелки на часах пробьют полночь, всё волшебство исчезнет и обернется пылью, - ответил он. - Но, как же Августушка? И остальные? У них ведь были семьи и друзья, которые по ним скучают и до сих пор ждут домой, - на глаза Шизы навернулись слёзы, - я понимаю, что ничего изменить нельзя, но не хочу принимать, что больше никогда не услышу ворчание Августа, его наставления, и не получу очередную затрещину за проделки. Пожалуйста, разрушь это проклятье. Она утёрла нос ладонью, и уткнувшись лицом в грудь мужчины, не сдерживаясь, заплакала. Вампирша сделала всё, что было в её силах, пытаясь достучаться до чувств собеседника. Сердце мужчины ёкнуло от слов Шизы, ведь у него тоже когда-то были друзья, отец, мама, и жизнь, наполненная счастьем, и он так же всё потерял, как и это маленькое существо, цепляющееся за последние крохи возможностей спасения своего друга. Он погладил её по голове и запел ту самую колыбельную, что исполнял в ту роковую ночь, когда стал Золушкой.       Шиза застыла на месте, вслушиваясь в каждое слово чарующей мелодии. Как ни странно, она была смутно знакомой и такой успокаивающе родной, что ей не хотелось больше никуда идти. Она прикрыла глаза, наслаждаясь песней, и тут же перед ней предстал юноша, стоявший у раскрытого окна. Его волосы, глаза и даже костюм были серыми, будто бы напитанными золой, которая стремилась захватить чистое и светлое сердце, но так и не могла пробраться вглубь его души. А рядом стояла она, Шиза, держа в руках нечто напоминающее карманные часы. От чего-то девушка знала, что парень её не видит, и ни капельки не скрывала своего присутствия, слушая песню, которой он каждый день звал свою постоянную слушательницу. Какие странные воспоминания.       Девушка выдохнула и тоненьким голоском запела с ним в унисон, заканчивая фразы там, где обрывал их от удивления мужчина. Принц еще раз осмотрел вампиршу с головы до ног, пытаясь вспомнить, где он мог раньше её видеть, точнее ощущать незримое присутствие. Шиза сильнее стиснула в руках хрустальную туфельку, которая будто бы, слыша голоса, стала сиять в унисон колыбельной.       Песня скоро закончилась вместе с наваждением, схватившим сознание вампирши. - Есть вещи, от которых не убежать. Всё в этом мире имеет своё начало и конец. В этом и есть счастье, - произнесла Шиза, сверкнув зелёными огоньками глаз, - подумай над этим. После этого девушка несколькими ловкими движениями высвободилась из объятий мужчины и выскользнула из помещения, оставив после себя лишь лёгкий шлейф цветочно-фруктовых духов. Ей уже пора было уходить. - Если будешь много сидеть и думать, то в скором времени сам станешь статуей, - раздался насмешливый голос флейтиста. Он пришёл спустя час, после того как вампирша покинула чудесный хрустальный сад, и застал своего приятеля в крайне задумчивом состоянии. Певец ничего не ответил, только смерив Адажио ледяным безэмоциональным взглядом. - Ну же, где весь твой задор? Опять переживаешь по поводу этих несчастных? Если так, тогда верни всё назад и прекрати эту игру, превратись в пыль, из которой Господин тебя вытащил, - сказал уже менее наигранно флейтист. Черты его лица всегда столь насмешливые и приятные, буквально за несколько минут исказились и заострились, явив истинный лик говорящего. Певец вздрогнул от резких слов Адажио, и спиной ощутил холодок смерти, что преследовал не одну сотню лет, с тех пор как мужчина обрёл свой дар и своё проклятье. Ему не хотелось умирать, и вампир, стоявший рядом это знал, как никто другой. - Ну вот, пара правильных слов, и к тебе возвращается здравый смысл вместо глупых мыслей. Жизнь такова, что либо ты живешь, либо другие. А никто так не побеспокоится о тебе, как ты сам, - флейтист усмехнулся и ткнул своим длинным пальцем в грудь Принца, - мы с тобой уже сколько лет работаем вместе, и ты как никто другой знаешь, насколько твой талант важен. Не пусти всё на самотёк только из-за своей проснувшейся бесполезной совести. Принц кивнул, отмахнувшись от своего приятеля, и еще сильнее понурил голову. Несмотря на то, что Адажио был всегда рядом и безвозмездно помогал, сейчас в голове мужчины звонкими колокольчиками звучали слова не старого приятеля, а новой знакомой. Они заставляли его думать, заглядывать в самые глубины своей души и поднимать со дна те чувства, что давно покрылись толстым слоем пепла. - Давай, приводи себя в порядок, натягивай милую улыбку и выходи на сцену, тебя все ждут! - Адажио похлопал друга по плечу и вышел из подсобки, решив все же оставить мужчину одного.

***

      Прошло три долгих и невыносимо грустных дня. Шиза, вернувшись домой, не смогла удержать все в себе, и рассказала о том, что стало с отцом Августом. Конечно, сначала ей никто не поверил, однако Румпель, имея природный талант к убеждению, всё же смогла убедить всех остальных в том, что вампирша может в этот раз не придумывать, всё-таки и до этого она говорила, что статуи весьма странные. Мудролика, решившая тоже принять участие в общем диалоге, не спешила вклиниваться в беседу, слушая со стороны все реплики и доводы. Лицо её было мрачное, без привычной улыбки, уставшее от переживаний за Августа. Она думала о своем, о чём пока не хотела делиться с остальными, а после исчезла так же внезапно, как и появилась, видимо, решив притворить свои мысли в жизнь. - Я думаю, нам стоит пойти на его последний концерт! - Крикнул Эллиот и ударил ладонью по столу. - И что тебе это даст? Будешь пытать Принца, пока не расколдует? - Поддел его Охотник, - да и слишком уж мы будем там выделяться среди толпы визжащих девушек. - Верно, всей толпой на данное мероприятие идти бессмысленно, - ответила Румпель, -  будет очень заметно. - А есть ли смысл вообще туда идти? - Задал вопрос Охотник. - Да! - В унисон ответили все девушки. Мужчина замялся, что-то проворчав себе под нос нечленораздельное, и отступил под напором большинства. Эллиот тоже поддержал идею похода на последнее выступление, только вот его всё равно оттеснили. Девушки решили пойти сами, логично аргументировав это тем, что их появление на выступлении Принца будет более органично и незаметно.       Вот и наступило время концерта. Мужчины, проводив девушек, остались около входа, решив ворваться внутрь, если что-то пойдёт не так, а Динь, Румпель и Шиза, красиво одетые и с натянутыми улыбками, прошли дальше, оказавшись внутри не умаляющейся толпы фанаток. Монашка взглядом искала обманщика Адажио, чтобы поймать его за хвост, Румпель просто оценивала обстановку, а взгляд Шизы был прикован к самой сцене. Уж больно ей было интересно, каким будет это выступление принца с говорящим названием «Последний бал Золушки». Она отделилась от остальных девушек и подошла ближе к сцене, отсчитывая минуты до начала представления.       И вот, снова погас свет, явив прекрасные статуи, среди которых появилась новая, высокая и красивая, которая раньше была отцом Августом. Шиза сглотнула, когда увидела его, и судорожно сжала в руках тот медальон, припомнив слова Принца в их последнюю встречу. На сцене первым появился флейтист, подмигнувший всем присутствующим и озорно сыгравший для разогрева публики. Вроде бы, совершенно ничего необычного, выступление, как выступление, как и множество уже прошедших до этого. Однако уже после первой мелодии что-то пошло не так. Около мужчины подобно маленьким светлячкам стали собираться странного вида летающие существа, похожие на насекомых. Сначала их было мало, а потом всё больше и больше. Они летали вокруг, мешали и постоянно норовили выбить флейту из цепких рук мужчины. Было отчётливо видно, как с лица Адажио сползает самодовольная улыбка, меняясь на гнев. Он стал отмахиваться от надоедливых существ, но те, будто подчиняясь кому-то, не отступали от своей цели, ловко уворачиваясь от размашистых хлопков флейтиста. В итоге они смогли перехватить у него музыкальный инструмент, чем вызвали бурю недовольства и гомона в толпе. Сделав вид, что так и должно всё быть, флейтист поклонился, и недовольно пошел вслед за маленькими назойливыми помехами, уже предвкушая интересную встречу.       Свет поменял своё направление. Софиты загорелись еще сильнее, в воздухе вокруг запахло свежестью и весенними цветами. Потянулись первые звуки музыки, а вместе с ними и столь знакомая многим в зале песня: -Настиг нас сон. И в зеркале бледнеет* Изящных пальцев контур под луной. Однако голос исполнителя не принадлежал Принцу. На сцену вышла девушка в платье на восточный манер, расшитом узором из нежно-розовых лепестков вишни. Волосы её цвета горького шоколада, собранные в небрежную причёску, будто ветви сакуры, ниспадали на плечи, украшенные жемчужными нитями и живыми цветами, а прекрасное лицо, частично скрытое за кружевной глухой лентой, было отмечено шрамом глубокой печали. Голос известной лишь только трём людям из зала исполнительницы лился, словно оттаявший весенний ручеек, перебирая струны души каждого. Даже стоящие хрустальные статуи, казалось, стали звенеть в такт её чарующей песни. - И рядом ты, от слабости краснея, Прикрыла губы нежною рукой.       Продолжил уже знакомый печальный мужской голос. На сцене показался виновник торжества. Тот самый Хрустальный Принц. Он не хотел выходить сегодня на свое же выступление из-за страданий души, но попросту не смог проигнорировать столь чудного голоса певицы. И его мелодия, в противовес нежным нотам Мудролики, звучала одиноко и печально, будто прорезая душу насквозь ледяными лезвиями боли и сожаления обо всём, что он сделал и, возможно, будет делать. - С тобой друг другу дали обещание. А что теперь? Лишь прах воспоминаний. Смотреть в окно, топиться в скуке песен, И размышлять, как говорила часто мне:       Тут он остановился, и инициативу перехватила Гамаюн, стоявшая около своего бессловесного возлюбленного, что обратился хрустальной статуей. Она дотронулась до него рукой и нежно провела так, как не могла себе позволить ранее, опасаясь причинить ему страдания. Девушка прекрасно знала о том, что каждое её прикосновение было сродни прислонённой раскалённой металлической плашке, и не могла позволить себе в порыве эгоизма мучать нефилима, так старательно скрывавшего свои ощущения за кривой улыбкой. Губы её дрогнули в печальной улыбке, когда она вспоминала его, сидящего около её любимой цветущей ивы, пишущего стихотворения. И с губ Мудролики слетело тихим шёпотом то, как мужчина называл только её «Амэ-химэ ». И сейчас она постаралась быть максимально на неё похожа, раскинув руки в изящном движении танца. - "Я для тебя надену платье, мой чудесный, Станцую, будто бы я ветер легкий, вешний". И с этой мыслью снова разум мой в огне.       Это не скрылось от глаз принца, уловившего настроение его невольной оппонентки. Он перевел взгляд на подошедшую ко сцене Шизу, а после на замершую от удивления толпу слушателей, ошарашенной единственным в своем роде воистину магическим дуэтом, звуки голосов которых переплелись в единой гармоничной симфонии нежности и страдания. -И больше нас двоих такими не припомню. Я, словно вихрь, и хочу под облака, Да только крыльев нет, и к звездам я не взмою, И не видна мне больше прежняя луна.       Пропел мужчина последние слова. Кулон в руках Шизы, постепенно нагревающийся с каждым новым словом, раскалился так, что стал невыносимо жечь руки. Девушка разжала ладонь, не в силах больше терпеть боль. Хрустальная безделушка упала на пол и с тоненьким хрустом разбилась на мириады сверкающих осколков. Вместе с тем Принц рухнул на колени. Он принял решение и сейчас, пока никого рядом нет, сделает то, что должен был еще много лет тому назад. Татуировка на груди мучительно заболела. Мужчина затих, считая замедлившиеся удары своего сердца, с каждым вспоминая всю свою жизнь и то, сколько несчастий успел принести. Он прекрасно знал, что обрекал на несчастье всех, кого заключал в свои статуи, и тех, кто знал этих людей, и каждый раз приходил к ним, просил прощения, не в силах остановить разрушительную машину своего проклятия, успокаивая себя лишь словами Адажио. Но в этот раз всё будет по-другому. Он устал жить, словно кукла, устал приносить горе и устал от бесконечно длинного страдания. В голове снова всплыли последние слова Шизы о том, что конец - есть счастье. С него довольно. Вот, раздался двенадцатый удар. Стрелка на груди очертила полный круг, явив изображение хрустальной туфельки, что словно клеймо стала жечь его кожу в области сердца. Мужчина прикрыл глаза и стал медленно рассыпаться в золу. На его лице сияла счастливая улыбка, в этот раз настоящая. Он знал, что умирает, и радовался этому облегчению.       По залу пошло недовольное роптание, все ждали продолжения концерта. Но вместо этого хрустальные статуи стали медленно терять свою красоту, превращаясь в обычных живых людей. Вместе с носителем разрушительной силы, умирало и проклятье. Шиза кинулась к Принцу, собрав в руки наиболее крупные осколки от хрустальной туфельки, но стоило ей приблизиться к нему, как тут же её голову пронзила боль, вместе с накатившими воспоминаниями. _______________________________________________ *Использован литературный перевод Ю.Шацкого песни группы "BUCK-TICK" "Dress".