Колода п.о.р.н.о. карт

Андрей со стоном перевернулся на бок – кожа ягодиц и бедер жгла огнем. Поднялся на локте и посмотрел на свое отражение в зеркале. Поразительно, как все эти секс тренировки заменяют ему тренажерный зал: мышцы груди и рук заметно налились и вырисовывались на его стройном теле. Но и красная полоса от ремня азиатки на пол-лица и шею тоже была неплохо так видна. «Повезло хоть, что сегодня суббота. А то притащиться в универ с такой рожей было бы палевно». Рыться у матери в косметичке в поисках тонального крема Андрей был, мягко говоря, не готов. Парень сел, спустив ноги с кровати – мышцы ног и бедер до сих пор дрожали от напряжения: он так прокатил красивую азиатку, что это можно вписывать в его личный рекорд жима... И в количестве подходов, и в весе. Уже к вечеру, наверняка, будет такая крепатура, что он пожалеет, что ему так мало приложили ремнем – а то была бы хоть какая-то компенсации боли в мышцах. Ладно, переживет. Пару ночей, и восстановится. И тут вдруг Андрей понял, что он тупоголовый кретин. Пару ночей? А они у него есть? Человек, который обыгрывал почти всех знакомых в шахматы, он не сделал элементарных расчетов и не построил грамотную стратегию вытягивания карт. Черт, черт, черт. Ведь очевидно, что между сильными картами просто необходимо пропускать хоть парочку мелочевки, чтобы тело не сдало. А после особенно жестких испытаний пары ночей на восстановление явно маловато... Андрей с содроганием перебрал карты. Если раньше он относился к мелочи до десятки с таким надменным пренебрежением «ай, не стоящая внимания бомжеватая россыпь», то теперь пересчитал их, как последние банкноты в кошельке на пропитание до конца месяца. Осталось четырнадцать мелких карт. И двенадцать, расколи их пекло, двенадцать карт от валета и выше. А ведь он понятия не имеет, что собой могут представлять тузы. Если подряд пойдет жесть в стиле садизма дам и королей, то он не переживет этот месяц. Вот так все просто. Как он мог быть таким идиотом и не продумать элементарной стратегии? Ведь совсем не факт, что карты можно использовать повторно. И что, собственно, если он подохнет... Андрей представил надпись на своем надгробии: «Жил недолго, зато ярко. Затрахан до смерти». Хмыкнул. И еще раз посмотрел в глаза своему отражению в зеркале. Что у него в жизни вообще было хорошего? Учился, это да. Прочел туеву кучу книг. И заимел одного друга, которого чуть не потерял. Заимел - и в прямом, и в переносном смысле слова... И все. Ни серьезных увлечений, ни ярких хобби, ни сумасшедших путешествий... Андрей вдруг четко ощутил пустоту в груди: «Зато, если с такой дырявой грудью быстро бежать навстречу ветру, то прикольно будет свистеть», - в памяти всплыла то ли песня, то ли цитата. Он вынул из шкафа черную рубашку. Вспомнил, как на днях мать прицепилась, настаивая, что с ним происходит что-то нехорошее, и что ему необходимо обратиться к психологу. "Я знаю, какой психолог мне нужен", - пробормотал, взял в руки телефон и набрал Олега: - Привет... Бля, чувак, убери ту мою фотку со звонка, ты не представляешь, как кретински сейчас прозвучал твой голос... Я, собственно, чего звоню. Давай, может, в боулинг вечером? Или в бильярд. А лучше бухать. Если ты сегодня собирался пойти на одну из своих оторванных тусовок, возьми меня с собой. Послушал еще немного грубоватый радостный голос друга в телефоне и отключился. Вечером они пойдут играть компанией в бильярд, а потом в ночной клуб. Да, вот так: пора пожить немного жизнь, а то, если вдруг она вскоре закончится, то не только же мистический трах перед смертью вспоминать. Осталось что-то сделать со следами побоев на лице и шее. Андрею пришла в голову мысль. Он открыл ноутбук, погладил запрыгнувшего на колени кота, и набрал в поисковике «тату-салон». Стал выбирать, куда записаться, когда в дверь кто-то позвонил. Через пять минут Андрей сидел за столом и ошалело рассматривал маленькую коробочку, которую принес курьер. К ней прилагалась небольшая записка на плотном картоне «Цыпленок, а ты ничего! Считай, я тебя простила», и в коробочке – изысканный тонкий перстень в готическом стиле, с тремя выразительными шипами, из белого золота с россыпью бриллиантов. Андрей сглотнул и примерил перстень на указательный палец. Кольцо село, будто сделанное на его руку под заказ. - Ого, блядь, просто... ого... – сам себе проговорил Андрюха, рассматривая отблески света на мелких бриллиантах и еще раз скользя взглядом с недоверием по упаковке, этикетке, записке. Одно из двух, или Андрей еще только сходит с ума, и его галлюцинации приобретают все большую материальность, или уже сошел... Худшее, что можно ожидать в будущем – это проснуться в дурке с завязанными за спиной рукавами и нитями слюны на подушке? «Да и похуй, пока не проснусь в дурке, буду наслаждаться тем, чем смогу», - сказал себе Андрей, срезая с кольца лейбл и любуясь своей рукой. «Это что ж... Можно было не учиться так прилежно, епт? А зарабатывать с члена?» - улыбнулся криво, представляя себя в роли избалованного жиголо с кучей подарков. Нет, это не его вариант, от такого развития событий мутило. Думать головой ему просто необходимо, иначе деградация в имбецила, фу. Выходя из комнаты, он все еще думал, как сопоставить в голове две параллельные вселенные: сатанинских карт, которые на ощупь оказывались вполне себе живыми и трахабельными, и серого студенческого мира между ними, в котором вдруг, кроме анальной боли, пота и высокой температуры, появились еще и бриллианты. *** Андрей пил «Хиросиму», при том пил ее в наглую, не поджигая и не закусывая. Просто опрокидывал в себя стопку, наслаждаясь жгучим абсентом, смягченным сливочным ликером и ароматной самбукой. И так оприходовал уже шестой шот. Колода карт, хоть и похудевшая, по ощущениям все равно оттягивала карман пиджака тяжелым камнем. И он пил, стараясь не думать, что нужно принять решение и выбрать карту. Олег рядом с ним развалился на диванчике, закинув ноги на невысокий стол. За бильярдным столом в центре комнаты пытались попадать киями по шарам двое нетрезвых друзей Олега, Артем и Птица. Хер его знает, почему у Птицы не было нормального имени, но он выглядел как обычный студент старших курсов. Разве что с серьгами-тоннелями в ушах. - Ты не боишься, что с этой татухой тебя будут принимать за гомосека? – протянул Олег заплетающимся языком, и Андрей повернулся к нему всем корпусом, чтобы не крутить шеей со свеженабитой татуировкой: черная вязь изящно огибала ключицу, выглядывала из-под воротника, забиралась на шею. - За кого, за кого меня будут принимать, сладкая моя детка? - Андрей протянул томно, играя основательно подпоенным голосом. Наклонился слегка к Олегу и покрутил перед ним языком, имитируя пошлый жест. - Ты там тихо, а то сча на кий посажу, - Олег облизнул губы. - Примени свой кий лучше... вон, в бильярде. Закати хоть один шар, - Андрей нетрезво ухмыльнулся. Как хорошо было напиться в хламину и не думать ни о чем. Он встал выйти отлить и втаранился в бильярдный стол. Прогудел мат и пошел дальше. Боль в мышцах была меньше, чем ожидалось, вот он праздник. А, может, «Хиросима» помогала. - Как бы я в тебя... закатил... по оба шара... – пробормотал тихо Олег, провожая глазами Андрея и опрокидывая в себя очередной «Зеленый мексиканец», и вслух произнес: - А ведь это отличник и староста группы, полюбуйтесь на эту пьяную мразь. - Ну что, вызываем такси и продолжаем оттягиваться в «Сорри бабушка»? – спросил Птица, поигрывая в руках последним айфоном, когда Андрей вернулся. Друзья у Олега были из золотой молодежи. На кольцо на руке Андрея все они поглядывали с интересом, но он ничего не объяснял. Андрей поймал себя на том, что смотрит на Птицу и раздумывает, хорошо ли он будет смотреться со спущенными штанами на бильярдном столе. И одернул себя. Озабоченность росла не по дням, а по часам. Вместо того, чтобы забыть на вечер о картах, Андрюха дорисовывал пошлость карт в свою реальность. Эх, как... втянулся. *** Андрей вышел из грохочущего пространства ночного клуба на улицу и вдохнул прохладный воздух. Алкогольный туман в голове был таким плотным, что сквозь него с трудом проглядывали какие-то люди, и Андрюха пытался отличить их друг от друга: иногда успешно, иногда нет. Он вынул карты и стал расправлять их веером. Пора что-то выбрать. Андрей не знал, нужно ли сделать это до утра или до двенадцати ночи... «Познакомьтесь, я хуева белоснежка, или как там ее, которая до полуночи должна кончить...», - пробормотал он сам себе вполголоса и с третьей попытки наковырял крестовую даму. «Может, крутая мадам не захочет прийти к такому пьяному скоту, как я. Так хоть высплюсь». И тут его за плечо развернула чья-то рука. Олег подошел вплотную и поднял подбородок Андрея ладонью себе навстречу, и накрыл его губы жадным изголодавшимся ртом. Андрей ответил на поцелуй, и они сладко сосались несколько минут, покусывая друг друга, пока Андрей не отстранился. - Сегодня трахаться не будем, чувак. - Мне нравится в этой фразе слово «сегодня», – улыбнулся Олег и без лишних слов развернулся и пошел обратно к входу в клуб, подкуривая на ходу сигарету. - Я так и не понял, у меня лучший друг или фак-бади, - пробормотал Андрей и потрогал свой возбужденный член сквозь ткань штанов. – По ходу вот он, мой лучший друг, всегда со мной, всегда готов. Андрей пошатнулся, засовывая карты в карман, и пошел вслед за Олегом. И не заметил, что на асфальте остался лежать туз пиковый. И как же он так случайно выпал, стервец? *** Андрей подошел ко входу, где только что скрылся Олег, и собрался уже войти, как заметил на полу что-то блестящее. И первым делом дернулся проверить, на пальце ли перстень. Да, порядок, на месте. Почему-то для него этот подарок имел и моральную ценность. Возможно из-за того, что это был первый подарок от любовницы (пусть даже это была связь на одну ночь), во-вторых, торчащие три шипа были острые, настоящие, точно такие же, как эмоции от секса с азиаткой и другими дамами. Забывать такое приключение Андрею не хотелось бы. А с готическим кольцом он точно никогда не забудет. Убедившись, что подарок на месте, Андрей дернул за ручку входной двери, чтобы вернуться к ребятам. Но дверь была закрыта. "Что за нахер, я не понял", - мысли в голове Андрея пузырились, перекатывались и медленно вращались вокруг, не давая себя словить. Подергал ручку еще раз. Ничего. Изнутри не доносились звуки. Андрей оглянулся - на улице никого не было. Становилось холодно. Чертовщина какая-то, что же делать, он вышел в одном пиджаке и даже телефон с собой не взял. "Кажется, пить в таких количествах мне не рекомендуется", - печально подумал он и содрогнулся от холода. Пошел обходить здание, чтобы найти другой вход. Но здание будто вымерло. Темные окна, закрытые двери. "Да блядь, ну вы что, издеваетесь, что ли", - в отчаянии подумал Андрей, уже основательно подмерзая. Как же ему теперь домой добраться, без смартфона-то и без денег. Все внутри в клубе осталось. В кармане одни бесовы карты. А до дома пиздячить через весь город, ну не смешно, правда. Он еще раз обошел здание. Безрезультатно. Шок от абсурдности ситуации и холод прояснили немного голову. "Кажется, я слегка перепил, а может, и головой поехал. В любом случае, пора домой. Возьму такси от бордюра, а дома уже есть деньги, оплачу. Завтра со всем разберусь, на трезвую". Он уже собирался идти к дороге, в обратную от здания сторону, как увидел приоткрытые двери. И луч света из них. Тут же зашагал туда, кляня себя за идиотизм. "Как можно было двери не заметить". Вошел. И обомлел - это было совсем не то помещение, из которого он вышел. Никакой светомузыки и пьяных подростков, нет целующихся парочек и басов музыки. Будто другая планета: в ярко освещенном вестибюле - куча людей, все элегантные, как в оперном театре. Андрей прошел несколько шагов, удивленно озираясь. Взрослые мужчины и женщины поглядывали на него и перешептывались. Какие-то две девушки хихикнули. Никого знакомого он не видел. Андрей продолжил идти вглубь здания, шепча проклятия. Завтра он, пожалуй, послушает мать и обратится к психологу. Возможно, даже, к психиатру. Кукуха явно решила отлететь в теплые края ранее запланированного. В конце коридора увидел дверь, задрапированную тяжелой портьерой. Направился к ней, как вдруг раздался звук звонка, и бархатный мужской голос объявил где-то над головой: "Уважаемые дамы и господа, просим занять ваши места в партере. Наше представление начинается через несколько минут". - Ладно, я понял, в этом ебанистическом клубе с другой стороны здания - какой-то театр для полуночников. Окей, что ж, бывает. Я просто не туда вошел. Я не съехал крышей, я просто ошибся дверью, - Андрей разговаривал с собой спокойно, успокаивающе, но что-то в желудке неприятно сжималось. Нужно просто развернуться, выйти и искать такси на улице. Да, ситуация дурацкая, но, боги, сколько их уже было за последнее время, ну дохуя ж. Уже как бы иммунитет. Почти. Но ноги почему-то не несли его назад. Его манила дверь за портьерой. Мимо него прошла пара красивых молодых людей: она в длинном платье, он в костюме. Оба покосились на Андрея и молча скрылись за дверью. Андрей показал им вслед фак, и пофиг, что это по-детски. И услышал за собой женский смех. Развернулся - в коридор входили две девушки, держась под ручку. - Вечер добрый. Извините, а что вообще здесь происходит? - спросил Андрей, включая самый твердый из всех доступных после "Хиросимы" тонов. Девушки посмотрели на него удивленно. Одна снова прыснула от смеха («Видимо, девочка курнула», - подумал Андрей): - Пришли посмотреть секс-представление, что ж еще. А ты здесь что, по другому поводу? - Эммм... Я - просто заблудился, видать. Ладно. Хорошего просмотра. И он развернулся уйти. Но девушка отпустила подругу и подплыла к Андрею, улыбаясь такой расслабленной улыбкой, что Андрей сразу подтвердил свои догадки про траву. - Пойдем, милый, куда ты так спешишь. Посмотрим на красоту, и уйдешь. Тебе повезло, что ты так удачно заблудился: билеты на представление в этом секс-театре разлетаются, как горячие пирожки, хрен купишь. Так что спеши воспользоваться возможностью. И она потащила его к дверям в глубине коридора. "Секс-театр? Реально? И такое в нашем городе есть?" Он следом за женщинами вошел в темное помещение партера и остановился посреди прохода. Вокруг на стульях шептались и гудели люди, зал был наполнен различными дорогими ароматами. Девушки, которые только что шли впереди, куда-то подевались. Возможно, сели на свои места. Сцена, красиво освещенная разноцветными огнями, пустовала. В зале играла приятная негромкая музыка. На сцену вышел подтянутый мужчина во фраке: - Дамы и господа, снова с радостью приветствуем вас в театре "Декаданс". Сегодня вы увидите премьеру нашего нового незабываемого представления, которое называется "Казнь преступника". Все, что происходит на сцене, как вы знаете, происходит на самом деле, никаких постановок. Поэтому наберите побольше воздуха в легкие... затаите дыхание... Представляем вам серийного убийцу, маньяка и шизофреника, отброса общества, которого сегодня мы должны наказать. Встречайте! Кровавый валет! И Андрей зажмурился. Потому что прямо на него с нескольких сторон светили софиты, режущие глаза. Он прикрыл глаза рукой и все еще нетрезвым медлительным разумом пытался понять, что происходит. И тут кто-то жестко схватил его с обеих сторон за руки и потащил на сцену... "Какого хуя! Вы ошиблись... Стойте, я вообще не отсюда!" Андрей стоял на сцене и его крепко держали, заломив опасным захватом, двое мужчин в белых облегающих костюмах. В лицо ему светили слепящие огни, из-за которых он плохо видел зрительный зал. Но слышал его. Андрея так сильно подташнивало, что он боялся открыть рот: до него стало доходить, что он не попадет домой так скоро, как хотелось бы. Если вообще, сука, попадет. Андрей не сказать, чтобы очень боялся публичности. Часто на конференциях ему приходилось выступать, и он чувствовал себя довольно комфортно, потому что всегда полагался на свою беспроигрышную память и хороший словарный запас. Но сейчас эти плюсы были ему ни к чему... В ситуации пограничного абсурда, стоя беспомощным на сцене перед целым залом расфуфыренных мажоров, он готов был от страха отъехать в бессознательное с одного щелчка. Но никто не щелкал. Мужик во фраке тоже вышел на сцену и заговорил в микрофон: - Посмотрите, как молодо выглядит наш преступник. Отродье дьявола замаскировалось под красивой внешностью. Давайте же проголосуем, что мы хотим, чтобы сегодня ощутил этот жестокий ублюдок? - Какого, мать вашу, хуя здесь происходит, - проговорил Андрей, и его начал бить сильный озноб. Из зала послышались выкрики: - Задушить подонка! - Оттрахать его! - На кол пацана! - На электрический стул! - Яйца ему оторвите! - завизжал истеричный женский голос. У Андрея сильно кружилась голова. И фак, как тошнило. Он попытался вырваться из рук амбалов в белом, но застонал, потому что при движении его суставы попадали в болезненные зажимы. Он наклонил голову, прогибаясь в грудном отделе, и его вырвало. Зал зааплодировал, послышалось улюлюканье. - Сука, вы больные уебки, - прошептал Андрей, выравниваясь. К нему подошел неадекват во фраке, и откуда-то в его руках блеснул нож: - Давайте посмотрим, уважаемые зрители, на нашего преступника без прикрытия. Взял Андрея за одежду и разрезал его рубашку одним длинным полосным движением. Андрей судорожно втянул воздух. Белые имбецилы по сторонам стянули с него пиджак и остатки рубашки. И один потянулся к его поясу. "Убрал нахер руки", - рявкнул на него Андрей. Мужик размахнулся и залепил ему кулаком в живот. Андрей повис на их руках, выблевывая остатки жидкости из организма. Пока Андрей отплевывался, один из дегенератов заломил его руки сзади, а второй стянул с него обувь, штаны, а потом и нижнее белье. Зал снова ожил: раздавались охи-ахи, крики и аплодисменты. Андрею просто хотелось умереть. Но он даже не мог потерять сознание. Несколько мазефакеров вытащили на сцену из-за кулис огромный стул. - А вот и электрический стул, как вы и просили, дорогие зрители! - заорал дебильный Фрак, и зал начал скандировать "На кол! На кол!" "Сука, твари, какие ж вы продроченные съехавшие твари", - прошептал Андрюха, опуская голову так, что волосы закрыли глаза. Он больше не мог видеть эту вакханалию. Его потащили к стулу. Фрак наклонился к нему и тихо проговорил, отодвигая микрофон: - На кол сам сядешь, или тебя посадить, малец? Андрей дернулся, поднимая перекошенное от шока лицо. И увидел, что посреди сиденья стула торчит фаллический отросток. Не слишком большой, но, блядь, и не маленький. - Вы что, еб..вшум...ммать, рехнулись? – занемевшими губами произнес Андрей, косясь в зрительный зал. - Сажайте его, ребята, - отмахнулся Фрак. И мужики втащили Андрюху на стул, пытаясь насадить его на фаллос. - Сука... я сам... да... уберите руки, - проскрипел он сдавленным голосом. И дотронулся до отростка – слава аллаху и всем его демонам, он был тщательно смазан чем-то скользким. Зал затих. Андрей зажмурил глаза, медленно опускаясь на торчащую хрень и пытаясь представить, что он не здесь. Он где-то возле океана, на белом песке. Над ним кричат чайки, и хлопают их крылья. Нет, блядь, это кричали дегенераты в зрительном зале, и хлопали тоже они. Андрей помучался немного, пытаясь расслабить сжатое от страха тело и надеться на хуйню без боли. И через время смог опуститься на стул полностью, со стоном. Благодарочка вчерашней азиатке с ее фруктовым смузи и фаллосом, она хоть немного подготовила его к сегодняшнему приключению. Но игнорировать ощущение, что его пришпилили, как бабочку, было невозможно. Два гондона привязывали его руки к поручням кресла и прикрепляли на тело Андрея присоски с проводами. «Вот и смерть моя пришла. Зато небанально, пиздец. Только мне от этого не легче... За что мне это все, блядь, за что», - он не смог сдержать слез, они предательски наполнили его глаза и пролились, нарисовав две мокрые дорожки к шее. Воспаленная шея под свежей татуировкой отреагировала жжением. - Нам нужен доброволец, который будет надрачивать нашего преступника во время «казни», - заговорил Фрак, мерзко ухмыляясь залу. В зале поднялся лес рук. Фрак выбрал двух добровольцев в костюмах-тройках. Оба они вышли на сцену и встали на колени возле ног Андрея, жадно заглядывая ему в лицо. Ему хотелось в них плюнуть. Один взялся за член Андрея – тот сжал зубы, подавляя всхлип. Один из белых капнул на руки добровольцу розоватую жидкость, и тот, скалясь, растер ее, обводя пенис парня плавными круговыми движениями. Жидкость, видимо, с разогревающим эффектом, потому что Андрей сразу ощутил, как в промежности нарастает тепло. Второй идиот из зала тоже протянул руки за каплей жидкости, и стал размазывать ее по бедрам Андрея, захватывая яйца. Горячая волна возбуждения нарастала, как снежная лавина. Еще несколько движений двух дебилов, и Андрей стал стонать сквозь зубы: смазка явно была с хитринкой. Удовольствие накатывало волнами. Колени и ступни у Андрея начали дрожать. Фаллос в анусе включился и начал вибрировать. Андрей шумно выдохнул и зажмурил глаза, сбрасывая с ресниц слезы. Дебилы ускорились в своих движениях. Толпа в зале орала, аплодировала и дышала одним на всех дыханием. Дыханием Андрея. Фрак облизывался, не сводя с «преступника» возбужденного взгляда, и поднял руку в жесте ожидания. Зал затих. Через время (сука, вечность...), наполненное стонами и всхлипами, кусая губы, Андрей наконец почувствовал, что вот-вот кончит, и судорожно глубоко вздохнул. И в эту секунду Фрак опустил руку. Андрея прошил электрический разряд. Он заорал, получая такой оргазм, которого никогда даже представить себе не мог. И выключился. *** Открыл глаза в своей комнате. Отполз к стене, скрючился калачиком и зарыдал. А потом засмеялся сквозь слезы. И какое-то время содрогался всем телом, перемежая истеричный смех рыданиями. И вдруг услышал позади себя шум. Дернулся, садясь. Перед ним на фоне окна вырисовывалась женская фигура. - Вы что, блядь, угробить меня всерьез решили? – голос его был наполнен слезами. - Привет, Андрюшка, - нежно проговорила незнакомая девушка и скинула с плечей тонкие бретельки. Шелковая ткань соскользнула на пол. – Наоборот... Я пришла тебя утешить... Она скользнула в кровать и обхватила шею Андрея, обнимая его и гибко прижимаясь к нему телом. - Крестовая дама? Ты охуела? Я только что чуть не умер. Оставьте меня в покое, я не могу... Пожалуйста... Я больше не могу... – под конец фразы вся агрессия из голоса ушла, осталась одна мольба, он снова заплакал. Девушка обняла его еще крепче и прошептала ему на ухо: «Запомни, мой мальчик, чем больше ты умоляешь, тем сильнее разогреваешь того, кто тебя мучает. Никогда... никогда не умоляй, если только не хочешь, чтобы тебя продолжили истязать... еще... больнее». И она стала целовать нежно его мокрые глаза, щеки и искусанные, горячие губы.