Во всем виноват я

Мужчины — не изменяют. Изменяют животные. Так я стал думать после того, как отец бросил мою маму и нас с сестрой и ушел к другой женщине. Глядя тогда на мамины слезы, я твердо решил, что никогда не опущусь до такого скотства, а если моя девушка или жена мне изменит, тут же с ней расстанусь. Реальная взрослая жизнь оказалась не совсем такой, какой я представлял ее себе в 14 лет. Рядом со мной не девушка и не жена, а притягательно странный парень, который изменил мне уже не раз, а я всё равно его люблю и ужасно боюсь потерять. Когда я пораньше вернулся домой и не обнаружил там Аркадия, почти сразу догадался, где он может быть. Ну просто потому, что больше ему быть негде. Он особо никуда и не ходит, а если бы и пошел, то обязательно сказал мне. Он даже, если в магазин за сигаретами выходит, всегда ведет мне прямую трансляцию происходящего. «Кошка мимо пробежала», «на деревьях красивые листья», «на кассе очередь\нет очереди» и всё в таком духе. А тут — ни звонка, ни сообщения за весь день. Молчание выдало его с головой. Про курицу — это уже был контрольный. Потому что Аркадий, когда нервничает, старается как можно быстрее ответить на поставленный вопрос, и чтобы от него скорее отвязались, и особо даже не думает, что говорит. Вот и сейчас — забыл напрочь, что не ест мясо, и что поэтому я его никогда не готовлю и не покупаю. Что я почувствовал, когда мои догадки подтвердились? Да ничего, удивился только. И не тому, что Аркадий так и продолжает изменять мне с братом, а тому, что врет. Раз врет, то понимает, что делает плохо. Понимает — и всё равно делает. Я не ожидал такого отношения к себе, что он так эгоистично отнесется к моим чувствам и просьбам. Но еще больше я не ожидал, что пришедшая в тот момент мысль о расставании меня испугает. Надо было в тот же вечер собрать вещи и распрощаться. А я просто сидел, слушал Аркадины слезливые извинения, позволял себя обнимать и целовать. Целовать теми губами, которыми он полчаса назад изменял мне. Аркадий умолял его простить, обещал, что так больше не будет. А я радовался, что он так дорожит мной. В общем, тем же вечером мы уснули под одним одеялом. Он отчаянно прижимался ко мне, а я счастливо обнимал его и думал «как хорошо, что мы не расстались». Я не переживу, если из моей жизнь исчезнет его нежность и непосредственность. С братом Аркадий больше не виделся, и мы больше не ссорились. Я только немного переживал, что мама так больше ничего и не сказала по поводу отсутствия образования у Аркадия. Но в один из дней она вдруг позвонила и позвала нас обоих к себе. На «чай с пирогами». Ну я сразу обрадовался. Если на «чай с пирогами» зовет, значит точно скажет что-то хорошее. С плохим то пироги не вяжутся. На этот раз я более внимательно отнесся к встрече мамы с Аркадием. В общих чертах рассказал ей про его семью и попросил не касаться этой темы, потому что она для него болезненная. Мама от моего рассказа, конечно, была в шоке. - Ну слава богу, а то я уж начала бояться, что не придете! – она встретила нас с радостной озабоченностью, и это меня успокоило. – Как здоровье, Аркаша? - Спасибо, уже все хорошо, - с милой смущенной улыбкой ответил он, вешая куртку на крючок. Прежде, чем пригласить за стол, мама отправила нас мыть руки. Аркадий взял кусок мыла из советской пластмассовой голубой мыльницы и, смочив водой, стал скользить им по ладоням. Сначала я просто наблюдал за этими ловкими движениями, а потом осторожно заключил его руки в свои. Я ощутил гладкость уже пообтершегося бруска, приятную температуру воды и мягкость аркадиной кожи. Со скользящим мылом в наших четырех руках мы стали целоваться и хихикать. И так увлеклись, что мама даже постучала в дверь и спросила, скоро ли мы выйдем. Она испекла для нас пирожки с вишней, капустой, и мясом и рисом. Мне больше всех понравились последние, а главный фанат овощных рационов налег на капустные. - Ну что, какие у вас планы на будущее? – спросила мама, когда мы уселись за стол. По этому вопросы сразу стало ясно, что она уже считает Аркадия частью семьи. - А какие ты хочешь, чтобы у нас были планы? – ответил я в тон ее настроению. - Нет, ну что значит «я хочу», я-то много чего хочу, главное, чтобы у вас у самих понимание было. Люди вы взрослые, Димке вообще вон уже скоро 30… - Ну мам! - Так вот я и говорю! Надо уже и о своей семье задумываться, о детях, а как же! Да уж, мама была в своем стиле. Даже учитывая то, что я встречаюсь с парнем, а не с девушкой, она продолжала гнуть свою линию про семью-детей. Но теперь я даже был не против. - Хочешь, чтобы мы поженились? – в лоб спросил я. А Аркадий даже жевать перестал и уши навострил, как заяц. - Нууу! – она даже слегка опешила от такой прямоты. – Я не знаю, как это сейчас делается, просто, если вы вместе, надо уж быть вместе до конца, чтобы все, как положено…я не знаю…женят сейчас такие пары? - Женят, но в других странах, - со знанием дела ответил Аркадий. - А если вы туда поедете, вас поженят? - Нуу…должны, - ответил Аркадий. Он выглядел очень смущенно. Думаю, он хотел бы выйти за меня замуж, но так боялся не встретить ответного желания, что даже не смотрел сейчас в мою сторону. - Ты хочешь замуж, Аркадий? – снова задал откровенный вопрос я. - Эээ… - он до того занервничал, что даже сам себя взял за руку. – А ты? Я посмотрел на него с хитрой улыбкой. В несмелом взгляде Аркадия читались страх и надежда. - Да. – просто ответил я. - Да? – с удивлением переспросил он. - Да, - подтвердил я и взял его за руку. - Ого… - он даже растерялся. - Так что? Ты хочешь? – снова спросил я. - Х-хочу, - робко признался он и накрыл мою ладонь своей. Я не сомневался, что Аркадий этого хочет, но когда мы оба друг другу в этом признались, на душе стало так приятно, нежно и радостно… Я не удержался и поцеловал его в губы прямо при маме. А он мне так счастливо улыбнулся… - Тогда давай поженимся, - решил я. - Ой, какая радость! Ой, какие молодцы! – тут же воскликнула мама. – Ой, Димка, ну слава богу, женить тебя – не женила, так хоть замуж выдам! И мы все засмеялись. - Ой, а я показывала димочкины детские фотографии? - Ну мам! - А что! Если собрались жениться, нужно знать друг о друге все! Она принесла наш красный с бархатной обложкой семейный альбом, пересадила нас из-за стола на диван по обе стороны от себя и начала с удовольствием показывать фотки и комментировать. - Вот это Димочка пошел в первый класс – у него тогда на линейке самый красивый букет был для учителя! - Он и сейчас учителям самые красивые букеты дарит, - шутливо заметил Аркаша, взглянув на меня. - А вот он показывает дневник – одни пятерки! - А ты ставишь своим учениками пятерки? – игриво спросил я, держа Аркадия за руку за спиной у мамы. - Только мальчикам и только самым красивым. - Ах вот как! - …а здесь Димочка выиграл олимпиаду по экономике – дали грамоту! - А это кто рядом, Марина что ли? – Аркадий потянулся рукой к дальнему уголку альбома. У него слегка задрался рукав и на секунду показались шрамы. И мама, конечно, их заметила и тут же изменилась в лице. - Да, тут Маринка уже в седьмом классе, а Димочка только в первый пошел, - уже с гораздо меньшим энтузиазмом отметила она. – Аркаша, а что у тебя с руками? Услышав вопрос, Аркадий сразу перестал улыбаться и скорее стянул рукава как можно ниже. - Ничего мам, тебе показалось, - попытался закрыть тему я. - Ты что, режешь себя? – в ужасе спросила она. Мама, ну е мае! Что за бестактность, разве можно человека о таком спрашивать? Очевидно же, что режет, и очевидно, что не стоит это с ним обсуждать. А Аркадий как раз ненавидел говорить о своих шрамах! Он их стыдился, всегда скрывал, даже дома часто носил кофту с длинным рукавом. Мы обсуждали их лишь однажды, в тот самый раз, когда он порезал себя на моих глазах, и больше к этой теме не возвращались. - Мам, давай не будет это сейчас обсуждать, хорошо? – спокойно, но настойчиво повторил я. - Как это не будем! Это ведь неизвестно до чего может довести! Аркадий, зачем ты это делаешь? Ты ведь и Димку доводишь, знаешь, как он плакал, когда ты в прошлый раз… И вдруг Аркадий резко встал и вышел из комнаты. «Слава богу!» - подумал я. Хоть как-то это кошмарное разрывание незаживающей раны прекратилось. - Мам, ты совсем?! – зашипел я на нее, едва за Аркадием закрылась дверь. - Дима, так ведь это же ненормально! А вдруг он однажды порежется так, что уже…все? Разве он не понимает, как это серьезно? - А ты разве не понимаешь, что не надо с ним это обсуждать вот так внезапно? - Да я только объяснить хотела! Если его родители не удосужились, так хоть я это сделаю! В прихожей хлопнула дверь. Мы резко замолчали и повернулись в сторону звука. - Марина пришла? – предположил я. - Не должна еще. Я выглянул в коридор. Тишина. - Аркадий!