как в старые добрые

Кайл уже почти не помнит время, когда не был здесь. когда прямо в глаза светило яркое солнце, а ветер развевал его одежду, в то время, как кудрявые рыжие волосы путались ещё сильнее из-за чужого вмешательства, но это парня не беспокоило, ведь он шёл в любимый университет, к любимым одногруппникам! врачи говорят, что это не правда — на самом деле он жил в ужасных условиях, в университете его побаивались, а семья и девушка, о которых он так любил вспоминать, мертвы. Брофловски почти готов в это поверить. возможно, от отчаяния, возможно, он просто действительно сходит с ума. это неудивительно, тут все сходят с ума, но Кайлу кажется, что у него крыша едет больше остальных. он каждый день смотрится в зеркало и рыдает, потому что ненавидит своё отражение, он своими руками бы придушил монстра, которого в нём видит. такой мерзкий, такой неидеальный, совершенно неспособный оправдать родительские ожидания, а он так старался, так старался! после слез он нехотя чистит зубы и отправляется на завтрак, еле как ковыряя вилкой еду, но каким-то образом каждый раз всё доедая, ибо по другому нельзя. если заметят, что ешь мало, начнут подозревать в болезнях и склонности к желанию убиться таким способом. Кайлу таких подозрений в свою сторону не хотелось, это Картман тут бунтарь, но не он. — ты как, чувак? — всё так же нехотя интересуется Брофловски, лишь потому, что не хочет терять хоть немного связи с миром. переживать резкие, ежедневные и ежечасные вспышки эмоций так утомительно. он ненавидел свой диагноз, вы можете быть в этом уверены. — как обычно. — устало отмахивается Стэн, тоже ковыряясь в еде, но рыжий знал, что тот доедать точно не будет. сил нет, да и желания, да и всё равно ему уже на всё. это знали все. Марш тут был в какой-то степени даже местной знаменитостью, самый несчастный из тех, кто болел депрессией. Кайлу было его жалко. искренне, до слез в глазах и дрожи в коленях, но он знал, что это лишь последствия болезни, это она заставляет его испытывать такие яркие чувства, после которых ощущаешь лишь опустошение. верить себе Брофловски уже не умел. — радует. — слегка равнодушно и замученно шепчет он, но тут такое в порядке вещей. все-таки, не на курорте. — я сегодня видел монстра в зеркале. — опять? — полу-равнодушно, полу-заинтересованно хмыкает Марш — ага. жаль, что его нельзя придушить.