Колода п.о.р.н.о. карт

Лиза посмотрела на мужчину напротив. В жизни Лизы было слишком много геев и проблемных мужиков. Можно через тире. Хватит. Пора с этим завязывать, пожить для себя, без вечных интриг. - Так мы договорились? – ласково проговорила она, не выказывая своего раздражения. - Ты создаешь документы по фиктивной задолженности, а я скупаю обвалившиеся акции. Да, мне нравится твоя идея. Как ты все это организуешь, пока мелкий не вступил в право собственности? - Что, если мы проведем акционерное собрание без кворума с решениями о назначении нового руководства и дополнительном выпуске акций, и ты скупишь контрольный пакет? - Мне очень нравится сотрудничать с тобой, Лиза, - мужчина развалился в кресле, улыбнулся сладко. - А ты отстанешь от моего сына. Дашь ему жить спокойно, без всяких угроз и приставаний. - Ну и плюс, отстегну тебе какую-нибудь кругленькую сумму? - Да, плюс отстегнешь мне кое-что на платьица, – она написала цифры на бумаге и показала собеседнику. Он присвистнул, улыбаясь. - Недешевые у тебя платьица, детка. - Зато, я отдам тебе все, что когда-то у тебя забрал Владимир. Ты же ради этого... дышишь, правда? Ради мести. *** - Андрюха, а повтори мне еще раз, как мама твоя озвучила ситуацию с Олегом? Андрей с Виктором отоспались после перелета домой и встретились на завтрак в кафе. Вик потягивал кофе с лавандой, Андрей ел яйца бенедикт с зеленью и авокадо, запивал апельсиновым соком и любовался снегопадом в окне. В окно он смотрел не только ради эстетики. А еще и потому, что ему больно было смотреть на лицо Виктора. - Наконец-то и здесь снег, - задумчиво произнес он в ответ, - Может, мы его с собой из Токио привезли... Что ты там спросил? Как мама про Олега сказала? Да я с ней вчера особо не общался. Так, парой слов перекинулись, и я спать пошел. - Так она сказала, что у них был секс? - Ну да. Меня это не особо парит, если ты об этом. А вот смотреть на то, как твои синяки на лице из фиолетовых становятся желтыми – это меня таки конкретно напрягает. Как ты будешь работать с таким лицом? - Для клиентов замажу чем-то. Для тебя спецом оставил. Я хочу, чтобы ты научился контейнировать свое чувство вины. Так как? У Олега... - Типа, че делать с виной? Не понял. - Контейнировать эмоции – значит выносить. Не тонуть в них, а проживать, отпускать и дальше идти. - А, окей. Ну, понимаешь, меня не так пугает то, что на тебе видны побои, которые оставил я, как что-то другое... Не знаю, как сформулировать. Короче, у меня чувство вины, что у меня нет чувства вины. Виктор ухмыльнулся. Молча отпил кофе. Лицо у него было непонятное, закрытое. - Фу, как ты этот шампунь пьешь, - скривился Андрей от запаха лаванды. – Так чем тебя так Олег задел? Тебя злит, что он с кем-то трахается? - Меня просто удивляет уже сама эта мысль... - В смысле? Я ниче не понял. Что удивительного? Виктор посмотрел в окно на снежинки. Потом взял ложечку и помешал уже остывший кофе. Отложил ложку, взял чашку и пошевелил нею круговыми движениями, перемешивая кофе. Андрей внимательно на него посмотрел. - Вик?.. Какого хуя с тобой происходит? Ты что... смущен? - Я... не сказал тебе раньше. Я поставил на Олега психо-блок – когда ты был в лапах у джокеров, а я не знал, где тебя искать – наказал Олега... импотенцией, потому что был очень зол. Андрей уронил на тарелку гренку и откинулся на стуле. - Бля, это уже слишком, Вик. Это хуже, чем если б ты ему ногу отрезал. По-моему, мы его достаточно наказали. Виктор неопределенно сдвинул плечами: - Я был зол. - Подожди, так твой блок не сработал. Во-первых, в лабиринте у него стоял, я точно помню. Во-вторых, опять-таки, мама... Блин, что-то мне теперь и думать о них двоих тошно. - В лабиринте у него стоял, потому что там были мы. Ты его триггер, а я его гипнотизер - у меня от него ключи. А в остальных случаях... Ну, вряд ли у него какая-то супербодрость в штанах. - Это... пиздец. Нужно вернуть пацану обратно яйца, Вик. Ты с ума сошел, такую жесть творить? Когда Олег сказал, что хочет меня трахнуть тогда, в первый мой раз, я... не отказался, понимаешь? Мне тоже хотелось. Так что, строго говоря, назвать это изнасилованием нельзя. Давай, Вик, скажи, что ты можешь Олегу все вернуть обратно. - Могу. Если ты этого хочешь. Ну ты добряк, Андрюха. - Да, ты так считаешь? Хочешь сказать, у тебя задница уже не болит после той ночи в мыльном отеле? – Андрей произнес это, наклонившись поближе, и скривился в улыбке. Улыбка была точь-в-точь такая, как умел демонически ухмыляться Виктор. «Пацан схватывает на лету, что тут скажешь», - с нежностью подумал Виктор и блеснул медью в глазах: - Уже нет. У меня есть хитрая мазька, – Виктор тоже наклонился поближе и сладко выдохнул. - Твое сиятельство желает повторить издевательства надо мной? - Пошел ты, Вик. Возбуждаешь меня прямо в кафе, - Андрей отстранился и глянул на свое тело. – Зараза... Придуши меня в следующий раз, когда вместо нормальных штанов я снова захочу купить себе вот такие тесные, бля, колготки. Я не могу ходить с тобой в общественные места. Все, теперь только еда на заказ с доставкой. Виктор кратко хохотнул и развалился на стуле, закинув локоть за спинку: - Давай теперь о серьезном. Нужно подумать про охрану для тебя. Мне не нравятся те тупые смс-ки. - Поговорю об этом с матерью. Я, кстати, снова буду ходить на каратэ и в качалку, возобновил абонемент в свой зал. Ты мотивируешь меня тренировать себя... не только сексом. Вик, знаешь, какая проблема с моим внутренним зверем? Виктор отрицательно качнул головой. Андрей скомкал в руке салфетку и выронил на стол маленький сжатый комочек: - Сколько его ни корми жестью, он становится только голоднее. *** Олег – с собранными в хвост дредами, в черном объемном худи с большим белым крестом – упал в кресло в кабинете у Виктора, развалился и осмотрелся с полуулыбкой: - Теперь я в роли подопытного дебила, да? Будешь мне показывать размытые пятна, а я должен буду в них увидеть единорога и пизду с ушами? Выкладывай, зачем ты меня сюда пригласил. Виктор за столом задумчиво постучал ручкой по странице блокнота. Надо же, какая интересная у него на Олега реакция: перманентное раздражение. Чем этот мелкий кретин до сих пор так выводит? - Во-первых, я думал, ты захочешь встретиться с Андреем и нормально поговорить. Во-вторых, я хотел пообщаться немного, выяснить, не в курсе ли ты, кто ему угрожает. Олег стал серьезнее: - Хочу поговорить. Угрожаю не я, и знать не знаю, кто. Что за базар, блядь. Где Андрей? - Подожди чуток, он скоро придет. Давай мы пока быстренько закончим наш с тобой разговор, - Виктор вопросительно приподнял брови, Олег, соглашаясь, сделал неопределенный жест рукой типа «хрен с тобой». Виктор понизил голос: - Ладно, Олег, пройдемся по самому краткому пути. Я сейчас посчитаю от десяти до одного, и когда я дойду до цифры один, ты будешь глубоко спать... Десять... Андрей вошел в кабинет и уселся в кресло напротив спящего Олега, с интересом посмотрел на закрытые глаза своего кента и дергающиеся под веками глазные яблоки. Начало гипноза он не слушал, чтобы не попасть во власть голоса Виктора. Вик стоял над Олегом, засунув руки в карманы брюк, и следил за реакциями на лице парня в трансе. Потом поднял на Андрея хитрый взгляд: - Хочешь, заставлю его для тебя прямо сейчас танцевать чечетку? Гавкать, кукарекать? Все, что угодно. Он легко поддается гипнозу, это чертовски приятный пациент. - Вик, хватит уже издеваться. Просто верни ему стояк. Виктор разочарованно дернул уголком губ, потом наклонился и что-то прошептал Олегу на ухо. Облокотился на спинку кресла и стал дальше что-то тихо наговаривать. Глаза у Олега так затрепетали, что веки немного приоткрылись, оголяя белки. Он потянул худи вверх, погладил себе живот, тихо застонал и приподнял бедра, потом еще раз. Ухватился за подлокотники и застонал громче. Джинсы оттопырились. Андрей облизнулся. Однако, какая возбуждающая картинка. - Вик, и как далеко ты можешь его так вести? - Куда угодно могу, малыш. Он мягкий, как пастила. - А можешь до оргазма? Вот это улет. Давай, жги... Черт, как меня заводит эта твоя власть. Виктор тихо заговорил над ухом Олега, с улыбкой поглядывая на Андрея. Олег рассеянно усмехнулся сквозь сон, закусил нижнюю губу и стал мягко двигать бедрами, трахая воздух. Виктор продолжал бормотать тихо над его головой, а взгляд не сводил с Андрея. Через несколько минут Олег стал двигаться резче, сладко постанывая. - О господи, - пробормотал Андрей, - теперь я, кажется, понимаю, как выглядел тогда на сцене в секс-театре тузов. Это пиздец возбуждающее зрелище, когда кто-то не заказывал оргазм, а получает его. У Олега на лице отразилось напряжение, он свел брови, сжал руки в кулаки и сделал еще несколько судорожных движений. Застонал протяжно, вытягиваясь струной и закидывая голову. И обмяк. - Придется тебе, Андрей, поделиться с другом какими-нибудь штанами из тех, что у меня в шкафу остались, - проговорил Виктор и поднял руку, похлопал легонько Олега ладонью по голове. – А ты хорошо справился, Олежа, оттрахал мой кабинет на пять баллов. Андрей, я уеду сейчас на встречу, а вы общайтесь. Вик снова наклонился и добавил тихо: - А теперь, Олежка, хоть я тебя и не люблю, пиздабол ты мелкий, но я буду считать в обратном порядке, от одного до десяти, и на цифре «десять» ты проснешься, бодрый и довольный... И все у тебя будет хорошо с эрекцией. Но не вздумай мне еще раз обидеть Андрея, а то будешь до конца дней в инвалидном кресле, понял? Олег открыл глаза. На нем лежал небрежно наброшенный плед. Он в комнате был один. - Что за нахер, куда делся долбаный психолог, - Олег поднялся, в голове у него было легко и пусто. Он похлопал себя по джинсам, ощутил влажность и прохладу, - Фак... Давно у меня не было поллюций. Херня какая. Надо идти к Лизе, на вкусный массажик, а то, видать, у меня жесткий недотрах, раз я уже во сне кончаю. Я уснул прямо во время сессии с Виктором? Прикол. Всегда знал, что психология – нудная херня. Олег надел куртку и вышел на крыльцо. И оказался лицом к лицу с Андреем, который курил айкос. Андрей молча выпустил дым. Олег ощупал взглядом лицо, которое так долго не видел. Отметил про себя в который раз схожесть дружбана и Лизы, улыбнулся слегка. Ого, как он, оказывается, соскучился. По ним обоим. Вот это хренова Санта Барбара. - Такая, блядь, увлекательная была лекция от твоего психолога, что я вырубился, - пробормотал Олег и достал сигареты. Попытался подкурить, но USB зажигалка, как назло, села. – Ты что, курить начал? Андрей молчал, только сделал неопределенный жест плечами и лицом, который мог означать как «что-то в этом роде», так и «не пошел бы ты на хуй». Олег копнул с крыльца небольшой камешек. - Андрюха. Извини меня, брат. Я виноват, я был кретином, поддался... сам не знаю, чему. То ли разврату, то ли чувствам. Андрей выдохнул дым и слегка улыбнулся: - Когда что? Когда трахал меня, мою мать или когда продавал меня моему сумасшедшему бате? - Ну... во всех этих случаях. Только я не продавал. По крайней мере, в этом меня обвинить нельзя. Я из чистого альтруизма... трахал. Вообще-то я не злобный. Вроде бы. - А я вот теперь о себе то же самое сказать не могу, - Андрей отвернулся и оперся на стену, поднял воротник, защищаясь от ветра. – И кстати. Ты уже извинялся, в лабиринте. Забыл? Олег засунул сигареты обратно в карман и прижал куртку к паху – к влажным джинсам подбирался холод. - Точно, забыл. Не очень я там был в сознании. Но что вы меня, суки, крутили, как арабы школьницу на выпускном, это помню. Полегчало тебе после того, как ты из меня весь дух вытрахал? - Честно? Нет. - А что тебе еще нужно-то? Что поможет?! Не хотел я тебе зла, Андрюха, расслабься уже, у меня просто крышу сносило от секса и всего, что с тобой связано! Те сцены, когда тебя карты имели... Ну они, блядь, были круче любого порнхаба... И давай, не пизди, что тебе там ни капли не понравилось!! Ты стонал и орал похлеще любой порнозвезды! – Олег уже почти кричал, лицо у него побелело. – И да, я не мог остановиться, не мог не смотреть на это. И вообще. Иди ты нахуй, я не заказывал такую зависимость от тебя, чтоб у меня аж на твою мать... стоял. То есть НЕ стоял... У меня после тебя член!! Не работает!! Понятно тебе, святоша? Олег угрожающе нахохлился. Андрей спрятал айкос в карман, сделал шаг, принял опор на одну ногу в каратэ-стойке «санчин-дачи» и выписал Олегу в центр грудины прямой удар основанием ладони. Такой, что дружбан вхерачился в стену. Андрюха сделал еще пару шагов и оказался прямо перед лицом Олега. Взял друга за горло и приблизился, сверкая глазами: - И почему я думал, что раз ты физически сильнее меня, то я не могу с тобой сделать все, что захочу? Ведь похер, кто больше или старше. Сверху ложится тот, у кого тверже... хребет. Вы, карты говенные, хотели сделать из меня монстра? Наслаждайтесь, у вас получилось. На этом Андрей притянул к себе Олега за одежду и поцеловал его, жестко, прокусил ему губу до крови. Насладился стоном рот-в-рот. Грубо вжал бедро в пах Олега. Отстранился, растянул окровавленные губы: - Не пизди, все у тебя твердеет, как положено, кент. Будешь себя хорошо вести, я подумаю о том, чтобы периодически трахать тебя... Андрюха посмотрел на руки Олега – одна на стене, вторая сжимает ткань пальто Андрея; никакого сопротивления, даже неинтересно. Отпустил шею кента, нежно прикоснулся к его подбородку, на который стала наползать маленькая струйка крови. Размахнулся и дал с полуразворота другу кулаком под дых. Посмотрел, как Олег нагибается, пытается набрать воздух широко открытым ртом: - Зато я научился получать удовольствие от того, что причиняю боль. Ох, какое удовольствие, кент... Андрюха взялся за дреды, выбросил колено вверх, нанося удар Олегу по подбородку с резким выдохом. Дружбана отбросило назад, он отек по стене на пол, забулькал, исходя слюной. Андрей криво улыбался. Олег сплюнул, посмотрел исподлобья и тоже дико улыбнулся. Медленно поднялся, придерживаясь за стену. - Ах ты... пиздюк. Так вот как ты хотел поговорить, оказывается? И ринулся на Андрея, как бык. Обхватил его, поставил подсечку и повалил на землю. Насел сверху и стал наносить хаотичные удары парню по торсу, выщерив зубы. Потом врезал кулаком Андрею в лицо, схватил его руки и развел, прижал к земле. Наклонился близко. - Ты, блядь, наконец-то это... ты! Давай же, Андрюха, признайся, как ты кайфуешь от всей этой жизни. Или может, хочешь соврать, что если б сейчас тебе попалась в руки Колода карт, ты бы ее выбросил? А? Скажи, сука? Андрей демонстративно облизал с губ кровь. Да... Он наслаждался, это чистая правда. Олег наклонился так близко, как будто хотел Андрея всосать. - Не выбросил бы, - ответил Андрей на выдохе. - Вот и я не мог отказаться от того, чтобы хотеть тебя, понял, брат? И если б это все повторилось, я бы поступил снова... точно так же. Вот тебе и все мои извинения! Можешь делать с этим, что хочешь. - Теперь мне нравятся твои извинения, бро. А сейчас съебись с меня на раз-два, Олег. Олег скатился на землю и уселся на зад, вытирая рукавом лицо. Андрей поднялся, держась за ребра: - Уебок ты - такой же, как и я. Ты принят обратно в мою команду, - и он с размаху пнул Олега ботинком по бедру. - Эй ты, пацан, ну-ка прекратил тут дебоширить! – раздалось у него за спиной. – Медленно поворачивайся и подставляй руки под браслетики, если не хочешь дубинкой по ребрам. Поедешь с нами в участок, расскажешь там, какой ты крутой. Там тебя с радостью выслушают. Эй ты, даун с дредами, тебе вызвать скорую? Андрей дышал, расширяя ноздри: перед ним стояли двое незнакомых хлыстов в черной форме. Олег выматерился. Андрей сплюнул: - Смотри-ка, кто. Снова злобные эльфы моего друга Стефана? Привет, парни. Ну что ж вы, блядь, никак не отъебетесь. Везите меня, рождественские олени, в свою страну оленью. *** Серый посмотрел на бумагу в руках: помятая немного, но ничего. Главное, что без пятен крови. Серый вспомнил, с каким лицом Игорь подписывал ее, и самодовольно улыбнулся. Волчонок распереживается. Но ничего, пусть понервничает немного, адреналин идет на пользу ощущению ценности жизни. Сергей выровнял документ, вложил в конверт. «Что у нас дальше по плану в танце? Сколько волчонку можно нетраханым ходить, в конце концов. Что я, садист какой-нибудь, заставлять пацана так долго ждать... Довести до ощущения полной никчемности, а потом дать надежду? Приправить соблазном... Да». Он обнажился и закрыл за собой дверь ванной. Владимир получил конверт утром. На нем стояло имя Игоря, но Влад, не задумываясь, распечатал конверт. И обмер. Перечитал еще раз, запустил пятерню в волосы и рванул. Изнутри черепа разрасталась боль. Владимир еще раз дернул себя за волосы, но это не помешало пульсации внутри головы распространиться на воспаленные глаза. Он плеснул себе в стакан коньяка и выпил одним махом. Дрожащими руками поправил галстук перед большим зеркалом. Сегодня – похороны его отца. Что должен ощущать человек, который заказал собственного батю? Владимир ощущал удовлетворение. Пока не увидел чертово письмо: старый уебан успел все-таки сделать поправки к завещанию, и сегодня, по чертовой насмешке фортуны, в день похорон, Владимир прочитал копию нового документа. Старый хрен, который разжирел на талантах сына – Игорь не оставил Владимиру ничего. Даже дом был переписан на какого-то двоюродного брата... Владимир официально может считаться нищим... Владимир пришел в церковь на час раньше запланированного времени. И все же не избежал назойливых журналистов. Пришлось пробираться через них, как через бушующее море. Зараза, он не подумал о репортерах. Нужно было, может, заготовить умную речь. Но от Владимира несло коньяком за два метра, а его мозг, воспаленный болью, не продуцировал мысли. Влад напился так, что боялся, что будет истерично хохотать или орать на гроб. Хотя теперь... какая уже разница. Без копейки в кармане у Владимира и так мизерные шансы вернуть себе подобающее место в бизнес-мире, а если еще и заикание вернется... Он слушал заупокойную службу вполуха, а внутри терзался мыслями. Его кидало между гневом и отчаянием. Как, когда этот старый пердун успел переписать завещание? Черт. Между скандалом и убийством прошло менее двух дней. Как же нужно было ненавидеть собственного сына, чтобы побежать к нотариусу на следующий же день после ссоры? Владимир заметил в толпе Сергея и кратко ему кивнул, отвернулся. Блядство, даже чертов озабоченный пират потеряет к нему интерес, когда Владимир окажется заикающимся бомжом на улице. Больше не будет никаких... игр. Похороны прошли спокойно. Владимиру пожимали руки, хлопали его по плечам. Лиза тоже здесь была, она мягко приобняла Владимира и отошла, не навязываясь. Умная баба. Но после всего, уже на подходе к церкви, где все запарковали свои автомобили, снова образовался хаос. Здесь собралось множество репортеров, мелькали вспышки фотоаппаратов. Журналисты-стервятники выкрикивали вопросы. Молчаливый Владимир пытался пробраться к своему автомобилю. Но кто-то из журналюг подстроил засаду: Владимира осветил мощный прожектор, толпа затихла, в лицо Владу уткнулась камера и микрофон, и какая-то наглая стерва звучно произнесла: - Выражаем вам наши соболезнования, Владимир Игоревич. Пожалуйста, прокомментируйте, считаете ли вы смерть вашего отца самоубийством? Владимир проговорил тихо «Б-без комментариев» и уже собрался отступить в толпу, когда ему на плечо легла тяжелая рука, отодвинула слегка, и уверенный голос произнес: - Уважаемые репортеры, друзья и родственники, мы все же сделаем заявление... Молчать больше нельзя. Ведь мы считаем эту трагедию... хладнокровно спланированным убийством! Шокированный Владимир повернулся. Возле него стоял Сергей в черной атласной рубашке и темном костюме, со скорбно опущенными уголками губ. Он сделал шаг вперед, освещаемый вспышками фотокамер, заговорил в микрофон: - Я, как друг и бизнес-партнер, с позволения скорбящего Владимира Игоревича даю сегодня комментарии вместо него. И я открыто заявляю сейчас нашим врагам – вам не скрыться! Упыри, которые воруют деньги у простых людей нашего города, которые беспощадно убили защитника масс и реформиста... Знайте! Мы уже греем для вас места в тюрьмах! Наш город оброс продажными бюрократами... Но мы помянем память великого человека, талантливого политика Игоря не тем, что будем долго плакать. Нет! Мы развернем войну во имя справедливости. И во имя будущего нашей страны. Будущего, в котором улицы нашего любимого города ярко освещены, дороги заасфальтированы, а работники больниц не воруют у детей еду. Я заявляю вам, что мы начинаем предвыборную кампанию прямо сейчас, сегодня. Непредсказуемая смерть Игоря показала - враги беспощадны. Но Владимир, наследник и последователь Игоря – он готов подхватить выпавший из рук отца факел... Крепись, Владимир, плачь, если хочешь. Но не оставляй нас, земляков, без демократических реформ, которые начал твой гениальный отец. Поддержим нового кандидата в городской совет! На последних словах Серый отступил на шаг назад, приобнял Владимира за плечи, выдвинул его вперед, под вспышки камер и гул аплодисментов. Охуевший Владимир молча щурился под ярким светом, кивал в ответ на приветственные крики и проговаривал в голове много нехороших слов. Блядский Серый. Блядский гений. Чтоб он подох. Дальше толпа переключилась на заместителя Игоря, седого полускелета, худого и жесткого, как цепной пес. Владимир смог выбраться из толпы. Возле автомобиля стоял улыбающийся Серый. - Какого хуя ты творишь? – прошипел ему в лицо Владимир. - Стелю тебе мягкую дорожку в политику. А что? Как мы, по-твоему, без политического лобби? Некомфортно будет бизнес щемить. Нам нужен умный человек в совете, а то сейчас там одни тупые упрямые боровы. Нам там нужен ты. Ну, как минимум, пока мы не закончим передел предприятий. Не одними ж пулями историю вершить – это неэлегантно, в конце концов. - Ты сумасшедший... К тому же. Черт! – Владимир вытянул руку, ухватился за крышу автомобиля, ища опору. Второй рукой яростно потер глаза. – У меня, блядь, не хватит денег на выборы! Я голый, Серый! Сергей наклонился, рассматривая внимательно лицо Владимира под гримом, который закрывал синяки и ссадины: - В смысле, волчонок? Что ты имеешь в виду, говоря, что ты «голый»? - В том б-блядском смысле, что мой батя успел переписать завещание. У меня т-теперь ничего нет... Даже работы. Я – просто ноль без палочки, - у Владимира в глазах собрались злые слезы. Серый пожевал губу, помолчал пару секунд и вздохнул: - Мы справимся, Влад-малыш. Не волнуйся, что-то придумаем. Ладно? - Ты не всесилен, Серый, не давай мне ложную надежду, - Владимир отвернулся, направляясь к своему потрепанному за последние дни автомобилю. - Стой, Владимир, - голос Серого прозвучал серьезно, и Влад сразу обернулся. – Встретимся в этой же церкви после поминального обеда. Обещаю, что придумаю план, как тебе снова подняться туда, где ты заслуживаешь быть. - П-почему в церкви? – Владимир скривился, но глубоко внутри он ощущал... надежду. Черт, он хотел верить этому самоуверенному кретину. Вот это вляпался, если единственный, на кого он мог положиться - это пират-извращенец. - Потому, что я там хочу озвучить мое следующее желание к тебе. Владимир вошел в затемненную пустую церковь. Люди разъехались, Владимир сделал крюк, чтобы оторваться от всех, и вернулся. Не верилось, что у Серого есть какие-то крохи совести, чтоб молиться. Хотя, интересно было бы на это посмотреть: человек, рассуждающий о Люцифере как о любовнике бога? Ну-ну. Возле подсвечников застыл в молитве какой-то то ли служка, то ли монах в черной рясе. Владимир прошел вперед, вдохнул запах свечей, заложил руки в карманы. Отчаяние становилось привычным эмоциональным фоном. - Ты что, делаешь вид, что не замечаешь меня? – раздался насмешливый голос из угла, где стоял монах. Владимир подошел и захлопал глазами: - Ты что, Серый, ебнулся? Какого хера ты в рясе, кретин? Серый улыбнулся во все белые зубы, как гепард: - Во-первых, это не ряса, а подрясник. А во-вторых, представь себе, имею право. Я учился в духовной семинарии, даже прошел обряд рукоположения. Я тогда еще раздумывал, в какой области мне строить карьеру. Церковь тоже выглядела интересным вариантом: интриг столько же. Правда, мне кажется, мне больше идет деловой костюм, чем ряса. А ты как считаешь? – Сергей демонстративно медленно поставил свечу в подсвечник. На его лице качнулись зловещие отблески. Владимир был в таком шоке, что даже приоткрыл рот, разглядывая наглого скота. - Ты, бляха, сбрендил, целиком и полностью. - Желание мое готов услышать? - Да иди ты нахер, богохульник, - Владимир развернулся, пошел к выходу. - Я хочу, чтобы ты мне исповедался в своих грехах, - прозвучал позади голос. Владимир остановился. Встряхнул головой. Ему весь этот бред снится, нет? Серый подошел и положил руку на плечо Владимиру и мягко проговорил: - Церковный воздух так успокаивает, правда? Ты сегодня нанервничался, Влад-малыш. Я с тобой, все будет хорошо, обещаю, все наладится. Владимир в ответ закрыл руками лицо и рассмеялся: смех получился истеричным. Серый продолжил серьезно: - Мы с тобой поедем для нашего маленького таинства... ко мне домой. Согласен, Влад-малыш? Или хочешь «менять»? И послушать мою исповедь... - Нет! Ни в коем случае я не хочу это слушать... Я боюсь с ума сойти. А мое следующее желание – ты его уже знаешь, правда? - Да, конечно. Ты хочешь получить, как и причитается, бизнес и деньги твоего отца. - Точно. - Вот и молодец. Договорились, волчонок. Они вышли из церкви. Серый снял через голову подрясник и закинул его в багажник машины. - Зачем ты напялил рясу, кретин ты безбожный? А вдруг кто-то б увидел? Это ж неправда, что ты мог бы быть священником, да? – Владимир закурил, сидя на переднем сидении в Гелике. У него перестала болеть голова, впервые за день. Беспринципный идиот ее слишком, видать, шокировал. Все банальные переживания рядом с Сергеем становились... какими-то прозрачными. - Хотел, чтоб ты не затосковал по бате. Подожди, ты меня еще не в таком увидишь. А насчет семинарии я не соврал. Я вообще редко вру. Умолчать о чем-то могу, это да. Но для вранья нужны затраты энергии, я без серьезной мотивации делать это не буду. - Ты, и в семинарии... Но как, блядь?.. - А что тебя удивляет? Может, целибат? Ну так жениться я и так не собирался. - Пиздец... У меня нет слов... Я тебе вряд ли смогу объяснить, почему тебе противопоказано идти в религию, - Владимир оглянулся на заднее сиденье. – У тебя выпить есть? - Да ладно. Ты идеализируешь. Уж не знаю, меня или религию... Выпить нету. Сначала – исповедь, потом бухло. Не хочу, чтоб ты забыл что-нибудь мне важное рассказать. - Иди ты... блядь, у меня в голове от тебя каша. Они помолчали какое-то время. Автомобиль выехал за город, деревья вдоль дороги замелькали в фарах. Серый тоже подкурил: - Влад-малыш, ты не против, если я тебя дома познакомлю со своим парнем? Владимир чуть не подавился своей сигаретой: - У тебя есть... сожитель? - Бляха, а что ты так удивляешься. Я что, не привлекательный мужик, или что? – Серый блеснул улыбкой. - Эммм.. Ну, ты.. да. Да. Все у тебя нормально. Я просто почему-то не ожидал. - Я уже боялся, что ты снова заикаться начал. Расслабься, он такой милый парень, тебе понравится. Через полчаса они сидели в просторной гостиной в креслах у камина. Владимир соединил пальцы рук и посмотрел на огонь: - Окей, давай, исповедуюсь тебе по-быстрому и закончим этот фарс. Я обычный финансовый делец, никаких особо тяжких грехов на мне нет. Обманывал, подделывал документы, все. - Отца завалил, опять-таки?.. – с невинным видом протянул Серый. К ним подошла девушка в фартучке и поставила на стол чай. - Давай не будем это так называть, ладно? Девушка в фартучке обошла кресло Серого и вдруг уселась прямо на пол у его ног. Владимир вытаращил на нее глаза. И вдруг понял, что девушка-то с сюрпризом. Это был переодетый в горничную молодой парень. Серый ласково потрепал «служанку» по голове. - Познакомься, волчонок, это Филипп. Кратко – Фил. Мой любимый мальчик. - Здравствуйте, - серьезно ответил парнишка и потерся об колени Серого, как котенок. - Ебать... Да ты меня сегодня... решил бесконечно шокировать. Сколько ему лет, Серый? Парнишка молча улыбался Серому. - Ты соскучился по мне? Раздевайся, детка,– ласково проговорил Серый пацану. – Не бойся, все свои. Владимир, ты тоже не волнуйся, твои секреты в безопасности с Филом. Он... мало что соображает в реальном мире. Я благотворительностью занимаюсь, детдомы опекаю. Там и познакомились: малыш в меня влюбился. Я его под свое крыло забрал, а то его б на улице ждала нехорошая участь, и да, ему семнадцать, взрослый парень, просто выглядит молодо. «А здесь его ждет хорошая участь, блядь?» - содрогнулся Владимир. Пацан не спеша разделся, улыбаясь, как дебил. Ну, правильно улыбался, как положено. Уселся на пол между ногами у Серого. Серый лениво стал гладить парня по голове, но взгляд держал на Владимире. - Продолжай рассказывать о своих прегрешениях. Давай... начни по мелочи. Что некрасивого или неэтичного ты в школе творил? Владимир сглотнул. Ситуация была абсурдной. - Снотворное девчонке подсыпал как-то на вечеринке... Серый слегка наклонился, погладил парнишке шею, ключицы, плечи. Медленно и очень нежно. У парня шевельнулся член, приподнялся. - Ты хотел ее оттрахать? – спросил спокойно Серый и продолжил гладить свое «домашнее животное». Зацепил соски парня между пальцами, оттянул, сжал. Фил тихонько заскулил. Владимир сглотнул – он тоже почувствовал эрекцию. - Да... Мне нужно было на спор лишиться девственности. А я не знал, как сделать это еще быстрее, - Владимир говорил, но мысли все отдалялись, уплывали куда-то. Он не мог отвести глаз от картины перед ним: он никогда вживую не был наблюдателем секса, только участником. Оказалось, созерцание... конкретно так согревало. Малец на полу у ног Серого сладко выгибался навстречу ласкающим рукам, нежно постанывал. На его коже плясали блики от живого огня. Серый наклонился и провел ладонью по ногам парнишки, взял и слегка потряс его член. Снова погладил его торс. Посмотрел на замолкнувшего Влада вопросительно: - А что ты молчишь? Продолжай. Что ты с ней потом сделал? - Отт... рахал, - Владимир запнулся, когда Фил стал на четвереньки и подставил под руку Серого округлый зад. Серый стал рисовать пальцами на коже пацана медленные круги. - Спящую девушку? Ну ты герой, Влад-малыш, - ухмыльнулся Серый. – Это был единственный раз, когда ты кого-то взял против его желания? Он облизал палец и как ни в чем не бывало всунул в пацана. Второй рукой продолжил гладить его попку. Пацан кусал губы, закатывал глаза и двигался навстречу рукам Серого, насаживаясь на палец. Владимиру было жарко. Он вспомнил, как Серый точно так же трогал его самого. Как целовал грубо возле карьера. Как медленной дрочкой доводил до безумия в загородном отеле. Влад снял пиджак. - Да, то был единственный раз. - Что еще ты делал постыдного или гадкого? Ты так возбудился тогда, когда я говорил об убийстве твоего отца. В тебе есть жестокость. Скажи, как ты ее проявлял? – Серый мягко потянул Фила за плечо, повернул к себе лицом. Расстегнул штаны и взялся за голову парня, наклонил к себе, засунул себя ему в рот. Рот Владимира тоже наполнился... слюной. Он судорожно сглотнул: ему хорошо помнилось ощущение рук Сергея на затылке. Прямо перед Владимиром теперь мелькала округлая задница парня. С маленькой интригующей щелью. Лиза не давала Владимиру в зад, говорила, что пока не готова. А как оно, если в зад, а? Владимир пока не пробовал, вот в чем дело. Ух, там должно быть очень тесно. - Я... не могу сосредоточиться. Ты меня отвлекаешь, трахая пацана. Это обязательно сейчас делать, а? - Да, мне нужно расслабиться. Ты ж помнишь, что у меня важная задача – вернуть тебе наследство. Я должен придумать, как это сделать, чтоб ты не остался на улице. Давай, Влад-малыш, рассказывай... Оооох, как хорошо ты сосешь, детка. Черт, какой сладкий ротик. Развратные стоны Серого эхом прокатились в голове Владимира: дежавю, бля – и тесные штаны сдавили рвущийся наружу член. Воспоминания о минете и поцелуях после безумной гонки возле карьера, пошлые картинки прямо перед носом распаляли его так, что он уже не совсем мог сфокусировать взгляд. Владимир посмотрел на огонь, чтобы отвлечься. Не помогло. И что ж это он не подрочил ни разу с той гонки. Теперь было... сложновато. - Ты что там спросил? Про жестокость? Не знаю я, как ее проявлял. Да какая разница. Я распинал жаб, окей? Бродячих собак отстреливал... для удовольствия. Проституток бил иногда, если с отцом поцапался... Блядь, я подрочу уже, вы же не против? Вам-то двоим есть чем заняться, – И он начал расстегивать брюки. - Стоп! Где это ты видел, чтоб кто-то дрочил на исповеди? Нельзя, положи руки на подлокотники, - ответил Серый, слегка приподнимая таз навстречу движениям пацана. – Но расскажи, как ты обычно дрочишь. На что? - Да просто дергаю член, пока не уйдет лишнее напряжение... Зараза, зачем ты меня снова мучаешь воздержанием, а? Я завелся, пока смотрел, как вы трахаетесь. Какая тебе разница? Сегодня был тяжелый день, мне тоже нужно расслабиться. - Нельзя. Так ты возбудился? Как интересно. Ты бы дрочил сейчас на меня или на попку Фила? Ох, она у него очень... упругая. Я нечасто трахаю его туда, не хочу растянуть пацанчика. Пусть он остается нежным и узким, для исключительных случаев, – Серый говорил ласково, с издевкой, постанывал, трахая пацана в рот. На этих словах Фил взял себя за ягодицы и растянул, демонстрируя ту самую нежность. Ввел в себя палец. Владимиру захотелось выпить. - На вас... обоих, черт. Ты был прав, я совсем не гомофоб. Я самый что ни на есть би, вот оно открытие. Я так хочу секса, что сейчас крышей съеду. - Тогда придется попросить... Ты же хочешь отпущение грехов? Серый мягко отстранил голову Фила от себя. Потянул его вверх, чтобы поцеловать. Положил себе на колено руку с поднятым средним пальцем: - Садись на мой палец, детка. Хочу, чтоб наш «не-гомофоб» обзавидовался, представляя, что вместо моего пальца в твою узкую калиточку входит его собственный член, - парнишка послушался. Серый одной рукой обхватил талию парня, приподнимая, а второй стал наталкивать ему пальцем, ритмично и быстро. Тот сладко вскрикивал при каждом движении. Серый всосал следующий вскрик с поцелуем. Владимир погладил себя через брюки, издал хриплый выдох. У него голова шла кругом от возбуждения. Мысли буквально убежали на хрен, он хрипло проговорил: - Окей, я тебя прошу, Серый. Ты победил, ладно, я очень хочу секса с тобой и твоей зверушкой. Твоя взяла, развратник... Пожалуйста, хватит игр – я хочу вставить. - Но при этом я вставлю тебе, волчонок, ты же это понимаешь? - Да, чтоб тебя черти разорвали... Этого я тоже хочу. - Меня-то черти уже в свое время рвали, как хотели. Но я выжил, и теперь буду твоим собственным дьяволом. Раздевайся, Влад-малыш. Обнаженный Владимир приблизился к блестящей от масла попке пацана, погладил и замер. Как красиво и соблазнительно... Но позади него скидывал с себя остатки одежды Серый. А это уже было страшновато. Запал Владимира спадал. - Серый... я... ну, короче, ясное дело, не готовился. Не в курсе, как у вас все организовывают, но я всякие клизмы никогда даже не пробовал. Так что... Хер знает, может, нельзя? Серый хмыкнул. Приблизился, повернул к себе голову Владимира и поцеловал его глубоко, поделился горячей слюной. - Можно, волчонок, не волнуйся. Тебе страшно, да? Это пиздец как вкусно, слушать, как у тебя дрожит голос. Ты меня возбуждаешь. Больше, чем малыш-Фил, гораздо больше. Хочешь, в следующий раз я сам поставлю тебе клизму? Поиграем в доктора. - Иди ты... - В жопу, я помню, - и Серый поддел анус Владимира крючком из двух пальцев, улыбнулся на резкий «Ах!» от Владимира. Засунул пальцы глубже. – Вот теперь начинай трахать пацана, волчонок. Можешь не сдерживаться, он потерпит. Я хочу посмотреть, какой ты в деле. Жаб распинать больше не нужно. Ты вырос – теперь тебе можно распинать людей. Вставляй! Владимир послушался. Он медленно пробился в узкий зад, послушал с удовольствием стоны и замер, задохнулся: - Блядь, мне кажется, что я сейчас член... сломаю в нем. Он меня как в тисках сдавливает. - Ну, ты великоват для парня, побольше пальца-то будешь. Вставляй же до упора, черт, и еби его. Дай мне своей пресловутой жестокости, - Серый поцеловал Владимира, покусывая его, а пальцами продолжил шевелить в его заду. Владимир втаранился, выдавая стон. Пацан в ответ выдал вскрик. И снова. Пацан попробовал отдалиться, отодвинуть бедра, но вошедший в раж Владимир схватил его двумя руками и резко насадил на себя. Серый хохотнул дьявольским смехом, наблюдая за ними. - А вот и наш маленький злобный хищник, мы его так ждали, да, Фил, детка? Замри теперь, Влад-малыш, на минуточку. Моя очередь быть активным говнюком. Он раздвинул ягодицы Владимира, нанес много смазки, помассировал большими пальцами вход. Долго массировал, слишком долго – Владимир изошел слюной, плюс сжатый в тисках член тоже хотел трения, нужно было двигаться. - Давай же, дьявол, а то я сейчас умру от страха и желания. - Нормально попроси, - Серый приблизился и прошептал это Владу на ухо. Одновременно он сильно сжимал в руках ягодицы Владимира, до синяков. - Да чтоб тебя! Возьми меня! Трахни уже! Чтоб ты, скотина, под землю провалился, я же так давно жду, что ты меня трахнешь!! Смех Серого. И Владимир ощутил, что его таранит нечто... неожиданно большое. Неумолимое и жестокое, как цунами. - Уай, блядь... Стой, не могу, не так быстро! Ааах, ффффак, – Владимир дергался, пытаясь смягчить пытку. Но время на торги, кажется, вышло. Впереди ему тоже некуда было убегать. Он вломился в пацана перед собой. Только для того, чтобы вернуться в боль сзади. Владимир вскрикивал теперь, как сыч на болоте, заглушая Фила. По его щекам текли слезы. – Это... больно, пиздец, как вы этим... вообще занимаетесь! Но не прошло и десяти минут, как он немного втянулся. А когда его накрыла яркая волна оргазма, к нему пришел ответ не только на этот вопрос, но и на некоторые другие. - Сука! – Владимир вынул член из пацана, оттолкнул его, истерично всхлипнул от толчка внутри. - Ох, жопе... больно, бля. Серый? Блядство... сколько времени тебе нужно? У меня зад не привычный, пожалуйста, заканчивай уже. Сергей выдохнул с улыбкой и набрал такой темп, что у Владимира клацали зубы и вырывались болезненные выдохи. - Нет, блядь, не так... Я сча сдохну... Ты меня уже в мозг ебешь!! Хватит, аррраах! Серый в ответ проявил гуманность: он имел волчонка не полтора часа, как собирался вначале, а в два раза меньше. Хлестал его по ягодицам, сжимал до синяков, вдалбливал член со всей силы, пока не ощутил приближение высокой волны. Успел насладиться звуками матов, проклятиями и злобными вскриками. Вынул член и кончил волчонку на спину: и то был чистый кайф, игра того стоила. И все это обошлось ему в сущие пустяки. Оригинал завещания у нотариуса Игорь, конечно, не успел исправить. Бумагой, которую получил по почте Владимир, можно было подтереться – она была подписана под пытками и не заверена никем. Ха-ха. Что ж, завтра Серый озвучит свое следующее желание: Владимир должен будет жениться и родить сына. И когда вопрос c наследником будет решен, они смогут как следует наслаждаться друг другом... и сладкими, опасными играми. До самого, блядь, конца. Ведь жизнь ничто, если в нее неинтересно играть.