Потерянные души

      По улице небольшого городка, расположенного вдали от большака, не разбирая дороги, бежит, что есть сил, мальчик. Он врезается в прохожих, задевает палатки, не обращает внимания на грязь и лужи. Резко тормозит и оглядывается по сторонам. Замечает узкую подворотню и, не думая, бежит к спасительной тьме.       Облокотившись спиной о кирпичную стену, мальчик лихорадочно хватает ртом воздух, пытаясь успокоиться. Он спасся, убежал и теперь можно отдохнуть. Что-то загораживает полоску света, но ребенок не обращает внимания на это, на улицах много прохожих, мало ли кто остановился передохнуть.       Слышит глухие удары нескольких сапог о мощеную кирпичом подворотню и резко вскидывает голову. Это пришли за ним. Его все же догнали. Ребенок тут же срывается с места, но в конце переулка его встречает лишь глухая стена, а не спасительная свобода.       - Остановись уже, малец, - басит мужчина.       Это был один из тех шкафов, что охраняют извечную элиту, наверное, каждого города. Ни капли ума в глазах. Лишь тупая усталость и отвращение к людям. Лысая голова, шрам под губой, узкие, блеклые глазницы, будто голые совсем без ресниц или бровей над ними. Кривой, огромный нос и извечная усмешка на тонких губах.       Он резко хватает ребенка и грубо припечатывает спиной к стене. Мальчик всхлипывает от боли и рука на плече сжимается сильней угрожая сломать хрупкое плечо.       - Гордон, отпусти ребенка, - безразлично произносит второй мужчина.       Он не спеша появляется из-за спины Гордона. Одетый в идеально подогнанный по фигуре костюм, с мертвенно светлой кожей, он был похож на живой труп. Болезненная худоба, редкие светлые волосы, на тонком скрюченном носу висят маленькие очки. Самое живое в этом мужчине - глаза ярко-красного цвета. Они блестят, переливаются и, будто, живут отдельно от мертвого владельца.       - Но, Малик, он же...       - Не сбежит, - перебивает его «мертвец».       Гордон с шумом раздраженно выдыхает, но все же отпускает плечо. Мальчик скатывает вниз по стене, поджимает колени к груди и давит всхлип.       - Не стоило убегать, молодой человек, - медленно проговаривает Малик.       Его голос был больше похож на скрип - раздирающий, мерзкий скрип чего-то старого и умершего.       Ребенок вновь слышит приближающийся стук ботинок и чего-то еще. Долго размышлять не пришлось, потому, как из-за спин появился жилистый мужчина в костюме, белых перчатках и с тростью в руке. Вот что был за лишний звук - трость.       Он подплывает к ребенку и, опершись о трость, присаживается напротив испуганного мальчика. На лице мужчины образуется улыбка, но мальчик знает, что это улыбка несет отнюдь не благодетель, а обещание обязательной расправы с беглецом.       Мужчина был на удивление красив. Темные, аккуратно подстриженные волосы, уложенные в идеальную прическу. Темные густые брови, шоколадные холодные глаза, небольшой чуть вздернутый нос, высокие скулы и округлый подбородок.       Мальчик пытается понять, почему этот незнакомец кажется ему таким знакомым.       - Рассказывай что видел, - бархатным раскатом проговаривает молодой мужчина.       Мальчику страшно подумать, что будет с ним после того как расскажет. Но еще хуже представляется, что с ним будет, если он не расскажет.       - Пять... - ребенок сбивается, всхлип вырывается против воли. - Пять девушек приходили чуть больше недели назад. - Ребенок сжимает колени, в попытке спрятаться от прожигающего взгляда.       - Как они выглядели, - скрипит Малик.       - Красный драконид, три эльфийки и... - голос предательски дрожит, и мальчик прерывается успокаиваясь. - И человек.       Молодой мужчина хмыкает и поднимается. Задумчиво стучит тростью по стене, вновь хмыкает и разворачивается.       - Господин, вы просто поверите ему? - истерично интересуется Малик.       - Ребенок напуган, устал и не в его интересах нам врать. Тем более я бы понял, что его слова были ложью, - устало объясняет господин.       - Но господин, Джозеф!       - Ты, что оглох, Малик?! - рычит Джозеф.       Гордон и Малик тут же напряженно отступают назад. Малик лихорадочно трясет головой в страхе перед господином. Джозеф удовлетворенно хмыкает и направляется к выходу из подворотни.       - Вы знаете, что делать, - произносит мужчина, не оборачиваясь.       За спиной раздается приглушенный всхлип, а за ним умирающий писк ребенка.       - Моя любимая сестренка, - певуче произносит Джозеф, а на лице играет широкая мерзкая улыбка.              

***

             Утреннюю тишину нарушают методичные взмахи меча. Резкий выброс рукой, лезвие упирается в дерево. Шаг назад, разворот и лезвие вновь упирается в дерево.       Мышцы напряжены до упора. Увидеть, как с каждым новым выпадом напрягаются мускулы под светлой кожей, не составляет труда. Рубашка давно отброшена в сторону, оставив на теле лишь спортивный темный топ. Пот катиться ручьем и заставляет кожу блестеть на солнце.       Волосы собраны в неаккуратный пучок, лицо сосредоточено. Выпад, удар, разворот, удар.       - Йеджи? Йеджи! - шипит Лиа.       Старшая принцесса вздрагивает и быстро отворачивается от окна.       - Я уже несколько минут тебя зову! - возмущается сестра. - Что ты там такое интересное увидела?       - Ничего, ничего, - лихорадочно шепчет Йеджи.       Лиа протискивается через сопротивляющуюся сестру и смотрит в окно, удовлетворенно кивая. Йеджи непонимающе переводит взгляд и понимает, что двор вновь пуст. Облегченно выдыхает и отходит от Лии, присаживаясь за стол.       - Вид и правда хорош, - проговаривает младшая и присоединяется к сестре.       - Д-да... - с запинкой произносит Йеджи.       - О чем болтаете? - интересуется паладин, опершись плечом о дверной косяк.       Йеджи переводит взгляд на Рюджин, с трудом сглатывая вязкую слюну. Волосы все так же собраны в пучок, что слегка растрепался от упражнений, выпуская на волю передние пряди, которые безвольно свисают у висков темноволосой. Рубашка уже покоится на владелице, но несколько верхних пуговиц были расстегнуты и Йеджи скользит взглядом по открытому участку кожи. Еще пару надрывов пуговиц и принцесса могла бы увидеть запретную упругостью груди паладина. Йеджи встряхивает головой, прогоняя наваждение, и встречается с черными озорными омутами Рюджин.       - Вид красивый, - мечтательно лепечет Лиа.       Рюджин слегка вскидывает брови и подходит к окну. На губах играет ухмылка, и взгляд упирается в напуганные кошачьи глаза.       - Йеджи настолько увлеклась разглядыванием, что не слышала, как я ее зову, - слегка возмущенно добавляет младшая принцесса.       - Да? - Только глухой не услышал бы тонну поддельного удивления в голосе темноволосого паладина.       Йеджи закатывает глаза и стремительно покидает кухню под непонимающий взгляд Лии.       

      

***

             Неделя тишины, спокойствия и мандаринов. Йеджи наслаждается неторопливым течением жизни небольшой деревушки дворфов. Аудун расположен близь гор, но на удивление принцессы мерзнуть им не приходилось. Будто солнце специально грело небольшую равнину, на которой и располагался Аудун.       Рюджин как и обещала, познакомила принцесс с мандаринами и Йеджи не смогла сопротивляться этому кисло-сладкому фрукту. Аккуратно отделяя рыжие дольки, друг от друга она не спеша наслаждалась взрывом вкуса.       Девушки набирались сил перед переходом через горы Ингар. Ожидая возвращения Агвида - товарища троицы, который согласился по возвращению помочь принцессам обновить снаряжение и выковать оружие девушкам, Йеджи попросила паладина тренировать ее.       Именно поэтому Рюджин спокойно стоит напротив Йеджи, дожидаясь пока принцесса закончит уплетать мандарин, чтобы начать тренировку.       Деревянные мечи то и дело встречаются в бою. Рюджин изредка комментирует неправильность выпадов принцессы, показывая решение проблемы. Паладин не напирает на Йеджи, методично обучая девушку своему стилю боя. Изо дня в день Рюджин поражается, насколько быстро Йеджи обучается.        Они наслаждаются обществом друг друга, откинув притирки и насмешки. Иногда болтают на отвлеченные темы, пока мечи яростно исполняют свой танец смерти. Безбожно сбивают дыхание разговором и останавливаются тяжело дыша. Но ни одну не смущает исход боя, они лишь слегка смеются и, передохнув, возвращаются к исходным стойкам, продолжая тренировку.       По вечерам все девушки собираются на кухне и за ужином делятся событиями дня или просто непринужденно болтают, наслаждаясь уютом выделенного им домика.       Рюджин оставляет принцессу сражаться с бедным деревом, заметив драконида. Черен подперев собой стену дома дожидается паладина. Рюджин, подражая дракониду, приваливается к стене, останавливает ленивый взгляд на принцессе и прикуривается.       - Что-то случилось? - тихо интересуется Черен.       - С чего ты взяла?       Рюджин слегка передергивает плечами, выпуская яд в воздух, на секунду переводит взгляд на драконида, изящно поднимая одну бровь.       - Ты куришь, когда что-то произошло или должно произойти, - регламентирует драконид.       Рюджин хмыкает и делает очередную затяжку. Ей не спокойно, что-то тревожит и не дает мыслить здраво. Методичность движений при курении всегда позволяли паладину разгрузить мозг. Ядовитый дым будто обволакивал все органы, выгоняя застой.       - Просто плохое предчувствие, - сдается Рюджин.       Плечи не торопясь расслабляются, и голова обретает ясность. Рюджин пристально следит за четкими движениями принцессы, вновь попадая в ловушку эльфийки, вновь не имея возможности отвести взгляд.       Паладин чувствует легкий толчок в ребра и вопросительно смотрит на драконида. Черен лишь кивком указывает в сторону небольшого леса. Рюджин следует указанию и натыкается на фигуры Лии и Юны, что не спеша выходят из пролеска, держась за руки. Щеки красные, взгляды счастливые, но будто нашкодившие.       - Что они там делали? - пораженно интересуется Рюджин у драконида, но в ответ получает лишь неразборчивое мычание.